Они требуют тебя.
29 октября 2024 г. в 22:06
— Гермиона, они настаивают на твоём личном участии!
Кингсли, вот уже двадцать лет восседающий в кресле министра, оперся руками о массивный дубовый стол и попытался «задавить авторитетом» сидящую перед ним женщину. Гермиона со скучающим видом разглядывала мужчину, отмечая про себя, что морщины у него все глубже. Время хоть и милосердно к волшебникам, вот только две пережитые войны и последующее восстановление все равно аукаются.
— Ты прекрасно понимаешь, почему я против. Тебе нужен международный и межвидовой скандал?
— Они такие же, как мы.
— Нет, и ты это знаешь, — Гермиона начинала злиться, и от того голос её стал ледяным, а от рычащих ноток начинали мелко дребезжать стекла. — Волшебники — люди, мы и магглы — представители одного вида. А вампиры — порождения тёмной магии, ожившие трупы, отличающиеся от инферналов только тем, что умеют говорить.
— Странно слышать такое от главы отдела по взаимодействию с волшебными созданиями. Где твоя толерантность?
— Ты сам знаешь. Кингсли, пожалуйста, не надо. Я не сдержусь.
— Гермиона, может, хватит уже?
Тон министра стал скорее отеческим, он обошел стол и сел на соседний с волшебницей стул, приобнимая за плечи.
— В конце концов, прошло столько лет… — продолжил он, но женщина его перебила.
— Пятнадцать лет, восемь месяцев и шестнадцать дней. — сухо сказала она.
— Ты понимаешь, что наступаешь на те же грабли, что и он когда-то?
— О чем ты? Я пытаюсь жить дальше, даже замужем побывала. А тех галеонов, что я оставила у психологов, хватит отстроить ещё одно здание для министерства. С отделкой и мебелью. Так что не надо мне говорить, что я цепляюсь за прошлое. — Она тяжело вздохнула, из несгибаемой Грейнджер выглянула ранимая Миа. — Он до сих пор мне снится. Я так скучаю.
Женщина тихо всхлипнула, судорожно вздохнула и спрятала лицо в ладони. Ей потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки. Небрежный взмах палочки, и косметические чары скрыли следы её слабости.
— Я не смогу и сорву операцию.
— Во-первых, это не операция, а дипломатическая миссия, если угодно. А во-вторых, ты смогла принять Пожирателя, тебе не кажется несколько лицемерным ненавидеть всех вампиров скопом. Среди них много достойных личностей.
Гермиона вспыхнула, но тут же прикусила язык. Кингсли был прав: не все вампиры — кровожадные убийцы. В штатах их статус легализован уже давно, и вампиры подчиняются тем же законам, что и остальное магическое сообщество. В Норвегии вампир баллотируется в президенты. Великобритания тоже решила идти в ногу со временем и готовит законопроект, признающий вампиров равноправными членами общества. По сути, это то же, чего Гермиона много лет назад добилась для домовиков, кентавров и прочих магических существ. Волшебница тяжело вздохнула и поднялась со стула.
— Хорошо. И после я подаю в отставку. — Она, не прощаясь, подошла к двери, но возле порога обернулась. — Заявление уже давно лежит у Кейси, проследи, чтобы к моему возвращению все было оформлено и подписано.
***
Промозглый лондонский октябрь пах прелой листвой и дымом от индийского ресторана на другой стороне улицы. Гермиона поплотнее запахнула серый тренч и спрятала лицо в шарф. Он ненавидел октябрь. На излёте осени он становился замкнутым и раздражительным, мог часами пропадать в лаборатории или просто сидеть в своем любимом кресле, задумчиво глядя в камин. Гермиона тихо выдохнула: после стольких лет её тоска могла показаться чем-то нездоровым, однако она честно старалась это исправить. Годы психотерапии, попытки новых отношений, поиск себя, новые интересы, переезды… Но чем дальше, тем больше она напоминала себе страуса, прячущего голову в песок. В конце концов, ей пришлось признать, что он слишком глубоко врос в её сердце и с этим уже ничего не поделать. Она вернулась в Лондон, и даже смогла снова купить тот дом, где когда-то жила с ним. Она вернулась на работу в министерство, чтобы осталось как можно меньше свободного времени и делать что-то полезное. Она занялась спортом, и оставшееся время проводила либо в зале, либо на пробежке, чтобы сильнее устать и быстрее уснуть. Потому что во снах к ней приходил он. Это началось через пару лет после его смерти. Сперва это было просто ощущение его присутствия, после появились тактильные ощущения: лёгкие прикосновения, дыхание на коже. Это случалось не каждую ночь, но в особо тяжёлые периоды он снился чаще, будто чувствовал, что она нуждается в нем. Сны становилось все реалистичнее и однажды они смогли даже поговорить. Гермиона, рыдая на его груди, призналась, что все ещё любит и тоскует, он же умолял её жить дальше и забыть о нем. После этого сна он пропал на два года. За это время она успела выйти замуж и переехать в Эдинбург. Он пришел, когда она сказала мужу о своем желании развестись. Кирк был хорошим человеком, надёжным и заботливым. Кирк не был им, и чувствовал это. Гермиона честно пыталась полюбить его, и в некотором роде у неё это получилось. Она хотела, чтобы её муж был счастлив с той, кто будет счастлива с ним, поэтому ушла. Через год он встретил Съюзен и сейчас у них двое детей и лохматый золотистый ретривер. — Почему? — из черной пустоты слышался только его голос, но она кожей чувствовала, откуда идёт звук. — Он не был тобой. — Ты должна жить дальше. — Ты половину жизни тосковал по той, кто не отвечала тебе