Город тепла и света

День догорел и солнце стремительно убегало за край, оставляя всё живое на произвол холода и безжалостного ветра, ощущавшегося даже в лесу, под защитой неохватных, старых деревьев. Отряд из двадцати человек двигался, растянувшись цепочкой по узкой тропе, взбиравшейся на холм. Внизу шумела незамёрзшая речка. Спаянная лишь по берегам тонкой кромкой присыпанного снегом льда, она бежала, упрямо не желая сдаваться поздним холодам. В лесу было теперь светлее, чем на равнине: снег не отпускал солнце и синеватые тени, расползаясь по оврагам, ждали ночи. В авангарде ехали бок о бок два всадника. Одним из них был князь Таразед, прибывший в Грезу по поручению короля Садалмелика, чтобы вернуть ко двору юного принца. Князь был не молод и больше привык сидеть в мягком кресле, чем в седле, однако миссию принял безропотно. Князь обладал довольно тщедушным телосложением. В королевства, где лучшей карьерой для мужчины считалась военная, а боевые искусства изучали даже дети купцов и, порой, простых горожан, великий князь был как белая ворона. Но, по крайней мере ему хватало честности признаться себе и другим в отсутствии интереса к фехтованию. Король также понимал, что его советник далеко не самый опытный путешественник, тем не менее важнее было то, что он доверял Таразеду. Принц ехал позади великого князя, на расстоянии в полкопья. Ему лишь недавно исполнилось семь, однако в седле он держался на удивление крепко, хотя, разумеется, ему не позволяли править лошадью самостоятельно и он сидел перед рыцарем, который держал поводья. Второй всадник являлся совершеннейшей противоположность первого: его голова была выбрита, на лице виднелся старый шрам, проходивший от правого уха вдоль челюсти. Это был высокий воин, одетый в простую и удобную, не стесняющую движения одежду. От ветра он прикрывался коротким плащом серого цвета. Точно в таких же плащах ехали ещё несколько воинов — его люди. Собственные подчинённые называли главаря наёмников Рельгаром. Кроме отряда наёмников, принца сопровождали десять рыцарей, прибывших вместе с князем Таразедом из Энса, и десять, выделенных маркграфом Каломелем. Тех, что служили принцу в Грезе, оставили защищать замок. Наёмников также прислал маркграф, однако за несколько дней путешествия у князя создалось впечатление, что они служили не маркграфу и отношения с ним у отряда были сложнее, чем хозяин-наёмники. «Впрочем, им, по видимому, можно вполне доверять», - рассуждал Таразед. На пути в Грезу князь остановился у маркграфа, так как Греза как раз граничила с владениями Краза Каломеля. Узнав цель путешествия, маркграф проявил внимание, однако с сожалением развёл руками: - Вы должны были предупредить меня заранее, - сказал он. - Сейчас в замке остался лишь дежурный гарнизон, основная часть рыцарей отправилась на границу разобраться с разбойниками, которые зимой наглеют и разоряют пограничные деревни. Гарнизон я отпустить не могу и отправиться с вами — тоже. Несколько дней назад в окрестностях заметили шайку, вероятно, они могут попытаться напасть на замок, воспользовавшись отсутствием основных сил, а здесь сейчас укрываются жители окрестных посёлков. В главном зале замка было непривычно пусто, хотя и тепло. Здесь стоял длинный стол, скамьи, стены украшали щиты, а на полу лежали медвежьи и волчьи шкуры, и, после роскоши королевского дворца, замок маркграфа выглядел, как жилище дикаря. Маркграф питал известное презрение к излишествам, быть может, причиной тому было то, что род Каломелей поколениями защищал границы и вся их жизнь была подчинена практичным и действенным правилам. Сам Краз производил впечатление точно такое же, как и его крепость: это был мужчина огромного роста, с такими широкими плечами, каких Таразед в жизни не видел, с рыжей бородой и смуглой кожей. Он сидел в одной рубахе с незашнурованным воротом и мягких штанах, заправленных в высокие сапоги, и, если честно, сам выглядел совершеннейшим разбойником. Услышав ответ, великий князь даже на допустил крамольную мысль о нелояльности маркграфа: «Как он мог отказаться выдать сопровождения для принца? Разве королевская семья не важнее всего?» Однако маркграф не лукавил, ведь, похоже, в крепости в самом деле осталась лишь горстка воинов. - Признаться, я опасался… опасался разглашать факт поездки, - произнёс князь, - и убедил его величество, что лучше держать всё втайне, ради безопасности принца. Маркграф кивнул. - Понимаю. Что же, если вы подождёте возвращение отрядов, то я смогу выделить сопровождение. - Ждать не хотелось бы, - настойчиво ответил Таразед. - По тем же причинам. Маркграф цепко глянул на великого князя. - А есть причины опасаться? Князь откинулся на спинку стула, но та оказалась слишком жёсткой и он снова облокотился о стол. - Полгода назад бывшая королева Сибил, мать принца Мориана, скончалась. По сообщению из Грезы, она заболела воспалением лёгких и умерла после непродолжительной горячки. Юный принц сейчас один в горах. С ним, конечно, слуги и несколько придворных дам, а также несколько рыцарей из охраны, однако… - Таразед развёл руками. Маркграф бросил взгляд на князя. - Почему мальчика не забрали раньше? - полюбопытствовал он. - Не моё дело, конечно, но как вышло, что принц прожил вне столицы всю жизнь? Князь опустил глаза. «Ситуация действительно, мягко говоря, некрасивая, - мысленно признал он, - но в то время всё казалось достаточно естественным, само собой разумеющимся…» - Вам известна история королевы? - наконец, спросил князь Таразед. - Бывший королевы, конечно же. - Она родом из дворянской семьи, владевшей Грезой, - медленно произнёс маркграф, продолжая наблюдать за князем. - Семья бедная и неизвестная, но я помню госпожу Сибил, видел на нескольких местных балах ещё в дни её юности. Она была очень красива. - Это так, - слегка наклонил голову князь. - Во время своего дебюта в столице госпожа Сибил сумела привлечь внимание недавно овдовевшего короля и быстро заняла место новой королевы. Однако в политике она решительно ничего не смыслила. Амбиции и детские попытки добиться власти скоро привели к её забвению. Затем королева тяжело заболела и её отправили в Грезу, чтобы поправить здоровье, поскольку королевский врач сказал, что горный воздух пойдёт ей на пользу. В Грезе оказалось, что королева беременна. Там же и появился на свет принц Мориан. Краз слегка нахмурился. - Но мальчик родился слабым из-за болезни матери, - продолжал Таразед, - долгую поездку ни он, ни больная королева не смогли бы перенести, так что обоих оставили в Грезе. До короля между тем стали доходить слухи о странном поведении супруги, эти странности подмечались и при её жизни во дворце, но в Грезе, вероятно, обострились. Так что вскоре король развёлся с женой и женился уже в третий раз. Помешательство стало достаточным основанием для развода. Маркграф опять кивнул. Он, конечно, знал о нынешней королеве, хотя великий князь не смог понять, одобрительный ли это кивок или нет. - Король присылал в Грезу учителей для принца, но не спешил забирать его в Энс: ему доносили, что и мальчик родился со странностями, к тому же, при дворе уже растёт наследник престола, сын первой королевы, и король посвящает много времени его воспитанию. - Я зря удивлялся, - усмехнулся Каломель, - в Энсе всё, как обычно: интриги и заговоры, смещение одних и назначение других, и даже королевы не избегают этой участи. Он отпил из кубка вина и немного помолчал. - Вы считаете, от принца могут попытаться избавиться в пути? - спросил маркграф. - Всё возможно, - развёл руками великий князь. - Я подозреваю, что болезнь госпожи Сибил в своё время не была естественна, вероятно также, что извести пытались не её, а дитя, которое она носила. - Кому может помешать принц, рождённый от брошенной жены, не имеющий за плечами никакой силы? Не очевиднее ли было сперва нацелиться на наследника? Так вольно говорить о членах королевской семьи — великого князя это коробило, но он воздерживался от замечания по ряду причин, не последней из которых являлись устрашающие размеры маркграфа и то, что сейчас князь находился на его землях и просил о помощи. - Есть фракции, которые уже сейчас стараются поддержать