Наша семья, наш дом

Джульетта пробуждалась медленно, поворачиваясь в постели, уклоняясь от тонкого луча света, который пробивался сквозь щель в занавесках. За спиной она почувствовала, как Августин во сне перевернулся, уткнувшись лицом в подушку, когда она тихо встала с кровати. Хотя было уже их обычное время для начала дня, Джульетта колебалась, не желая будить мужа. Её мать всегда настаивала, чтобы все в доме поднимались с первым светом, но наверняка она поймёт, если Джульетта даст мужу и детям ещё хотя бы час отдыха после… Слёзы обожгли глаза Джульетты, когда она, сдерживая бурю чувств, снова вспомнила прошлую ночь, ночь Церемонии Дарования Мирабель. — Мамочка?.. Джульетта уткнулась ладонями в комод, опустив голову, как перед ней вновь всплыли заплаканные карие глаза её младшей дочери, осознавшей, что что-то пошло не так. Она была окружена семьёй, собравшейся отпраздновать её долгожданный дар. Дар, которого ей не досталось. Секунду спустя Мирабель выскочила с праздника, убежав в детскую. Джульетта с Августином помчались следом, умоляя её вернуться. Они стояли за дверью больше часа, прося её впустить их, убеждая, что всё будет хорошо. — Пожалуйста, милая, открой дверь. Поговори с нами, прошу. Касита была надёжным домом, и запертую дверь было практически невозможно открыть, если только человек по ту сторону двери не отпер её сам, или если дом не вмешается. Джульетта всё равно пробовала, безуспешно надавливая на дверь, пока звуки плача её малышки, запертой внутри, разрывали ей сердце. Они оба просили Каситу помочь, но дом оставался странно молчаливым, даже не совершив привычного жеста отказа. Наконец, Августин убедил её уйти, пообещав, что утром они сядут с Мирабель и скажут ей, что ничто не изменит их любви к ней — с даром или без. Они быстро уложили Исабелу и Луизу спать, и обе девочки даже не стали возражать. Затем они с Августином вернулись в свою комнату, измотанные, но ещё долго не могли заснуть. Джульетта оделась и тихо вышла из спальни, направляясь к детской. Она подождёт, когда проснётся Августин, чтобы поговорить с Мирабель, но сейчас ей хотелось просто увидеть её, убедиться, что дочь хотя бы смогла заснуть. Если смогла. Остановившись перед дверью, Джульетта потянулась к ручке, сжала её пальцами. Ручка не поддавалась. — Касита, пожалуйста, открой дверь. Прошло несколько секунд. Дом и правда… Щелчок. Ручка внезапно повернулась у неё в руке, и дверь приоткрылась. Медленно Джульетта толкнула дверь, глаза привыкали к темноте комнаты. Кровать Мирабель была в беспорядке, подушки разбросаны, а одеяло наполовину свисало на пол. И в кровати… Её дочери не было. — Мирабель? — Джульетта обвела комнату взглядом, резко отдёрнув штору, заливая пространство светом. Её дочери не было ни в кровати, ни в любом другом углу комнаты. — Мирабель, где ты? Джульетта вышла из детской, заглянула в коридор, затем осторожно приоткрыла дверь в ванную, которую делили дети. Никакой Мирабель. Джульетта сорвалась на бег. Столовая. Гостиная. Никакой Мирабель. Ни в библиотеке, ни в швейной. Ни на улице под её любимым деревом. Нигде. — МИРАБЕЛЬ! МИРАБЕЛЬ! Неужели она ушла в деревню одна? Мирабель запрещали покидать территорию без взрослых, она это знала. Когда она могла успеть уйти? Касита должна была разбудить их — но вчера Касита должна была открыть дверь, и не сделала этого, а теперь… А теперь… — МИРАБЕЛЬ! МИРАБЕЛЬ, ГДЕ ТЫ?! Джульетта едва осознавала, что теперь не одна: её крики разбудили остальных. Перед ней появилось встревоженное лицо Августина, его черты то становились чёткими, то расплывались, пока Джульетта медленно опускалась на колени. — Джульетта, что… — Её нет! Мирабель пропала!

