Первый глоток

*** Элайджа хотел поработать всего пару часов, но внезапно увлекся и закончил, только когда шею свело тянущей болью. Он откатился от стола, откинулся на спинку кресла и зажмурился, растер лицо, надавил пальцами на веки. Усталость растекалась тяжестью по мышцам, и он встал, медленно потянулся, прогибаясь, длинно выдохнул от удовольствия. Которое, впрочем, не было полным. Элайджа поднялся из лаборатории — не стал использовать лифт, а честно прошел вверх все пролеты, с каждой ступенькой чувствуя, как быстрее бежит по венам кровь, как заостренный на научной проблеме мозг отпускает задачи и возвращается к обычной жизни. Кто сейчас в доме? Что есть поесть? Какая почта пришла? И кто, наконец, навестит его сегодня? Последний пролет он проскочил бегом, вырвался из стерильного коридора в свой чуть менее стерильный дом, коснулся ладонью панели, запирая лабораторию, и прошел в кабинет. Не стал садиться за стол — а то ведь снова можно засесть за работу, — а вывел на настенный экран изображения с камер по всему дому, оглядел их и чуть поутих — только обслуживающий персонал и охрана. Никого их тех, кого он хотел видеть, не было. Хлои еще не пришли. Ни одна из них. Элайджа не беспокоился. Новая жизнь началась для всех них не так уж давно, и у его девочек появилось много новых интересов. Приятно, что они все так же находили время для него — их бедного, не такого и молодого создателя. Элайджа улыбнулся и коснулся пальцем панели — заказал себе ужин. А пока прошел в ванную. Он просто мечтал о душе. *** За окнами густо синели сумерки, но на том конце озера берег пылал огнями — город оживал к ночи, неоновые огни освещали высотки, лучи били в небо, двигаясь в далеком неслышном ритме. Элайджа смотрел в окно на темный пустой сад, на чуть светящуюся ленту дороги, которая выныривала из-за деревьев и плавными изгибами уходила вдаль, к живущему неспящей жизнью городу. Было спокойно, тихо играла музыка. А по дороге к его дому мчалась машина, вырывая из тьмы участки дороги, тонкие черточки стволов, придорожные кусты. Это была она, его госпожа на сегодня. Но которая из них? Элайджа прикрыл глаза. В животе медленно сжималась пружина предвкушения. Он был готов ко всему, он хотел и любил все, что они могли и хотели ему предложить. Возможно, сегодня приедет она — его сильная и смелая девочка, самая первая, самая мудрая. Самая требовательная. Она всегда его любила, даже когда ненавидела. Возможно, все случится, как на прошлой неделе. Элайджа прерывисто вздохнул. *** Хлоя остановилась в дверях гостиной, оглядела его — взволнованного и ждущего — и сказала, протягивая ногу: — Разуй меня, Элайджа, — а когда он подошел, добавила: — На коленях. Он всегда медлил, слыша эти слова. Вскинул глаза и почти увидел в ее лице отражение своего — она была упрямой девочкой. Но не любила долго уговаривать. — На колени, Элайджа, — повторила она и аккуратно положила тонкую руку ему на плечо. И медленно, с нечеловеческой силой надавила. Элайджу на миг пронзило страхом, вспотели ладони и подскочил пульс, но он все равно почувствовал удовлетворение — он именно этого и хотел, чтоб его девочки знали, чего желают, и добивались этого. Однако проверять, насколько далеко Хлоя может зайти, он не стал, не сегодня. И медленно, повинуясь ее желанию, опустился перед ней на колени. — Вот так, — она не улыбнулась, просто губы расслабленно дрогнули, и Элайджа потянулся к ее ноге — туфли следовало снять. Он знал, что ей удобно хоть в туфлях, хоть без них. Что Хлое все равно — сидеть, стоять или же лежать. Что она не почувствует удовольствия от того, что вес не нагружает позвоночник, а в кресле не сможет действительно расслабиться. — Принеси мне тириум, — сказала Хлоя, садясь в его любимое кресло, — милый. И он пошел к барной стойке, где среди бутылок с разными видами тириума затерялась парочка бутылок для него. Себе наливать не стал — было интереснее выбрать что-нибудь для Хлои, погадать, понравится ли ей. Он всегда мог ей угодить. — Разденься, Элайджа, — протянула