наследника, - сказал Таразед, - а есть те, кто хотел бы продвигать иную политику, и для них принц-марионетка был бы куда выгоднее взрослого наследника. В таком случае избавиться от угрозы заранее для некоторых было бы самым разумным. - Вы подозреваете тех, кто поддерживает кронпринца? - Король опасается, - сказал князь. - Может быть, причин для беспокойства нет, но мне в любом случае нужна надёжная охрана для принца Мориана. Окраинные земли находились далеко от столицы и долгие годы маркграф охранял границы без всякой поддержки из Энса. Пускай он защищал свои земли, но удерживал пограничье, сохраняя безопасность всей королевства, потому Таразед не удивился бы, если Каломель затаил бы вдруг обиду на короля и, как следствие, с равнодушием отнёсся к миссии князя. Маркграф примиряюще поднял ладони: - Я не отказывался давать вам рыцарей, я лишь сказал, что их немного. И я не могу оставить замок и бросить здесь людей, нуждающихся в моей защите. - Он задумался на секунду, затем хлопнул в ладоши: - Вот что, я пошлю с вами наёмников, они сейчас остановились в моих владениях. В их надёжности можете не сомневаться, эти люди всегда выполняют условия контракта. Они отправятся с вами в Грезу и помогут привезти принца сюда, к этому времени я верну своих людей в замок и смогу выделить для вас сопровождение до столицы. Идёт? И вот теперь они возвращались в замок маркграфа под охраной странных наёмников и великий князь задумывался, а разумно ли он поступил, приняв предложение Каломеля? - До Треура уже, кажется, недалеко? - спросил Таразед. Князь кутался в свою накидку, подбитую бобровым мехом, страшно мёрз и думал о том, что уже чересчур стар для поездок. «Сидеть бы во дворце, у камина, - мечтал он, - и чтобы служанка принесла горячего, сладкого вина с мёдом и яблоками…». - Ещё нет. За лесом будет посёлок лесорубов и сплавная база: оттуда возят лес в Треур, - откликнулся Рельгар. - Теперь до самого замка не будет ничего приличного, даже остановиться толком негде. Голос у Рельгара был резкий. Холод он, похоже, вообще не замечал. Таразед украдкой скользнул взглядом по горбоносому профилю своего попутчика. - Признаюсь, мне любопытно, как Краз Каломель нанял вас, - снова заговорил князь Таразед. - Я не слышал, чтобы маркграф прежде использовал наёмников. Рельгар поглядел на учителя и улыбнулся снисходительной улыбкой. - Каломель не платит нам, - ответил он. - Как наёмники мы обошлись бы ему очень недёшево. - Тогда как же?.. - растерялся князь. - Мы задолжали маркграфу услугу и он решил использовать её, оказав услугу вам. Князь озадаченно промолчал. - Нанять вас стоит очень дорого? - раздался вдруг тонкий голос позади них. Оба мужчины оглянулись и князь с удивлением, а Рельгар с интересом посмотрели на мальчика, произнёсшего эти слова. - Да, ваше высочество, - подтвердил Рельгар, которого, похоже, трудно было смутить. - Значит, я должен поблагодарить маркграф, - решил мальчик, - теперь я ему должен. - Верно, - кивнул Рельгар, - и довольно много, выше высочество, уж поверьте. - Я запомню, - серьёзно ответил мальчик. - Спасибо. В замке, со всеми сборами, у князя не было времени присматриваться, но теперь Таразед различил это: что-то неуловимое, как соринка, попавшая в глаз, говорившее — принц не обычный ребёнок. Недавно потеряв мать, теперь он вынужден покинуть дом, в котором вырос, расстаться со всеми, кого знал, чтобы ехать через страшный лес с незнакомцами, и тем не менее мальчик ни разу за всё время не заплакал. Его чересчур спокойное и сосредоточенное выражение лица, и слишком уж внимательные глаза заставляли… нервничать. Он, как любой семилетний мальчишка на его месте, вертел головой и смотрел на воинов, на оружие, вот только не было в его глазах ни восторженного любопытства, ни восхищения. Он изучал. Пристально и вдумчиво. Да, эти синие, как вечернее небо глаза, точно пытались проникнуть через твои зрачки и заглянуть прямо в череп. «Если подумать, в Грезе жило мало людей, - пришло вдруг на ум Таразеду, - совсем небольшой штат слуг, две придворные дамы, один постоянный учитель и несколько охранников. И ни одного ребёнка. Это значит, что принц рос лишь под присмотром матери, почти не видя людей. Вначале их, конечно, было больше, но придворные сбежали, когда стало понятно, что королева впала в немилость, да и слуг было меньше, чем полагалось, и сам замок выглядел запущенным…» У Таразеда не было времени разбираться с этим, когда он забирал принца, но теперь ему пришло в голову, что, возможно, финансирование разведённой королевы урезали. В противном случае слуги не покинули бы замок. «Разузнать бы об этом, - подумал Таразед. - Кто-то из придворных чиновников, надо думать, неплохо нажился, прикарманив содержание бывший королевы и её сына. Но, капну поглубже, и наверняка выйду на королеву Шанталу. Лучше уж не ворошить». Таразед поёрзал в седле. «И этот ребёнок… - подумал он, - как же сильно он отличался от наследного принца! Как тень от света. Сын своей матери, также выросший в горах. Во всём противоположен наследнику. У кронпринца блестящее будущее, он обладает светлым умом, удалью, благородной осанкой рыцаря и стоит на пути великого воина. Сокол королевства. Но Мориан… даже имя, которое ему выбрала мать, напоминало о темнте». Между тем, с приближением ночи, в лесу становилось всё холоднее. Отряд планировал остановиться в старом храме, стоявшем поблизости от водопада: там, дальше, речка врезалась в скалы и затем начинала переваливаться по выступающим валунам, в одном месте обрываясь маленьким, но довольно живописным водопадом. Возле него когда-то был поставлен скит, потом и храм, в котором жили и молились несколько монахов. Но храм разорили разбойники много лет назад и с тех пор никто не пытался занять его. Храм сильно пострадал, однако ночь провести там было вполне возможно. - Вы не замёрзли, ваше высочество? - спросил князь, кое-как извернувшись в седле. - Нет, великий князь, - отозвался мальчик. - Я родился в горах, холод мне привычен. За Рельгаром, чуть позади принца, ехал ещё один ребёнок, точнее, подросток лет одиннадцати-двенадцати. За всё время пути Таразед ни разу не видел, чтобы парень хоть раз раскрыл рот или чтобы на его лице проступила хотя бы тень эмоции. Он был рослым для своего возраста, но не выглядел серьёзным бойцом: узкоплечий, с острыми чертами лица, ещё не успевшими огрубеть. Жёсткие и прямые, как конская грива, волосы он носил стянутыми в конский хвост, передние пряди, выбивавшиеся из стяжки, были неровно обрезаны ножом, чтобы не лезли в глаза. Худой подросток, у которого, небось, ещё даже не начал ломаться голос. Он был вооружён акином — мечом без гарды, чуть меньше метра в длину, с лезвием прямым и обоюдоострым, на конце будто срезанным. Меч был легче майтана, что, в общем, имело смысл, ведь с майтаном подростку было бы труднее управляться. Паренёк всегда держался вблизи командира отряда, но не похоже, чтобы он был его сыном. Присутствие подростка в отряде наёмников не сильно удивило Таразеда: в конце концов, рыцари тоже начинают обучаться боевому искусству с детства. Правда, учеников не берут в дозоры, но у наёмников обстоятельства могли сложиться иначе, или, может существовали какие-то правила… Как бы там ни было, удивляло не присутствие мальчишки в отряде, а то, как он себя вёл, его неживое, кукольное равнодушие. Таразед мысленно вздохнул и качнул головой: «Дети должны быть похожи на детей», - подумал он сокрушённо. Тропа начала чуть-чуть расширяться, а дальше резко поворачивала за холм. Обрыв слева становился заметно круче, загреметь в него было чревато сломанной шеей. Через десяток метров тропа выводила на пологую спину холма, сейчас путешественники проезжали под выступа, до которого они должны были добраться, двигаясь дальше по спирали вверх. До козырька и вершины в высоту было метров пятнадцать, склон там усеивали крупные валуны, визуально прочно удерживавшиеся в замёрзшей земле. В летнее время склон зарастал травой, а из под земли выступали корявые корни деревьев, теперь скрытые снегом. Таразед, как менее опытный всадник, держался возле склона, а наёмник — у края и всё равно князь нервничал. Стараясь