взаимностью. Почему запрещаешь мне тосковать по тому, с кем я была счастлива? Я живу дальше, просто любить могу только тебя. Ты только снись мне, хотя бы иногда. Она поняла, что плачет, только когда такие знакомые губы коснулись её лица, собирая слезы. — Глупая. — прорычал он, очерчивая дрожащими пальцами ее скулы. — Несносная! — поправила она, прежде чем перехватить его губы. Тьма вокруг зашевелилась, закручиваясь вокруг них воронкой и опала кучей рваных лоскутов, растаявших в воздухе вместе с одеждой. Мужчина, не прерывая поцелуя, подхватил её под бедра. Стройные ноги обхватили его торс, крепче прижимаясь. Поцелуи сместились на шею, а после на выпирающие ключицы. Растворившись в ощущениях, она не заметила, как оказалась на чем-то мягком и пушистом, придавленная сверху горячим мужским телом. Телом, знакомым до последнего шрама на спине. В полумраке незнакомой комнаты угадывался только его силуэт, когда он на мгновение оторвался от её затвердевших сосков и поднялся на прямых руках, нависая сверху. Гермиона не задумываясь шепнула заклинание, и вокруг них появились крохотные светлячки, освещая склонившегося над ней мужчину. В черных глазах мелькнула растерянность, будто его поймали за чем-то очень неприличным, но прежде чем с тонких губ успело соваться хоть слово, волшебница притянула его к себе, запечатывали рот поцелуем. — Это — мой сон, и я хочу тебя видеть! — сказала она, и отработанным движением опрокинула его на кровать, усевшись верхом и прижав плечи к покрывалу. — Дай мне наглядеться! Миниатюрные ладошки соскользнули, когда она наклонилась ближе и начала осторожно целовать его лицо: орлиный нос, над которым так потешались ее друзья, вечно нахмуренные брови, иссеченный морщинами высокий лоб, тоненький шрам под левым глазом, острый угол челюсти… Она знала это лицо в мельчайших подробностях, досконально изучив губами и пальцами. Она знала каждый бугорок рубца на его шее и особо чувствительное место над ключицей. Она смогла бы воссоздать его тело в мельчайших подробностях: каждую родинку, каждый волосок и каждый шрам. И сейчас не без удивления отметила появление новых. Но обдумать это открытие ей не позволяла внушительная эрекция, прижатая к ягодицам. Несколько раз двинув тазом вверх-вниз, так что влажные складочки скользнули по стволу, а мужчина под ней нетерпеливо подался бедрами навстречу, еле слышно постанывая, она все же приподнялась и насадилась на него. От давно забытого ощущения наполненности Гермиона застонала и откинула голову назад, позволив волосам щекотать спину и открывая нежное горло с трепещущим под тонкой кожей пульсом. Они любили эту позу: ей нравилось видеть, как суровый гроза подземелий сходит с ума от удовольствия из-за её действий, ему — ещё раз убедиться, что она хочет именно его. Волшебница на пробу несколько раз двинула тазом вперёд-назад, так что клитор потерся о его лобок, от чего по телу прошла волна удовольствия, а мужчина под ней глухо застонал и вцепился в её бедра. Раньше от этого оставались синяки. Позже, когда страсть утихла, оставив после себя приятную усталость, она лежала на его груди и наслаждалась теплом его тела. Мужчина повернулся, прижимая её крепче и пряча лицо в растрепанных кудрях. — Тебе пора просыпаться, — тихо прошептал он. — Не хочу. — Она вцепилась ноготками в его спину, готовая держаться до последнего. — Хочу остаться с тобой! — Так нельзя! — Его ладонь скользила по женской спине вверх-вниз. Он понимал, что делает только хуже, но не имел сил справиться с собой. — Я это уже слышала. Нельзя целовать своего бывшего профессора, нельзя любить Пожирателя… Но у меня всегда получалось. Сейчас мне нельзя остаться с тобой, но я все же попробую. — Глупая, — он горько усмехнулся. — Зачем тебе это? Ты должна жить дальше и быть счастливой. — Я живу дальше. И даже иногда хожу на свидания. Но каждый раз убеждаюсь, что никто меня не привлекает. Я хочу тебя, хотя бы во снах. — Хорошо. Я тебе ещё приснюсь. А сейчас подъем! И следующие годы он время от времени приходил к ней во сне. Иногда это было в библиотеке возле камина, где они всю ночь просто разговаривали, обсуждая последние события в её жизни, иногда прогуливались вдоль реки под огромными звёздами, иногда предавались страсти в уже знакомой ей спальне. Днём же Гермиона была образцовой сотрудницей министерства, вкладывающая все силы в работу на благо общества. Её смущало в этой ситуации только одно: изредка она обнаруживала утром на своем теле синяки от его пальцев или засосы. А у него появлялись новые шрамы. Но это все она списывала на самовнушение и разыгравшуюся фантазию.***