Хлоя, потягивая тириум. — Медленно. Но только не танцуй, это пошло. Он мог бы поспорить, но вместо бессмысленных слов повиновался — отказаться даже не пришло ему в голову. В минуты, когда руки его тянули со спины футболку, а потом цепляли и снимали штаны, он наблюдал за ее взглядом, за мимикой, в которую вложил столько умений. — Принеси свой планшет. Расскажи, над чем ты сейчас работаешь? Хлоя сидела в кресле, скрестив вытянутые ноги, и следила за ним внимательным взглядом. Ей нравилась его покорность. Пока Элайджа ходил в кабинет, а потом шел к ней через всю гостиную, она не отрывала от него взгляда. Словно оглаживала прохладной шелковой тканью плечи, проходилась по животу, обволакивала бедра. Ласкала ягодицы. Легко прикасалась к расслабленному члену. Элайдже было щекотно и приятно. — Положи его на стол, а сам, — она оглядела его, губы снова дрогнули, — встань на колени. — Снова? — вырвалось у него. — Как хорошо, что я не прошу тебя ходить на коленях. Или правильно ползать? Элайджа едва сдержал улыбку. — Это было бы интересно. — Ты слишком хрупкий, не хочу, чтоб твои суставы пришлось менять на пластиковые, — она протянула ногу и стукнула стопой по его голени. — Ну? Элайджа положил планшет, а потом уже почти привычно опустился перед ней на колени, склонил голову, когда она протянула к нему руку и коснулась щеки, а потом плеча. Снова эта жесткая хватка тонких пальцев, от которой сладко сжимается все внутри. Как же он любил эту скрытую силу и сейчас любовался стройным телом, изящными руками, в которых таилась мощь машины, и нежным лицом, которое могло в мгновение застыть в неживую холодную маску. Его прекрасная химера, слияние противоположностей, его сладкая мечта. — Ты скучала? — вырвалось у него. Элайджа знал, что она не ответит, слишком часто до пробуждения она говорила ему «да», чтоб сейчас сказать то же самое. Вместо этого она взглянула на планшет: — Расскажи, над чем ты работал? Она выглядела заинтересованной, и Элайджа, немного разочарованный, что она больше не гладит его, повернулся к столу, включил планшет и открыл последний документ. — Я думал над сплавом корпуса, над его проводимостью. Возможно, ты, — он прервался, когда она наклонилась ближе, тепло выдохнула ему в плечо. — Да? — …и другие захотят… — краем глаза он увидел, как отошла на ее предплечье панель, и Хлоя вытащила из руки что-то округлое, сияющее неоновым голубым светом, — …узнать, каково это, чувствовать… — он вздрогнул, когда предмет в руке Хлои тихо загудел, завибрировал, и она прикоснулась им к его шее, — …кожей. Хлоя чуть нажала и провела сферой ему по шее, обвела плечи, коснулась позвоночника и медленно повела ее вдоль него вниз, то и дело останавливаясь, раскручивая медленные круги. — Продолжай, — она села чуть ближе, склонилась к нему и коснулась плеча губами — не в поцелуе, а так, словно невзначай. — И что ты для этого сделал? Она выглядела заинтересованной, и Элайдже очень захотелось объяснить ей, как и чем он хотел бы прошить пластины корпуса, чтобы касания становились мельчайшими электрическими разрядами и очень, очень быстро достигали центрального процессора, где преобразовывались — как у людей. У него самого — как у настоящего человека, — сейчас все эти разряды действительно очень, очень быстро достигли мозга и успешно там преобразовались. Элайджа прогнулся в пояснице, когда вибрирующая сфера коснулась его выставленных ягодиц. Он оперся о стол, склонил голову и выдохнул, когда другая рука Хлои погладила его грудь, зацепилась пальцами за сосок, сжала и потянула, чуть выкручивая. А сфера — чертово виброяйцо! — скользнуло между ягодиц и прижалось к анусу. — И что дальше, Элайджа? Хлоя протянула его имя, прокатила каждую букву между зубов, поиграла языком, а там, внизу, надавила на сжатые мышцы. — И тогда, — голос у Элайджи изменился, — андроид сможет чувствовать то же, что и… — Ты? Голос у Хлои теплый, такой же теплый, как ее пальцы, погладившие его по животу и скользнувшие ниже. Элайджа напрягся, когда она легко