отвлечься, он сосредоточил мысли на стаканчике вина с пряником и так увлёкся образом, что, когда над вереницей людей разнёсся резкий, переливчатый свист, не сразу понял, что что-то происходит, очнувшись лишь когда позади него дико заржала лошадь, а над головой вдруг что-то звякнуло и из камня, куда попала отбитая стрела, брызнула крошка. Таразед втянул голову в плечи и резко осадил коня. - Засада, - коротко бросил ему наёмник, небрежным взмахом меча отбив вторую стрелу. Похоже, что, кроме князя, объяснение больше никому не требовалось. Таразед извернулся посмотреть, что с принцем, но Рельгар уже оттеснил его вплотную к стене, всучив в мягкую ладонь щит и принудив держать над головой. Сам он спешился и укрылся за лошадью. У князя, при виде того, с какой лёгкостью наёмник отбивает стрелы, глаза сделались как блюдца. Таразед испуганно прижался к скале. Рыцарь, сопровождавший принца, лежал на земле без движения, а юный наёмник закрывал собой Мориана. Снова звякнула стрела — Таразед не успел разглядеть движение меча, которым паренёк отбил стрелу, направленную в принца. Мальчик съёжился, прижав ноги к груди и втянув голову в плечи, постаравшись стать ещё меньше. Его лицо побледнело от страха, но он не плакал, не паниковал, он лишь сделал то, что от него зависело, и больше не шевелился. Таразеда снова кольнула неприятная мысль о том, что принц странный. Разбойники засели наверху, за камнями. Целиться в мишени, находящиеся почти под ними, им было тоже несподручно. Разбойники рассчитывали положить отряд первым залпом и им удалось бы это, если бы не наёмники, отбившие большую часть стрел. Однако пятеро рыцарей лежали на земле и четверо из них точно были мертвы, а ещё один корчился, пытаясь дотянуться до стрелы, засевшей под лопаткой. Рядом с ним снег был взрыт. Снизу слышалось жалобное ржание упавшей лошади. Трое рыцарей морщились, пытаясь выдернуть засевшие в теле стрелы. Таразед только подумал о том, что оставшегося на тропе нужно оттащить в укрытие, как в него воткнулось ещё две стрелы и несчастный затих. Ещё одна стрела воткнулась в руку солдату, стоявшему неподалёку от черноволосого паренька из наёмников. На вскрикнувшего рыцаря тот и не взглянул, умирающие рядом люди его беспокоил не больше, чем снежинки. Он не выглядел напуганным и не пострадал при первой атаке. Его взгляд был направлен вверх. Всё это длилось считанные мгновения, князь едва успел охватить картину взглядом, когда услышал: - Хауд! Юноша вскинул голову. Его лицо оставалось отстранённым, как маска, а взгляд, обращённый на главаря, ожидал приказа. Рельгар кивнул в сторону камней, за которыми прятались лучники. - Убей их, - приказал он. Таразед успел удивиться: «Что он имел в виду? Как подросток должен выполнить приказ? Да даже взрослый воин? Чтобы добраться до козырька, ему следует побежать вдоль по дороге, но, пока он обогнёт холм и поднимется, его успеют пять раз расстрелять! А затем один справиться с нападающими? Судя по тому, как стреляли, там засело человек двадцать!» Все эти мысли пронесли в голове князя вихрем, не оформившись в слова. Юноша не рассуждал и не медлил. Как только над принцем встал великан из числа наёмников, он подпрыгнул, с земли вскочив на седло, а затем скакнул вверх и вдруг полетел. То есть, так показалось ошарашенному Таразеду, потому что мальчишка побежал по склону к козырьку с такой стремительностью, с какой по прямой не всякий разгонится. - Мастер! - с лёгкой обидой в голосе окликнул Рельгара другой юноша. Этот был постарше, лет семнадцати, смуглый, с глазами в форме миндальных зёрен, стройный и симпатичный, как девчонка. Он одевался под стать учителю и носил такой же меч. - Нет, Дзан, - отрезал Рельгар. Сверху донёсся душераздирающий крик и Рельгар глянул на ошалевшего князя с явным бахвальством: - Пусть его светлость посмотрит. А то, кажется, вы считали, будто в моём отряде может быть кто-то лишний? - Рельгар рассмеялся. - Не отрицайте! Но ничего, это вас развлечёт. Рельгар уже вышел на тропу, не таясь: стрельба успела прекратиться. - Этим хватит и одного, - произнёс он со зловещим оскалом. Таразед тоже осмелился высунуть голову, чтобы посмотреть. Среди гвардейцев короля было много сильных воинов, но никогда ещё великий князь не видел, чтобы кто-то убивал так, как это делал мальчишка-наёмник. Он взлетел наверх, перескакивая с камня на камень, выхватил меч и из-за первого валуна фонтаном брызнула кровь. Ещё до того, как первые капли упали на снег, воин прыгнул к следующему и со склона вниз полетел человеческий крик вместе с отсечённой рукой. Серый плащ мелькал, то появляясь, то пропадая из виду и холодный воздух наполнился криками. Нападавшие выбрали удобное место для стрельбы, но вести бой на этом уступе, среди камней, норовивших выскользнуть из под ноги, было слишком трудно. К тому же они никак не ждали ответного нападения, да ещё и с той стороны. - Убей их. …Голос наставника повторился в его голове как эхо и Хауд ринулся вверх по склону, слыша, как ветер засвистел в ушах. Снег скользил под ступнями, но мальчишка двигался слишком быстро, чтобы упасть. Вот если бы он вздумал резко остановиться, то покатился бы прямо под копыта коней и дальше, за край, в реку. Прыгнув на валун, за которым скрывался первый нападавший, Хауд увидел широко распахнутые от удивления глаза и косым движением срубил на лету две стрелы, метившие ему в голову, а затем перерезал незащищённое горло разбойника. Переместился на соседний камень, пробежал по дуге ко второму человеку, успевшему бросить лук, но не выхватить меч. Отсечённая рука отлетела в сторону и Хауд находу, почти не глядя, чиркнул противника кончиком лезвия по горлу. Третий разбойник выпустил по нему стрелу, но наёмник видел положение стрелка и даже не стал уклоняться: стрела прошла мимо, а он уже оказался перед стрелявшим, вскинувшем руки в защитном жесте, лишённом всякого смысла. Хауд перехватил меч двумя рукам ближе к эфесу и воткнул разбойнику клинком в живот, а, когда человек охнув, ухватился за лезвие, выдернул меч и вторым ударом воткнул в горло. Хауд сделал последний рывок и оказался на верхушке холма, где засели последние. Разбойник рубанул сверху вниз, рассекая воздух там, где только что стоял мальчишка. Хауд сместился в сторону и вперёд, порезал противнику бок, оказался у него за спиной и воткнул в печень. Он двигался, перемещаясь с такой быстротой, что никто из противников не мог уследить. Разбойникам почудилось, что в центре закружилась воронка из мечей, а через миг один лежал на земле с подрубленными ногами, выпустив оружие. Хауд воткнул клинок в живот человеку, оставив, переместился к следующему, подхватив с земли чужой меч, отсёк разбойнику кисть, развернулся к другому и резанул по груди. Последний оставшийся на ногах закричал, рубанул уже как придётся, совершенно сбитый с толку и не зная, откуда ждать удара, промахнулся, сам понимая, что не достанет. Хауд нырнул вниз и вперёд, очертив мечом полумесяц. Человек упал с разрезанным животом. Юноша выпрямился и подошёл к телу, в котором оставил свой меч, и направился к тем, что ещё корчились на земле с перерезанными сухожилиями. Звон металла и крики разносились по лесу, как почудилось Таразеду, не дольше минуты, а затем всё стихло. Вниз скатилось несколько камешков, над козырьком появилась чёрная голова мальчишки. Он махнул рукой и пропал. Таразед с трудом заставил себя разомкнуть сведённые судорогой пальцы, сжавшиеся на рукояти кинжала. Проходя мимо Дзана, он заметил, как парень с досадой поджимает губы. Остальные наёмники казались спокойными, будто этот эпизод не имел никакого значения, будто не случилось ничего особенного. Наёмники уже поднимались наверх и князь отправил вместе с ними двух бойцов, чтобы разведать обстановку, пока сам остался посмотреть, что с раненным. Первым делом он, конечно, проверил принца, но, убедившись, что ребёнок не пострадал, оставил его на попечение охранника. На вершине вновь показался человек, на сей раз это был Рельгар. - Идёмте, ваша светлость! - позвал наёмник. - Посмотрите на работу моего ученика. Рельгар говорил даже не с гордостью, а со спокойной уверенностью. Таразед вздохнул, вскарабкался в седло и