Косы

Шёпот волоса,

Небо тихо звучит

Эхом прикосновений.

Мэй подошла к ниндзя сзади, спокойно наблюдая, как его волосы рассыпались по плечам, словно тёмные волны. Он сидел, как всегда, погружённый в свои мысли. — Ты снова за этим? — тихо спросила Мэй, склонившись к Кадзу. Мужчина находился в своём рабочем уголке, просматривая то ли доклад, то ли письмо. Глаза девушки пробежались по мелким иероглифам, но она не позволила себе вчитаться, ведь считала работу личной. А лисье любопытство приходилось усмирять в любом случае. Кадзу неопределенно повертел рукой. — Обычное, — синоби бросил на неё взгляд, — Не занят. Ласковые пальцы невольно потянулись к локонам мужа. Мэй задумалась о том, что давно хотела это сделать — заплести их, как иногда заплетала свои. Вернее, не совсем похожим образом — представить Кадзу с золотыми украшениями или, может, пестрыми цветами у неё не получалось даже с услугами воображения — но дотронуться, подержать подольше… и сейчас хочется. Кадзу ощущал её взгляд так же отчётливо, как и прикосновение к своим волосам. Даже сильнее. Руки Мэй двигались эфемерно, а вот глаза, напротив, незазорно исследовали лицо мужчины. Ниндзя чуть подвинулся на татами, чтобы повернуться к девушке. Он поднял голову, сразу отвечая зрительным контактом на её безмолвие. Кицунэ приняла своеобразное приглашение и присела на коврик, теперь находясь в его поле видимости. После короткой паузы, девушка вдруг выдала: — Не двигайся, — тихо произнесла она, пробно коснувшись ближайшей пряди. — Я хочу тебя заплести. Ниндзя даже выдохнул, приподнимая бровь от неожиданного требования. В его глазах появилось легкое недоверие, однако через скепсис на лице постепенно пробивался интерес, — Зачем? — в ответ на это Мэй едва заметно усмехнулась, продолжая скользить через холодные и тёмные волосы. Словно раздумывая, что будет лучше заплести, да какую заколку выбрать. Блеск её сдержанного энтузиазма отбил у синоби любое сопротивление. Даже в шутку теперь не возразит. Стал слышен мягкий лепет:  — Я давно хотела попробовать… придать твоим волосам особой красы. Сделаю что-то по учению в окия, — в её голосе уже была задумка: вот он, художник, нашедший свою музу и чистое полотно. В данном случае, полотно было не типично-светлым, а в значительной степени тёмным: угольные волосы, что трудно назвать слишком густыми, однако твёрдыми — вполне. В словах Мэй также был вопрос, надежда на одобрение. Распознав это, мужчина молча подвинулся к ней спиной, а перед тем, как отвернуть лицо, Кадзу скосил глаза к девушке. На его губах показалась усмешка. Он почувствовал, как загорелись глаза кицунэ. Так, ну всё… Мэй тот же час привлекла всё свое внимание к голове ниндзя. Она обернулась, вспомнив кое-что… Около ноги лежал гребень. Кадзу могло бы показаться, что девушка заранее его принесла, но нет. Мысль заплести синоби была совершенно спонтанной. Просто девушка сама расчесывалась перед тем, как заглянуть к мужчине, а убрать предмет из рук не успела. Мэй очень аккуратно начала плести ему маленькие косы по сторонам, дабы не сделать вдруг больно. Черные пряди естественно ложились в руки и легко поддавались грациозным движениям.  Кадзу сидел, покорно дожидаясь результата. Ему было интересно узнать, что именно получится. Он чувствовал, как кицунэ разбивает волосы по категориям, из-за чего прямо спросил: — Косы? Девушка по-доброму фыркнула, улыбнувшись, — Как понял? — сказала она и на секунду остановилась, смотря на свои руки, но спустя мгновение вновь продолжила медленно плести косу. Плавность ласковых касаний дарила Кадзу сердечное тепло. Он усмехнулся вновь, — Чувствую, как по три пряди берёшь. Тебе не надоест?  Мэй не удивилась. Догадливый. Искренне ответила, — Не надоест, мне нравится. Раньше редко приходилось кого-то заплетать, но я любила, когда выпадала такая возможность, — мысли, которые она скромно не произнесла вслух, дополнили: это завораживает.  