Despair

– И помните, Империя заботится о вас.. Глаза закрылись, сопровождаясь в тяжёлом вздохе. Сколько раз он уже сказал эту фразу? Сто? Двести? Может вообще тысячу? Хотелось бы знать.. Открыв глаза, перед тобой лишь серые стены, пол, потолок. Собственные руки тоже уже потеряли хоть какое-то подобие краски, лишь скучная бесцветная палитра. Местная тишина давит на мозг с такой силой, что хочется закрыть уши и молить о прекращении пытки. Но это было в первые.. дни, возможно? Тут нет времени, есть только ты и пространство, в котором ты ждёшь чего-то. Можно ли что-то ожидать здесь – хороший вопрос. Но ведь надежду сломить очень проблемно, поэтому ты продолжаешь ждать, зная, что конца твоему сроку не быть. Когда сам надеваешь на себя эти оковы, то всегда сложно. Да, первое время было тяжело. Осознание, что ты находишься в ограниченном пространстве немного пугает. Ещё страшнее, когда не знаешь кто рядом. А есть ли кто-то ещё в этих стенах? Насколько много здесь узников? Насколько гигантское это место, если оно, в теории, сдерживает не просто пару сущностей? Тут не было звуков. Отсутствие какого-либо ориентира, позволяющего понять хоть что-то, очень напрягало. Единственный звук, даже скорее мысль – повторяющаяся фраза, которую приходилось повторять, просто чтобы не сойти с ума окончательно. Империя, империя, империя, империя... Уже тошнит от этого слова. Но хотелось признать, с трудом, да, но хотелось, что интерес насчёт старого дома не пропадал. Как там всё теперь, когда старого доброго Ровоама Кэлхуна, создателя гениальной машины, нет на своем месте? Как там всё изменилось? Что стало со всеми друзьями Райи, да и с ней тоже? Последний вопрос волновал особенно сильно на фоне того, что его забрали, даже не дав особо попрощаться. А ему до сих пор есть, что сказать. Взгляд был устремлён на собственные руки. «Я отвратительная пародия на человека.» – смешно признавать свое ничтожество, да, Ровоам? Искренне надеяться, что такую личность может исправить вечность в этих стенах – очень наивно. В памяти всё ещё стоял кадр испуганных глаз Райи Абер, за секунду до её смерти. Точно такой же взгляд, полный непонимания и страха, он видел в день когда ушёл. Лучше так, чем он снова пойдет на поводу своих грязных убеждений. Народ Алотерры слишком настрадался от решений и действий Кэлхуна. Сложно представить даже приблизительное количество людей, которые потеряли кого-то за годы жизни под куполом. С появлением рядом старой, пусть уже и другой, подруги, появилась надежда исправить свои ошибки и снова жить с чистой совестью, но.. Почему руки так рьяно тянулись к нужным кнопкам и командам, чтобы удалить Райю из системы? Те же действия коснулись бы и жителей Алотерры – полное стирание и возвращение к старой жизни. Голова начинала гудеть от таких мыслей, даже цифровая. «Я правда пытался исправиться, правда! Но от себя самого стоило ожидать ножа в спину, который я рано или поздно всадил бы.» – очередная правда, молодец, Ровоам, делаешь успехи. Руки сжали волосы у корней, пытаясь выбросить все эти мысли из головы. «Мне жаль, мне правда жаль.» «Они просто люди, я вершил судьбу не там.» «Тот мужчина сказал верную вещь, я просто манипулятор без жалости.» «Но я так много не смог сделать людям Алотерры.» «Я столь много не рассказал ей.» «Я скучаю по её голосу.» «Я скучаю по её глазам.» «Я скучаю по её решениям.» «Я скучаю по своей любви.» – Я так устал.. Где-то со стороны повеяло холодом, заставляя учёного зажмурить глаза. Чувство собственной значимости начало терять себя ещё в день, когда он снова увидел Райю, но эта пустота внутри играла на струнах искусственной души Ровоама ещё задолго до того дня. Хотелось просто сдаться под напором взгляда. Учёный открыл глаза. Взгляд? Только сейчас он заметил перед собой что-то темное, напоминающее силуэт человека. Это пятно смотрело четко на него. Этот белый взор был напрягающим. От тела отходили кусочки темноты, распространяя холодное молчание. В паре метров от заключённого стояла причина длительного нахождения в этой камере моральной пытки. Кэлхун только и мог, что открывать и закрывать рот. Зачем он пришёл к нему? Просто посмотреть на чужое самобичевание? Стоило один раз моргнуть, как темный облик просто исчез. Ровоам медленно и беззвучно выдохнул, кладя руку себе на грудь. Создавалось ощущение, что за эти жалкие пару минут ему отломали часть души, а в голову поместили громко тикающие часы. Для собственного спокойствия пришлось осмотреться по сторонам. Никого. Рука с груди медленно перешла на шею, едва ли сдавливая. Можно ли считать, что этот внезапный приход был знаком? Если да, то Ровоам может смело попрощаться с шансом узнать когда он сможет выйти, потому что это вряд-ли произойдет. Рука на шее начала давить сильнее, а лицо озарила лёгкая улыбка, пока глаза наполнялись пеленой неизбежности. А на что он надеялся? Что его отпустят? Рано или поздно он увидит солнце вновь? Что его простят за каждого убитого или стёртого человека? Что его простит Райя? Тело согнулось пополам, пока учёный нервно смеялся, упираясь лбом себе в колени. – Мне жаль, слышишь? Мне жаль! – голос сам сорвался с губ, отзываясь в стенах местной тишиной. Эхо отсутствовало, зато собственные мысли слышались как нельзя лучше. Ему не ответят. Вторая рука сжала левый бок, причиняя фальшивое чувство хоть какой-то защищённости. И откуда вдруг пошёл страх? Забавно. Смотрящему стоило показать себя на небольшой промежуток времени и осознание того, где именно продолжает находиться Ровоам ударило в голову. Да, он бессилен в этом месте, власть сейчас в чужих руках. – Мне жаль.. жаль..