отправился на вершину холма. Когда он поднялся, Рельгар что-то говорил Дзану. Главарь наёмников оглянулся на подошедшего князя и спросил: - Много людей знало о вашем походе? Князь растерянно заморгал, с трудом вникнув в смысл вопроса — вид резни привёл его в смятение, близкое к ужасу. - Нет, - ответил он, наконец, - мы старались держать всё в тайне. Но… вы же понимаете, что известно больше, чем двоим, то известно всем. Потому мы и спешили. Рельгар кивнул. Один из солдат, осматривавших тела, вдруг крикнул. - Господин! Тут один живой. Таразед увидел, как Хауд, чистивший меч снегом, поднял голову. Потом выпрямился и зашагал к солдату, держа клинок в чуть отведённой руке, с определённо читавшимся намерением закончить работу. При виде его спокойствия, Таразеда замутило. - Надо его допросить! - поспешно воскликнул он, не без основания опасаясь, что юноша его не послушается. Встав на пути мальчишки, Таразед хотел взять его за плечо, но, встретившись взглядом с его серыми и пустыми глазами, невольно отступил. Хауд, впрочем, остановился сам. Таразед припомнил, что в самом начале предводитель наёмников говорил своим людям, что их задача — защита принца и князя, и, видимо, только этот приказ сейчас и остановил убийцу. Подвинув ученика с дороги, Рельгар подошёл к разбойнику и наклонился над ним. Солдаты отступили в стороны. Под телом раненого снег уже растаял кровавой лужей. Разбойник тяжело дышал, пальцы левой руки мёртвой хваткой сошлись на запястье правой, с отсечённой кистью. Одежда на правом боку побурела и набухла мокрым пятном. Жизнь покидала его. Таразед подумал, что, может, ещё можно спасти мужчину, если только рана в боку не слишком глубокая. - Чей ты? - спросил Рельгар. Разбойник не ответил. Он тихо, с усилием рычал сквозь стиснутые зубы. Он не мог не знать, что умирает, но молчал, то ли решив до конца остаться верным своему господину, то ли просто не услышав, целиком уйдя в свою боль. Рельгара молчание не устроило: он с досадной цыкнул и взял человека за культю. - Чей ты? Разбойник заорал, выгнулся дугой и заскрёб пятками по снегу, оставляя глубокие борозды. - Если ты думаешь, что сейчас тебе больно, то ты просто не знаешь, что такое боль, - прошептал он. - Скажи мне, кто послал вас, и всё прекратится. Глаза мужчины стали совершенно мутными, рот искривился от еле сдерживаемого крика. - Тварь… - выговорил он и из уголков его губ потекли вязкие дорожки крови. - Пусти! Рельгар сдавил обрубок пальцами. Над холмом прокатился страшный крик. - Так кто? Мужчина заскулил, на глазах у него выступили слёзы. - Не знаю… не знаю! - заорал он. - Договаривался Корноухий, нам не докладывает… падаль, пусти! Убью! Выпустив культю, Рельгар отошёл в сторону, зачерпнул горсть снега, чтобы стереть с ладони кровь, и поманил к себе Дзана. - Побеседуй-ка с ним, убедись, что не соврал. - Стойте! - бледнея, как снег вокруг, вмешался князь. - Внизу принц, он же слышит всё… нельзя, чтобы… - Заткни ему рот, - кивнул Рельгар Дзану. - Кляп вынимай только для ответов. - Сейчас всё узнаем, мастер, - пообещал юноша, лучась энтузиазмом. Таразеду пришлось сделать усилие, чтобы скрыть выражение отвращения на лице, он не мог позволить себе оскорбить наёмников, только что спасших жизнь принцу, и не мог выдать свои чувства рыцарям, чтобы ненароком не посеять между ними и наёмниками хотя бы намёк на неприязнь. Разбойники, напавшие на них, не пощадили бы никого, они, безусловно, заслуживали смерти и информация о нанимателе представляла неоспоримую ценность, но видеть, с каким спокойствием группа наёмников отнеслась к изрезанным телам, как они перебрасываются шуточками с товарищем, который оттаскивает выжившего в сторону, чтобы пытать, было мерзко. И особенно заставлял содрогнуться бесстрастный вид подростка, только что положившего девятерых. - Засаду плохо подготовили, - заметил Рельгар. - Торопились. Он наклонился, зачерпнув ещё горсть снега, утёр лицо. И прибавил: - Может, мы встретили только передовой отряд. - Наёмник скрестил руки на груди и задумчиво уставился куда-то в пространство, потом заметил: - До храма ещё часа два пути. Заночуем там. Завтра сменим маршрут. Таразед согласно кивнул. К храму добрались уже в темноте. В отряде оставалось ещё шестеро боеспособных воинов и девять наёмников. Храм стоял над водопадом, это было старое, деревянное строение с колонными перед центральным входом и низком куполом над главным корпусом. Он мог вместить в себя человек пятнадцать молящихся, хотя ночевать в нём было неудобно: крыша прохудилась и местами обвалилась, в полу тоже зияли дыры. Но, всё-таки, центральная часть уцелела больше, чем общая спальня монахов во флигеле. Восточные двери выводили на крутой склон, под которым шумела вода, отсюда вниз вела тропа, пригодная только для пешего. Лес шумел внизу, переговариваясь с рекой. Отсюда открывался вид на горы. Чистое небо глядело вниз десятками ярких звёздочек, складывавшихся в знакомые рисунки созвездий. - Вас не смущает необходимость ночевать в храме? - спросил Таразед у главаря наёмников, когда люди принялись разбивать лагерь. - А вас? - в ответ поинтересовался Рельгар. Князь улыбнулся. Главарь наёмников интриговал его всё больше. Таразед считал, что Рельгар всё-таки не простой воин: он держался как человек, получивший хорошее образование, а навыки слабейшего члена его отряда превосходили способности любого рыцаря из отряда маркграфа. В королевстве существовали различные силы, в том числе и школы фехтовальщиков, однако Таразед не мог припомнить чего-то похожего. «Надо расспросить маркграфа», - подумал князь. Люди торопились как можно скорее устроиться на ночь: спрятаться от холода и поесть горячей пищи. Перед центральным входом солдаты развели костёр. В большом котле варили кашу, заправленную чесноком и кусками вяленого мяса. Принца устроили в глубине храма, укутав как можно теплее и разложив рядом переносную жаровню. Казалось, что мальчик дремал: как бы он ни храбрился, всё-таки он оставался ребёнком, так что долгий путь и пережитый страх отняли у него последние силы. Подле мальчика сидел один из рыцарей. Князь, убедившись, что ребёнок спит и не замёрз, уже собирался отправиться к костру, когда заметил поодаль в темноте миниатюрную фигуру. Приглядевшись, он узнал Хауда. Юноша сидел, прислонившись к колонне и опустив подбородок на грудь, однако, как только Таразед остановил на нём свой взгляд, сразу же поднял голову. «Значит, Рельгар оставил его присматривать за принцем», - подумал Таразед. Эта мысль его даже успокоила и он вернулся к своим людям. Наёмники зажгли у восточного входа собственный костёр, с видом на лес, тяжко ворочавшийся внизу как синее море. Таким образом, рыцари контролировали западную часть храма, а наёмники — восточную. Дежурить должны были по очереди всю ночь, чтобы возле каждого костра находилось минимум по два человека. - Кажется, поездка выдалась не скучная, а я-то боялся, - заявил Франк, вернувшись со своей порцией каши от рыцарей. Ухмыляясь, он бухнулся на охапку хвороста и принялся дуть на дымящуюся ложку. Франк был крепким мужчиной, лицо у него было грубым, он носил короткую бороду, в длинных волосах поблескивала вплетённая в косичку бусина. Наёмники сидели не в полном составе: Рельгар и ещё один, Кристоф, ушли составлять маршрут на завтра. Подле Франка устроилась Брина, похожая на фею в тени великана. Лицо девушки, совсем юное, ещё не успело запечатлеть маску жестокости. У неё были очень большие глаза, очень крупные губы и нос при тонких и изящных линиях скул, подбородка и челюстей. Брина заплетала свои густые волосы в две косы и носила мужские брюки, правда, длинный, тёплый кафтан всё равно скрывал её фигуру. В широких складках рукавов и подола пряталось столько ножей, что Франк иногда в шутку предлагал другим угадать, сколько, но обычно никто не угадывал. - Они, небось, уже думают, что мы демоны, - лениво протянула Лаверна. Эта женщина отличалась высоким ростом, почти с командира, была стройной, сильной. Её ястребиная красота скорее отталкивала, чем привлекала: одевалась она по-мужски, что, впрочем, не мешало ей выглядеть привлекательно. - Хауд устроил целое представление, - протянула