Спасение

      У Мавуики глаза горят пламенем. Ярким, страстным, которое не гаснет даже перед лицом смертельной опасности. Капитано не поддерживает её плана изначально, — уж слишком сильно у них разнятся взгляды на спасение Натлана, — а сейчас ещё больше убеждается в своей правоте.       — Ты прекрасно знаешь, что путь, который ты избрала, ведёт лишь к одному — к твоей смерти.       Голос Капитано эхом отражается от пустого помещения, заставляя даже негаснущий огонь содрогнуться от его холодного тона. Мавуика чувствует это даже спиной, отрываясь от созерцания собственного трона в Палате советников, и поворачивается к незванному гостю.       — Ещё скажи, что ты этому не рад.       Она прячет грустную улыбку, прикрываясь длинными распущенными волосами, которые со стороны сливаются с пляшущим Священным пламенем. Соврёт, если скажет, что умирать не боится, что действительно хочет этого. Но от плана своего не откажется, — слишком много поставлено на кон, слишком много сделано для желанной победы, — потому что народ и земли Натлана важнее её жизни, тем более, когда остается последний шаг. Она выдыхает, в последний раз кидая взгляд на каменный трон, обходит жаровню, и, словно угрожая Предвестнику, играется с ярким пламенем. Капитано внимательно следит за каждым её плавным движением и еле слышно усмехается, когда Мавуика проводит рукой в опасной близости от огня.       Пиро Архонт, чтоб её.       Мужчина в своей тёплой меховой накидке, под слоем тяжёлой, железной брони на просторах Натлана, под палящим солнцем, смотрится странно, неестественно, и Мавуика каждый раз усмехается. Обычное женское любопытство скребётся внутри и желание снять с Капитано маску почти непреодолимо. Останавливает только то, что он Предвестник, да и неприлично с временных союзников снимать часть их одежды.       Женщина подходит к краю ступенек, не спускаясь, что даёт ей небольшое преимущество в росте. Упирает руки в бока, разглядывая каждую деталь в его непривычной для натланца одежде, легко улыбаясь. Капитано, наверно, впервые смотрит на кого-то снизу вверх, не чувствуя при этом неудобства.       — А если не рад? — У мужчины голос ровный и спокойный, только слышен лязг металлических цепей, когда он поправляет плащ. — Натлан останется без своего Архонта, не это ли катастрофа для страны?       От него веет холодом, который сейчас, в Палате советников, ощущается непривычно остро. Так, что Мавуика дёргает плечами, но с места не сдвигается, когда Капитано делает шаг вперёд. Лёгкое прохладное дуновение щекочет горячую кожу, и Мавуика губы поджимает, сверля мужчину взглядом.       — Это единственный приемлимый для меня вариант, чтобы прекратить войну с Бездной раз и навсегда, — Мавуика голос понижает, и теперь их разговор не походит ни на один, что был между ними ранее, — если моя жизнь взамен на многих-многих жителей Натлана, её историю, убережет страну, то пусть будет так.       Вот она, настоящий Пиро Архонт. Капитано головой качает, понимая, что её уже не переубедить. Он сам подписался на этот план, когда предложил свою помощь, только теперь от его последней стадии едва ли не тошнит. Они разговаривали о её идее не раз, почти никогда не сходясь во мнениях, и ради аргументации собственной позиции иногда заходили настолько далеко, что рассказывали о своём прошлом. С каждым таким искренним диалогом в груди непроизвольно теплело, прямо там, куда ранее пришелся её удар. Мягкое пламя согревает, не обжигает, растапливаяя столетний лед, который далеко не одним слоем покрыл почти мёртвое сердце. Оно бьётся намного чаще, когда она рядом, и ощущать это за очень долгое время, теперь уже словно впервые, странно и непривычно. И мужчина рад, что его лицо со множеством шрамов, следами необратимого разложения, скрывает тяжёлый непроницаемый шлем. У Мавуики и шанса нет распознать его эмоции. Зато её он видит прекрасно.       Упрямая, сильная, слишком живая для него, почти мёртвого, гниющего заживо пятое столетие. Он касается своей рукой — в перчатке, но совсем без брони — выбивающейся пряди рыжих, огненный волос. Пропускает их между пальцами и они текут, как самое настоящее расплавленное золото. Очаровывает и завораживает одновременно, и Капитано не спешит их отпускать, медленно повторяя свои движения, стараясь отложить в своей памяти, в своём сердце, каждую секунду, проведенную с ней. Иногда невыносимой, ослепляющей, той, которая готова пойти даже на смерть во благо своего народа, своей страны. Капитано восхищает и раздражает эта черта, потому что напоминает его самого.       Мавуика от его неожиданных прикосновений замирает, немного растерянно смотря в пустую и бездонную маску Предвестника, словно пытаясь рассмотреть сквозь непроглядный мрак его лицо. Но не находит там ничего, поэтому переводит взгляд на прядь своих волос, которая на контрасте с чёрной перчаткой мужчины кажется белой, раскаленной, как металл на наковальне. Ей бы возмутиться и врезать ему, как тогда, на Стадионе, но вместо этого она позволяет ему касаться, возможно, самого ценного, что сейчас у неё есть.       Она думает, что они похожи намного больше, чем кажется на первый взгляд. Методы достижения цели у них, конечно, сильно разнятся, но похожее прошлое с непроходящей, такой знакомой болью каждую ночь приследует её во снах. И она уверена: в его душе творится тоже самое.       