Послышался шуршащий вопрос, — Гейша. Много умеешь? — Думаю, достаточно. А ты умеешь плести косы? — кицунэ закончила с первой стороной, завязав ту маленькой ниточкой, и перешла к другой стороне. Пришлось подвинуться для удобства. В ответ Кадзу хотел было кивнуть, но вовремя вспомнил, что двигаться не стоит:  — Приходилось. В детстве иногда плёл. В деревне, когда узлам учился, про косы тоже больше узнал, — конечно, его умения отличались от целей Мэй кардинально… Тем не менее, природная любознательность подталкивала её выяснить детали: — На волосах?.. — удивившись собственным словам, она неуловимо ухмыльнулась. Ниндзя хмыкнул, — Себе плёл. Простую. — Мэй ничего не ответила, так как ответственно закрепляла последнюю косу, так же обвивая ниточкой. Взяв в руки получившиеся сплетения, она соединила их вместе: теперь всё было готово. Несмотря на то, что пара сидела в оттенённом углу, луч света стремился пробраться, чтобы посмотреть на идиллию. Солнце скользнуло по ткани кимоно Мэй, выделяя на нём золотистую вышивку, а затем погладило женские руки. Не задержавшись и там, оно замерцало в некогда матовых волосах синоби: пряди сразу заблестели, а сам луч радостно путался в косе. Кадзу тоже почувствовал, как кожу греет небесное сияние, и довольно прищурил глаза. Хотя его скорее позабавила реакция Мэй. Та, кажется, была заворожена, и остановилась не только потому, что закончила. В её сердце оживились чувства. Девушка совершенно неожиданно нагнулась, приподняв лежавшие на плечах остальные волосы Кадзу, и, едва касаясь губами, оставила лёгкий поцелуй на его шее. Отстранившись, кицунэ бросила насмешливое: — Если понравится, пойдешь так на улицу? — Кадзу иронично качнул головой, не отвечая на её замечание, а скорее молча комментируя внезапный поступок. Прикосновение к шее вызвало лёгкий табун мурашек. Хитрая. Он поддержал тон: — Сильно хочется? Мэй стало смешно. Сохраняя задорный настрой, выдала, — Не засмеют? Суровый командир с ко́сами. Мужчина обернулся, вдруг легко улыбаясь, ответил: — Да. Не суровый, — Кадзу аккуратно провел ладонью по своей макушке. Масштаб новой прически хоть и не удивил, но впечатлил, — Ловко, — он задержал взгляд на Мэй, её волосах, — Если хочешь, пойду. Но тогда тебе надо всё выше поднять, иначе неудобно. Болтаться будет, растрепаю. Жалко. — Тогда задержись ещё на немного. Переделаю, — она мягко улыбнулась, но потом мысленно одёрнула себя: звучало, как приказ. Императрица… Уже привыкла отдавать приказы? Но Кадзу мимолетно коснулся её руки, увидев лёгкое замешательство на лице. Он понимал Мэй, видел её всю. Он не подумает иначе: девушка знала, что, наоборот, послушает, вместо упрёка. — Может, сделаю что-то другое, и заколю? — Синоби пожал плечом: — Можно. Если надо, шнурок возьми. Им туже будет, — увидев кивок напротив, ниндзя потянул кожаную полоску на своём запястье, завязанную там на время. Кадзу покачал головой, а затем коротко вздохнул, поворачиваясь обратно. Красота зреет. — Против заколки не будешь? — вопрос крутился на языке. Мысли о том, чтобы добавить её, никак не оставляли Мэй. Ей так хотелось добавить на волосы ниндзя что-то блестящее, красивое. Конечно, всё и так было замечательно, но… Мужчина не сдержал смешка. Он прикрыл глаза на секунду, беззвучно смеясь: вспомнил её заколки. Да – тут, хоть пытайся, даже поднять волосы не поможет... Суровый глава секретной службы, зато с золотым украшением на макушке. Кадзу спросил, невольно кинув взгляд в сторону шкатулки на комоде: — Какую? Немного обрадовавшись, Мэй, в силу своих возможностей, пошла к комоду не задерживаясь. Гейша заметно хромала, но продолжала улыбаться с довольным видом, словно всё шло именно так, как она задумала. Впрочем, это было истиной. Незаметно для самой кицунэ, мужчина слегка повёл челюстью. Ресницы не прикрыли лукавый отблеск в его взгляде. Сегодняшняя непринужденность обстановки действительно удивляла: императрица редко была такой. А вот выбор аксессуара и интересовал, и пугал Кадзу одновременно. Всё же, от чего-то броского пришлось бы отказаться. Кицунэ выбрала на свой взгляд самую красивую, маленькую, но от того не менее элегантную заколку. Она приобрела её ещё на островах, однако ни разу не примерила на себе. Пускай Кадзу будет первым, на ком сияет украшение. Подойдя к нему, девушка надёжно спрятала предмет в кулаке, не давая ниндзя даже взглянуть на свой выбор. Кадзу заглянул в девичью ладонь… перевел взгляд на лицо. В его глазах была вся палитра насмешливости: от едкой иронии, до притворной укоризны. В его глазах была искренняя улыбка. Он сказал, комментируя этот ’’игривый секрет’’: — Да. Хороша затейница, — а затем развернулся, чувствуя, как сзади шевельнулась плотная косичка. Синоби быстро проанализировал ситуацию: в руке помещается, и прекрасно. Хоть не спицы. Мэй улыбнулась, беспощадно