Капитал

      Вечером ребята снова тусили в зале. Ксин с Амиром пересматривали клипы Stray Kids, Гриша валялся на диване. Взгляд его то и дело притягивала злосчастная ваза. Прошли уже сутки, а она не просто осталась целой, но уже и успела сожрать стольник. Если так пойдёт, милые сердцу бранные слова разорят его и так пустые карманы. План нажиться на старшем провалился, потому что умный Ксин успел проконсультироваться с лидером о правилах матерного банка.       К слову сказать, борьба Жана с невоспитанностью детишек длилась уже невероятно долго. Особенно с Тактом и Рэйном, у которых матершинничество заменяло образ жизни. Простые просьбы и предупреждения действовали на них максимум до первого падения мобильника. Вводились даже такие меры, как щелбаны. Эта расценка была понятна и равна для всех матов, без учёта степени тяжести. Но мера быстро изжила себя, потому что ребята теперь светили красными лбами во все стороны. Посветили и начали давать сдачи. Тогда Жан решил давить на совесть. Он принялся считать количество матов, сказанное при нём мемберами. Подсчёты продолжались три дня, после чего были вывешены в зале на общее обозрение. По результатам главным сапожником группы оказался Рэйн (что неудивительно), со средним счётом 75,4 мата на вечер. Второе место завоевал Гриша, попавшись в среднем на 53 раза. Третье место разделили Кас и Амир, набранившись на тридцаточку.       Бумажка имела бурный отклик. Народ обвинил судью в некомпетентности и потребовал пересчёта. Срочно было проведено собрание, на котором каждый подсчитал, где и сколько он проматерился с 0:00 последнего четверга до 24:00 субботней ночи. Результаты были справедливо собраны, поделены на три дня и ручкой выведены поверх предыдущих. В результате Ксин снова оказался в самом конце, Чингиз получил серебро, а матершинный трон достался довольному Такту.       Мирный вечер прервал ворвавшийся в зал Чингиз. Он кинул рюкзак на пол и плюхнулся на диван со страдальческим рёвом.       - КАКИЕ ЖЕ ОНИ, БЛЯДЬ, ТУПЫЫЫЕЕЕ!       - Все симптомы указывают, что сегодня было занятие у «команды Ух»! – довольно заявил Такт под одобрительный смешок Амира.       «Команда Ух» носила своё гордое прозвище из-за поразительной уникальности. Дети думали, она называлась «Ух, какие молодцы!», не зная, что по факту второе слово названия читать надо наоборот, и с окончанием, желательно похожим на «уета». Ничего личного, лишь крик души тренера и вечно дёргающийся после тренировки левый глаз.       - Что на этот раз?       Внимание переключилось со Stray Kids на прибывшего. Лицо Рэйна, обычно довольно улыбчивого, предвещало чьи-то страдания и эпичную историю.       - Да пошли они нахуй! Я им говорю: идите по диагонали! Они по периметру прут. Говорю: по диагонали зала! Они тупо останавливаются и на меня смотрят. Я провёл их по диагонали, как мама, блядь, утка. Они остановились в углу и тупят! Долбоёбы!       - Чина! – донеслось из комнаты недовольное восклицание лидера. Оно было успешно проигнорировано.       Рэйн в сердцах плюнул и встал с дивана. Такт радостно подхватил разговор с комнатой:       - Жан, у тебя абсолютно нет сердца! О «Команде Ух» невозможно говорить без мата!       - Я куплю вам словарь, - Жан появился в зале, сонно почёсывая голову, - деньги в вазу.       Чингиз, поднявший рюкзак с пола, на секунду застыл.       - Это уже не смешно.       - А похоже, что я смеюсь?       Ребята окинули старшего взглядами. Вряд ли клоуна с таким выражением лица взяли бы в цирк. Разве что воспитывать новорождённых медведей. Это был уже не Жан, это был учитель Жанболат, от гнева которого не спасут даже родители. И это он ещё не начал гневаться. Так, чуть-чуть раздражён.       Попытки сослаться на оплаченный абонемент не имели успеха. Спустя несколько минут в злосчастную тару опустился ещё один полтинник. В голове наблюдающего за этим Гриши тренькнул кассовый аппарат. За полтора дня эта стеклянная зараза слопала уже 150 рублей. Такими темпами она наберёт в себя целое состояние быстрее, чем старушка в переходе.       Выглядит, как настоящая золотая жила. Золотая ча… ваза, чтоб её.       - А куда пойдут эти грязные матершинные деньги? – небрежно бросил Гриша, снова зарывшись в телефоне.       - На благо команды. Должно же с вашей невоспитанности получиться хоть что-то полезное.       Жан было направился в сторону туалета, но обернулся:       - Сопрёте оттуда что-нибудь – увижу. Ясно?       Все дружно закивали послушными головами. Какой бы смешной ни казалась эта глупая затея, на ближайшие несколько дней она уходить никуда не собиралась. Она и злосчастная ваза.

