Тепло на расстоянии

Шершавый голос уже привычно ласково произнёс. — Сонная, завтракать будешь? — Мужчина как всегда проснулся первым. И более того, успел взять две порции еды у онны-бэйшо — женщины, которая отвечала за еду в клане. Мэй хорошо с ней знакома. Ей не раз доводилось готовить вместе с ней, и учить много того, чего она не умела. Кадзу улавливал результаты её стараний в том, что еда всё чаще была не такая солёная, а рис и вовсе больше не сгорал. Сонное наваждение рассеялось, когда синоби коснулся её скулы, ловко подхвачивая локон тёмных волос. — Я не голодна, спасибо, — ответила девушка сидящему рядом с ней Кадзу. Он убрал руку и поднялся с кровати. Его волосы выглядели влажными и приятно пахли, значит, совсем недавно мылся. Что не помешало бы утром сделать и Мэй. Она приподнялась, уставше потёрла глаза, спросила… — Тёплая вода ещё есть? — Да. Помыться хватит, — он вышел из слабо освещённой спальни, оставив кицунэ бороться со своим слегка сонным состоянием. Солнце достигло жаркой середины своего пути на небе. Девушка кидала различные иллюзии, заученно складывая пальцы в пасс. Атака Такао налетала раз за разом, едва не сбивая кицунэ с ног. С каждой неделей их тренировки становились всё жёстче, сильнее. Не всегда Мэй удавалось отбиться, и после она приходила в себя у Такао в доме, ведь идти к Чонгану было опасно. Как для колдуна, так и для девушки. Дедушка бы ругался так, что его злой голос впитывался бы в стены. Не раз такое бывало, и не дважды. Его злило то, что Мэй, которая из-за травмы ноги еле могла устоять на месте без посоха, взяла на себя ношу тренировок. Да и сам Такао, по мнению Чонгана, поступал безобразно… Пусть бы подумал о её самочувствии. Но девушка всё уверяла: Я не смогу стоять на месте, мне нужна практика, изучение нового. Лекарь понимал. Пусть и был против, но запретить не мог. Уж больно сильно девушка любила учиться чему-то новому. — Ни одного промаха. Хорошие навыки, Мэй, — Такао улыбнулся. Кицунэ глубоко ему поклонилась. — Благодарю за урок. Я могу идти? — Да. Попрощавшись, она отправилась к своему дому. Медленный шаг прибавлял время для глубоких раздумий. Девушка перебирала в голове все события дня. Усталости не было, и боли в ноге тоже, но её внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Скоро Мэй снова нужно будет остаться на длительное время одной. Кадзу собирался через неделю отправляться на заказ, довольно долгий, занимающий не меньше месяца. Девушка не волновалась, заказ совершенно безопасен, вот только… Она будет тосковать по нему. Дни без него станут серыми и утомительными, а ожидание любимого по ощущениям будет длиться несколько лет. Зайдя в дом, Мэй увидела мужчину, стоящего с большой горой ленточек бамбука в руках. Быстро осмотрев девушку, он сказал: — Хочешь со мной? — она не поняла, что он имел ввиду, но была не против провести с ним как можно больше времени до того, как Кадзу уедет. Девушка задумалась о том, что будет просыпаться в холодной постели, как придётся сидеть одной за столом всего с одной тарелкой еды. Мысленно убеждая себя, что это нужно пе-ре-тер-петь, она согласно кивнула синоби. — Идём. Они вышли на улицу. Прохладный ветер был настолько слабым, что не ду́жал поднять прядку волос. Кадзу опустился на пол, где стояла корзинка с такими же нарезанными бамбуками, как и у него в руках. Рядом стояла мисочка с кистью. Мэй спросила. — Кадзу, что это? — ниндзя посмотрел на неё. Проследив за внимательным взглядом, он наткнулся глазами на предмет. Ответил… — Уруши. — Для чего он? — Мазать корзинки. — Корзинки? — Он ухмыльнулся