Исповедь

«Оставь прошлое позади. Не заставляй себя ещё больше страдать. Силу шиноби определяют не только выученные техники. В трудный момент он должен суметь сделать правильное решение. Раз уж ты вступил на путь ниндзя, то будь мудрее. Иначе так и помрёшь дураком.» Джирайя. Наруто: Уроганные Хроники, 2 сезон, 187 серия.

      Вы знаете, что такое отчаяние? Настоящее, а не то, что можно встретить на просторах интернета и в тематических пабликах соцсетей? То отчаяние, от которого в одночасье блекнут все краски мира, а в душе появляется огромная чёрная дыра? Сначала в ней безвозвратно исчезают все чувства и эмоции, а потом, оглянуться не успеешь, и эта бездна уже поглощает тебя самого. Вчерашние друзья, с которыми ты был «на одной волне», вдруг оказываются совершенно чужими людьми с ворохом собственных проблем. Их общение с тобой у них зависит от того, как много ты можешь им предложить и стоит на втором месте с конца их бесконечного списка приоритетов. Семья отказывается понимать тебя. Да и смотрит так, словно уже подготовила тебе тихое местечко на кладбище, а ты возьми и не оправдай их ожиданий. Эти, сочувственные, жалостливые взгляды… Ты можешь их не видеть, но это отвратительное, липкое ощущение брезгливости к себе, что они вызывают, будет чувствоваться всегда. Так вот, эти взгляды, я вам так скажу, они хуже самой изощрённой пытки. Когда тебя пытают, ты знаешь за что. Потому что ты - шиноби. Потому что отстаиваешь интересы чуждые твоему врагу. В истязаниях и пытках всегда есть двое: ты и твой враг. И это, как не странно, позволяет тебе держаться. Твой враг — живое подтверждение того, за что ты борешься и зачем, а здесь… Только ты наедине со своими демонами. Ты не такой, как другие. Ты — ущербный. Обуза и ходячая проблема… Да, я знаю какого это. А ведь всё должно было быть по-другому.       Знаете, это произошло, как парадоксально бы это не звучало, самым обычным весенним деньком. Вообще, у Жизни отменное не только чувство юмора, но и чуйка на момент, когда нужно сделать человеку «подлянку». Называйте это как хотите: карма, чёрная полоса. Помниться, Хьюга Неджи, как-то называл это судьбой; в чём-то он был прав. От судьбы не уйти. Если у Жизни в ежедневнике написано, что сегодня, в двенадцать часов дня, на макушку беззаботного человечишки должен прилететь кирпич — он прилетит. Даже не сомневайтесь в этом. Вопрос лишь в том: как перед этим, человек прислушивался к голосу Вселенной? Видите ли, Жизнь, когда присылает «привет» в лице кирпича, не делает это без предупреждений. Но мы, люди, я в данном случае, бываем слишком самоуверенными и самонадеянными, и игнорируем эти последние китайские предупреждения. За что потом и получаем. А ведь выбор: идти под кирпич или нет, всегда есть и он остаётся за нами. Кирпич этот, конечно же, всё равно свалиться, но не так болезненно или вообще не на вас. Но это так… лирическое отступление.       Так вот, как я уже сказал, это был самый обычный весенний денёк. Поступила информация, что в Пустыне Демона, были зафиксированы аномальные подземные толчки. Изначально сенсоры предположили, что это вызвано природными явлениями. Там, как раз, перед всем этим, какое-то время работала группа учёных-сейсмологов. Помню, они два часа пытались доказать своим заумно-сухим научным языком, что землетрясению быть и Лорду Казекаге, всё же, придётся объявить о возможной угрозе населению. Честно говоря, на тот момент, я даже не пытался вникнуть в подробности их доклада. Единственное, о чём я тогда думал, так это о том, как уменьшить панику среди населения и оптимизировать работу шиноби в экстренной ситуации. Сейчас я, конечно, понимаю, что это был первый шаг к череде последующих трагических событий.       Как бы там ни было, Лорд Казекаге держал информацию учёных на контроле. Когда толчки повторились, к группе сенсоров были подключены сейсмологи. Тогда-то и стало понятно, что данные импульсы не имеют ничего общего с прогнозами учёных. Если вкратце пересказать их монотонный часовой доклад, то всё сводилось к тому, что данные толчки не имеют сейсмическую природу. Нас же чему наука учит? Что сейсмическое явление — это движение пород, которые своими колебаниями генерируют энергию. Так вот, волны, которые распространяли эти колебания, не соответствовали научно принятым. Короче говоря, аномалия. Мне ещё тогда стоило понять, что происходит что-то не ладное, но… Что не сделано — то сделано.       Мы с Лордом Казекаге выбрали троих элитных джонинов. Толковые ребята… Были. Лучшие из лучших, не только как шиноби, но и как люди. Нашей задачей была разведка и, если позволяла ситуация, урегулирование проблемы. Когда мы прибыли на место, стало понятно, что задание может усложниться площадью предполагаемой проверки. Мы то думали, что там территория максимум с футбольное поле, а оказалось, как две Сунагакуре и ещё место для половины Конохи останется. Преувеличиваю, конечно, но территория, и в самом деле, оказалась огромной. Там ничего не росло и не было никаких признаков ни то что человека, но и животного. Даже птицы, за всё то время, что мы там провели — а провели мы там почти сутки — не летали. Единственное, что там было: парочка обветренных скал и несколько безобидных кактусов. Гиблое место, одним словом. Пустыня Демона, конечно, всегда отличалась своим «радушьем»; всё-таки опаснейшее место на территории Страны Ветра. Впрочем, вы и без меня это знаете, но тогда… Не знаю… Что-то в самом воздухе того места было не таким. Не правильным. Помните, вначале я говорил, что Жизнь всегда предупреждает, когда готовиться сделать встряску нерадивому человечишке? Так вот, это был второй раз, когда я пропустил её последнее предупреждение.       