***

Год после исчезновения Мирабель тянулся мучительно долго, и каждый новый день приносил с собой лишь очередную горечь неудач. Неудачу оттого, что Мирабель всё ещё не нашли. Неудачу вернуть её в отчий дом. Неудачу даже понять, как она могла исчезнуть — ведь Касита оставалась безмолвной перед их мольбами, игнорируя даже призывы её матери, их матриарха. Сначала семья старалась не терять надежды. Мирабель было всего пять лет. Даже если она ушла ночью, она не могла уйти далеко, и, конечно же, должна была вернуться к вечеру, даже если где-то испугалась или обиделась. Они понимали, что девочка переживала из-за случившегося, возможно, была испугана тем, что это значило, но она должна была знать, что они всё ещё любят её. Что этот дом — её дом. Семья бросила все силы на поиски, к ним присоединились и жители деревни. В округе были организованы поисковые отряды, которые прочёсывали дом, деревню и прилегающие леса и долины. Когда это не дало результата, Феликс послал весточку в соседние деревни, а затем и в ближайший город. Но ни единого следа найдено не было, и дни сменялись неделями, недели — месяцами. Жители деревни хранили фотографии Мирабель, каждый знал, что если её или хоть малейший след обнаружат, об этом сразу же нужно сообщить семье Мадригаль. Но у всех была своя жизнь, и вскоре поиски стали стихать. Семья Мадригаль не прекращала надеяться, хотя взрослые сходили с ума от горя и тревоги, а дети были сбиты с толку и напуганы. Но в конце концов, даже они смирились с тем, что поиски не приносят результатов. Джульетта и Августин крепко прижимали Изабеллу и Луизу к себе в годовщину исчезновения Мирабель, и их дочери тихо плакали, скорбя о сестре. Утром Джульетта проснулась и обнаружила, что кто-то заботливо уложил всех в постель, аккуратно прикрыв их одеялом. Она не стала расспрашивать, кто из домашних проявил такую доброту, но улыбнулась про себя, отправляясь готовить завтрак, в душе благодарная за эту нежную заботу. В какие-то моменты следующие несколько лет прошли легче. Джульетта кормила свою семью и лечила жителей деревни. Она заботилась о подрастающих Изабелле и Луизе, которые, казалось, росли как на дрожжах. Она держала Августина за руку, когда они вместе ходили за покупками, и с каждым годом любила его всё сильнее. Когда на свет появился её племянник, Джульетта впервые взяла его на руки и не смогла сдержать слёз, глядя на несколько милых кудряшек на его почти лысой головке. С рождением Антонио Касита, прежде казавшаяся утраченной, вновь ожила. Лампочки весело подмигивали, когда он смеялся. Ящики выдвигались и замирали на месте, позволяя маленькому мальчику хвататься за них, делая свои первые шаги. Занавеска на мгновение поднималась лёгким ветерком, растрепав волосы Изабеллы, когда та позировала для фотографии, а дверь заботливо указывала Долорес на её затерявшиеся тапочки. Прошло больше девяти лет с тех пор, как их мир рухнул, но теперь улыбки Джульетты были настоящими. Возможно, они не были такими широкими, как прежде, и ничто не могло стать как раньше, но у неё были две дочери, муж, мать и семья сестры, и она любила их всей душой. Она никогда не теряла надежду на возвращение Мирабель и вместе с Августином продолжала отправлять её фотографии и писать письма всем, кто мог бы помочь. Но жизнь не стояла на месте. Они жили дальше, чтобы, когда Мирабель захочет вернуться, её встретил тёплый, полный любви дом. Что же до Каситы… Джульетта не могла отрицать, что порой она обижалась на дом за его молчание в те моменты, когда ей было так нужна его поддержка. Эти годы, когда её родной дом словно замкнулся в себе и не отвечал на её всё более отчаянные мольбы, когда едва заметные шорохи и случайные движения картин были единственными признаками жизни — всё это оставляло глубокую боль. Только мысль о том, что Изабелле и Луизе будет ещё тяжелее потерять единственный дом, который они знали, останавливала её от желания переехать. Но с появлением Антонио Касита вновь ожила, и стала даже теплее и заботливее, чем прежде. Каждое утро дом будил их лёгкими стуками по дверям, занавески аккуратно ограждали её от случайных бурь, вызванных Пепой, а одеяло заботливо укрывалось на её плечах, когда она сидела одна на диване ночью, с семейным альбомом на коленях. Возможно, событие на церемонии ослабило силу дома. Или, может, Касита, так же как и они, не знала, что произошло с Мирабель, и погрузилась в шок, как и вся семья. Но теперь, когда тепло и любовь вновь наполняли их дом, Джульетта не могла думать, что Касита была равнодушна к её дочери или обижена на неё за отсутствие дара. Они все потеряли часть своего счастья, но они всё ещё были вместе.

***

Как-то Джульетте не приходило в голову, что Антонио уже почти пять. Почти взрослый, чтобы обрести свой дар. Часть её раздумывала, не ждали ли остальные так долго с началом подготовки из уважения к ней или по причине какого-то ошибочного беспокойства, что это событие вновь вернёт её в то подавленное состояние, в котором она пребывала первые несколько недель. «Честно говоря, им не стоило волноваться,» — думала Джульетта. Конечно, память о той ночи всегда останется свежей и болезненной где-то в глубине её души, но она понимала, что то, что тогда случилось, было исключением. Антонио заслуживает возможности обрести свой дар, и если, каким-то образом, история повторится… «Мы будем рядом с ним в ту же секунду, все до единого,» — убеждала она себя. Она знала, что они не дадут ему ни на миг усомниться в том, что он — настоящий Мадригаль, как бы ни сложилась судьба. С каждым днём, по мере приближения заветного дня, чувство радости и предвкушения в доме становилось всё сильнее. Касита светилась всё ярче, прибираясь до блеска и с невероятной энергией участвуя в подготовке к празднику, с задором, порой превосходящим даже воодушевление детей. И вот настал момент, когда семья собралась вокруг свечи, символизирующей свет их магии и единства. Она горела ярче, чем когда-либо. Антонио получил дар говорить с животными. Это был прекрасный дар, который словно был создан для него. Августин обнял Джульетту за плечи, пока дети ликовали. Пеппа плакала от счастья, а Феликс, казалось, был на грани, чтобы последовать её примеру. Джульетта мягко положила руку на перила, наблюдая за тем, как всё наконец идёт так, как и должно было быть. Осторожно, часть перил обвилась вокруг её ладони, не слишком крепко, чтобы она могла легко убрать руку, но достаточно ощутимо, чтобы дать понять, что дом хотел что-то ей сказать. Джульетта улыбнулась, глядя на свою Каситу, на дом, семью. И Мирабель ответила ей такой же тёплой улыбкой.