её потоку вопросов, отчего девушке стало стыдно. Она молча опустилась на деревянную поверхность. Кадзу неожиданно ответил. — Будем плести корзины. Для задания нужно. Готовую покрывают уруши, после, полируют пеплом. Вот он, — он указал рукой на ещё одну закрытую миску, стоящую за корзинкой с бамбуком, — Потом опять мажут, для надёжности. Когда всё уже, оставляют сохнуть. На пару дней. — Это интересно. И долго они держаться? — Годами, — Мэй было интересно слушать об этом. Раньше ей не приходилось плести корзинки, даже просто увидеть процесс их изготовления. Сейчас же она впервые сама попробует создать то, что сможет пригодится клану на долгие годы. Она спросила снова. — Плести с бамбука будем? — уже сидящий, как и она, Кадзу взял в руки несколько штук на вид шершавого бамбука, подал их Мэй… — Да. Засушенный. Собирают, режут, потом замачивают в воде пару дней. — Сложно плести? — Кадзу опять ухмыльнулся. — Увидишь, — мужчина подвинулся ближе. Девушка выставила в перед руки с бамбуком, ожидая его инструкций. Когда-то живое растение теперь и вправду шершаво щекотало пальцы. Неприятный резкий запах от лака, слегка кружил голову. Мэй нахмурилась, и это не ускользнуло от синоби. — Знаю, едкий запах. В доме хуже было бы, поэтому плету тут. Синоби показывал девушке, куда направлять пальцы, как правильно плести, за что лучше держать. — Сейчас крепче держи, — половина была готова. У Кадзу получалось быстрее, но он не спешил. Останавливался, ждал девушку, внимательно смотрел, хотя ниндзя в её работу не лез — лишь говорил, как правильно. Дно корзинки было сделано, а ещё не вечер. Мэй спросила: — Стенки сделать успеем? — Старательная, увлеклась работой? — Это затягивает, — так и было. Девушка с каждым рядом приятно пахнущего бамбука плела всё быстрее и интенсивней, допуская меньше и меньше ошибок. — Успеем, — он устремил взгляд на свои руки. Тонкие пальцы ловко перебегались, не соприкасаясь друг с другом. В движениях мужчины была особая манящая грация, гибкость рук, плавность... Порой девушка засматривалась на его однотонные движения, пока сама же себя на этом не ловила, и не отдёргивала. Он всё замечал, но не говорил. Кадзу вдруг вытянулся как можно дальше, протягивая руку за новой партией бамбуковых ленточек. Они не засохли за то время, что они пара плела, лишь потому что были накрыты смоченной тканью. Мужчина подал небольшое количество кицунэ, поворачиваясь к ней корпусом. — Смотри, тут просовываешь. Аккуратно… Стой. Не дергай. Так, верно... Теперь левую низом веди, и переплетай с соседней. Да, так, — стенки плести было сложнее, но у Мэй неплохо получалось. Одинаковые движения маячили перед глазами, как иллюзия. Это казалось медитацией. Редкие всплески воды и шум ветра комфортно щекотали уши. И всё же, вечером им больше нравилось находиться на улице. В позднее время суток сверчки выходили из своих домиков, принимаясь издавать звуки, которые давали имитацию того дня на берегу моря. Да и не только его. Приятные воспоминания теплотой грели душу, а набежавшие мысли задурманили разум, что Мэй не заметила, как... — Ой... — Кадзу остановился, посмотрел на девушку. — Порвалась... что теперь делать? — Не переживай, склеим или сошьём, — он поднялся, дойдя до двери и скрылся в глубине дома. Мэй посмотрела на порванный бамбук, мысленно коря себя за то, что не уследила за своими движениями. Но она знала: Кадзу понял её и не винит. Решив, что сшить бамбук будет надёжней чем склеить, они шустро починили небольшое недоразумение. Время близилось с вечера на ночь, сменив несколько легенд. Стенки были