Их кошмар

Наступил новый день, и Кейн быстрее пули пролетал по коридорам: «Вставайте мои застрявшие друзья! Новое мозговзрывающее приключение ждёт вас!» Недовольные сонливые мордашки высовывались из-за дверей. Зубл что-то невнятно бурчала под нос, а ее соседка Гэнгл проснулась сразу с грустной маской. Это утро стало спасением для Помни. Еженощно ужасные кошмары мучили ее уставший мозг. Так, ночь стала самым ненавистным временем, наполненным откровенным ужасом, а день, наступающий после отвратительной ночки, приносил полное отсутствие настроения и желания оставаться здесь, да и вообще так жить. Ночные ужасы были самыми разными, от не принятия в новой компании и рассеивания, до семьи, которая забыла о ней совсем. Отчего-то больной мозг Помни играл с ней злую шутку, заставляя ее главный страх — стать по истине пустым местом для всех, исчезнуть из реальности, из воспоминаний, реализовался во снах в стократной мере. И все же за каждой тьмой следует хоть маленький, но лучик света. Очнувшись от своего кошмара из-за воплей Кейна и вторившего ему Пузырька, Помни глубоко вдохнула и как можно дольше не выдыхала, чтобы хоть так ощутить болезненное покалывание лёгких, подтверждающее, что она все ещё жива. Ноги и руки совсем не хотели слушаться и самовольно лежали на кровати, усталый взгляд направленный в никуда уставился на одну из декораций комнаты — туалетный столик с подсветкой вокруг всего зеркала, стоявшего аккурат напротив кровати. Так что Помни могла лицезреть не самую лучшую версию себя. Из огромного зеркала на нее глядело замученное существо с практически мёртвыми глазами — единственным, что хоть как-то менялось в зависимости от ее состояния. Все остальное, начиная с макушки вместе с этим дурацким шутовским колпаком, заканчивая чересчур яркими, абсолютно не вписывающимися в настроение девушки ботинками, никогда не менялось, какие бы ситуации не сопровождали героиню изо дня в день, костюм оставался неизменным. Апатия завладела телом целиком и выходить никуда не хотелось, как и шевелиться в принципе. Тем временем вся остальная группа уже собралась в главном холле. Терпение Кейна быстро сошло на нет. — Где же ее носит? Наше приключение не может ждать! — ворчал Кейн. — Может кто-то хочет проведать нашу подругу? — предложила Рагата. — Ага, ты и иди, — беззаботно пролепетал Джекс. — Если она там ещё не рассеялась, конечно, — усмехнулся парень. — Джекс! Прекрати! Она не могла… — заметно было, как Рагата недовольна, но вместе с тем она глубоко в душе понимала, что такой исход для новенькой вполне реален. Многие из новоприбывших быстро сходили с ума и рассеивались, так что напряжение в группе постепенно нарастало. — Прекрасная идея, Рагата! Джекс, ты и иди ее проверяй! — вмешался Кейн. — Что? Почему это я должен идти? Я не собираюсь этого делать, — демонстративно отвернувшись, парень скрестил руки на груди, выражая протест. — Ты единственный, кто до сих пор не наладил общение с новенькой, для вашей же безопасности тебе стоит это сделать. — Но… — хотел возразить Джекс, которому в действительности было откровенно все равно и на Помни, и на Кейна, и на всех остальных, моргнуть не успел, как очутился прямо у двери опоздавшей. Спасибо Кейну за это. Тихо выругавшись на весь белый свет, Джекс постучал. Ответа не последовало. — Помни, ты там? Меня отправили за тобой, ты в курсе сколько времени прошло? Мы устали тебя ждать, выходи уже! Ответом ему послужила все та же тишина. Это одновременно и нервировало, и пугало его. Неизвестность всегда пугает. Помни слышала и его стук, и то, что он говорил. Она понимала, что уже давно опоздала на всякие сборы, но это ее совсем не волновало. Усилием воли она повернула голову и уставилась прямо в потолок. Не было сил даже, чтобы моргнуть, не то чтобы что-то ответить. — Помни, я вхожу, — предупредил Джекс, и дверь