Сент-Луис встретил британскую делегацию мелким противным дождем и пронизывающим ветром. Свинцовые тучи превратили полдень в вечерние сумерки. — Будто никуда не улетали. — посмеялся Оливер Вуд, спускаясь следом за Гермионой по трапу в аэропорту Ламберт. — Или кто-то из нас проклят вечным дождем. — Если хотите погреться, сэр, то лучше прилетайте в июле, — вместо приветствия сказала невысокая стройная женщина с непокорной гривой смоляных кудрей, одетая в черные джинсы, заправленные в высокие армейские ботинки и свободную куртку, под которой угадывался кевларовый жилет. — Федеральный маршал соединённых штатов, Анита Блейк. Я отвечаю за вашу безопасность на территории страны. Прошу не задерживаться и следовать за мной. Чуть поодаль стояло несколько блестящих черных лимузинов. Небольшую делегацию разделили на две группы и рассадили в разные автомобили. Гермиона оказалась вместе с Люциусом Малфоем и Оливером, представителями волшебного бизнеса и представителем силовых структур. Помимо них в состав делегации входило ещё два волшебника: юрист Стен Стоун и журналистка Рита Скитер, куда уж без неё? Ещё шесть человек охраны распределили по остальным машинам. — Прошу прощения за неудобства, — сказала миз Блейк, когда кортеж тронулся в сторону выезда из аэропорта. — До нас дошли сведения, что готовится покушение, и мы посчитали, что безопаснее будет воспользоваться самолётом. Я прошу вас за пределами отеля не пользоваться магией без крайней на то необходимости. Статут на территории Соединённых Штатов тоже действует. Она отвлеклась, прикоснувшись пальцами к уху, где, вероятно, был микронаушник. Вторая рука нырнула под куртку к поясу. Маршал на секунду прикрыла глаза, будто собиралась с мыслями, и снова посмотрела на сидящих перед ней волшебников. — Мы отправляемся в отель, где вы сможете отдохнуть после дороги. Вампиры — создания ночные, поэтому основная часть переговоров будет проходить в это время суток. Советую хорошенько выспаться. Официальная часть начнется за час до заката, в шесть вечера, за вами придут. Теперь о правилах безопасности… — Безопасности? — лучезарно улыбнулся Люциус. — Неужели столь очаровательная мисс считает, что нам что-то угрожает? — Мистер Малфой, хочу вам напомнить, что вампиров ещё пару десятков лет назад безжалостно истребляли. Для большинства из тех, с кем вы сегодня встретитесь, это все равно что пара минут для вас. Для них волшебники — та же еда, только ещё и фокусы показывает. Так что да, вам что-то угрожает. — Люциус, прекрати. — Гермиона строго посмотрела на волшебника. — Вспомните о манерах, лорд Малфой, мы всё-таки в гостях. Миз Блейк, мы вас внимательно слушаем. И разговор снова вернулся в деловое русло.***
Гермиона стояла перед зеркалом и в сотый раз то поправляла прическу, то одергивала рукава платья. Это был не первый её ужин среди высокопоставленных лиц, и сама она уже давно не магглорожденная девочка с большими зубами и ещё большими амбициями. Но почему-то на душе все равно было не спокойно. Казалось, что-то или кто-то наблюдает за ней из тени коридора, с того самого момента, как она пересекла порог гостиницы. Однако угрозы она не чувствовала, скорее даже наоборот: почти физически ощутимый взгляд между лопаток внушал уверенность и ощущение безопасности. И это беспокоило. Из зеркала на неё смотрела серьезная женщина в темно-бордовом платье. Вырез-лодочка открыл ключицы, но прятал шрамы на груди, длинные рукава скрывали клеймо и палочку. Свободный подол до колен с одной стороны подчеркивал стройную фигуру (побочный эффект от регулярных занятий спортом), с другой не сковывал движений. Бархатные туфли на изящном каблуке с дополнительными чарами устойчивости тоже проходили и для светского мероприятия, и для сражения. «Постоянная бдительность», как говорил Аластор Грюм. В дверь деликатно постучали, и дождавшись приглашения, в номер вошла Анита. На ней было длинное облегающее чёрное платье из переливающейся ткани с разрезами до середины бедра и туфли на высокой шпильке. Она двигалась грациозно, будто модель на подиуме, ничуть не стесняясь кобуры на поясе и ножен на предплечьях. Изящная и сексуальная. — С меня ужин, если расскажете, как научиться так ходить на каблуках. — попыталась разбавить повисшее молчание Гермиона. Маршал пристально рассматривала волшебницу, оценив и её выбор одежды, и манеру держаться. — Меня научил мой… мужчина. Гермиона заметила заминку собеседницы, но не стала акцентировать на этом внимание. — Как несправедлив мир! Те, кто освобождён от этой повинности, справляются лучше тех, кто обязан. Держу пари, Люциус тоже держится на шпильках лучше меня. Это не обувь, а орудие пытки. — Согласна, миз Грейнджер, но маленьким девочкам в мире больших мужчин приходится выкручиваться. Вы готовы? — Идёмте. Гермиона первая шагнула к дверям и не заметила, как Анита посмотрела в темный угол комнаты и усмехнулась. Мероприятие было поделено на две части: сперва ужин с представителями волшебного сообщества Америки и оборотнями, после встреча с Мастером города. Миз Блейк вела Гермиону по коридору отеля к лифтам, настороженно осматриваясь по сторонам. — Что-то не так? — осторожно поинтересовалась волшебница, нащупывая в рукаве палочку. — Я просто выполняю свою работу. Гермиона чуть сбавила шаг и шепнула заклинание. Волна магии полетела по коридору, ощупывая все уголки и проверяя каждую дверь. — Коридор впереди пуст. — она насторожилась и оперлась рукой о плечо маршала, будто поправляя туфлю. — Но сзади за нами кто-то идёт. Метрах в четырёх за поворотом. Анита тяжело вздохнула и убрала руку от кобуры. — Я знаю. Можете не беспокоится, это из нашей группы. Ваш второй телохранитель. — Неужели моя скромная персона настолько важна, что ко мне поставили дополнительную охрану? Гермионе категорически не нравилась сложившаяся ситуация, но и открыто возмущаться она не рискнула, честно пытаясь соблюдать приличия и дипломатический протокол. — Об этом лучше спросите во время приема. Идёмте, не стоит задерживаться. Женщины на лифте спустились на второй этаж, где располагался ресторан «Baiser sanglant». — Интересное