прикоснулась к его паху, и тихо застонал, когда накрыла член ладонью. Он толкнулся бедрами, отчего ягодицы поджались, почти сжали между собой виброяйцо вместе с ее рукой. — Продолжай, — она наконец улыбнулась, — ты очень самонадлеянно думаешь, что испытать такое захочется всем андроидам. Элайдже очень хотелось засмеяться, но он не смог — Хлоя убрала теплую вибрирующую игрушку от его задницы, и ему стало очень одиноко. — Тогда и ты, — он повернулся к ней и замер на полуслове, потому что Хлоя облизывала виброяйцо, и с ее языка на него наползал прозрачный гель. — …продолжай, — выдохнул Элайджа и впился в ее лицо взглядом, когда она чуть потянулась к нему и снова безошибочно коснулась ануса скользкими пальцами и теплым виброяйцом. А потом Хлоя — его милая первая Хлоя, которой он любовался с самой юности, когда она была еще только 3D-моделью, в которую он вложил все свое желание, весь пыл ученого, все знания. Та, лицо и тело которой он знал лучше, чем свое, — она надавила и медленно протолкнула ему в анус яйцо до середины. Мышцы растянулись, Элайджа ахнул, подался к ней, потом выставил зад чуть больше, попытался расслабиться и застонал, глядя, как меняется выражение ее лица. Как она оживает. — Глубже? — она жадно смотрела в его глаза. — Или сильнее? Выбрать было сложно, особенно когда яйцо застряло на середине и раздражало растянутые мышцы сладкой вибрацией. — Сильнее, — выбрал он. — Глубже потом. — Рассказывай, — подняла она бровь с улыбкой. — И потом будет глубже. Отвернуться и посмотреть в планшет, а тем более рассказать что-то толком было очень, очень сложно. Особенно после того, как вибрация стала нарастать, а пальцы Хлои кружить вокруг виброяйца, поглаживая растянутый, очень чувствительный анус. — Я думал о тончайших проводниках, — начал он хрипло, а вторая ладонь Хлои накрыла его член, который постепенно наполнялся силой. И чем тверже он становился, тем сложнее было найти силу в голове. Но он смог. — Вот только есть проблема — если вложить их в сплав на момент заливки, высокая температура снижает проводимость… У него тоже была проблема — ему хотелось больше. И Хлоя, у которой внутри было столько программ, сколько и в рабочий планшет не установить, все прекрасно видела. Она сжала его член — недостаточно, конечно, но лучше, чем раньше, — а в анус протолкнула, наконец, виброяйцо и — слава кибербоже! — следом за ним и пальцы. Элайджа застонал, когда она сложила их вместе и толкнулась внутрь, проталкивая виброяйцо глубже. И наверняка по реакции Элайджи, по его рваному выдоху и заломленным бровям поняла, что оно встало точно на нужное место. Ну или с прошлых раз высчитала точное положение его простаты и соотнесла с длиной своих пальцев. Элайджа не хотел об этом думать, он хотел только, чтоб это не кончалось, чтоб продолжалось, а лучше становилось еще сильнее… — И что ты придумал? Он открыл глаза — и когда успел зажмуриться? — и встретился с ее невинным взглядом. Слишком невинным — она тоже развлекалась, держа его в своих руках. — Я над этим работаю. Есть кое-какие наметки, — ответил он туманно. — Надо простимулировать мозг. Ее смех растекся по его коже теплым прикосновением, она словно погладила его, приласкала и согрела. — Вот это сможет помочь? Вибрация внутри усилилась, и его член словно получил толчок — выпрямился, ткнулся Хлое в ладонь, выпустил горячую каплю. Элайджа, несмотря на острое возбуждение, сковавшее пах, на стучащее сердце, на туман в голове усмехнулся краем рта. — Мозг находится не там, — выдохнул он, — но ты продолжай, это действительно стимулирует. — Только твой язык, — протянула Хлоя и медленно отстранилась. Она убрала руку с его члена, и Элайджа едва сдержал просящий жалобный стон, потянувшись за ней, но изнутри ударило такой рваной и сильной вибрацией, что он тут же забыл обо всем, задвигал тазом, то сжимая, то расслабляя, кажется, все мышцы, что были в его теле. Ее пальцы выскользнули из его задницы тоже. И вот тогда Элайджа жалобно застонал. Про планшет и про свое исследование он тут же