медленно, даже с некоторой опаской открылась. Увидев, как девушка без движения лежит, парень аккуратно подошёл в ней. — Что ты тут валяешься, вставай давай. Если вернусь без тебя, Кейн меня доконает, — закатил глаза. — …Зачем? — после долгого молчания тихо и устало произнесла Помни. — Затем, что я не хочу с тобой возиться, а этот воображала от меня не отстанет, если тебя не будет на месте, — парень явно был раздражен всем происходящим, в частности ее поведением. — Я устала. Не хочу больше никуда идти. Оставьте меня в покое. — Чтож окей, я понял, так ему и передам, пока, — теперь уже недовольно и нарочито беззаботно пролепетал кролик и шмыгнул к двери, надеясь, что девушка выкажет хоть какую-то реакцию. Однако, она все также осталась лежать. Остановившись прямо у двери, парень сотню раз подумал, что это вовсе не его дело и если она сама не хочет, ему не стоит лезть, но в то же время что-то его останавливало. Воспоминания о том, что когда-то давным-давно, он также страдал, также мыслил. Эти воспоминания, которые он так долго и отчаянно закапывал в глубинах памяти, всплывали, словно буйки в бушующем синем море. И это его останавливало, заставляло обернуться, вернуться к ней. Но в то же время его сложившийся характер и поведение абсолютно рознились с такими мыслями. Помни все лежала. Дилемма Джекса совсем не привлекала ее и она не обращала внимания на то, как он смущенный своим неожиданным для самого себя действием, стоял перед дверью. Молчание и тишина словно давние друзья сопровождали друг друга в неумолимом течение времени. Это безусловно нагнетало бы, если только эти двое не были так сильно погружены в свои проблемы. Джекс первым нарушил тишину: «Помни. Слушай, ты можешь рассказать мне о том, что ты чувствуешь… Я думаю, я могу тебя понять…» Его слова звучали мягко, как никогда. Никогда он не был так мягок с кем-то, даже пожалуй с собой. Но в ответ ему послышалась лишь звенящая тишина. Она ничего не отвечала, и он не знал слышала ли она его вообще. И тем не менее, переборов свой мерзкий характер, он повернулся и решительно направился к ней. Мягко присев на край кровати, продолжил говорить. — Я и правда так считаю. Помни, если хочешь знать, — он сделал паузу. Было видно, как нелегко ему даются все эти слова. — когда я только попал сюда… Я был в ещё большем недоумении. Мне казалось, что все это сон, но время шло и шло, а сон не проходил. И тогда не было никого, кто мог бы сказать мне нужных слов. Меня мучили кошмары и все было так же, как и у тебя, понимаешь? — Джекс с надеждой заглянул в ее пустые глаза и в попытке найти нужные слова замолк. — Ты знаешь, я не мастер красиво говорить, так что если ты все-таки хочешь это слушать, я скажу — ты не одна. Я тебя прекрасно понимаю… И если вдруг ты захочешь высказать мне все, чтобы тебе стало легче, ты знаешь, где меня искать. — мрачнее тучи парень встал с ее кровати и медленно побрел в сторону выхода. Помни слушала весь его монолог и не верила. Возможно она думала, что только она и страдает от всего этого, а может была удивлена такой стороной этого вредного кролика, но тем не менее, что-то в его словах заставило ее ожить, буквально воскреснуть из мёртвых. Ведь если он ее понимает, может быть он может ей помочь? И хотя надежда была мала настолько, что Помни самой в нее едва верилось, что-то на подкорке сознания твердило ей попробовать любой метод лишь бы стать хоть на каплю счастливее. Уже держась за дверную ручку, Джекс услышал едва различимое, но такое громкое в этой тишине: «Постой». Радость и удивление накрыли его волной, смывающий всякий смысл, и парень резко развернулся, поспешив обратно к постели, на которой Помни уже кое-как уселась, поджав колени вместе с подушкой. Отчаянно выдохнув, девушка опустила лицо в подушку. Набравшись сил и смелости в некотором роде, она приподняла