название. — сказала волшебница, пока молодой метрдотель провожал их к отдельному залу. — Вдруг кто-то не догадывается, кому принадлежит заведение? — Вы знаете французский? — Моя бабушка жила в Лионе. Я часто проводила у неё каникулы. Ужин проходил спокойно. Гермиона почти не принимала участие в беседе, только отвечала, если обращались к ней напрямую. Она больше осторожно присматривалась к хозяевам мероприятия. Оборотни заметно выделялись, и дело даже не во внешности. Их выдавала ни с чем не сравнимая звериная аура. Невольно вспомнился сдержанный Люпин, о котором никто не догадался бы, если бы не Снейп. И Сивый, от которого разило зверем через три комнаты. Причем и магически и буквально. Прямо напротив Гермионы сидел вожак волчьей стаи, Ричард Зееман. Привлекательный мускулистый молодой мужчина в строгом костюме, в котором ему явно было некомфортно. Он то и дело бросал взгляд на Аниту, сидящую возле Гермионы. По обе стороны от него сидели ещё два оборотня, чьи имена волшебница прослушала, оглушенная исходящей от них мощью. Мужчина и женщина, похожие, как две перчатки, но при этом совершенно разные. Женщина с длинными заплетёнными во французскую косу пшеничными волосами и мужчина со светло-русыми ёжиком смотрели одинаково настороженно и так же одинаково некомфортно чувствовали себя в парадной одежде. Гермиона почувствовала некоторое единство с женщиной, тоже явно против воли нарядившуюся в платье. — …внесла значительные коррективы в нашем обществе. И мисс Грейнджер — наглядный образец того, как мы все ошибались и насколько вредной бывает косность мышления. — соловьём разливался Малфой. — Только открытость новому позволяет нам расти и развиваться. Мисс Грейнджер много лет посвятила укреплению отношений между волшебными созданиями и волшебниками. — Действительно, мисс Грейнджер — удивительная женщина. — вмешался незнакомый мужчина из свиты оборотней. — Мы были несказанно рады возможности встретиться со столь выдающейся личностью. Ваше участие в миссии оказалось для всех приятной неожиданностью. Насколько мне известно, на Родине вы прославилась своей неприязнью к вампирам. — У мисс Грейнджер есть на это личные причины. — Скитер не могла упустить шанс поддеть волшебницу. С годами их вражда утихла, сменившись весьма продукти вным сотрудничеством и вот такими шпильками при случае. — Неужели? Позвольте узнать, какие? — Личные причины на то и личные, чтобы не становиться достоянием общественности. — холодно процедила Гермиона и смерила мужчину фирменным Снейповским взглядом. Но, если его и проняло, то виду он не подал. — Однако вот я здесь. И я приложу все усилия к установлению дружеских отношений между вампирами и волшебниками. Мои личные недопонимания с отдельными личностями не влияют на мое отношение ко всем представителям вида. — Теперь безжалостное уничтожение общины называется «недопониманием»? Удивительные понятия у вас там на Альбионе. — Не сильно отличающиеся от ваших, несколько мне известно. Гермиона начинала заводиться. Ей изначально не нравилась идея участвовать в этой миссии. Она догадывалась, что всплывёт вопрос её неприязни к кровососам. Она понимала, что этот человек явно проверяет её на прочность и от её реакции зависит то, как пойдет вся миссия. А потом она вспомнила, кто перед ней: полузвери, понимающие исключительно язык силы. И те, кто сидит за этим столом — самые зубастые и лохматые, иначе не забрались бы так высоко. Следовательно, политесы разводить здесь бесполезно, грубой силы ей явно не хватит, а магия никого не впечатлит. Остаётся только противостояние воли и жестокости. Волшебница мило улыбнулась и опустила взгляд на поблескивающее на пальце кольцо. Это всегда придавало ей сил. И злости. Мужчина уже расплывался в довольной улыбке, празднуя победу и оглядываясь на оборотней вокруг, будто хвастаясь своим достижением, поэтому просмотрел тот момент, когда Гермиона подняла глаза. На него смотрела несгибаемая Грейнджер, прошедшая войну. Только что теплые карие глаза подернулись ледяной коркой, а от магии воздух вокруг ощутимо наэлектризовался. — Но если вам так любопытно, мистер… Впрочем, не важно, я расскажу. — она не заметила, как напряглись оборотни, почувствовавшие магию, а в зале, казалось, исчезли все звуки, кроме её голоса. — Шестнадцать лет назад «община», как вы выразились, убила девять человек, в том числе троих детей и мужчину, которого я люблю. Из причастных, первую годовщину его смерти пережили только двое: тот, кого он считал другом и по чьей просьбе он в одиночку сунулся в логово, не зная, сколько там особей и что там содержат новообращённых. И шлюха того, кого он считал своим другом и которую, собственно говоря, он должен был оттуда вытащить. К тому времени, как подоспели авроры, гнездо уже горело. Из огня спасся только один вампир, который сдал всех остальных выживших. Он поведал тогда много всего, но меня интересовали только причастные к смерти Северуса. Я выследила и устранила почти всех. Последнего убил мой друг. Я лично отрезала голову каждому, а в моем кабинете стоит банка с шестью законсервированными сердцами. Некоторые до сих пор иногда бьются. — Ох, мисс Грейнджер, — натужно посмеялся мужчина. — Похоже, с вами шутки плохи. — У меня нет чувства юмора, мистер. Я выжила благодаря тому, что любую угрозу воспринимаю всерьез. Возможную перепалку прервали хлопки, доносящиеся от