Она Архонт. Ей нельзя быть слабой, поддаваться собственным, даже малейшим чувствам, тем более, когда близится решающий бой. Но что-то в пламенном сердце болезненно ёкает, когда Предвестник так непринуждённо перебирает пряди её волос.       — Действительно пламя, — тихий голос раздается среди потрескивающего огня и Капитано готов поклясться, что мог бы обжечься, но чувствует лишь лёгкое, приятное тепло, — раз тебя не переубедить, тогда позволь помочь. Лично от себя, не втягивая в это остальных Фатуи.       Мавуика моргает часто, словно выходя из транса, и Капитано не сдерживает лёгкой усмешки, видя её немного потерянный взгляд. В ответ ему — только кивок и женщина кажется ему намного серьёзнее, чем прежде. Он поправляет её выбившийся локон, с неохотой убирая руку, снова скрываясь под слоем тёплой меховой накидки.       — В таком случае, если что-то совсем пойдёт не так, то ты заберёшь Сердце Бога, — женщина возвращает себе прежднее самообладание и на губах играет тёплая улыбка.       После этих слов Мавуика физически ощутила исходящую от мужчины волну холода. Не было бы в Палате так удушливо жарко, она уверена: смогла бы увидеть маленькие льдинки, окружающие Предвестника. Взгляд невольно падает на его грудь, где от её меткого и сильного удара наверняка остался обжигающий след. Она смотрит на него долгие секунды и, особо не раздумывая, спускается со ступенек, подходя к мужчине почти вплотную. Разница в росте теперь кажется огромной и Мавуика впервые в жизни ощущается себя миниатюрной. Она смело касается тёплого и пушистого меха у него на воротнике, замечая как мужчина невольно напрягается. Проводит несколько раз пальцами, то взлохмачивая, то поправляя его обратно, но Капитано даже не шевелится, наблюдая за её маленькой вольностью. Движения медленные, хаотичные и Предвестник позволяет себе непростительную роскошь: поддаться на прикосновения, которых не чувствовал уже очень и очень давно. Мавуика проводит в последний раз по пушистому меху и, совсем обнаглев, забирается рукой под тяжёлую накидку, касаясь груди в том самом месте, куда пришёлся её удар. Пальцами обводить контур брони и незаметный узор на ней, постукивая слегка, чувствуя неестественный жар среди холодного панциря. Она смотрит на него снизу вверх, словно стараясь прочитать хоть одну эмоцию сквозь непроницаемую маску, понять, о чём он думает и как скоро ей придётся заплатить за эту маленькую наглость. Но Капитано стоит неподвижно, словно скала на одной из равнин Натлана, склоняет голову вбок и неотрывно смотрит на женщину. Её касания будоражат и опьяняют сильнее, чем любое вино, чем самая громогласная победа и это выбивает землю из-под ног. Он рукой тянется к ней, поправляя выбившуюся прядь огненных волос, аккуратно заправляя её за ухо. Железные цепи громко позвякивают от каждого движения, и Капитано первый нарушает устаканившуюся тишину.       — Я проиграл в бою за Сердце Бога. А бесславная победа мне не нужна. — Он замечает, как прядь волос в его руках переливается ярким пламенным цветом. — Ты достойный соперник и мне действительно жаль, что мы не встретились с тобой пятьсот лет назад.       Мавуика в ответ на это лишь довольно хмыкает, рассматривая детали брони и шлема, выводя на его груди узоры. Дикий и неподвластный огонёк мелькает в её глазах, когда она подходит почти вплотную к мужчине.       — Капитано, — голос её звучит не хуже яда, да так, что Предвестник, кажется, не дышит, — пообещай мне, как вернёмся, взять реванш.       Она должна заплатить за свою наглость, за то, как бессовестно приподнимает край шлема, не снимая его до конца, и тянется к нему за поцелуем. Но Капитано прощает ей этот долг, немного наклоняясь, и на губах его раз и навсегда останется божественный след.       Поцелуй Пиро Архонта.       Аккуратный, почти невесомый, совсем не похожий на то, что можно от неё ожидать, но от этого не менее сладкий. Контраст их температур только подстёгивает сильнее и мужчина знает, что рано или поздно это пламя его поглотит. Целиком, без остатка, как и подобает этой уничтожающей стихии.       Мавуика чувствует непривычный холод, особенно от его рук на своей талии, но отстраняться не спешит, пропуская через себя каждую секунду этой непозволительной близости. Но перед смертью ей не надышаться, как и никогда не хватит его поцелуев, поэтому женщина отрывается от него первой, с трудом делая шаг назад. Капитано поддаётся вперёд, не желая прерывать поцелуй, но Мавуика лишь смеётся, тепло улыбаясь мужчине. Возвращает часть поднятого шлема на место и в глазах — всё тот же огонь, что играет в её волосах, искрясь и переливаясь.       — Остальное — если победишь меня. — Упрямо упирает руки в бока, встряхивая огненно-рыжей гривой.       — Договорились. — Капитано соглашается с её условием, сразу и необдуманно, мысленно уже продумывая стратегию битвы.       Давно спланированный план по уничтожению Бездны теперь не кажется путём в один конец, потому что они будут сражаться на одной стороне. Маленький огонёк надежды зарождается в сердце Пиро Архонта и, как бы смешно не звучало, от самого холодного человека в Натлане.       И Мавуика не скажет, по крайней мере не сейчас, что Сердце Бога Капитано всё же забрал. Пусть и весьма своеобразно.