женщина. - Хороший пёсик, - одобрительно прибавила она и жемчужно улыбнулась Дзану: - Ревнуешь? - К тебе? - вскинул брови парень. - Что не смог показать себя, - со смехом объяснила Лаверна. - Вот ещё! Он всего лишь стежник. - Да ведь и ты пока ещё не искусник, - поддела Лаверна. - Ничего, наставник всё равно гордится тобой! - Дура! - бросил Дзан, резко встал, сыпанув в костра снега, и ушёл в храм. Лаверна рассмеялась ему вслед язвительным смехом. - Вот что ты его задираешь? - улыбаясь, вздохнул Франк. - Не реагировал бы — не задирала бы. - Лаверна встряхнула волосами и облокотилась о колени, подперев щёку кулаком. - Знаешь, Рельгар, конечно, провёл удачный эксперимент, его ученик превосходит все ожидания, но только он растит не идеального убийцу, а идеальную тень: взгляни на Хауда, у паренька напрочь отсутствует собственная воля. Франк согласно кивнул, но заметил: - Рельгар ведь мастер твоего Крыла, не боишься его критиковать? Лаверна пожала одним плечом. - У меня есть своё мнение, что в этом такого? Я лишь удивляюсь. - А что тут удивляться? - отозвался Франк. - Если подумать как следует, то мастеру Крыла, который борется за власть в «Первом доме» и метит на место приемника Первого наставника, гораздо нужнее такие вот преданные до скулёжа псы, чем элитные убийцы с фантазией, волей и собственными целями. Я не прав? Лаверна развела руками, признавая слова Франка. Хотя они давно знали друг друга, Франк всё равно продолжал удивлять девушку: за его напускной манерой общения скрывался остро отточенный ум, но даже братья и сёстры по оружию часто забывали об этом, ведясь на спектакль. Однако среди искусников не водилось простодушных глупцов: не выживали. - Ты ведь из другого Крыла, а так спокойно рассуждаешь об этом, - сказала Лаверна. - Донесёшь своему мастеру? - Чего тут доносить? - хмыкнул Франк. - Тоже мне секрет! Лаверна тоже улыбнулась и произнесла задумчиво-ностальгически: - Разве не удивительно, что искусники разных Крыльев могут вот так спокойно обсуждать политику своих мастеров? Хотя ты, кажется, никогда особенно не интересовался борьбой за власть. - Это не совсем так, - возразил Франк. - Возвышение мастера возвышает всё Крыло, потому все искусники Крыла поддерживают своих мастеров, это естественно. Лаверна по-кошачьи потянулась. - Маэль не кажется сильно заинтересованным в борьба за пост приемника. - Он заинтересован в престиже нашего Крыла, - сказал Франк. - благодаря ему наше Крыло получает лучшие задания и, соответственно, высокие награды, так что я доволен. - Хочешь сказать, он не соперничает с другими мастерами? Франк хмыкнул, покачав головой: - Знаешь, Лав, почему бы тебе не спросить это у нашего мастера лично? Женщина рассмеялась, признавая, что попытка выведать сведения была слишком очевидной. Взглянув на сидевшего рядом парня, она знаком велела ему налить для неё чай, гревшийся на костре. Судя по чертам лица, он вырос далеко отсюда, в степях за пределами королевства. Должно быть, «Первый дом» выкупил его на каком-то невольничьем рынке. Сам он не помнил время до того, как оказался в «Первом доме». Даже для тени он был очень неприхотлив, равнодушие к удобствам помогало ему легко переносить путешествия. Он был таким же рослым, как Лаверна, скуластым и светлоглазым. Лаверна относилась к нему точно так, как большинство убийц относились к помощникам, но, как казалось Франку, не спала с ним, хотя с неё сталось бы выбрать себе тень, ориентируясь на внешность. Однако при всей кажущейся импульсивности характера, Лаверна была очень расчётливым убийцей. Она получала удовольствие от процесса, но редко теряла голову и тень выбирала с таким же расчётом, с каким подходила к выполнению заданий. Чагадай отвечал её стилю работы, к тому же за его суровой внешностью стояла такая же жажда убийства, которой жила Лаверна. Они отлично подходили друг другу. Лук Чагадая был снаряжён и, вместе с колчаном, лежал сейчас рядом, а у пояса висели топор на короткой рукояти, и кинжал. - Ладно, пора спать, не то в дозоре усну, - заключил Франк, поднявшись со своего места. Брина тоже встала и оба ушли к навесу. Лаверна отхлебнула чая и, проводив пару взглядом, покосилась на храм. Кажется, совещание всё ещё продолжалось: князю и мастеру нужно было выбрать маршрут, где отряд смог бы пройти с раненными, а, значит, выбор у них был небогатый. Вся эта поездка вообще не особенно нравилась Лаверне, однако она не могла не выполнить приказ мастера, а Реальгар возвращал долг маркграфу и также не мог отказаться. Фактически, Рельгар заключил с маркграфом контракт. Он не мог позволить себе остаться должником кого-то вне «Первого дома», за подобные выкрутасы Первый наставник по головке не погладит. - Разбойник, похоже, правда ничего не знал, - произнёс Кристоф. Он единственный из наёмников был светловолос. Светлые волосы вообще встречались редко, у Кристофа они приближались по цвету к светло-русым, что попадалось в одном случае из ста. Он держался серьёзно, но, вместе с тем, охотно вступал в беседу. Узкое и вытянутое лицо, кончик носа, загнутый вниз — эти черты делали его похожим на птицу, но мягкий взгляд сглаживал впечатление. Он был похож на благородного воина, одного из таких, которые уважительно кланяются противнику перед поединком и соблюдают кодекс чести. - Что же… - Рельгар развёл руками. - Сочувствую вам, ваша светлость, жаль, что мы не смогли помочь. - Ничего, - пробормотал великий князь, которому при воспоминании о допросе снова едва не сделалось плохо. - Это дело дворца, мы так или иначе найдём заказчика. Маршрут уже утвердили. Рельгар предлагал оставить раненных в храме, но Таразед отказался наотрез: если бы он бросил рыцарей, маркграф не простил бы, да и остальные не оставили бы товарищей. Рельгар не стал настаивать, хотя и обронил, что, в сопровождении одних только наёмников, принц добрался бы до крепости быстрее и безопаснее. В способностях наёмников Таразед ничуть не сомневался, но теперь его занимал другой вопрос: что мог делать на границе отряд таких элитных бойцов? И кому они служат? Наблюдая за наёмниками, Таразед также подметил несколько странную иерархию в группе и как будто некоторую разрозненность. К примеру, великан Франк, хотя и подчинялся Рельгару, делал это словно не по уставу, а из уважения, будто по собственному выбору. Но остальные слушались, как слушались бы командира. Ещё князь заметил, что двое в группе занимают явно более низкое положение: девушка по имени Брина и мужчина Чагадай. Брина всё время ходила за Франком и только он отдавал ей прямые приказы, Чагадай точно также следовал за Лаверной. По всему поведению они были похожи на рабов больше, чем на младших по званию. Хауд тоже, казалось, занимает схожее положение, однако Рельгар называл его учеником и князь также заметил соперничество между Дзаном и подростком, но стал бы полноправный наёмник соперничать с рабом? Либо князь не до конца уяснил отношения внутри группы, либо Хауд, всё же, отличался от Брины и Чагадая. Большая часть людей устроилась на ночлег в храме, расстелив одеяла прямо на полу или поверх охапок хвороста. Мориан давно уснул. Мальчик натерпелся за эти дни. До сегодняшнего нападения Таразед не особенно задумывался о том, как ребёнок жил в Грезе, он беспокоился только о безопасности и о том, как выполнить миссию и привезти принца целым и невредимым. Теперь князь глядел на спящего мальчика и гадал, какие мысли вложила в эту голову покойная королева? О чём думал ребёнок, живший в изоляции, в горах, с самого рождения? И, зная, что он принц по праву рождения — как он должен был относиться к этой необоснованной ссылке? Таразед поёрзал на постели, устраиваясь поудобнее. В конце концов он забылся тревожным сном, плавая между явью и забытьем, пока под утро окончательно не сдался бессоннице. Ещё не рассвело, вокруг храпели солдаты, принц спал, подложив под щёку кулачок, тускло горели умирающие факелы. Минуты три Таразед лежал, пытаясь бороться с природой и не желая выбираться из под одеяла, с таким трудом скопившем тепло вокруг тела, но, как обычно и бывает, самоубеждение не сработало, а сделало только хуже. Наконец князь поднялся и осторожно пошёл к выходу, стараясь