двери зала. Гермиона отвлеклась от собеседника и встретилась взглядом с невероятно красивым мужчиной. Окклюментные щиты, которые волшебница устанавливала уже по привычке чуть дрогнули, но по одному этому касанию стало ясно, что вампир отступил исключительно из вежливости. Черные шелковистые волосы обрамляли бледное худое лицо и рассыпались по полуночно-синей шелковой рубашке с жабо. Глубокий вырез оттенял алебастровую белизну кожи, мелькающую в кружевах при каждом его движении. Он стоял, картинно прислонившись плечом к косяку и хлопал в ладоши. — Миз Грейнджер, должен признать, что слухи о вас не передают даже сотой доли вашего очарования. — Мсьё Жан-Клод, полагаю? — Oui, madame. — он улыбнулся, совсем по-человечески и крайне соблазнительно, будто мысленно уже раздел её и пару раз довел до оргазма. — Услышал вашу печальную историю и не смог удержаться. Значит, вы считаете, что вашего возлюбленного убили дети ночи? Вы видели тело со следами клыков? — Я видела пепелище, где остались только фрагменты костей. Единственный выживший стоял возле двери и его вышвырнуло взрывной волной, когда сработала система самоуничтожения. Она сама не заметила, как сжала в руках салфетку, так что побелели костяшки пальцев. — Значит, тела не было? Почему же вы тогда уверены в его смерти? — Потому что за шестнадцать лет он нашел бы способ сообщить о себе, если бы был жив. В противном случае мне спокойнее думать что он мертв, нежели что я была ему настолько безразлична, чтобы он оставил меня скорбеть и продолжил жить с чистого листа. А уничтоженные особи в любом случае были приговорены к казни. — О, я уверен, вы ему очень дороги. — Жан-Клод посмотрел куда-то ей за плечо и лукаво улыбнулся. Мгновение спустя улыбка исчезла с его лица, сменившись хищным предвкушением. Гермиона почувствовала, как по комнате пошла волна магии. Злой, чужеродной, пахнущей кровью, от которой сводило зубы и приподнимались волоски на загривке. Следующие события развивались стремительно, так что уследить за всем успели немногие. Люциус зашипел и схватился за левое предплечье, Ричард подскочил со своего места и с рычанием схватил за шкирку прыгнувшего на Гермиону одного из своих сопровождающих, сама волшебница выхватила палочку и выставила щит, отразивший неизвестное ей проклятье, Анита запрыгнула на стол и несколько раз выстрелила поверх голов в сторону неприметной служебной двери, через которую приходили официанты, ещё два оборотня прыгнули через стол, на лету перекидываясь и врезались в волшебников. Гермиона отлетела назад и ударилась головой об пол, но в полете инстинктивно успела наложить связывающие чары. Последнее, что она запомнила перед тем, как провалиться в черноту — такой родной, но сейчас полный ярости голос.***
— Её здесь вообще не должно было быть! — любимый голос доносился, будто сквозь вату и отзывался тупой болью в голове. — У меня было одно единственное условие, Люциус. Я согласился молчать, если ты о ней позаботишься. И что в итоге? Ты притащил её в логово зверя! — Северус, не ругайся! — сонно пробормотала она, вслепую ловя его руку и прижимая к щеке. — Это же Люциус, что с него взять? И вообще, это — мой сон, и я не хочу здесь никаких Малфоев, вампиров и прочей нечисти. Несмотря на раскалывающуюся голову и тошноту, Гермиона чувствовала себя почти счастливой, снова ощущая присутствие Северуса. — Увы, ma chère, вынужден вас разочаровать. — голос вампира растекался чистейшим соблазном. Волшебница осторожно открыла глаза. Она оказалась в кабинете, судя по стеллажам с документацией и массивному столу с компьютером. Перед ней в креслах сидели Люциус и Жан-Клод. Анита с напускным безразличием подпирала стену в дальнем углу, а возле дверей стояло двое оборотней, явно, охранники. Но не это удивило волшебницу, а мужчина, на чьих коленях лежала её голова, и чью руку она все ещё сжимала. Тот, кого она даже не мечтала ещё раз увидеть наяву, виновато улыбался ей и перебирал свободней рукой выбившиеся из прически кудри. — Внезапно, — пробормотала Гермиона. — Либо мы все дружно умерли и попали в какую-то всратую версию мыльной оперы, либо у меня сотрясение и галлюцинации. Я же не одна его вижу? Повинуясь невербальному заклинанию, в её ладони, так удачно прикрытой подолом, появилась палочка. Удобная разработка отдела тайн, предмет не прилетает, а аппарирует, быстро и незаметно. — Гермиона, все несколько сложнее… — от его голоса все ещё бежали мурашки по коже, но волшебница была на высоком посту в отделе тайн не за красивые глазки. Кончик палочки молниеносным движением упёрся ему под подбородок. — Я бы поспорила, все предельно просто. — с кончика палочки соскользнул разряд магии, током ударивший в шею мужчине. Он рефлекторно дернул головой, и этого времени волшебнице хватило, чтобы скатиться с его колен. — Но сейчас я не хочу об этом думать. Кто бы вы ни были, не прикасайтесь ко мне. Мсьё Жан-Клод, думаю, в свете последних событий нам есть, о чем поговорить. Никому же не нужен международный скандал. — Вы правы, madame, но сперва мне нужно решить несколько вопросов внутренней безопасности. Боюсь, это надолго, поэтому предлагаю встретиться завтра. Тем более, вас ждёт более важный разговор. Он улыбнулся, будто намекая, что разговор будет проходить в постели и он не против присоединиться. — Жан-Клод! — прорычал Снейп, будто не замечая все ещё направленную на него палочку. — Ты обещал. — Oui, mon ami, твоя женщина неприкосновенна. — он поднялся с дивана и повернулся к волшебникам. — Вы — мои гости, и, значит, находитесь под моей защитой. Прошу, наслаждайтесь остатком ночи и ни о чём не переживайте. На территории отеля в вашем распоряжении увеселительные заведения на любой вкус. Только сперва, миз Грейнджер, освободите, пожалуйста, наших друзей от вашего заклинания. И добро пожаловать в Сент-Луис.***
