Позвони, как передумаешь

— Так ты у нас девочка, — с нежной улыбкой говорит Юма. — Настоящее сокровище. Мой братец хотя бы попытался перебить предложение Разумовского — или сразу бросился в драку? Ворон в когтях сокола — вот так чувствует себя Лера. Трепыхайся на здоровье, бедная птичка, тебе всё равно придется стать обедом. Дагбаев с его прихвостнем только-только перестали являться в ночных кошмарах, а теперь, похоже, пришло время новых. Если она вообще выживет. — Не стоит меня игнорировать. Юма не произносит приказа, но хватка амбала за спиной становится крепче — и болезненнее. Второй — по виду его точная копия, только волос поменьше — придерживает, чтобы не рыпалась. Пальцы с силой впиваются в плечо. Наверняка останутся синяки. А с учетом того, как естественно Юма держит стилет — не только они. Патологоанатома ждет увлекательное исследование. Если тело вообще найдут. — Да, — хрипло отвечает Лера. Вскидывает подбородок. Смотрит прямо. Что ей теперь терять? — Попытался. — Много предложил? Я могу поднять ставку вдвое, — Юма делает всего шаг, но Лера вздрагивает всем телом; оно лучше разума знает, кто здесь опаснее. Она протягивает руку — нет, не увернуться — и ласковым жестом убирает волосы с лица. — Втрое. Вчетверо? Лера качает головой. Не в деньгах же дело. То есть, и в них тоже, долг не оплачен даже наполовину, но роль Чумного Доктора привычна и понятна, да и тот с этим — уже знакомое зло. Меньшее. Если бывает меньшее зло. — Меня всегда восхищала верность, — лезвие прижимается к горлу всего на мгновение, обжигает холодом и уходит в сторону, почти не причиняя вреда. На пол, к поверженной маске, падает срезанная прядь. — Независимо от того, есть ли в ней смысл. Визитку она оставляет в одном из карманов; черная поверхность, матовая и бархатистая, на ней — золотые буквы. Номер телефона и имя, больше ничего. — Позвони, как передумаешь.