Trash

Я говорю ей: «Ты никогда меня больше не увидишь» с болью в душе и смотрю на ее скорбное выражение лица, которое навсегда отпечается в моей памяти. Я должен защитить ее от всего мира и бросить тот к ее ногам, если она попросит. Меня окутывает нереальность происходящего и чья-то рука держит меня за плечо так, словно я вот-вот сорвусь… Умеют ли вампиры плакать? Во мне плачет человек, что преобразился несколько сот лет назад. У него разбито сердце, а в этом сердце циркулирует кровь, что смешивается с дурманящим запахом девушки, и заставляет его ухать где-то в горле. Мне еще никогда не было так тяжело… — Я люблю тебя, — сказала мне она за день до этого. Все мое существо тянулось к ней и ее дивному лицу. Она попросила о поцелуе, словно умирающая. Она боится старости в свои восемнадцать лет… Был бы я когда-то столь же рассудителен. Я чудовище. Снова та же рука на моем плече. Чей-то знакомый голос пытается проникнуть в мои мысли и заставить вести то существование, которое было приемлемо для меня до появления Беллы Свон. Я не могу читать ее мыслей — она загадка. Слишком понимающая, слишком добрая ко мне и моей семье. Я запутался и брожу кругами во тьме, опасаясь света. Меня слепит лезвие скальпеля и невозможность отречься от наваждения. Все слишком идеально. — Приди в себя… — это произносит уже не Белла, а кто-то, о ком я постоянно забываю и упускаю из памяти. В груди собрался ком, который просится из моей груди криком. Перед моими глазами проносятся ее смех, ее улыбка, ее тепло обволакивает меня подобно заботливым материнским рукам в детстве… Я уже говорил, что все слишком идеально? Она моя дама, а я ее рыцарь, что должен находиться на расстоянии и в случае опасности прийти на помощь. Меня сотрясает нетипичная дрожь, которая свойственна человеку, а не вампиру. Я будто бы попал под электрический разряд. Снова — ее улыбка, ее нахмуренные брови, ее поцелуй. Я не чувствую ее сердцебиения на расстоянии. Я задыхаюсь… Чьи-то руки уже хватают меня за плечи и тянут, а потом я чувствую сквозь дымку идеала несколько сильных ударов по лицу. Я шепчу: — Белла… — Очнись! — знакомый голос срывается на рык. И я открываю глаза. С ног до головы я в крови. Передо мной труп девушки с темными волосами. Не сдержался. Уже поздно. — Белла! — кричу я и опускаюсь на колени перед трупом, опасаясь в нем увидеть родное лицо. Но… Гримаса удивления перекашивает мое. Я не узнаю ничего, что было бы мне знакомо, даже одежды. Оборачиваюсь и замечаю взмыленного Карлайла, который тянет ко мне руки. — Что ты натворил? — разочарованно и строго спрашивает он. Я моргаю. Не представляю, насколько бешеные у меня сейчас глаза. Карлайл качает головой, осматривая меня. И тут с тоской я осознаю… — Я не сдержал жажду, да, отец? — я готов плакать из-за смеси эмоций в груди, как бы это комично ни звучало. — Да, сынок, — дотронувшись до моей головы, произносит Карлайл. Я поднимаюсь на ноги. Мне жаль эту девушку, которую я убил. У нее, может быть, был отец, мать, кавалер… — Пойдем отсюда скорее, нам нужно уезжать, — добавляет Карлайл и тянет меня за собой. Я озираюсь и вместо дивной опушки леса замечаю грязную подворотню. Белла была моим сном, моей идеей, моим всем. Но в слишком короткий миг.