Мы работали до глубокой ночи, пока не поняли, что ничего подозрительного, кроме самой атмосферы этого места, нет. Мы изучили весь запланированный периметр и тогда я принял решение возвращаться в Сунагакуре. Помню, покидая то место и немного расслабившись, мы обсуждали поход в купальни. Я тогда сразу отказался. Меня ждала девушка. Это была наша годовщина. Сколько тогда было? Кажется, год как мы начали встречаться. Понятное дело, мне эти годовщины — до лампочки, но ей нравилось и мне хотелось сделать ей приятное. Мы договорились, что проведём это время вместе, когда я вернусь с миссии. Помню, ребята тогда здорово на мне отыгрались со своими подколами.       В любом случае, у госпожи Судьбы на наш счёт были другие планы. Мы уже почти вышли из очерченной зоны, когда за нашими спинами прогремел взрыв. Один. Второй. В таких ситуациях время на подумать, понятное дело, нет, поэтому всё держится на рефлексах. Уклониться и упасть на землю. Активировать марионетки. Прикрыть себя и товарищей. А потом, ещё один взрыв. Совсем рядом. Прямо предо мной. Я даже не успел понять, где находился его источник. Меня отбросило в сторону и, думаю, я потерял сознание. Последнее что помню — звон в ушах и треск марионеток. Уже потом, в больнице, мне сказали, что благодаря их защите, я и выжил. Да… выжил…       — «Состояние Канкуро-сана стабилизировалось. Он очнётся с минуту на минуту.» — Первое, что я услышал, когда пришёл в себя. Да уж… Память — жутко удивительная вещь. Она способна хранить, в мельчайших подробностях, события, которые были пару лет назад и, в то же время, с лёгкостью стереть информацию о том, что ты ел сегодня на завтрак.       Вы же знаете про пять стадий принятия? Так вот, с первой — стадией отрицания — я столкнулся сразу, как пришёл в себя. О том, что что-то не так, я понял практически моментально. Знаете, это необъяснимое чувство, когда подсознание уже знает, что произошла какая-то гадость, но у мозга ещё не хватает данных чтобы выдать факт об этом? Вот и у меня так было. Боль во всём теле, особенно в области предплечья и глаз, была нещадной, но кромешная тьма вокруг и повязка на глазах меня, откровенно, напрягала. Помню, первое, что спросил было: «Какой умник выключил свет, джан?»       — «Канкуро, сейчас полдень. Ты пробыл без сознания двое суток.» — Голос Гаары — он раздавался совсем рядом, где-то справа от меня — в тот момент был подозрительно серьёзным и меня это сильно насторожило. Обычно он так говорит, когда готовиться огорошить неприятными известиями. Вот у меня и похолодело всё в душе, когда услышал эту интонацию. Следующее, что он тогда сказал было:       — «Вы попали в ловушку врага. Взрывы спровоцировали локальное землетрясение. Согласно отчёту поискового отряда, тебя нашли в десяти метрах от эпицентра. Это сохранило тебе жизнь…»       — «Что с остальными?» — Перебил я его на полуслове.       — «Мертвы.»       Знаете, меня сложно назвать сентиментальным человеком, но, когда речь идёт о человеческих жизнях. Особенно друзьях… Когда ещё вчера вы веселились в барах, обсуждали девчонок и строили планы на жизнь, а сегодня из вашей компании в живых остался только ты один — это воспринимается, как жестокость судьбы. Её способ отомстить за все грешки, совершённые тобой на протяжении всей жизни. Ведь шансы выжить у нас, у всех, были одинаковые, но выжить удалось лишь мне. Словно оказался баловнем судьбы. Какая всё же жестокая ирония.       — «Ты единственный выживший.» — Продолжал Гаара. Я его не видел из-за повязки на глазах, но мог с лёгкостью представить, как он хмурится в попытке предугадать мою реакцию.       — «Канкуро-сан, вам очень повезло, что вы остались живы.» — В этот момент заговорила медик, под надзором которой я находился. Она была из Конохи. Я понял это по акценту, характерному для жителей Страны Огня. — «К сожалению, из-за серьёзных повреждений вашей правой руки и, начавшемуся сепсису, нам пришлось провести операцию по ампутации. Так же взрывом были полностью разрушены оба ваших глаза. Нам пришлось их удалить. Как я уже говорила, Лорду Казекаге, мы делаем всё возможное, чтобы найти подходящего для вас донора. Вам стоит подготовиться к долгому процессу восстановления.»       — «Другими словами, вы говорите о том, что я больше не могу быть шиноби?»       — «На данном этапе восстановления — да. У вас серьёзные травмы, вы должны это понимать…»       Отрицание. Рьяное, неистовое. Яростное. Оно переполняло меня. Помню, как пытался встать с койки и доказать, что всё это — неправда. Что я всё ещё могу быть шиноби. Помню, как ставил в пример Рок Ли из Конохи. Парень и вовсе чакрой не обладает, а добился каких высот. Да и после боя с Гаарой, во время экзамена на чунина сильно пострадал, но всё равно смог же и восстановиться, и быть шиноби. Я чуть не убился в своём рвении доказать, что ещё чего-то стою, как шиноби. И это не оборот речи. Гааре даже пришлось использовать свой песок, чтобы приковать меня к постели, и дать возможность медикам меня успокоить. Сейчас я, конечно, понимаю, насколько опасным и безрассудным было моё поведение, но тогда…       Скажите, вы когда-нибудь любили? Тогда вы должны меня понять. Для меня, моя работа, была моей любовью. И вот, представьте — лучше, конечно, не представляйте — вы любите всей душой; каждой клеточкой своего организма, а вам говорят, что вы должны отпустить эту любовь… Это было сложно. Быть шиноби, быть телохранителем брата, защищать сестру — было делом всей моей жизни. Ведь, как иначе? Они - моя семья. Но, вот он я. Без руки. Без глаз. Калека, который уже никогда не сможет выполнять миссии и защищать дорогих мне людей… В тот день я так и не смог заснуть; и на следующий тоже. И через неделю бы всё ещё продолжал не спать, если бы Гаара с моей тогдашней девушкой, по намёку медиков, не стали подсыпать мне снотворное.       Когда нашёлся донор, я был уверен, что моим испытаниям пришёл конец. Думал: «Чудно, теперь я буду прежним и всё вернётся на круги своя.» Это был самый большой в моей жизни самообман. Я понял это тогда, когда Цунаде Сенджу — главный медик Конохи — сказала мне, что вживят в меня только руку. Как выяснилось, глаза этого донора не были пригодны для трансплантации. Помню, я тогда закатил жуткий скандал.       — «Какого чёрта вы тут творите, джан?» — Кричал я, «смотря» в сторону Цунаде. — «Чем вы здесь занимаетесь? Неужели так сложно найти донора, джан? Сколько людей погибает на миссиях ежедневно? Неужели никто не подходит?»       — «Канкуро, мы делаем всё возможное, но данного рода операции крайне сложные. Неправильно подобранное тело может не прижиться, а в последствии и вовсе отравить тебе весь организм. Подбор донора требует времени. Более того, в списке ожидания доноров состоишь не только ты. Прошу тебя, наберись терпения. Мы найдём донора глаз.»       — «Либо меня просто убьют. Вот повезёт же тому, кто стоит в списке после меня, джан.»       Да уж… Люди могут быть до неприличия жестокими, особенно когда в затылок дышит нужда. Думаю, именно в тот момент, незаметно для меня самого, стадия отрицания перешла в стадию гнева. Особенно гнев укрепился, когда противники клана Казекаге устроили покушение на меня, прямо в моей больничной палате. Несмотря на своё состояние, я всё ещё оставался членом Совета Старейшин и имел там большое влияние. Это, понятное дело, не нравилось некоторым кланам, а когда в жизнь вмешивается политика, жертв трудно избежать. Но, к счастью для меня, моё имя стояло во всех списках, кроме самого главного: на тот свет.       Как бы там ни было, гнев переполнял меня; и с каждым днём всё сильнее и сильнее. В то время, я мог вспылить из-за любой мелочи. Пытаясь прочесть отчёты по делу в Пустыне Демона — их специально перевели для меня на шифр Брайля — я бесился от собственной медлительности и невнимательности. Я всё ещё не терял надежду доказать всем, и себе в первую очередь, что я всё тот же сильный шиноби, каким был раньше. Пытался в одиночку разобраться с тем делом и понять, кто устроил взрывы в которых погибли мои товарищи. Но, каждая моя неудача или заминка порождала лишь очередную волну гнева.       В то время я срывался на всех. На близких, на медперсонале. На шум за окном и в коридоре, на пение птиц, на свою белую трость. Я был зол на весь мир и на судьбу, что оставила меня в живых. Доводы и призывы разума на меня совершенно не действовали. Я злился и обвинял. Я просто был неуправляемым сгустком ненависти ко всему живому вообще и к миру, который я перестал видеть — в частности.       Помню, на следующий день после операции, меня пришла проведать моя девушка. И, как бы так сказать, мне постоянно хотелось прикоснуться к ней. Просто убедиться, что она рядом, что она живая, а не плод моего сбрендившего воображения. Понимаете, в кромешной тьме, когда прислушиваешься и вздрагиваешь от каждого непонятного шороха, так как не знаешь природу его происхождения — начинаешь медленно сходить с ума.       Так вот, мы сидим, разговариваем, а я постоянно ищу её руку. В конечном итоге, я её нашёл и, крепко сжав, тут же почувствовал, что этого не стоило делать. Это сложно объяснить. Это ощущение нельзя назвать предчувствием или чем-то в роде этого. Просто, в какой-то момент, в душе появляется стойкое ощущение того, что это было лишним. Что человек, сидящий рядом с тобой, уже не тот, кем был раньше. Отдалился от тебя и, что самое унизительное, ему неловко находиться рядом с тобой и… Я вспылил.       — «Ты стесняешься меня?» — Прорычал я, чувствуя, как в душе всё закипает.       — «Почему ты так думаешь?» — Растерянно спросила она, но в её голосе я отчётливо услышал лёгкие нотки волнения.       — «Потому что ты постоянно одёргиваешь руку.» — Мой голос становился всё жёстче и сильнее. — «Ты не хочешь касаться меня? Скажи, Фуюка, я до такой степени тебе омерзителен?»       — «Нет, я просто боюсь причинять тебе боль.»       — «Жалкие отговорки.» — Рыкнул я, окончательно потеряв над собой контроль. С силой схватив руку девушки, чем заставил её вскрикнуть от боли и неожиданности, я угрожающе прошипел. — «Не смей. Меня. Жалеть. Ты поняла меня?»       — «Отпусти. Мне больно.»       — «Убирайся.» — Я оттолкнул Фуюку с такой силой, что она не удержалась и упала с края койки, на котором всё это время сидела. — «Не смей больше появляться здесь. Если ты такая малодушная и для тебя важна моя внешность — просто исчезни из моей жизни. Я не намерен терпеть твою жалость по отношению ко мне.»       Да, я прогнал её. Будете смеяться, наверное, но я тут же пожалел об этом. Знаете, как это бывает во время семейных ссор? Наговоришь всякого, но в глубине души искренне боишься, что это, на самом деле, может произойти. Что она не вернётся, или ещё что-то. Вот и тогда, когда за ней закрылась дверь палаты, я тут же последовал за ней чтобы извиниться, но… я её не видел, а звук её шагов очень быстро утонул в шуме больницы. Думаю, после этого случая я окончательно погрузился в свой гнев. Масло в огонь моего «ангельского» характера подливал ещё и тот факт, что эта странная — чуйка — на эмоции людей, не знаю как по-другому её назвать, стала буквально преследовать меня. Тогда я считал это мнительностью и злился на себя.       Да… Злился… Но вот в чём шутка жизни. Когда вы видите глазами, вы не «видите» другими органами чувств. Мы не обращаем внимание на повседневные мелочи. Можем позволить себе делать несколько дел одновременно. Теряемся во времени и не осознаём каких-то вещей, что всегда окружают нас. Когда ты слеп, у тебя нет такой роскоши, как беспечность. Твоя жизнь превращается в мир осознанных поступков. Три минуты кипит вода в чайнике. От дома до магазина сто двадцать восемь шагов и ещё три ямы, которые всё никак не заделают. Слепой может услышать начало песчаной бури, когда её ещё нет на горизонте, а благодаря обонянию можно уже с самого утра понять, что ждёт Лорда Казекаге на обед, помимо недовольных Старейшин. Благодаря прикосновениям, слепец различает буквы, написанные тушью на свитке. Когда ко мне пришло это осознания, мой гнев утих и наступила третья стадия — торг.       