уничтожая свою прошлую работу, и аккуратно прошлась гребнем по волосам Кадзу вновь. Не только заплетёт, ещё и расчешет. Сам же ниндзя сидел смирно, почти не двигаясь, но занятие приносило ему трепет, который мужчина не скрывал. Он помнил, как сбивалось дыхание, как прыгал голос и колотилось сердце в самом их начале. Как приходилось искать встреч, а затем будоражить друг друга, изучая реакции и предпочтения. Прекрасно знал чувство нежности, благоговения над живым олицетворением чистоты рядом с собой — над ней. Это был другой трепет: от зарождающейся привязанности и вскруженной головы. Сейчас же Кадзу испытывал что-то сродни умилению, пока девушка возилась с его причёской. В такой непосредственности была честность, за которую трудно было корить даже столь обремененную личность, как правительницу. Деревянные зубцы скользили по чистым волосам, вынуждая локоны струиться. Мэй не отказывала себе — и мужу — в удовольствии, провожая их пальцами. В какой-то момент гребень, то ли случайно, то ли специально, задел шею мужчины… По спине побежали мурашки. Мэй улыбнулась им, ничем себя не выдавая, но было откровенно ясно, что Кадзу почувствует это без усилий. Подняв руку вверх, она продолжила нежно расчёсывать непреклонный волос, беря по несколько прядей сразу.  Вновь коса… На этот раз удобнее, собраннее: синоби отчетливо понимал, что кицунэ забирает волосы от лица, стараясь вплести их в колосок посередине. Однако пряди спереди были слишком короткими и непослушными, чтобы просто исчезнуть оттуда. И вновь повиновение. Как ни странно, Кадзу очень хорошо подходил на свою роль. Он, натренированный долгими медитациями, мог сидеть неподвижно часами, однако исполнял это максимально спокойно. Девушка даже не чувствовала стеснения за свой порыв, наблюдая его расслабленную позу. Лишь сосредоточенно воплощала задумку. Мужчина мог определить это, не глядя. По ритму дыхания и характеру движений была понятна степень её прогресса, а каким-то дополнительным органом чувств Кадзу видел женское выражение лица. Прозвучавший голос был неожиданно мягким, синоби прямо спросил: — Долго? — Почти конец. Прости, что задерживаю, — Он тихо цокнул, услышав ненужное извинение, на что в ответ получил скромную улыбку.  Ниндзя едва уловимо нахмурил брови, ощутив скользнувшую по скуле прядь волос — на лице стало щекотно. Мужчина прикрыл глаза. Мэй этого не видела, возможно, только догадывалась. Движения её ласковых пальцев по коже, волосам, были медитативными. Хотя, существовали и некоторые различия: в данном случае мысли не уходили, оставляя за собой пустоту. Они лишь переставали путаться, бросая свои картинки, а ещё становились мягче. Кицунэ немного ускорила движения пальцами, но результат от этого хуже не стал. Вышло, как она и представляла, красиво. Кадзу безусловно шло. Его передние пряди ниспадали к лицу, добавляя облику живости, а колосок подчеркнул скулы. Мэй немного отошла, пробегаясь глазками по сделанной косе. Гейша. Требования к идеальной работе. Мужчина перевёл глаза в её сторону, усмехаясь серьёзной оценке. Трудно было пропустить такой же резкий, как целый его вид сейчас, неуловимо-озорной взгляд синоби — будто перед девушкой сидел не взрослый мужчина, а его юношеская версия. Ниндзя тронул непослушный волос, аккуратно заправляя его за уши, чтобы не тревожить причёску, о которой он лишь предполагал… Но сразу спала вторая прядь. Пришлось невозмутимо устранить проблему вновь. До того стоявшая рядом, Мэй придирчивого осмотрела его и, не увидев ничего лишнего, снова приблизилась, сев позади. Нежно, как только она умела, обняла, вдыхая запах чужих волос, на которых теперь остался еле ощутимый след кицунэ. Мужчина тихо выдохнул от неожиданности, отвечая на ласку —пальцы скользнули по рукам, обвивавшим его торс. В голове мелькнула простая мысль: соскучилась. Кадзу тепло произнёс, действительно радуясь ей: — Спасибо, хорошая. Так оставим, — он повернул голову, краем глаза замечая девушку. Во внимание сразу бросился её аромат — родной и привычный. Такой приятный, что ниндзя медленно моргнул, вдыхая его больше. Мужчину пробрало неясной ностальгией от того, как часто он слышит этот запах и как давно привык к нему… Совершенно знакомый дух. Будто верующий оказался у капища, ребенок пришёл на любимое место, а золотой карп был выпущен в свой пруд, Кадзу находился дома. Куда возвращался каждый раз сам.