О безумии в моей голове, или Жизнь в изоляции от общества

Как все здесь меня задолбало… И как задолбался я сам. Сна в эти дни было мало - Пять часов по часам. Лежу, разлагаюсь в кровати. Весь мир надоел и достал… И я лишь прошу его: «Хватит!.. Отстаньте… Я просто устал. В отчаяньи рву свои волосы - Беспомощность повод тому. На коже красные полосы, Мозг как в ядовитом дыму, Срываюсь на каждого первого, На стену кричу, как психованный... Конец моим бедным нервам… И мне, добра не достойному. Беспомощность, страх и истерики, Жажда в шкафу запереться, Энергии – как у холерика, Но мало ее, чтоб согреться В холодном и злом целом мире. Прячу глаза я в ладонях, Не вижу ориентира В пространстве – бескрайнем-бездонном. Смотреть на что-либо устал я - На что-либо дальше кровати. Душа, как пронзенная сталью Просит – пожалуйста, хватит… Мне больно, мне страшно и больно! Холод все ближе и ближе. Свободы… Свободы и воли… Дайте… Поймите… Услышьте… …Неделями не был на улице. Себя проклинаю за это, Виню, перед взором все крутится И жду от себя же ответа. И все же, вставать может стоит? Нет, ответ отрицательный. Сердце по-прежнему воет, Помнит людей основательно. Помнит, чертей или монстров, На все живое нацелившихся, В толпе жертву ищущих пестрой Людьми называться осмелившись… Они разучились и думать, Они бесят как и бесили - Как боты, как зомби, как мумии В истории с тэгом «насилие». Живущие как по шаблону… А он, как они, не способен Жить в мертвом, неправдоподобном, Жить в мире, сдающемся злобе. Сил мало, до ужаса мало. Уходит четкость сознания, Слабеет и скоро ослабнет Тело в жизнеотрицании. За воздух пугливо хватается, Жжет боль в голове у виска, Жизнь дальше уходит, прощается С простеньким словом - «пока…» Он снова во тьме просыпается С опустошения чувством привычным, С привычным сбитым дыханием В пространстве негерметичном И вновь все вокруг плохо так же. Ничто снова не поменялось… Так пусть все пройдет хоть однажды! А так – жить причин не осталось. Проснулся он иль не проснётся - Он так ничего не исправит И вновь, в сотый раз ужаснется, В душе пустоту лишь оставит… Вокруг мир как наоборот. Потухнет слегка этим утром И снова надежда умрет В пирата сознании мутном. Будто он был тем самым виновником Этой серости в новых высотках, Этой серости в серых чиновника, В серых улицах с серой обводкой… И его снова клонит ко сну. Снова тело становится ватным Снова падает он в пустоту Не желая в реальность возврата. Он не знает, зачем и к чему Эти чувства, как спутники верные… Но они снова вторят ему Что для мира он враг, мира смертных. И ему тяжело. Все устало. И в душе лишь разочарование. В мире против него все восстали, Обрекая его на страдания… Усталость – как камень на плечи, Тяжелый, как из старых мифов И давит годами, как вечность, Вводя в роль страдальца-Сизифа, И мучает тяжестью адской. Он духом и телом ослабший Не может к вершине добраться К свободе, куда-то пропавшей. Видны, как подкрашены синим, Его синяки под глазами. Давно стали как бы традицией От недосыпа годами... Улыбки подобие жалкое, Губы, до крови искусанные, Душа, скулящая жалобно... Уйти бы, не быть кем-то узнанным… Глаза, взгляд поникший, уставший. Потерянный в омуте темном Любви огонек угасающий В местечке сыром и холодном... Сухая и бледная кожа. И вид жалкий, даже отвратный. Он миром давно уничтожен Он там, где пути нет обратно. Прощай, и прости, если можно. Грустить и страдать прекращай И в будущем будь осторожней… Прости, и еще раз – прощай…