В погоне за прошлым ради будущего

Выпускной, совмещённый с прощальной вечеринкой в честь отъезда Харухи, шёл своим чередом. Вот уже был объявлен конкурс найти Харухи-куна и девушка была найдена под маской, одетая в платье (разумеется усилиями близнецов). Как оказалось, многие уже догадывались, что Фудзиока девушка. Ну а недогадливые узнали об этом сейчас. А ещё все узнали, что Харухи и Тамаки теперь встречаются. И, на удивление дружные посетительницы клуба, сказали, что будут поддерживать ребят. А вот Джун не было. Скоро должна была начаться музыка, объявляющая первый танец. Отори отошёл к окну, потому что решил, что танцевать он сейчас ни с кем не будет, так как пообещал этот танец одной рыжеволосой занозе. Неожиданно парень услышал насмешливый голос со спины:  — Маска, а я тебя знаю! Обернувшись, он увидел смеющуюся девушку в изумрудном платье и венецианской маске. Кёя сделал шаг навстречу и аккуратно снял с неё маску.  — Джун, ты всё-таки успела…  — Да, ты же позвал… — немного застенчиво улыбнулась она и спросила, — Пригласишь на танец? Парень кивнул и бережно повел девушку в танце. Жаль особо поговорить в тот вечер не удалось. Во-первых, все ребята так обрадовались возвращению Джун, что фактически не отходили от неё ни на шаг, засыпая вопросами о Нью-Йорке. Впрочем, ни Джун, ни Кёю это не сильно беспокоило: успеют ещё наговориться в более подходящей обстановке. Ну а во-вторых, выяснилось, что Тамаки тоже едет в Бостон учиться. Притом это стало сюрпризом даже для Харухи, которая была, мягко говоря, в шоке.  — Вот это любовь! — восхитилась Надэсико, — Поехать за много километров, чтобы быть с любимым человеком.  — Эй, — напомнила ей Барако, — У нас тут кое-кто (не будем показывать пальцем, а смело укажем всей рукой) приехал за много километров по той же причине, — и брюнетка очень вовремя скользнула за спину Хикару, чтобы Джун до неё не дотянулась. Той оставалось только бессильно проворчать что-то по поводу «недоделанных романтиков». В общем, вечер шёл своим чередом с лёгким оттенком дурдома, впрочем, всё как обычно. К ним подошли девушки из постоянных гостей клуба.  — Джун, ты ведь тоже выпускаешься, — сказали они, — Может споёшь для нас?  — Хм-м, ничего нового я, увы, не успела сочинить, — откликнулась та, — Но зато переделала одну старую песню. Тамаки подыграешь мне на фортепиано? Тамаки? Но Суо, кажется, был настолько увлечен созерцанием Харухи в платье, что не услышал Эванс, погруженный в свои мысли. Тогда Джун подошла к нему и со смехом процитировала: «Звать мало — вызову его, как тень. Ромео! Сумасшедший обожатель Стань предо мной, как облачко, как вздох! Произнеси полстрочки, и довольно. Скажи «увы». Срифмуй «любовь» и «кровь»…» Затем со вздохом закончила: «Не слышит, не колышется, не дышит. Бедняга мёртв, а я зову его!»  — О! Это же из Шекспира, слова Меркуцио, — восхитились Куронума.  — Не, ну а что вы хотели? Несколько месяцев в театре, поневоле нахватаешься, — развела руками Эванс.  — Джун, ты что-то хотела? — вышел из раздумий «Ромео».  — Да, повторяю вопрос для мысленно отсутствующих личностей, ты не подыграешь мне на инструменте?  — Да, конечно! А что играть? — оживился Тамаки.  — Помнишь песню, которую я пела на школьном концерте? — спросила Джун и, увидев кивок, продолжила, — Можешь сыграть её повеселее и ориентируясь на моё пение?  — Да, я попробую, — юноша подошёл к инструменту, а Джун запела. Мелодия безусловно была похожей, но уже не такой тоскливой и безнадежной: Я долго бежала по кругу, И не было четкой цели, Но мне протянули руку, И сбросить смогла я те цепи. Я стала свободной как птица, А путь мой теперь залит светом, И с прошлым могу я проститься И жить в мире солнцем согретом. Джун улыбалась, улыбались и ребята. Как хорошо, что они протянули ей руку именно тогда, когда она больше всего в этом нуждалась. Припев теперь тоже было не узнать: Мечтала я о свободе, О звёздах и горизонтах, О неземном полёте, О том, чтобы быть спасённой… И звёзды всё ярче сверкают, А горизонты всё ближе, И если шепну твоё имя, То знаю, меня ты услышишь. «Хм, может и несколько самонадеянно так думать, но, кажется, последние строчки обо