полностью готовы — будто утонув за работой и разговорами, они не заметили потемнение. — Ручки нужно делать? — Конкретно тут нет. Осталось покрыть. Спать хочешь? — Мэй удивила резкая смена темы, но усталости она пока не ощущала. Отрицательно махнув головой, кицунэ убрала от своего лица пряди волос. Кадзу кивнул и потянулся за противно пахнущей миской уруши. Поставив её между ними, мужчина сказал. — Тут осторожно, не вымажся, плохо будет, — не смотря на то, что он сказал, его голос звучал ровно и спокойно. Посмотрев на девушку, синоби увидел беспокойство, и, прежде чем она спросит, успокоил: — У Чонгана мазь возьмём, быстро заживёт. Уруши ядовит для кожи, — он дал ей кисть длиннее, чем ту, что взял себе. Проведя по лаку, начал объяснять… — Медленными движениями веди сверху вниз. Нет, не так. Прерывайся. После мазка убирай, и продолжай рядом, — Мэй следовала его поучениям, прокрашивая бесцветным слоем — на вид липкого лака, — туго сплетённый бамбук. Едкий запах въедался в нос, однако со временем это вызывало привыкание. Девушка почти перестала замечать его, как и головную боль. На улице стало намного темнее, но звёзд ещё не было видно. Если бы не принесённый Кадзу фонарь, Мэй пришлось бы щуриться, что бы лучше видеть то, что она делает. Слой за слоем, втирание за втиранием, ожидание… И вновь мазки. Пепел легко наносился на застывший лак. Корзинка начинала поблескивать, словно капля чистой воды. — Последний раз и готово, — сказал Кадзу, потянувшись кисточкой в миску. Если вначале кицунэ и отставала от него в работе, то сейчас делала всё на одинаковой скорости с мужчиной. Уже привычные движения повторялись друг за другом. Нанеся последнее движение по гладкой поверхности, Мэй отставила корзинку, осматривая то, как она справилась. На удивление, её работа была такая же, как у Кадзу. И он заметил это: — Молодец, усердная. Хорошо вышло, — ниндзя потрогал поверхность. Несколько раз сжав пальцами, вынес итог… — Крепкой будет. Отнесём сушить, — мужчина поднялся. Небо осыпало яркими звёздами. За общением их процесс плетения шёл быстрее, чем изначально планировалось. Поставив корзинки в бочку, где среди них стояла миска с горячей водой, Кадзу накрыл всё большой крышкой. Мэй зевнула. Тогда Кадзу коротко тронул её пальцы. — Идём, я воды нагрею. День сменялся ночью. Они разговаривали, держали друг друга в горячих объятиях, оставляли поцелуи на прохладной коже, медитировали, и в целом дышали друг другом. Мэй пыталась как можно чаще быть рядом, а Кадзу — как можно чаще делать с ней то, чего кицунэ ещё не умела. Учил чему-нибудь новому, помогал с тем, что не получалось… Так и прошла почти неделя. За день перед отъездом они всё своё время провели вместе. Сначала за приятными разговорами, потом за нежными прикосновениями. Вечером, во время трапезы, девушка спросила: — Завтра будут готовы корзины? — Да. Твою с собой брать? — Как тебе удобно, думаю, пригодится, — синоби не ответил. Он ухмыльнулся и продолжил пить ещё горячий напиток. Чашка с ароматным чаем очень точно грела руки, а вечер с близким для него человеком грел душу. Мэй сквозь сон ощутила поцелуй на щёке. Прощальный, на долгий период, поцелуй. Утром она вспомнила это и жалела, что не проснулась. Устало поднявшись, она увидела на полу корзинку с тофу и двумя моти. Кадзу оставил это для девушки, в его же корзинке, которую она так хотела увидеть на протяжении недели. Взамен, он забрал с собой второе изделие: пускай её старания будут с ним, постоянно рядом, а собственная работа останется дома. Напоминая девушке об этом тёплом дне, проведённом вместе.