Анита привела её обратно в зал ресторана, где застыли остальные участники ужина. Кто-то висел в воздухе, остановленный во время прыжка, кто-то замахивался, волшебники пытались колдовать. Гермиона обошла застывшее облачко конфундуса и остановилась перед Оливером, пытающимся выставить щит против летящего на него оборотня. — Вы всегда так гостей встречаете или только нам такая честь оказана? Не дожидаясь ответа, волшебница перехватила палочку и снова отменила заклинание Вуда, а после замысловатыми движением освободила его самого. Мужчина дернулся, заканчивая прерванное движение, озадаченно осмотрелся и, поняв, что произошло, обернулся к Гермионе. — Новый рекорд, детка! — Он хлопнул её по плечу. — Нашла неприятности меньше чем за сутки. И кто тот несчастный, пропавший под раздачу? — Пока не знаю. Осмотрите, пожалуйста, все, а я остальными займусь. — Сперва Ричарда, — посоветовала Анита. — Он сможет удержать оборотней в случае чего. Вожак покачнулся, но тут же восстановил равновесие, будто и не собирался прыгнуть вперёд. Все ещё висящий в его кулаке оборотень покачнулся, махнув когтями в сантиметре от носа волшебницы. Грозный рык вожака заставил его съёжиться, как нашкодившего щенка. Освобождённых от действий чар оборотней отправляли в соседнюю комнату. В последнюю очередь освободили Риту и того навязчивого оборотня. Журналистке хватило секунды, чтобы сориентироваться в произошедшем. Она окинула цепким взглядом помещение, подмечая малозначительные детали, которые могли упустить остальные. Женщины красноречиво переглянулись, без слов условившись встретиться позже. Гермионе категорически не нравилось это нападение. И судя по тому, как по помещению металась сила оборотней, Ричарду тоже. Мужчина произвёл впечатление рассудительного, с позволения сказать, человека. Перед поездкой Гермиона навела справки, и теперь знала, что стая в Сент-Луисе одна из самых дисциплинированных и организованных. Именно поэтому было решено направить делегацию именно сюда. Впрочем, она покосилась на стоящего в тени возле стены Северуса, вполне вероятно, что это было не единственной причиной. — Миз Грейнджер, ещё раз приношу вам свои искренние извинения, — голос Жан-Клода обволакивал шёлком, сворачиваясь внизу живота тугим узлом вожделения. — Мы обязательно выясним причину столь неподобающего поведения наших оборотней. — Пожалуй, мы это уже выяснили. — Холодно прозвучал голос Люциуса. Все обернулись к белокурому волшебнику, сжимающему в руках небольшую шкатулку. Северус, скрыв лицо под капюшоном мантии, подошёл к другу. Они коротко переглянулись и Малфой отдал находку Снейпу. Воздух вокруг шкатулки тут же покрылся рябью защитного купола. Гермиона почувствовала, как с плеч спала невидимая тяжесть, которую до этого она даже не замечала. Женщина оглянулась, оценивая состояние своих спутников. Было заметно, что всем стало легче дышать. — Тёмная магия? - спросила она. В ответ Северус молча кивнул, пряча шкатулку в карман. — Мсье Жан-Клод, насколько мне известно, на территории Соединённых Штатов тёмная магия также строго ограничена. — Именно так, мадам Грейнджер. - Голос вампира звучал ровно, однако по коже девушки пробежала волна сдержанной ярости. - Попрошу мне поверить, я не меньше вашего заинтересована в том, чтобы выяснить чьих рук-это дело. Не будем откладывать, пройдёмте в мой кабинет.***
Гермиона стояла на балконе своего номера и смотрела на ночной город. Сент-Луис сиял, отражаясь в черной воде Миссисипи, с этого ракурса обрамлённый гигантской аркой. Но даже столь величественное зрелище не могло отвлечь от невесёлых мыслей. Мужчина, по которому она тосковала столько лет, оказался жив. Жив, здоров, свободен и с сохранившейся памятью. И непонятно, что больнее: верить, что он мертв или понять, что она скорбела по тому, кому и без нее хорошо. Гермиона чувствовала себя выброшенной за ненадобностью вещью, «одноразовым» зонтиком, купленным в подземном переходе во время ливня, потому что ещё утром было ясно, и свой основной зонт оставили дома. Тонкие пальцы пробежалась по перилам балкона. С мягких губ сорвался судорожный прерывистый выдох. Больно, обидно и унизительно. Она зябко передёрнула плечами, обхватив себя руками, и собралась уже вернуться в номер, когда ей на плечи опустился пиджак. — Какое безрассудство! — раскатистый баритон заставил сердце стучать где-то в горле. — Простыть в первый же день такой важной поездки! Северус взмахом палочки наложил согревающее заклинание и отвернулся, демонстративно любуясь видом. Волшебница застыла рядом, не зная, как себя вести дальше. Эта растерянность её злила. — Миз Грейнджер, мне невероятно льстит… — договорить он не успел, получив в лицо струю воды и следом за ним пару заклинаний. — Гибель воров, серьезно? — Я лелеяла надежду, что мужчина, которого я любила, достаточно мне доверял. И не заставил бы столько лет тосковать по нему. — она стянула