мне», — усмехнулся Кея, — «Что ж, Джун, я и впрямь всегда тебя услышу и буду рядом». А Джун всё пела: И вновь не прошу я покоя: Ведь столько дорог вновь открыто Я смело иду за мечтою, Что раньше была лишь размыта. Ведомая солнечным светом И близких друзей голосами, Мне горький страх больше неведом, Я смело вперёд лишь шагаю. Раздались дружные аплодисменты. А Тамаки… Тамаки снова плакал. На этот раз от счастья, что удалось помочь ещё кому-то. Что ещё чей-то мир стал таким же солнечным, как его собственный… *** Джун встала на удивление рано, хотя вчерашний день, безусловно, был утомительным. Ведь после бала ещё и Тамаки с Харухи на самолёт провожали. С Кёей им поговорить вчера так и не удалось, хотя он и довёз уставшую девушку до дома. Но сил у неё хватило только на то, чтобы махнуть рукой и пробормотать нечто неопределенное. Ещё бы, она столько времени была в режиме нон-стоп, вот и выдохлась. Ничего, времени теперь у них предостаточно. Джун взглянула на дисплей телефона. Пропущенный вызов. Ну конечно, она же поставила телефон на беззвучку ещё перед выпускным, да так и забыла включить. Девушка набрала номер.  — Аллоу! — пропела она в трубку.  — Привет, Джей-Джей! — весело отозвался Хикару, — Знаю, ты Каору звонишь, но он сейчас подойти не может. Весь в сборах.  — Вы куда-то едете?  — Так в Бостон же учиться. Решили Милорду сюрприз сделать. Еле успели всё уладить перед отъездом. Работали, так сказать, в аварийном режиме, — хмыкнул Хитачин.  — Жалко, что вы уезжаете… — искренне расстроилась Джун.  — О чём ты? Весь клуб же едет. Все в сборах. Разве Каору не сказал?  — А Кёя?  — Так это по сути его идея и была. Тем более он так и так собирался учиться за границей, — сообщил парень совсем уж ошеломительную вещь.  — А, ясно, ну не буду мешать собираться, — как можно бодрее скороговоркой произнесла Джун и повесила трубку. Ну вот и всё… Обидно… До слёз обидно… Она так старалась, всё бросила, а ей даже не сообщили. Не хотели портить сюрприз Тамаки? Ну вот и пусть едут в свой Бостон! Девушка с досады пнула стул, ойкнула, потёрла ушибленный палец, а затем села за стол, уронив голову на руки. Она услышала поворачивающийся ключ в двери. Кёя. Больше некому. Пришёл всё-таки, чтобы попрощаться. Ну хоть на это совести хватило! Эванс даже не стала поднимать головы.  — Джун, — позвал Кёя с порога, — Ты же собрала вещи? Самолёт ждать не будет.  — Вещи? — девушка резко повернулась вместе с многострадальным стулом.  — Ну да, для поездки, — Отори явно был озадачен, — Подожди, ты плакала что ли?  — Угу, — всхлипнула Джун, размазывая слезы по щекам, — Я думала вы без меня едете.  — А Каору тебе разве не сказал? Я хотел сам тебе сообщить, но братья Хитачин так хотели сами тебя обрадовать: даже бросили жребий, кто из них тебе скажет. Не хотелось у детей игрушку отнимать, — хмыкнул он, — Вот и доверяй им серьезные дела… Так, — парень открыл шкаф девушки. Значит берешь это, это и это. Остальное куплю тебе там. Джун? Ты чего опять зависла?  — Я просто не знаю, чему больше удивляться, тому, что я еду или фразе «куплю тебе там», — честно ответила Эванс.  — Не понимаю причину твоего удивления, — поправил очки Отори, — По-моему, это нормально тратить деньги на свою девушку. Джун, которая встала, чтобы собираться, от удивления плюхнулась обратно на стул.  — «Девушку»? — переспросила она, — С каких пор я в новом статусе?  — А ты разве против?  — Нет, но… — начала было Джун.  — Вот и прекрасно, что ты не возражаешь, — хмыкнул парень, — Теперь, думаю, ничто не помешает тебе уже начать сборы. К примеру, взять пару дорогих тебе вещей.  — Я… ага, — кивнула та, всё ещё пытаясь осознать в какой вселенной находится, и кинулась собираться.  — Ой, — вдруг сказала она, высунувшись из-за двери с засушенными цветами, — Букетик-то я не довезу.  — Так оставь его здесь, — немного раздражённо проговорил Кёя, — Или думаешь, я тебе цветов больше никогда не куплю?  — Хах, признался! — засмеялась Джун, — Так и знала, что это всё-таки был ты, а не какой-то там выдуманный «тайный поклонник».  — Сдаюсь, подловила, — поднял руки Отори, — Действительно, я.  — Тогда мне вдвойне жаль оставлять этот букет, — вздохнула девушка, — Это же первый букет, подаренный тобой. Неизвестно, что ещё тут за год с домом будет… Парень хмыкнул:  — Думаешь, я об этом не подумал? Как ты смотришь на то, чтобы здесь пока пожила Зури с родителями? И у них улучшенные условия и тебе выгода.  — Я с друзей денег не беру, — нахмурилась Эванс. Кёя рассмеялся: — Джун, ты такая предсказуемая. Разумеется, я предвидел твою реакцию. Семья Абеба будет платить только за коммуналку и присматривать за домом. Документы на месте подготовим. Такой расклад тебя устраивает?  — Да, — кивнула Джун, — Но знаешь, не очень-то приятно слышать, что тебя можно прочитать как открытую книгу, — и девушка развернулась, чтобы выйти из комнаты. Кёя быстро подошёл к ней и обнял со стороны спины.  — Ну и зря, — шепнул он ей, так что у девушки побежали мурашки от его горячего дыхания, а затем поцеловал в шею, чуть пониже волос — Я, знаешь ли, обожаю читать. Джун замерла, не зная как реагировать. В голове с лёгким раздражением пробежала мысль: «Да что ж такое-то! Если целуешь — целуй сразу куда надо»  — Пф-ф, — засмеялся парень, — «Куда надо», значит? А ты смелая… Упс! Вслух сказала? Девушка мысленно впечатала ладонь в лоб. А Кёя, тем временем, развернул её лицом к себе.  — Хм, честно говоря, боялся увлечься, нас всё же ждут. Но раз ты настаиваешь… — сказал парень, снимая очки и убирая их в карман.  — Нет, вовсе не настаиваю, — быстро проговорила Эванс, ища пути к отступлению.  — Джун, да расслабься уже, — шепнул Кёя, притягивая девушку к себе, — Будет нечестно, если удовольствие получу я один. И Джун решила послушаться и пустить всё на самотёк, доверившись этому невероятному парню. Кёя целовал её долго и требовательно, вкладывая в поцелуй давно бурлившие в нем чувства, а Джун… Джун замирала в его объятиях, обвив его шею руками и привстав на цыпочки. Бабочки в животе, само собой, носились табунами, а сама девушка напоминала себе подтаявший на солнышке пломбир, до того хорошо ей было в руках парня. Зазвонил телефон. Кёя нехотя отстранился от девушки, вспомнив о времени. Та не спешила брать трубку.  — Люблю тебя, — сказала она, счастливо улыбаясь.  — И я тебя, Джун. Оказалось, что звонил Каору. — Джей-Джей! — закричал он в трубку, — Я совсем забегался и забыл тебе сказать, что мы все (и ты в том числе!) едем в Бостон.  — Спасибо, — засмеялась Джун, — Мне уже сообщили.  — Ой, как хорошо, — облегчённо выдохнул парень, — А кто сказал?  — Я, — холодно сказал Кёя, уже надевший очки, взяв у девушки трубку.  — … Кёя?.. Как хорошо, что ты сообщил Джун, — после паузы скороговоркой произнес Каору, — Вот и отличненько. До встречи! Увидимся в аэропорту, — и отключился.  — Кажется, теперь он решит тебе в ближайшее время на глаза не попадаться, — со смехом сказала девушка.  — И правильно сделает, — усмехнулся Отори, — Ну что, идём?  — Подожди, — Джун всё-таки решила задать очень важный для неё вопрос, — Кёя, если не секрет, а что бы ты стал делать, если бы мне не удалось вернуть статус? Тот нахмурился:  — Не понимаю, к чему об этом теперь говорить. Но раз ты спрашиваешь, значит тебе важно это знать. Что ж, — продолжил он, — Я думаю, мне удалось бы найти другое решение. Ну а если нет, на крайняк всегда (хотя замечу, мне бы этого не хотелось) можно было бы взять фамилию Джонсон.  — Погоди, — девушка подумала, что она ослышалась, — Ты всерьёз подумывал над тем, чтобы жениться на мне?  — А ты ещё не поняла, что у меня на тебя далеко идущие планы? — вопросом на вопрос ответил Отори, — Кстати, если это всё, что ты хотела узнать, то пойдём. Нас всё ещё ждут.  — Угу, — девушка приняла протянутую ей руку и шагнула за порог, в пока неизвестно что сулящее ей будущее. Впрочем, с парнем рядом с ней можно смело отправляться хоть на край света. *** Когда через несколько часов Харухи открыла на стук дверь своей небольшой новой комнаты, первым её побуждением было закрыть эту самую дверь обратно. За порогом стоял Хост-клуб в полном составе.  — Нет уж, Харухи, — засмеялась Джун, глядя на удивленную шатенку и, возмущённого бесцеремонным появлением друзей, Тамаки, — Хост-клуб это навсегда! Это наша персональная удача, — улыбнулась она.