ни на кого не наступить в потёмках. Над лесом стояла полная луна. Она подсветила снег мертвенным светом, нагнав жути. Зубчатый шпиль на крыше храма хищно щерился навстречу чёрному небу. «Спокойная ночь», - подумал Таразед. Кутаясь в накидку, он отбежал к ближайшим кустам. Ночь и правда стояла тихая: зимний лес был мёртв и недвижим, ветер утих, деревья коченели. Трудно было поверить, что где-то там, быть может, скрываются убийцы, подосланные неизвестным врагом. - И зачем людям не живётся спокойно? - шёпотом спросил Таразед, обращаясь к луне. Но небеса остались немы. Небеса предоставляли людям самим набивать шишки. Вздохнув, Таразед пошёл назад. Проходя мимо костра наёмников, он только тут заметил, что на посту никого. - Что?.. - Таразед покрутил головой, но никого не увидел поблизости. «Куда делся сторож?» - подумал он взволнованно. Князь подошёл к огню, решая, не пора ли поднимать тревогу. Над огнём закипала в чайничке вода, рядом на снегу лежал мешочек сухих трав — в раскрытой горловине виднелись листики и какие-то ягоды, по всему получалось, что сторож оставил пост недавно. Таразед обернулся на храм и прямо перед собой увидел бледное лицо убийцы. - Фух! - сдавленно выдохнул Таразед, от неожиданности отшатнулся и чуть в завалился на костёр. Пальцы убийцы сцапали его за ворот и дёрнули обратно. Таразед сумел удержать равновесие и перевёл дух. - Боже, ну и напугал ты меня! - выдохнул он сконфуженно. Хауд обошёл вокруг князя, сел на бревно и занялся травяной настойкой. Мирная картина настолько не вязалась с тем, что видел вчера на холме Таразед, что он даже растерялся. Хауд, кажется, молчание Таразеда истолковал по-своему: бросив выжидательный взгляд на князя, он произнёс: - Я обходил лагерь. Таразед замахал руками: - Что ты, я тебя вовсе не проверяю, удивился, только и всего! Он покашлял, подышал на озябшие ладони и с удовольствием втянул холодный воздух носом. - Хорошая ночь, да? - бодро спросил Таразед. На него напала охота поговорить. Десять минут назад ему не хотелось вылезать из постели на холод, но теперь-то уже под одеялом всё выстудилось, так что возвращаться обратно Таразед тоже не имел никакого желания. Да и ночь была в самом деле хороша. «В столице таких звёзд не увидишь! - мечтательно подумал он. - В Энсе звёзды закрывает городской свет». - Ничего, если присяду? - поинтересовался он. Хауд молча подвинулся на бревне. Князь сел. Он искоса наблюдал за парнем, на языке у него вертелось сразу несколько вопросов, но, глядя на то, как парень сосредоточенно и даже бережно помешивает чай, Таразед подумал, что ночь слишком тихая, чтобы говорить об убийствах. - В Энс лучше приезжать весной, когда цветут каштаны, - произнёс Таразед. - Их много у нас. Город тогда становится белым, точно деревья стоят в снегу. Очень красиво. Таразед шмыгнул носом. - Да… а когда зацветает сирень, то аромат такой стоит, что голова закружиться может. Летом жара, а от жары мне плохо делается. Весной другое дело: тепло и ветерок с моря, хорошо… Бывает, откроешь все окна в комнате, и так свежо, просторно, что думаешь: вот ещё чуть-чуть, и полетишь! Летом жарко, зимой — холодно. А весной лучше всего. Ну а ты? Хауд не донёс до губ кружку. - Я обидел тебя? - всполошился Таразед. Хауд молча отхлебнул чая. Таразед мысленно обругал себя за неловкость. «Да что ж, - подумал он сокрушённо, - тоже туда же: цветочки, ветерок… Тьфу. Старый дурак». Он встал, отряхнул с накидки снег. - Прости, и… доброй ночи. Пойду я. И князь побрёл к храму, думая о том, что стал стар и сентиментален. «Зачем я заговорил вдруг о доме, о весне? Возможно, мне просто стало жаль мальчишку? Он едва ли более, чем четырьмя годами старше принца, но убивал вчера так, что понятно: он уже делал это не впервые и умет лучше, чем что-либо ещё. В любом случае глупо было рассчитывать на какой-то ответ». Мысленно ворча, Таразед добрался по узкой тропинке до храма и прокрался внутрь, стараясь не разбудить остальных. Он, всё-таки, был уже староват и туг на ухо, и не услышал, как Хауд негромко ответил ему вслед: - Доброй ночи. К утру над лесом поднялся туман. Бормоча проклятья, зевая и растирая затёкшие суставы, люди выбирались наружу, как проспавшие половину зимы барсуки. Завтракали в спешке, так как накануне было решено сменить маршрут на более длинный, что означало задержку минимум на три дня. Дома их ждали в строго условленный срок, назначенный королём, и, если великий князь не вернётся вовремя с принцем, за ними отправят отряд. Доводить до крайних мер Таразеду не хотелось. Отряд всё ещё шёл вереницей, как и накануне, по два всадника в паре. Впереди по-прежнему Рельгар, но место рядом с ним теперь занял Кристоф. За ними ехали Мориан, всё также сидевший вместе с рыцарем, и Дзан. Таразед следовал сразу за ними, не желая оставлять принца одного. Позади князя держался Хауд, всегда остававшийся поблизости от Рельгара. Солдат разделили наёмниками, так что получалось, будто каждый из наёмников возглавлял маленькую группу. Замыкал Чагадай. После вчерашнего нападения настроение у путешественников переменилось: солдаты больше не болтали в предвкушении возвращения домой, они помалкивали и с подозрением и опаской поглядывали на наёмников. Причиной тому был Хауд, конечно же: не только Таразеда впечатлили его убийственные способности и теперь все гадали, на что же способны остальные наёмники, если даже их младший так опасен? - Ты заметила? - спросил Франк, поравнявшись с Лаверной. - Кажется, мы им больше не нравимся. - До вчерашнего дня мы были непонятно кем, - отозвалась Лаверна, - а теперь они начали догадываться, что представляет из себя наш отряд. Они попросту боятся. - Страх может далеко завести людей, - протянул Франк. Великан вернулся в строй. Брина, ехавшая рядом с ним в молчании, скользила взглядом по лесу. Девушка выглядела сосредоточенной и серьёзной, и Франк, протянув руку, потрепал её по волосам. - Не переживай так, ты не на задании. Брина взглянула на него и, судя по выражению лица, хотела возразить, но удержалась. «Их воспитывают совсем не так, как нас, - подумал Франк. - С абсолютным подчинением». Он вспомнил разговор с Лаверной и задумался о том, насколько действительно были бы эффективны убийцы, если их всех растили бы также, как Хауда? Если бы он сам, Лаверна, Кристоф росли бы с чувством безоговорочного повиновения мастеру? Были бы такие убийцы успешнее, чем нынешние? - Что? - спросил Франк. Брина только недавно начала сопровождать его и растормошить её никак не получалось. Ничего удивительного, она ведь с детства знала, что ослушаться хозяина равносильно смерти, так что даже рта лишний раз не раскрывала. - Говори, что хотела, - подбодрил Франк. Холодный ветер омывал бледное лиц девушки, из-под капюшона выбивались пряди волос, которые скользили по её щекам как шёлковые нити. Она совсем не была похожа на его сестру, но, глядя на Брину, Франк всегда вспоминал Энну. Странное это было чувство, он ведь даже не помнил лица младшей сестры. «Первый дом» выкупил лишь его, Энна же не показалась пригодной. - Я думаю, что зря мы оставили в замке теней Кристофа и мастера Рельгара, - тихо произнесла Брина. - Если на принца открыли охоту, то должны были отправить много людей. Девушка вздрогнула и поспешно прибавила: - Простите, это не моё дело, конечно. - Нет, всегда говори, что думаешь, - отозвался Франк. - Ты моя помощница, помогать советом и сомнением — тоже помощь. Что же до этого… Рельгар не мог оставить сестру яра Грессила совсем без охраны. Маркграф, конечно, спас её, но он не наш и доверять ему безоговорочно нельзя. Не переживай: здесь и сейчас одни из лучший убийц «Первого дома», кто сможет противостоять нам? Брина кивнула и опять ушла в себя. Франк мысленно чертыхнулся: девушка всё ещё боялась его. Между тем дорога постепенно всё больше спускалась вниз, в долину. Лес оставался таким же светлым, а деревья становились всё толще и выше, упираясь в небеса, как колонны, поддерживающие свод. В таком лесу засаду устроить труднее, пространство просматривается хорошо во все стороны, даже кустарника почти нет, но на этот раз мешал туман, который так и не рассеялся, а висел молочной дымкой в воздухе. Зато