голову, так что теперь были видны ее уставшие глаза и большие мешки под глазами которые буквально кричали о ее плачевном состоянии. Джекс уселся рядом с ней. Глаза его внимательно исследовали каждое движение ее лица, каждый вздох и каждую попытку что-то сказать. Такая внимательная реакция от такого невнимательного человека, как Джекс несколько смутила ее, хотя сейчас было совсем не время. Взяв себя в руки, она мягко начала: «Ты сказал, что понимаешь меня. Что пережил то же самое, как ты смог это сделать? Я не понимаю, потому что все чего мне хочется, это вернуться домой, вернуться к родным, услышать как они скажут, что скучали… — голос ее становился все тише и прерывистей, а на глазах наворачивались слезинки. — Я действительно старалась, но я тут не в своей тарелке, это не мой дом, не моё место. И как бы все вокруг ни старались мне помочь, я не вижу их рядом с собой. И мои кошмары… Они мучают меня, каждый раз я остаюсь одна. Казалось бы, пора привыкнуть наконец, ведь и в той жизни я была клерком и серой мышью без друзей и приятелей… Но это не то, чего я хочу на самом деле! Я так мечтала найти друга, но это будто не моё. Я не интересна людям вокруг. И тебя ко мне отправили лишь потому, что Кейн не хочет возиться с очередным рассеянным. Еле сдерживая слезы, она говорила и говорила, все, что не могла сказать кому-то ещё или ему просто повезло оказаться тут сейчас? Помни не знала ответа ни на один вопрос, мучивший ее столько времени. Но Джекс был рядом, обнимал дрожащую девушку и молчал, видя на ее месте себя. Несчастного и одинокого, напуганного и забитого в угол зайчишку. И никто тогда не сказал ему, что все проходит и это тоже, никто не обнял его и не успокоил, а ведь ему так хотелось этого. И тогда он решил, что Помни не должна переживать все это. Пусть она станет счастливой вместо него. И пусть это будет сделано его руками. — Я буду рядом с тобой, все пройдёт… — тихо прошептал он и она заплакала, как ребёнок, потерявший маму в толпе. Громко, так громко насколько хватало сил. Прижимаясь к нему, ей было все равно на какие-то приличия, ведь было так хорошо и тепло. Он грел ее тело, ее сердце, и оттого хотелось плакать. А он просто был рядом, все крепче прижимая ее к себе, лишь бы она почувствовала и забрала их общую боль, которая бы растворилась в небытие. Прошло немало времени прежде, чем она успокоилась. До того к ним отправляли ещё и Рагату, ведь они должны были давно вернуться, но этого не произошло, только Джекс ее деликатно выпроводил — лишние глаза им в их общей беде не нужны. Ведь это касалось и парня тоже. Он смог это пережить в одиночку, смог справиться и зачерстветь. И это было его единственное уязвимое место, которое и дальше должно оставаться для всех неведанной тайной. Когда Помни наконец смогла успокоиться и отдышаться, стало вдруг так легко. Будто она стала птичкой и могла беззаботно порхать с ветки на ветку. Стало спокойно. Пусть Джекс и был всегда так ей неприятен, пусть был наглым и зловредным, но сейчас, когда он дал ей это чувство безмятежности, умиротворения, все его грехи пали, растворились, как и вся боль. И пусть сейчас этих гнетущих мыслей не было, Помни знала, что они вернутся но теперь ей было к кому пойти. Был он — вредный и наглый, самовлюбленный Джекс. И даже таким он мог ее понять и принять. И ей мечталось, чтобы это наваждение не заканчивалось никогда. Так, в тишине и тёплых желанных объятиях она заснула, спокойным сном. Спустя некоторое время кролик заметил, как уставшая за все эти дни Помни уснула самым крепким и счастливым сном в ее жизни. И радость за ее счастье накрыла его в не меньшей мере. Пусть это была не последняя такая встреча, он знал это не хуже нее, но теперь ее компания не была ему противна. Хотелось лишь сделать счастливыми их обоих. И так они оба заснули в сладких объятиях друг друга.