пиджак и протянула его хозяину. — Но я снова ошиблась, это действительно ты, а не кто-то под оборотным. А теперь будьте столь любезны меня оставить. Я чертовски устала от этого всего, сэр. — Уделите мне ещё немного своего времени. — он замялся, став вдруг смущённым мальчишкой. — Гермиона, позволь мне объясниться. Пожалуйста. Она смотрела на него, чувствуя, как внутри что-то с треском рвется, а на глазах закипают слезы. — Надеюсь, у тебя была достойная причина, почему ты не нашел пары минут за прошедшие годы, чтобы дать о себе знать. — Выслушай меня, и решай сама. Пойдем внутрь, ноябрь — не самый подходящий месяц для бесед на балконе. Северус галантно открыл перед Гермионой дверь, пропуская её в комнату. Пока она шла к креслу, мимо прогарцевала призрачная лань, рассыпавшаяся искрами при прохождении сквозь стену. — Итак, я тебя внимательно слушаю. — волшебница расправила подол на коленях, старательно избегая смотреть на стоящего перед ней мужчину, из последних сил сдерживая слезы, и, неожиданно для себя, спросила. — Ты хотя бы вспоминал обо мне? — Каждый из этих чертовых пяти тысяч шестисот трёх дней. Гермиона хотела ещё что-то спросить, но её отвлёк стук в дверь. Северус выглянул в коридор и посторонился, пропуская горничную с тележкой. Волшебники молчали, пока девушка быстро, но без суеты сервировала стол. Когда все было готово, Северус отослал её кивком головы и отодвинул для Гермионы стул. — Ты не успела поужинать, поэтому я взял на себя смелость заказать еду в номер. — Ты думаешь, что можешь исчезнуть, пятнадцать лет где-то пропадать, а потом как ни в чем ни бывало объявиться и прикинуться заботливым мужем? — Гермиона привычно спрятала свою растерянность за злостью. — Совсем за идиотку меня держишь? Думаешь, накинутый пиджак, пара грустных взглядов и еда, и все, я растекусь соплей по стенке и забуду, что ты меня бросил? — Мне пришлось уйти. Так было безопаснее для тебя. — Самая нелепая отмазка, Снейп. Не хватило времени придумать что-нибудь нормальное? Я не знаю, похищение инопланетянами, кому после аварии, внезапную амнезию… Гермиона знала Северуса почти всю жизнь. Он всегда был скрытным человеком, сильным магом и умел внушить страх одним своим присутствием, однако она никогда его не боялась. Опасалась, да, проявляла разумную осторожность, понимая, с кем имеет дело, но никогда не боялась. До этой ночи. Она сама не поняла, как оказалась прижатой к стене. Вот она стоит и почти что кричит на Северуса, секунда, и её уже стена, крепкая ладонь, защитившая затылок от удара и горящие инфернальным светом глаза перед лицом. — Я хотел тебя защитить, — выделяя каждое слово прошипел он. — Идиот! — дрожащая рука, будто сама по себе, легла на его щеку. Она поняла, что плачет, только когда слеза упала с подбородка ей на грудь. — Разве есть более безопасное место, чем рядом с тобой? Северус вздрогнул и отшатнулся, мгновенно оказавшись на другом конце комнаты. — Я опасен для тебя. — Северус, мать твою, Снейп! Объясни уже, какого наргла происходит! — Ты ведь уже сама догадалась, не так ли? — тонкие губы растянулись в хищной улыбке, демонстрируя слишком длинные для человека клыки. — А сейчас выпей, пожалуйста, хотя бы чай. Я отсюда слышу, как у тебя начинаются хрипы в лёгких. Гермиона лежала на мягкой кровати, уставившись в сатиновый натяжной потолок. Ей хотелось, чтобы и в голове воцарилась такая же пустота, но увы. Она не могла остановить мысли, бешено скачущие и бьющиеся о стенки внутри черепной коробки, от чего голова уже начинала гудеть. Северус — вампир. Трелони гордилась бы пророческими талантами своих студентов. Волшебница прикрыла глаза, заново прокручивая в голове историю новообретенного возлюбленного, по привычке анализируя и ища нестыковки. В ту ночь их разбудил звонок от Малфоя. Маггловские технологии постепенно проникали в волшебный мир, так что опальный лорд был вынужден шагать в ногу со временем и демонстрировать толерантность к новым веяниям. Но даже он признавал, что некоторые технологии довольно удобны. Например, тот же телефон. Гермиона не знала, о чем конкретно говорил с ним Снейп, но через пять минут после того, как трубка вернулась на рычаг, мужчина уже накидывал мантию. — Не жди меня, вернусь утром. Люциус с очередной подружкой влипли в неприятности. Ничего необычного, несмотря на то, что Малфой-старший много лет женат, он время от времени позволял себе кратковременные интрижки на стороне. Впрочем, как и Нарцисса, только последняя не выдергивала Северуса из постели, если что-то шло не так. Наверное, у неё был свой Снейп на такие случаи. Как бы то ни было, Гермиона спокойно поцеловала его на прощание и повернулась на другой бок досыпать. Адрес, который Малфой продиктовал другу, привел в пригород, к неприметному одноэтажному дому, больше прохожему на сарай. Сарай, из которого доносились крики и разило магией. Это оказалось засадой. Несколько лет спустя выяснится, что Нарцисса Малфой сдала лучшего зельевара и сильнейшего волшебника Британии мастеру вампиров из Чикаго в обмен на бессмертие и вечную юность. Но в ту ночь, пока Гермиона спала, Люциус отходил после империуса, а миссис Малфой паковала чемоданы, новообращённый вампир, бывший некогда героем двух волшебных войн и возлюбленным героини второй волшебной войны, запертый в гробу пересекал Атлантику. Следующий год Северус не запомнил. Селена, Мастер