Я торговался со своим организмом каждый день. Может быть, если я сделаю на несколько упражнений больше чем вчера, я смогу увидеть так же, как и раньше? Может быть, если я лучше прислушаюсь, то смогу отличить взмах крылышек бабочки от ползания гусеницы? А если я ещё лучше сосредоточусь и внимательнее проведу по краям предмета то смогу почувствовать каждую его неровность и шероховатость? Тогда я точно буду таким, каким был раньше и смогу «видеть» этот мир. Такие мысли успокаивали меня и реабилитация начала проходить лучше. Думаю, когда врачи сказали об этом, мои близкие вздохнули с облегчением.       Истинный шиноби тот, кто никогда не сдаётся. Думаю, эта фраза высечена на лбу у каждого ниндзя. Ну, кроме моего брата, конечно. Признаюсь честно, хотя, возможно, это и не для интервью, но… Как-то, мне в руки попали книги Джирайи-самы. Среди всего графоманства, которое там было, меня зацепило одно его высказывание. Он говорил: «Силу шиноби определяют не только выученные техники. В трудный момент он должен суметь сделать правильное решение.»       В какой-то момент моя жизнь и в самом деле стала, на удивление, обычной и я даже смог привыкнуть к своим — особенностям. Примерно в это же время, меня стали посещать мысли, что, возможно, сам того не осознавая, но, сумев принять себя таким каким стал, я, тем самым, сдал очередной экзамен Жизни? Честно признаться, я даже гордился тем, что смог справиться с этим и не утонуть в депрессии, как многие шиноби в подобной ситуации. Я стал спокойнее и самостоятельнее. Помню как отправлял Темари обратно в Коноху к мужу, лишь бы она перестала, как она это называет, дисциплинировать меня. Отношения с девушкой тоже наладились. Я продолжал работать в Резиденции в качестве члена Совета Старейшин. Понятное дело о полевой работе можно было забыть, но, тем не менее, я не был выброшен на обочину жизни. К сожалению, это приятное затишье оказалось лишь передышкой после первого этапа экзамена, который для меня устроила Жизнь.       — «Канкуро-сан, уже прошёл месяц, как мы начали с вами заниматься. Должен сказать, что я вижу определённый прогресс…»       — «Это хорошо, что вы его видите, потому что Я — нет.» — Подумал я во время очередного приёма у психолога.       Да, в программу моей реабилитации входило обязательное посещение психолога и, кажется, я сменил пятерых или шестерых специалистов за весь этот период. К счастью, или нет, но на этот раз виной этому не был мой характер. Просто, после общения со мной, самим психологам требовался поход к коллегам по цеху. И я не шучу. В любом случае, возвращаясь домой, я уже был уверен, что вновь буду менять специалиста.       Я уже говорил, что слепцы видят этот мир по-другому. Мы полагаемся больше на слух, осязание и обоняние, а ещё на ту мистическую чуйку, которую многие назвали бы интуицией. Именно она, ещё на подходе к дому, начала говорить мне, что Жизнь не закончила свою воспитательную работу по отношению ко мне.       — Это должно прекратиться. Мы больше не можем встречаться. — Раздался спокойный голос Гаары откуда-то из гостиной. Его тембр и интонация отличались от привычных мне. Сейчас в нём отчётливо улавливались нотки горечи и неловкости. Это что-то новенькое. Что могло заставить моего горделивого братца так себя чувствовать? Не долго думая и повинуясь какому-то странному порыву, я, словно последний преступник, быстро, на сколько мог, юркнул за угол дома, скрываясь в тени зарослей дикого винограда.       — Почему? Разве, всё что было между нами не из-за того, что мы полюбили друг друга?       — «Что?» — Пронеслось у меня в голове, прежде чем пришло осознание сказанного Фуюкой. Я так и замер, забыв как дышать, а в голове прозвучал голос надежды: «Этому должно быть логическое объяснение». «Она не могла.» — Хрипел мой внутренний голос, пытаясь всячески опровергнуть услышанное. Это же Фуюка. Моя Фуюка, которая всегда была рядом и поддерживала меня. Навещала в больнице, терпела мои вспышки гнева. Мы же через столько прошли и она всегда оставалась на моей стороне. Она всегда любила меня. Она не могла. Просто не могла. Скажи что это шутка. Прошу скажи, что это не правда. Умоляю, скажи.       — Мы оба знаем, что с самого начала наша связь была ошибкой. — Ответ Гаары, после продолжительного молчания, разрушил все надежды влюблённого сердца оправдать услышанное. В этот момент мне показалось, что вместо крови у меня по венам течёт студёная вода. Такого внутреннего холода я ещё никогда не испытывал. Он исходил откуда-то из глубин души. Словно там находится зияющая чёрная дыра и она была живой. Она дышала. Вдыхая все краски жизни, она выдыхала морозный, северный холод от которого всё внутри покрывалось тонкой коркой льда.       — Сегодня я собирался поговорить об этом с Канкуро. Он должен знать. — Тем временем продолжал Гаара, заставляя меня с силой сжать белую трость. Он хотел поговорить? Он? Тот, у кого отбоя от девчонок нет, хотел мне сказать, что забрал самое ценное, что у меня было? Хотел сказать, что забрал у меня надежду и опору? В доли секунды на смену стуже в душе пришёл всеразрушающий пожар. Всё к чему прикасались языки его ненасытного пламени — превращалось в пепел. Злость. Ненависть. Брезгливость. Отвращение. Боль. Каждому языку пламени можно было дать имя и они бы его, несомненно, оправдали своей неистовой яростью.       — Пытаешься выглядеть в его глазах заботливым братом? — Насмешливый голос Фуюки, заставил меня злорадно усмехнуться. Кажется, она не собирается тонуть в этом болоте семейной измены в одиночку. Что же, в любом случае, это последний раз, когда эти двое переступили порог моего дома.       — А ведь ты такой же трус как и все мужчины. — Тем временем продолжала девушка. — Думаешь, он простит тебя? Нас? Ты погряз в этом так же как и я. Ведь… У тебя был выбор: отказаться или принять. Ты поддался искушению. Скажи, какого это иметь девушку собственного брата? Тебе это возбуждало? Дарило ещё больше власти и превосходства над ним? Ты такой же монстр, каким и всегда был. Просто раньше ты не носил маску, а сейчас монстрёнок прячется за симпатичной мордашкой мудрого правителя… И меня сделал таким же монстром.       — Я не собираюсь оправдываться. — Сдержанный ответ Гаары подсказал мне, что слова Фуюки сильно задели его и меня это несказанно порадовало. Желание увидеть как он страдает, как корчиться от распирающей изнутри боли было таким манящим и желанным, что невольно на моём лице появилась жестокая ухмылка.       — Этот поступок не делает мне чести, как и тебе попытка переместить на меня всю вину. — Спокойно продолжал тем временем Казекаге. — Мы оба виноваты в этой ситуации и нам обоим придётся расплачиваться за содеянное.       — Какая пламенная речь. Сколько страсти. Как и подобает Лорду Казекаге. — Поняв, что услышал достаточно и начав испытывать тошноту от этой мыльной оперы, я решил выдать себя. Я зашёл в дом, словно ничего не произошло и принялся разбуваться.       — Канкуро? — Удивлённо спросили они вдвоём, словно не ожидали увидеть меня в моём собственном доме.       — И как давно? — Спросил я, проигнорировав их вопрос и удивляясь тому насколько спокойно звучит мой голос. Видимо, психолог, действительно, был прав когда говорил, что есть прогресс в нашей с ним работе. Я смог подавить вспышку гнева и не врезать в эту нахальную физиономию младшего брата.       — Я хотел сегодня сказать тебе об этом. Собственно поэтому и пришёл. Мне жаль, что так получилось. — Гаара говорил серьёзно и судя по интонации в его голосе он был искренен в своём сожалении.       — Я спрашивал «как давно?», а не «когда ты планировал мне это сказать?». — Не меняя тона проговорил я повернувшись в сторону брата.       — С момента твоей операции.       — Понятно. — Кивнул я, с силой сжав свою белую трость. Матерясь на чём свет стоит и сдерживаясь, чтобы не сорваться на них, я развернулся в сторону коридора, ведущего во внутренний двор с садом.       — Ты куда? — Спросила Фуюка. В её голосе помимо страха прозвучало и волнение.       — Подышу свежим воздухом. От одеколона твоего любовника меня начинает тошнить. Надеюсь, ты не обидишься, если не буду провожать и помогать собирать вещи. — Добавил я в полуоборота обернувшись в сторону, где, по-моему мнению, стояла девушка. От моих слов она вздрогнула. Я понял это по чуть уловимому шороху её тела. Криво усмехнувшись я продолжил:       — И постельное бельё на котором вы кувыркались, тоже заберите.       — Канкуро… — Начала было Фуюка дрожащим от сдерживаемых слёз голосом, но я жёстко перебил её:       — Надо было думать прежде чем прыгать в постель. А теперь убирайтесь. Оба. Меня воротит от вашего присутствия.       В мире бытует мнение, что мужчины, особенно шиноби, не плачут. Да, есть устав, который гласит, что ниндзя никогда не должен показывать своих слёз, но… Мы же не роботы. Как бы глубоко мы не пытались затолкать наши чувства, наступает момент когда эта тайная комнатка в нашей душе переполняется и весь ворох эмоций, пропылившийся, провонявший нафталином, с пауками и паутиной вываливается на поверхность сметая всё на своём пути. Мужчины тоже плачут. Когда никто не видит и не слышит. В тайне даже от самих себя. Самой чёрной и глухой ночью, за бутылкой саке, мы придаёмся своему отчаянью.       В этот раз всё было куда хуже. Круг Ада, который я думал, что уже прошёл, возобновился вновь. В самом худшем своём сценарии. Отрицание, гнев и торг я пережил ещё с самого начала, в день когда узнал об измене. Последствием проживания этих этапов стал погром во всём доме. А вот депрессия…То от чего, я думал, меня уберегла судьба — раскрылось во всех своих безликих и мрачных красках. Она пришла вместе с опустошением сразу как сил крушить не осталось.       Я закрылся от всего мира. Мой дом превратился в мою личную крепость, куда никому нельзя было заходить под страхом смерти. Даже Темари, после нескольких отчаянных попыток достучаться до меня, не стала рисковать своей жизнью. Это при её то настойчивости и взрывном характере. Понятное дело, что в таком состоянии ни о какой работе и речи идти не могло. Все попытки Гаары связаться со мной я игнорировал, а если он заявлялся ко мне, то посылал его прямым текстом туда, где и солнце не встаёт. Единственным моим интересом тогда было: до какого времени работает ближайший магазин и, смогу ли я купить ещё саке на свои сбережения?       Ночь выдалась на удивление холодной и глухой. Морозный, северный ветер пробирал до самых костей, ненавязчиво напоминая, что на дворе уже середина зимы. Потеплее закутавшись в плащ и размяв замёрзшие пальцы рук, я, проклиная на чём свет стоит, необходимость выходить из дома, удобнее перехватил белую трость и медленным шагом побрёл в сторону ближайшего магазина за очередной порцией саке. Сегодняшняя ночь как-то особенно напоминала мне миссию в Пустыне Демона. Тогда тоже была такая же зловещая атмосфера и нехорошее предчувствие надвигающейся неизбежности.       «Хоть из дому не выходи, джан.» — Мрачно подумал я, желая как можно быстрее вернуться в своё укрытие и погрузиться в омут воспоминаний, заливая их саке.       Я уже почти дошёл до нужного мне магазина, когда услышал, чуть различимый в шуме ночной жизни, женский крик о помощи. Вот только этого мне не хватало. Ничего, есть другие шиноби. Пусть они и разбираются с этим. Меня это не касается. Отмахнулся я от, неожиданно пробудившегося, рефлекса шиноби, словно от назойливой мухи. Вот только это, омерзительное до зуда во всём теле, чувство шила в заднице, которое, в зависимости от ситуации, заставляет нас против воли идти или оставаться на месте, не давало мне покоя. Мысленно матернувшись, я глубоко вздохнул и, поддавшись внутреннему порыву, повернул в сторону ближайшего переулка.       Чем дальше я уходил от основной улицы, тем громче звучал призыв о помощи. Девушка — если верить тембру её голоса, ей было чуть больше двадцать — неистово сопротивлялась и защищалась от откровенных домогательств с боку не отличающегося манерами, особи мужского пола. Тихо рыкнув себе под нос очередное ругательство, я невольно ускорил шаг. И вот где, спрашивается, патрулирующие улицы, шиноби?       — «Да не ламайся, ты. Все вы сначала строите из себя недотрог, а потом всё равно ноги раздвигаете.» — Донёсся до меня наглый тон, этого дегенерата. Позорище всего мужского рода. Раньше таких оскопляли без суда и следствия. Куда только Гаара смотрит? Тоже мне Казекаге. Как спать с девушкой брата, так первый в очереди, а как улучшить внутреннюю безопасность страны, так, извините, Совет Старейшин собрать надо.       — «Отпустите меня!» — Послышался вскрик девушки, а затем глухой удар и болезненный мужской стон.       — «Ах ты ж сука!»       «Молодец, девчонка.» — Пронеслось у меня в голове, заставляя ещё ускориться. Я почти перешёл на бег, сам удивляясь тому, как легко обходил препятствия и ни разу, при этом, не споткнулся. Завернув за угол, я сразу понял, что пришёл по адресу. Запахи, звуки и интуиция шиноби просто кричали в унисон о том, что моё появление помешало осуществиться коварным планам преступника.       — «И что здесь происходит?» — Спросил я угрожающе и тут же дал себе мысленный подзатыльник. Кажется адреналин и, привычная для меня, беспечность отступили, давая возможность логике высказаться. И что теперь? Нашёлся герой, понимаешь ли. Чем я ей помогу? Воспитательную беседу в стиле Наруто Узумаки проведу?       — «Прошу, помогите.» — Тихо взмолилась девушка, заметив меня.       — «Иди куда шёл, мужик.» — Заглушил её мольбы несостоявшийся насильник, явно недовольный постороннему вмешательству в его планы. — «Не видишь, я тут со своей девушкой развлекаюсь?»       — «То-то здесь столько веселья, что аж патруль позвать хочется, джан.» — Едко отозвался я, пытаясь по голосам понять где находятся герои этой криминальной драмы.       — «Ну попробуй, позови.» — Нагло проговорил он и, заметив моё состояние насмешливо добавил: — «А, кажется ты не можешь. Неужели правда жизни глазки выколола? Вали от сюда пока ещё можешь, калека.»       Ксо. А ведь он прав. Что я могу сделать в своём то состоянии? Я его не вижу, атаковать не могу. Да и без своей палки я слепой котёнок, который и шагу ступить не может чтобы не споткнуться. Здесь нужен нормальный шиноби, а не подбитыш вроде меня.       — «Уединились бы в мотеле, а не шумели тут и внимание привлекали.» — Сплюнул я свою досаду, разворачиваясь чтобы уйти.       — «Правильно. Вали от сюда, недобитая скотина.» — Процедил преступник и вернулся к своей жертве, схватив её за волосы. — «А теперь, я займусь тобой.»       — «Прошу…» — Только и смогла пискнуть девушка, поняв, что помощи ждать не от кого и теперь она сам на сам со своим мучителем.       От её мольбы у меня в душе всё сжалось в тяжёлый ком. Да что я за мужчина да такой? Над девушкой хотят надругаться, а я бегу поджав хвост, словно трусливый шакал какой-то. Неудивительно, что Фуюка предпочла Гаару. Неужели я и вправду ничего не могу сделать? Я же шиноби, в конце-то концов. Если я уйду сейчас, то искалеченная судьба этой девушки будет лежать на моих плечах. Пускай меня и побьют, но по крайней мере девушка останется цела. Всё равно я уже труп, доживающий свой век. Так хоть умру с честью шиноби. Плюнув на всех и вся, я резко развернулся и быстрым шагом подошёл к паре.       — «Ты ещё и на соображаловку туг, кретин?» — Совсем разозлился несостоявшийся насильник, когда понял, что нормально развлечься ему сегодня не дадут.       — «Нет, просто из-за тебя я не успел купить свою порцию саке.» — Прошипел я и, решив довериться своим инстинктам, что есть силы, ударил этого дегенерата белой тростью. Он сложился по полам и застонал.       — «Чего замерла? Беги пока можешь.» — Прошипел я, повернувшись в сторону девушки.       — «Д-да…» — Начала было она дрожащим от страха голосом, а потом как крикнет: — « У него нож!»       — «Ну зашибись.» — Процедил я сквозь сцепленные зубы пытаясь увернуться. В этот момент я почувствовал неприятное жжение в области плеча здоровой руки. Так себе уклонение. Эта скотина всё же задела меня своей зубочисткой. Судя по звукам и учитывая глубину пореза — сто процентов раскладной нож.       — «Справа!» — Снова крикнула девушка, заставляя меня автоматически и больше по привычке, поставить блок и уклониться.       — «Ты смотри, так ты типа шиноби?» — Заулюлюкал преступник, заметив мою технику ухода от атаки. — «И чё ты мне сделаешь, безглазый?»       Ну, у меня выбор не велик. Сдаться или продолжать? Первый вариант сразу отпадает, значит… нужно сконцентрироваться и хорошенько прислушаться. Это как во время восстановительной тренировки, я должен сосредоточиться на ощущениях себя в пространстве. Смотреть на мир внутренним взором. У меня для этого есть все данные. Шум его шагов, звук его дыхания, скрип его зубов, колебание воздуха от любого его мимолётного движения.       — «Он нападает!» — Крикнула девушка, как раз в тот момент, когда я поставил блок и схватив противника за грудки с силой впечатал его в землю. Хруст его костей сказал мне, что без посторонней помощи он сегодня уже не встанет.       — «Я же сказал тебе валить от сюда, джан.» — Грубо проговорил я, повернувшись в сторону девушки, выдыхая при этом адреналин и, ещё не до конца осознавая, что только что сделал. — «Уходи, пока он не очухался. И не шастай по ночам больше.»       — «Да. Спасибо.» — Выдала она, судя по звукам что-то мне протягивая. Я, чуть нахмурился и, неуверенно дотронувшись до этого предмета, аккуратно принялся его ощупывать. Моя белая трость. Я уже хотел было её взять, как моя рука натолкнулась на что-то нежное и тёплое. Её рука. Такая мягкая, бархатистая и, что неожиданно, маленькая… Кажется, я уже успел забыть какими приятными могут быть женские руки.       — «Спасибо, химе.» — Сдержанно проговорил я, забирая трость и прогоняя неуместное наваждение с, уже начинающими, появляться мыслями о бывшей девушке. — «Вам следует поспешить. Не пристало девушке вашего статуса по ночам шастать.»       — «Я просто возвращалась от подруги, а он появился так неожиданно…» — Начала сумбурно оправдываться она, явно, таким способом, пытаясь совладать с потрясением.       — «Меня это не интересует.» — Грубо перебил я её и прежде чем медленно побрести в сторону основной улицы, бросил на прощание: — «Идите своей дорогой и лучше не сворачивайте в переулки. Особенно такой тёмной ночью.»       Знаете какой один из жизненных уроков я вынес за это время? Ничто в нашей жизни не происходит случайно. У всех событий есть предыстория и всем событиям можно дать логическое объяснение. Словно вся наша жизнь — мир беспрерывных алгоритмов. Если мы сделаем так, то произойдёт это. Если мы будем слишком беспечными, то можем поплатиться за это не только здоровьем, но и собственной жизнью. Если мы поможем кому-то в трудный час — этот человек или сама судьба найдёт способ отблагодарить нас. Несмотря на свою циничность и жестокость, мир любит отзывчивость и созидание; и безжалостно наказывает тех, кто пытается это разрушить.       Возможно, следуя этой аксиоме, спустя пару дней после случая в переулке, я вновь встретился с этой знакомой незнакомкой. На этот раз утром, но тоже по пути к своему любимому магазину саке. В своё оправдание скажу, что случай в переулке и впрямь заставил меня задуматься о том, что я в действительности могу и кто я такой. К сожалению, мои мысли были ещё переполнены горечью пережитых событий и я, зачастую, прогонял их, стараясь забыться. Возможно, таким образом я просто боялся принять тот факт, что уже никогда не буду тем, кем был раньше.       — «Думаете, сегодня всё же успеете до закрытия магазина?» — В этот раз голос девушки звучал увереннее и с лёгкой насмешкой, хотя в нём и присутствовали мягкие и даже обеспокоенные нотки.       — «Что вам нужно, химе?» — Спросил я мрачно, не желая вступать в контакт с кем бы то ни было.       — «Ещё раз поблагодарить и…»       — «Не стоит.» — Отмахнулся я, вновь, как и в первый день нашего знакомства, перебив её на полуслове.       — «И спросить как вы узнали о моём статусе?» — Упрямо закончила она свою мысль.       — «Если скажу, оставите меня в покое?» — Выдохнул я раздражение и желая как можно быстрее закончить этот ненужный разговор.       — «Это зависит от того, что именно вы скажете.»       Вот же наглая девчонка. Угораздило же на неё наткнуться. Так бы уже давным-давно вернулся домой с новой бутылкой выпивки. И как только она нашла меня? Стоит подумать о другом маршруте лишь бы не пересекаться с ней. Выдохнув раздражение, я, словно делая одолжение, отрапортовал:       — «Ваши руки. Когда я прикоснулся к ним, то почувствовал гладкую и нежную кожу, что не характерно для среднестатистической жительницы Страны Ветра. Это значит, вы белоручка, что автоматически исключает весь средний и низший класс. Так же на ваших руках не было ни одного шрама, что так же исключает вашу принадлежность к шиноби. Тем не менее, это не исключает полностью возможности, что вы всё же владеете навыками самообороны и, как минимум, знаете как держать в руках оружие. Об этом говорит твёрдость вашей руки, когда вы протягивали мне мою трость, а так же тот факт, что вы не растерялись в экстренной ситуации. В заключение, ваша интонация, манера речи и поведение подтверждают тот факт, что вы из высшего сословия. А теперь, сделайте одолжение, отстаньте от меня и идите своей дорогой, джан.»       — «Как и ожидалось от элитного джонина и личного телохранителя Казекаге.» — Отозвалась в ответ она, заставляя меня напрячься.       — «Это в прошлом.» — Сухо и даже жёстко проговорил я, чувствуя, как от слов этой незнакомки, меня начинают одолевать болезненные воспоминания.       — «Разве?» — Её простой и немного высокомерный вопрос вогнал меня в состояние лёгкого ступора. Она что, тоже слепая? Разве не видит, что с такими увечьями я не могу быть шиноби.       — «Вы прекрасный аналитик, который способен рассказать о человеке, которого впервые встретил, только лишь по одному мимолётному прикосновению и переброшенных с ним парочкой фраз.» — Тем временем продолжала незнакомка, видимо восприняв моё замешательство, как некое негласное разрешение на продолжение разговора. — «И вместо того, чтобы пользоваться своим даром для защиты близких, вы пропиваете его и транжирите жизнь, которую ваши товарищи хотели бы прожить.»       — «Не вам судить меня, химе.» — Прошипел я, ясно давая понять, что она затронула тему, которую не должна была. — «И при всём уважении, которое я ни капельки не испытываю к вам, я бы предпочёл больше никогда с вами не пересекаться. Вы ничего не знаете. То, что было, то было и я уже никогда не буду тем, кем был когда-то.»       — «Тогда, прежде чем вы упадёте в моих глазах ещё ниже, я задам вам последний вопрос.» — То, как она сказала эту фразу, натолкнуло меня на мысль, что, возможно, мы с ней встречались раньше, но я быстро прогнал прочь эту догадку.       — «Зачем вы гонитесь за тем кем вы были, вместо того чтобы гордиться тем кем вы стали?»       — «То есть пьяницей?» — Едко спросил я, а она, отрицательно помотав головой, огорошила меня:       — «Элитным шиноби, который не видя своего противника и ориентируясь исключительно на слух, смог не только защитить наследницу клана Аэль, но и отправить преступника на больничную койку с серьёзными травмами.»       — «Ваша выпивка.» — После продолжительной паузы добавила она, поняв, что от меня никакого ответа не дождётся и протягивая мне в руки что-то явно тяжёлое. — «Это плата за то, что из-за меня вы, несмотря на то, что были счастливы, не смогли в тот вечер утонуть в своём отчаянии.»       В тот день я так и не притронулся к алкоголю. Эта короткая встреча в корне изменила моё отношение к ситуации в которой я оказался. Знаете, есть очень интересное высказывание: «Настоящий мужчина — это мудрость, мужество, милосердие. Настоящая женщина — это такая женщина ради которой мужчина стремиться быть мудрым, мужественным и милосердным.» Так вот, в тот день я, сам того не осознавая, встретил такую женщину. Её слова эхом звучали у меня в голове, везде, куда бы я не пошёл. Они преследовали меня и, знаете что? Они изменили меня. Я вдруг вновь вспомнил ради чего я все эти годы отдавал всего себя работе. Что для меня было и остаётся важным? Всего одна фраза женщины заставила меня вновь поверить в себя.       