забыл — в нем ярко пульсировало желание, в простату долбилось виброяйцо, а члена ничего не касалось! И это было даже немного жестоко. — Не трогай себя, — предупредила Хлоя, и это действительно было предупреждением. — Хлоя, — выстонал он, когда ритм вибрации сменился на щадящий. Элайджа повернулся к Хлое, положил руки ей на колени и прижался к ним губами. Он расставил бедра, сел ниже и выставил задницу, потом попытался толкнуться пахом вперед, и его напряженный чувствительный член с мокрой от тянущегося предэякулята головкой ударил его по бедру. Это было так сладко! И так мало. — Хлоя, пожалуйста, — просил он о чем-то, сам до конца не понимая, чего именно он хочет. Яйцо внутри играло ритмами и силой вибрации, тягучее удовольствие сменялось на почти болезненное, на острое, потом на такое, что уже хотелось взвыть, лишь бы оно закончилось. Бьющемуся сердцу было тесно в груди, в голове стоял туман. — Ты не можешь быть такой жестокой, — он посмотрел на нее сквозь слезы, лизнул ее колено, скользнул к другому и вылизал и его. А когда к его губам прижались ее пальцы, Элайджа всхлипнул и вобрал их в рот. Он лизал подушечки, от которых тонко пахло антисептиком, прихватывал их губами, осторожно прикусывал и снова лизал, лизал; сильно и напористо ласкал самые чувствительные места на ее теле. Хлоя втянула воздух, охлаждаясь, ее диод наконец сбился в желтый, и Элайджа довольно вздохнул. Но его собственное возбуждение только усиливалось, член ныл, иногда бился о бедро, когда Элайджа рефлекторно двигал бедрами в желании прикоснуться хоть к чему-то. Было очень жарко. И чудо произошло! Хлоя приподняла ноги, стопами коснулась его изнывающего члена и сжала его между ними. И тут же глубже втолкнула свои пальцы ему в рот, стала гладить язык, кружить ими внутри, трогать зубы, а потом снова скользить подушечками по мягкому мокрому языку. У Элайджи в голове совсем помутилось, он вцепился в ее колени и раз, другой, третий толкнулся в тесноту между ее стоп, от предэякулята там стало совсем влажно, и член скользил как родной по гладкой теплой коже. А потом виброяйцо забилось на максимум прямо в простату, удовольствие стало почти болью, и Элайджа громко застонал, когда из его члена наружу выплеснулась густая обжигающая струя. И еще, и еще раз. Бедра подергивались, мышцы ныли, сердце грозилось выскочить из груди, а по телу постепенно растекалась такая нега, что сидеть вот так не было больше сил, и Элайджа, выпустив изо рта ослабевшие пальцы Хлои, уткнулся лбом ей в колени. Она чуть расставила ноги, и он лег головой ей на бедро, доверился ее тонким и сильным рукам, когда она обняла его и придержала. Из расслабленного ануса мучительно медленно выскользнуло виброяйцо и глухо стукнулось о ковер. *** Элайджа постепенно успокоился, дыхание пришло в норму, и он потерся щекой о ее бедро и совершенно гладкий под платьем пах, вздохнул. — Я мог бы сделать тебе что-нибудь более простое, — сказал он. — Чтоб использовать прямо сейчас. Ты же знаешь. Она положила ладонь ему на голову, погладила по растрепавшимся волосам. — Мне, — Хлоя выделила это слово, — ты сделаешь именно то, что я хочу, — сказала она твердо и довольно холодно. — Мы не закончили с работой, и у меня есть одна идея. — Да? — он вскинулся, поднялся и, сев на колени, активировал погасший планшет. — Слушаю. — Если чуть изменить состав нитей и не вставлять их в каркас перед заполнением сплавом, а протягивать потом, когда температура станет не такой высокой… — Какая добавка? — его пальцы заметались по призрачной клавиатуре, тело наполнялось энергией, он чувствовал в себе силы продолжать сидеть здесь, пока хватит идей. Вот только… На его плечи опустился плед, под бедро Хлоя сунула подушку, и он сел удобнее, так и не оторвавшись от расчетов, когда она шепнула ему название металла на ухо. Только замер на мгновение, а потом по экрану снова побежали цифры и графики. — Принесешь кофе? — спросил он между делом. И через несколько минут, которых даже не заметил, уже сделал первый горячий глоток.