кругом лежали валуны, некоторые здоровенные, в рост человека, а то и больше, другие помельче. Они напоминали о близости гор. Постепенно дорога стала шире и удобнее, тропа, по которой шёл отряд, влилась в тракт, ведущий через деревню, западнее Треура. Те, кто ехали в город, могли добраться и до деревни, и уже оттуда повернуть на главную дорогу, но тогда приходилось делать совершенно ненужный крюк. Но путь отряда лежал не в город, а в крепость, так что позже он планировали свернуть. Тракт тянулся по дну широкого оврага, по бокам от него земля поднималась примерно на полметра или метр, земля была утоптанной, а ширина дороги позволяла отряду перестроиться и уже не так строго соблюдать строй. Таразед решил воспользоваться возможностью и попытаться расспросить Рельгара о том, что его, всё-таки связывает с маркграфом, он толкнул коня пятками, собираясь подъехать ближе. - Господин Рельгар… Он ещё продолжал говорить, когда наёмник резко откинулся назад, и в землю, пролетев в нескольких сантиметрах от его головы, воткнулась стрела. Заржала и встала на дыбы лошадь Дзана — из её шеи торчала стрела. Тишина ещё жила в памяти, а воздух над дорогой уже наполнился криками, отрывистыми командами и свистом стрел. Таразед как заколдованный глядел на воина, рухнувшего под ноги собственного коня, заливая снег кровью, хлещущей из обрубка на месте руки. Рядом уже не осталось никого, даже Мориан куда-то пропал. Князю показалось, что люди бегут медленно-медленно, а звуки и вовсе исчезли. Он видел, что стрелы летят из одной точки, но с такой скоростью, как если бы их выпускали разом несколько человек. Но зачем стрелкам прятаться в одном месте? Таразед опять поглядел на рыцаря и почувствовал сильный толчок. Время опять вернуло привычный ход, Таразед моргнул и обнаружил себя прижатым к земле за хрипящей лошадью, из бока которой торчало сразу несколько стрел. К земле князя прижимал Хауд. Взгляд у парня стал острым. - Мориан… - Таразед попытался объяснить наёмнику, что спасать нужно принца, но тот просто пихнул его обратно лицом в снег. - Лежите, - ровным голосом приказал юноша. Что-то с гулом рассекло воздух, в хвосте отряда закричали — страшно, отчаянно, как можно кричать лишь от сильной боли. Таразед сумел повернуть голову и увидел жуткую картину: несколько тел, разбросанных по тропе, будто их разметало взрывом; лошадь с раздробленными ногами ржала и пыталась подняться. Затем Таразед заметил человека, стоявшего над тропой, гиганта, каких ему ещё не доводилось встречать прежде. Широко расставив ноги он одной рукой придерживал цепь, а второй раскручивал ядро, закреплённое на её конце. Неожиданно он сделал выпад и шар устремился по дуге, метя в солдат. Одному размозжило голову прямо налету, но ядро даже не сбилось с курса, врезавшись в группу из трёх лучников, попытавшихся ответить нападающему. Людей раскидало в стороны, одному оторвало ноги и он с безумным воплем отлетел к стенке оврага и там затих. - Боже… - прошептал Таразед. Между тем стрельба прекратилась, Таразед увидел фигуру, убегающую в лес, и несколько серых плащей, мелькнувших следом, а потом Рельгара, стоявшего на тропе лицом к человеку с ядром и спокойно наблюдавшего, как тот крошит в дружину маркграфа. - Хауд! - крикнул Рельгар, заметив Таразеда и парня. Учителю показалось, что главарь наёмников хотел отдать другой приказ, но в последний момент передумал: - Охраняй! - велел он, кивнув на князя. Хауд дёрнул Таразеда за руку, вынудив встать на трясущиеся ноги. - Где принц? - крикнул князь, озираясь в поисках своего подопечного. Снова просвистело, раздался треск сминаемых костей, вскрик. До Таразеда вдруг дошло, что никого из наёмников на тропе уже нет, если не считать главаря. - Лаверна, - непонятно пояснил Хауд и потащил князя вперёд по дороге. Таразед упёрся и Хауд, приостановившись, снизошёл до более подробного ответа: - Мальчика забрала Лаверна. Князь, наконец, подчинился и Хауд заставил его подняться выше. Сразу за первым валуном Таразед увидел Мориана, скорчившегося на корточках, над которым стоял Чагадай, поддерживавший мальчика, и женщину из наёмников, сидевшую рядом. Таразед, охнув, склонился над принцем. - Дзан и Брина побежали за девкой, - сказала Лаверна. Женщина выглянула из-за камня, чтобы оценить обстановку и коротко присвистнула от удивления. - Проклятье! Все развлекаются, кроме нас, - проворчала она. Потом, наконец, обратила внимание на князя и кивнула в сторону тропы: - А за принцем послали неслабых таких ребят: они могут использовать внутреннюю силу. Видели, как ваших рыцарей размазало? Таразед сжал кулаки, сдержавшись, чтобы не наорать на наёмницу. Он видел. Конечно, он видел, и вряд ли забудет когда-нибудь такой ужас. Он слышал о внутренней силе, даже знал тех, кто мог её использовать, но они были куда слабее, кроме, может, нескольких человек, таких, как генерал Болдо. Однако Таразеду не доводилось видеть их в деле, он вообще не сталкивался ни с чём подобным до этого дня. Лаверна опять выглянула из-за камня. - Тот тип с ядром — это Вегар, из «Демонов лощины». - «Демоны лощины»? - переспросил Таразед. - Я слышал о них: наёмные убийцы, клан. - Немногочисленный, - кивнула Лаверна, - но состоит из хороших мастеров. Увидев, что князь побледнел ещё больше, женщина рассмеялась. - Не трусьте, ваша светлость! - Она подмигнула. - Мы о них позаботимся. Женщина хищно облизнула губы и припала к валуну, жадно наблюдая за битвой: - Они сглупили, придя только вдвоём, не знали, что здесь будем мы. В лесу в это время продолжал кипеть бой. Как и сказала Лаверна, Дзан и Брина ускользнули следом за лучницей, атаковавшей голову отряда, а на тропе остались Рельгар, Кристоф и Франк. Но перед Вегаром стоял теперь один только главарь наёмников. Вегар заметил его и на время оставил рыцарей. Немногие уцелевшие попытались убраться с тропы и оттащить раненных, но тех, кто мог двигаться, осталось не много: снег окрасился кровью, люди лежали вперемешку с животными, некоторых разбросало по склонам оврага, других пригвоздили к земле стрелы. В лесу снова стало тихо. - Хочешь один на один? - спросил Вегар. Рельгар не ответил. Он стоял неподвижно, вполоборота к противнику, и изучающе разглядывал его сквозь прищуренные веки. - Молчун, да? - ухмыльнулся великан. Он играючи раскручивал ядро, мерно выдававшее глухое «жух-жух», разгоняя холодный воздух, и казался расслабленным ровно до того момента, пока ядро с низким гудением не устремилось к Рельгару. Вегар уже почти слышал звук дробящихся костей, но ядро пролетело, не встретив преграды, а наглый наёмник оказался на полпути к нему. Вегар яростно зарычал. Движение руки изменило траекторию железного шара и, завершая дугу, он устремился наперехват мечнику. - Не лезь, я сам справлюсь, - бросил Дзан на бегу. Брина только поджала губы: в помощь стежнику её отправил Франк и оставлять самонадеянного ученика она не собиралась. Пускай до посвящения Дзану оставалось совсем немного, один на один с этим противником ему не справиться. И в любом случае помочь ему было приказом её хозяина, она не стала бы пренебрегать им ради команды стежника, да ещё и из другого Крыла. Дзан скрипнул зубами и тоже поднажал. Он не успел рассмотреть лучницу как следует, но то, что она была одна, это точно. - Вот она! - воскликнула Брина, увидев впереди чёрную фигуру. - Стой! - Дзан возник перед девушкой будто из-под земли, острие его меча замерло в считанных сантиметрах от её горла — Брина успела вовремя затормозить. - Сказал же, не лезь! Брина скосила глаза на кончик меча и, подняв ладони, сделала шаг назад. Дзан отвернулся и неторопясь зашагал к одинокой фигуре, поджидавшей их. Женщина, которую они преследовали, убегать не торопилась, из чего можно было бы заключить, что с самого начала она вовсе не пыталась удрать. Одета она была в одежду с широкими рукавами. «В таких удобно прятать ножи» - подумал Дзан, вспомнив привычки Брины. Лук и колчан со стрелами лежали на земле, женщина ждала, ничуть не испуганная, напротив, улыбаясь гаденькой улыбочкой. «Она должна быть быстрой», - подумал Дзан, вспомнив, с какой скоростью летели стрелы. - Спорите, кто из вас меня убьёт? - насмешливо