В следующий раз когда мы с ней встретились, я уже сам её нашёл. Узнал нужную мне информацию у Гаары. Да я пересилил себя и пришёл поговорить с ним. В тот день я узнал, что у слепцов есть ещё одна удивительная особенность: нас сложно обмануть, а слепого шиноби — практически невозможно. Мы слишком тонко улавливаем любое мимолётное изменение в колебании воздуха и… Я вздохнул с облегчением, когда понял, что мой брат мне не врёт. В любом случае после задушевного разговора с ним, я пошёл к Каиде Аэль. Именно так звали ту незнакомку, которая смогла открыть мне глаза на мою же жизнь.       — «Пришёл отдать вам.» — Проговорил я как только слуги удалились из комнаты, куда провели меня и где находилась наследница весьма влиятельного проправительственного клана. Я, вытянул руку в которой держал бутылки с саке, что она мне отдала в нашу последнюю встречу.       — «Мне не нужна ваша благодарность.» — Добавил я, всё ещё толком не зная в какой именно части комнаты находиться Каида.       — «Значит, я всё-таки не ошиблась в вас и вы действительно терпеть не можете, когда вас недооценивают.» — Раздался её, хоть и гордый, но весьма мягкий голос слева от меня. Мне даже показалось, что она ждала моего прихода.       — «Вы хорошо меня знаете.» — Повернулся я к ней, прислушиваясь как чуть слышно шелестит ткань её кимоно, когда она подходила ко мне.       — «Я знаю вас старого, но мне бы хотелось познакомиться с вами новым. Уверена, наше знакомство может оказаться спасением для нас обоих.»       — «Что вы имеете в виду?»       — «Вы же хотите узнать, кто подстроил тот взрыв?»       — «Вам что-то известно?» — Тут же насторожился я и, кажется, начал прислушиваться ещё внимательнее к каждому мимолётному шелесту.       — «Не так много, как мне хотелось бы.» — Ответила она серьёзным тоном и, явно, не пытаясь от меня что-либо скрыть. — «Но, в любом случае, чтобы узнать правду, вам, Канкуро-сан, придётся дождаться донора глаз и стать ещё сильнее чем вы есть сейчас. Думаю, это не велика цена за правду. Если, конечно, это предложение, вас, интересует?»       Женщины удивительные существа. В них природа перемешала в равных пропорциях мудрость, красоту, страсть и коварство; и перед такой женщиной не может устоять ни один мужчина. И, кажется, я не исключение. Каида заинтриговала меня, заставила поверить в себя и до сих пор поддерживает меня. Мы пока так и не узнали о том, кто стоит за взрывом в Пустыне Демона, но, в погоне за правдой, я смог найти что-то куда более ценное и, думаю, это и есть награда Жизни за удачно пройденный экзамен.       Не могу сказать, что наши отношения были гладкими. Обычно как бывает? Когда вам кто-то нравиться, вы хотите показать ему себя с самой лучшей и выгодной стороны. В моём случае я показывал всё самое худшее, что есть во мне. Я грубил, был невыносимым, специально провоцировал её. Думаю фраза: «Люби меня даже когда я меньше всего этого заслуживаю. Потому что именно в этот момент я нуждаюсь в этом больше всего.» — стала моим девизом. Когда я спросил у неё почему она помогает мне и поддерживает? Она подошла ко мне и, аккуратно взяв за руку, прижала мою ладонь к своей щеке, чтобы я мог «видеть» все изменения её мимики и знать, что она честна со мной.       — «Потому что мы в чём-то похожи. Клан пытается всячески избавиться от меня и единственный, кто сдерживает их — вы, Канкуро-сан. Убей они вас — лишаться всего, а так мы оба поддерживаем друг друга. Я — ваши глаза, а вы — моя жизнь. К тому же, так случилось, вы всегда были дороги моему сердцу. Разве я могу отвернуться от вас?»       Хотел бы я после такого что-то изменить? Нет. Всё, что со мной произошло, произошло именно тогда, когда должно было произойти. Вселенная, Судьба, сама Жизнь показала мне, что кроме неё, жизни, у меня ничего ценнее не может быть. Она подарила мне силы идти дальше. Видеть незримое и слышать безмолвное. Любовь и забота близких и дорогих мне людей смогла исцелить раны, которые были нанесены мне Жизнью во время этого жестокого экзамена. Я приобрёл больше, чем потерял, и искренне горжусь тем, что, достигнув дна, смог оттолкнуться от него и всплыть на поверхность, а не утонуть в пучине отчаяния. Жизнь никогда не преподносит трудности человеку, несоизмеримые с его способностью их преодолеть. Наша задача: вовремя увидеть подсказку жизни и, в нужный момент, принять правильное решение.       — Канкуро-сан, вас просят пройти в палату номер двести семь для подготовки к операции. — Раздался сбоку деловитый голос медсестры главного госпиталя Сунагакуре.       — Да иду. Мы уже закончили. — Отозвался я, вставая с мягкого дивана на котором сидел всё то время пока шло интервью.       — Спасибо вам за ваше время, Канкуро-сама и надеюсь, операция пройдёт успешно. — Деловито проговорил журналист, вставая следом за мной и протягивая руку для рукопожатия.       — Спасибо. — Кивнул я, пожав её в ответ и принялся было искать свою белу трость, как почувствовал, что мне что-то протягивают.       — Держите, Канкуро-сан. — Мягкий голос Каиды тут же меня успокоил и заставил улыбнуться уголками губ.       — Спасибо. Ты чем-то недовольна? — Тихо спросил я у неё, улавливая каждую малозаметную интонацию в её голосе.       — Нет. Скорее волнуюсь и нервничаю. — Честно ответила она, помогая мне обойти столики с пуфиками и направляя в сторону нужного коридора. — Сегодня важный день для нас обоих.       — Не стоит из-за этого так нервничать. — Мягко отозвался я, сильнее сжав её хрупкую ручку в своей руке. — Начав видеть одним глазом, я всё равно буду продолжать видеть незримое другим. Тебе не стоит переживать из-за этого, душа моя.       — Тогда, я буду рядом чтобы быть первой кого вы, свет очей моих, увидите после операции.