Чикаго сделала из него цепного пса, руками волшебника устраняя любого, кто посмеет перейти ей дорогу. До тех пор, пока в городе не появилась Анита Блейк. Федеральный маршал охотилась за маньяком, выкосившим половину общины в Вашингтоне, который в Миссури и, по некоторым данным, скрывался в Иллинойсе. Они столкнулись в мотеле на 72 трассе. Северус помог выследить маньяка, Анита помогла освободиться от власти Селены. Так Снейп оказался в Сент-Луисе. Получив свободу и научившись себя контролировать, Северус вернулся в Лондон. В то время Гермиона прославилась весьма радикальными высказываниями в сторону вампиров, и он не стал искать с ней встречи. Он не хотел быть в её глазах монстром. О том, что Северус «жив», если можно так выразиться, знали только Люциус и Кингсли. Первый обещал позаботиться о Гермионе, если Снейп не расскажет, кто сдал его Селене (к тому времени репутация Малфоев только-только начала восстанавливаться, а Драко получил хороший пост в министерстве), второй обещал не рассказывать ничего, если Северус больше не появится в Британии. И больше всего её злило то, что никто не поинтересовался её мнением. И то, что её сны с участием Северуса были не совсем снами. Сильный менталист, не удивительно, что став вампиром, он только способность тоже связанную с ментальной магией. И одним из её проявлений была как раз способность входить в чужие сны. Справедливости ради, он не хотел напоминать о себе, только его желание быть рядом оказалось сильнее ментальных щитов, и ушло немало времени, прежде чем он научился контролировать это. А потом просто не смог остановиться. Особенно когда ей было плохо, когда её подсознание вопило в эфир, и он летел, как мотылек к свету, сжигая их обоих. Однако эти сны поддерживали хрупкий мостик доверия между ними, не позволив годам сделать их чужими друг другу. — Я все равно остаюсь монстром, Гермиона, — тихо шептал он, пряча лицо за занавесом волос. — Я убивал, и до сих пор могу убить. Тебе опасно быть рядом со мной даже в одном городе. Искушение сделать тебя своей слишком велико. — Монстры не могут пользоваться палочкой и вызывать патронус. Забыл? Они сидели в креслах, между ними стоял столик с нетронутым ужином. Ей хотелось забраться ему на колени и целовать, ему — отослать её обратно в Лондон ближайшим рейсом, приставив вооруженную охрану и обвешав чарами и амулетами. Они сидели и притворялись, что им совершенно не хочется прикоснуться друг к другу. — Прости, что заставил тебя столько страдать. — тонкие пальцы сжались на подлокотниках. — Но я не хочу подвергать тебя опасности. Ты — моя слабость, Гермиона, и это ставит тебя под удар. Ты должна вернуться в Лондон. — Северус, напомнить, как мы с тобой познакомились? И при каких обстоятельствах я первый раз тебя поцеловала? — Это другое… — Если ты ищешь повод от меня избавиться… — Ты не должна была быть среди делегатов. Кингсли не должен был тебя отпускать. Здесь для тебя слишком опасно сейчас. — Кингсли сам настаивал на моем участии. Принимающая сторона требовала именно меня. Волшебники переглянулись. — Жан-Клод не мог. — Но кто-то же это сделал. И мне это не нравится.***
Гермиона проснулась, когда на часах было 4 вечера. Она позволила себе лениво потянуться, перекатываясь под теплым и лёгким, словно облачко, одеялом. Минувшая ночь принесла многое, однако волшебница чувствовала себя счастливой. Он жив, он рядом и он все ещё любит её, и на запястье ещё ощущается его подпольный поцелуй. Остальное уже мелочи. Таинственный некто, занимавший её в Сент-Луис, организатор покушений и направления в ресторане, вампиры, оборотни, противный журналист, Малфой, да хоть сам Тёмный лорд — никто не мог затмить солнце, греющее её изнутри. Внутренний голос нашептал что-то про вампирское обаяние и её личную слабость к конкретно этому мужчине, но она и не планировала нырять в омут с головой. В конце концов, она здесь по работе, личная жизнь подождёт. Быстро умывшись и переодевшись в спортивный костюм, волшебница отправилась на тренировку. Нет лучшего способа привести мысли в порядок, чем физическая нагрузка. Тем более, что в отеле неплохой тренажерный зал, а после можно и на пробежку сходить. На удивление, зал в это время был почти пуст. Несколько девушек занимались на велотренажёрах, и мускулистый мужчина тягал железо возле стены. Когда волшебница уже почти закончила разминку, в зал вошла маршал Блейк. Женщины приветливо улыбнулись друг другу и вскоре у них завязалась непринуждённая беседа. У них оказалось достаточно точек соприкосновения, Анита расспрашивала о принципах магии, а Гермиона заинтересовалась огнестрельным оружием. Закончив тренировку, женщины договорились встретиться через полчаса в ресторане. — Знаешь, не в моих планах вмешиваться в чужие отношения, но я за каким-то хреном привязалась к этому дурню и переживаю за него. Быть вампиром не так круто, как рисуют в романах и показывают в кино, и он не выбирал становится одним из них. Но зато он выбрал тебя. Черт возьми, он, пожалуй, единственный новообращённый, кто не попытался залезть мне в трусики в поисках могущества! Да и вообще я не замечала за ним интереса к женщинам, кроме гастрономического. Чего возьми, я за все время нашего знакомства не видела столько эмоций, сколько за эту ночь! — Это ты не видела его в Хогвартсе. Он не рассказывал, как работал школьным учителем?