произнесла она. - Как глупо! Я сама прикончу вас, птенчики мои! На миг её руки исчезли в складках рукавов и в наёмников полетел целый пучок дротиков. Брина ласточкой нырнула в сторону и легко скрылась за деревом, Дзан отбил дротики клинком и сам прыгнул вперёд. Рельгар уклонился с прытью, которой Вегар не ждал от противника. До сих пор он не сталкивался с подобной скоростью. Его люди на холме были убиты также быстро, но Вегар полагал, что мечник был хорош лишь в сравнении с ними. Теперь он уже понял, что недооценил вожака наёмников. Но кто мог ожидать, что такой воин объявится здесь? Кажется, среди тех, кто служил кролю и был способен потягаться с ним, он не мог припомнить похожих людей. - Сдохни! - заорал Вегар. Цепь засвистела с бешеной скоростью, гиря крошила стволы деревьев вокруг и высекала искры из подвернувшихся валунов, но наёмник каждый раз оказывался не там, куда попадал железный шар. В определённый момент, увлёкшись мыслью добраться, наконец, до вёрткого противника, Вегар не обратил внимание на то, что уже не сам наносит удары, а следует по пути, проложенном наёмником. Меч со звоном отбил дротик, просвистевший мимо самого уха Брины. Девушка скользнула обратно за дерево. Закрыв глаза, она прислушаласб к звону, шороху шагов и коротким восклицаниям, дорисовывая в голове поединок. «Та женщина сильная, - подумала Брина. - И очень быстра. Она положила половину бойцов из лука и сейчас сражается с Дзаном и контролирует территорию. Её способности должны быть не ниже, чем у наших искусников низших рангов, стежник ей не соперник. Но Дзан способный и он уже завершил обучение, только не прошёл посвящение. И его тренировал лично Рельгар». Девушка снова выглянула из-за дерева. Дзан и его противница сошлись в ближнем бою, атаковать с расстояния Брина побоялась: вдруг заденет Дзана? Если такое случится, он её придушит, и даже Франк не спасёт. Брина философски вздохнула: что поделать, если парень не хотел принимать её помощь? Вдвоём могли бы справиться быстрее. Подпрыгнув, лучница пропустила под собой меч, когда Дзан вдруг присел и широко рубанул, метя в ноги, с улыбкой отскочила назад на несколько шагов и одну за другой метнула пять игл, впившихся в следы наёмника. Но Дзан очутился уже сбоку и женщина едва успела подставить под удар руку, приняв лезвие на латный наруч. Она снова ушла назад и тут же, едва выйдя из прыжка, метнула дротик, впившийся в кору дерева. - Дзан! - крикнула Брина. - Хватит играть, нам возвращаться надо! Слышишь? Рельгар уже закончил. В самом деле, звуки разрушений, доносившиеся с тропы, стихли. - Твоя подружка тебя зовёт, - захохотала лучница. Она думала вывести из себя спесивого мальчишку, явно нетерпеливого и заносчивого, вынудить сделать ошибку. Он уже порядком доставил ей хлопот, хоть ещё ни разу не задел, но ведь и она ни разу не смогла ранить его. Исход столкновения на тропе казался ей очевидным, а убеждённость девчонки в победе — просто смешной. Если не получится разделаться с этими двумя в течение минуты, то достаточно будет подождать Вегара, который уже наверняка идёт сюда. Однако мальчишка, плотно сжав губы от раздражения, неожиданно остановился и слегка пожал плечами: - Хорошо, ты права, - бросил он через плечо и посмотрел уже прямо на лучницу. - Жаль, госпожа, было весело, но на этом закончим. - Щенок! - с презрением выплюнула женщина и неуловимо быстрым движением выкинула вперёд руку. Фигура Дзана, стоявшего прямо напротив, словно размылась, он очутился прямо перед женщиной, лицом к лицу, на расстоянии одной ладони, и тут же появился в двух шагах в стороне. Лучница изумлённо посмотрела на него, потом глаза её опустились вниз, она почувствовала режущую боль в животе и упала на колени, закашлялась, выплёвывая кровь. Из ослабевших рук выскользнули стальные иглы, приготовленные для броска. Прижав ладони к животу, женщина скорчилась и завалилась на бок. Дзан подошёл к ней и пинком откинул руки лучницы в стороны, чтобы она не зажимала рану. Она попыталась воспротивиться, но силы покидали тело вместе с кровью, хлещущей из раны. Полюбовавшись полминуты, Дзан поднял меч и быстро нанёс лучнице ещё несколько надрезов: на внутренней стороне бедра и у основания шеи. Через несколько секунд женщина затихла. Брина наблюдала эту картину, привалившись плечом к дереву. «Похоже, Дзан, наконец, нашёл, на ком выместить скопившееся раздражение», - подумала она. Ядро врезалось в камень, рассыпав тучу искр. Вегар рывком вернул его обратно и запустил в Рельгара, устремившегося на него. На этот раз ядро летело прямо за наёмником, ещё несколько секунд и оно сомнёт его. Вегар ощерился и в тот самый момент увидел, как наёмник подпрыгнул, точно у него были глаза на затылке, и железный шар пролетел под ним и устремился великану в грудь. Вегар переместился в сторону, вытянув руку, натянул цепь, изменяя траекторию. Свистнул меч и рука великана упала на снег, а ядро больше не направляемое, с хрустом врезалось ему в плечо. Вегар отлетел назад. Он почти сразу встал, ещё не ощущая боли, тупо уставился на обрубок, зарычал, выхватил нож и обернулся к противнику, возникшему прямо перед ним. Меч мелькнул, как разряд молнии, вторая рука упала на снег, а противник ловко уклонился от брызнувшего фонтана крови. - Ублюдок! - зарычал Вегар. Рельгар спокойно стряхнул несколько капель крови, оставшихся на клинке, и вложил меч в ножны. Отвернулся и пошёл назад, на тропу. Вегар хотел догнать его, но уже не смог справиться со слабостью, упал на колени, потом повалился. Он был очень силён и цеплялся за жизнь, упрямо пытаясь подняться, и ему всё казалось, что сейчас он сумеет, ведь нужно лишь сделать рывок, добраться до проклятого наёмника и зубами порвать горло, на это сил у него хватит… Глаза мужчины начали мутнеть. - Всё, - подытожила Лаверна, выпрямившись во весь рост, заметив идущего к ним Кристофа. - Вокруг никого больше, - сообщил Кристоф, подойдя вплотную к компании. - Мы с Франком проверили. Лаверна кивнула и пошла назад, к тропе. Чагадай поднял на руки принца и последовал за ней, поэтому князю оставалось только присоединиться к ним. То, что он видел, просто не укладывалось в его голове. - Они все мертвы, - прошептал Таразед. Он посмотрел на Хауда, но лицо парня оставалось таким же бесстрастным, как и обычно. Из леса на противоположной стороне тропы вышли Брина и Дзан. - Чагадай, - позвал Рельгар, - возьми Брину и поищите в лесу удравших лошадей, только не задерживайтесь. Как ваш подопечный? - обратился он к князю. Мориан перенесли на тропу и уложили на расстеленном одеяле. Он был бледен, но дышал ровно, а от всего случившегося у него осталась только шишка. Франк и Кристоф теперь осматривали солдат: из всего отряда в живых остались лишь трое, да и те не могли держаться в седле. У одного оказалась раздроблена рука, у другого сильно повреждены ноги, так что требовались носилки. Таразед, не привыкший оказывать первую помощь, старался, как умел перевязать раны и всё пытался придумать, каким образом они смогут везти парня, лишившегося ног. - Нужно ехать, - крикнул Рельгар. - Так что поторопитесь. - Вы хотите ехать прямо сейчас? - переспросил Таразед. - А как же убитые, мы бросим их вот так? - У нас нет времени долбить промёрзшую землю, - ответил Рельгар. - А везти с собой не хватит лошадей. Ваша светлость, разве жизнь принца не важнее уважения к павшим? Когда доберёмся до замка, маркграф пришлёт сюда людей за телами. - Хорошо, - согласился Таразед, - но раненых мы не бросим. Вскоре вернулись Чагадай и Хауд, сумевшие поймать пять лошадей. Хауд и Лаверна к их возвращению уже перебрали поклажу, собрав провизию и одеяла в одну кучу, оставив всё лишнее. Они даже помогли соорудить волокуши для раненых и поднять на деревья убитых, чтобы уберечь от животных. Когда раненых солдат устроили на волокушах, привязав их к лошадям, отряд оставил место кровавого побоища и направился дальше своим путём. На спуске, где тропа плавно начинала уходить вниз, князь в последний раз обернулся, окинув взглядом изрытый снег, забрызганный кровью, и фигуры людей, тихо покачивавшиеся на ветру под толстыми ветвями деревьев. Он знал, что никогда не сможет забыть этого зрелища.