***

      Амир сладко засыпал перед экраном телефона, когда в щёку ему метко прилетела подушка. Он тут же отправил её обратно, даже не обернувшись. Подушка прилетела снова. Амир сел.       - Чего тебе?       Гриша сидел на кровати, подмяв под себя одеяло.       - Есть тема. Стопроцентная.       Очередная провальная идея. Звучит как прекрасный повод проигнорировать и лечь спать.       - Блин, Гриш, четыре утра. До завтра не подождет?       - Да ты только послушай! Ты видел эту вазу вообще?       Амир плюхнулся на подушку, но лицом к соседу. Вникать бреду можно и лежа. Кто-то говорил, что так даже лучше усваивается.       - Уперлась тебе эта ваза. Ладно, валяй, чего там у тебя.       Такт поёрзал на месте. Надо было обязательно выдержать интригу. Главное, недолго, чтобы собеседник не уснул от волнения.       - Короче, мы выводим пацанов на маты при Жане. Они скидывают в вазу бабки. И мы покупаем новую камеру!              Наступила небольшая пауза. Младший умел мотать нервы куда профессиональнее. В наступившей тишине было слышно, как Такта распирает изнутри нетерпение.       - Ну хорошо. А с чего ты решил, что деньги тебе отдадут?       - Это уже другой вопрос. Жан сам говорил, что деньги на нужды группы. А разве мы не группу будем на камеру снимать?       Аргумент. Амир перевернулся на спину. Идеи Гриши, фонтанировавшие из него почти без перерыва, редко заканчивались чем-то хорошим. Благословлением было, если они рассасывались сами по себе. Чаще же всего всей команде приходилось доставать ложки для расхлёбывания очередной каши.       - Так ты в деле? – не вытерпел Такт после пары минут молчания.       Жопа Амира предупреждающе зачесалась под одеялом.       - Что за тупая идея. Конечно, я в деле.

***

      Уже на следующий день на стене в зале появилась новая бумажка.       - Это ещё чё за х? – пробурчал Ксин, вытирая полотенцем мокрые волосы. Жан уже знакомился с увлекательным чтивом.      - Гриша!       - А?       - Не «а», а пойди сюда!       Из кухни появился жующий Такт с абсолютно невинной мордашкой.       - Звал?       Жан сорвал бумажку со стены. Кусочек обоев остался на скотче.       - Это что такое?       Волшебным образом лицо ребёнка сделалось ещё невиннее. Он усерднее прожевал то, что было у него во рту. Даже умудрился едва не подавиться.       - Прайс-лист на матерные выражения. Там же написано.       - И нахрена он?       - Я подумал, с этой вазой ты абсолютно прав. Нам нужно избавляться от матов. Если я сказал «блядь», это стоит сто рублей. Но если я скажу «сука», это уже не будет стоить так дорого. Сука – вообще литературное слово, его даже в школе учат. Согласись, это проявление неуважения к литературному слову. Ну, вот я и решил, что будет гораздо правильнее составить прайс-лист. Так всё будет чётко и понятно.       Два кристально чистых глаза воззрились сначала на Жана, потом на Ксина, ища поддержки. Тот сделал лицо «действительно».       - Я могу пойти продолжить есть?       - Ну хорошо, - Жан потряс листком в воздухе и шлёпнул его обратно на старый скотч, - пусть будет так. Тем более, что с тебя теперь сто восемьдесят рублей.       Уже вечером эта бумажка активно принялась за работу.       - Вашу, блять, мать, нахуй!       Громкие крики сотрясли квартиру группы.       - Вы думаете, это смешно?       На кухне появился Ксин, злой, как чёрт. Как чёрт с электрической бритвой в руке.       - Кто брал мою пену для бритья?       Все переглянулись. Три пары глаз остановились на Грише.       - А я чего? Как будто у одного меня руки есть!       - Но именно ты суёшь их куда не надо.       Такт фыркнул и откусил бутерброд. По мере пережёвывания речь снова становилась всё более человеческой.       - Каф буфто фсе фдесь фидят белые и пуфыстые. Мофет, это Чина. Хто вчера убирался в ванной? Ну сознайся: передвинул. С кем не бывает?       На стол приземлился тюбик пены для бритья.       - Вчера в ванной убирался я. И здесь было больше половины. Сейчас он почти пустой. А именно ты любишь таскать чужие средства личной гигиены.       - Да когда такое было? Ладно, не отвечайте. Но давайте не будем игнорировать важный вопрос: как ты узнал, сколько там внутри, если он, блин, непрозрачный. И это пена! Никого это не смущает?       - Я, блядь, покажу!       Ксин снова схватил тюбик и нажал на дозатор над кружкой Такта. Под возмущённые крики носик чхнул в кофе парой клубов скудных пузырей.       - Ты чего творишь, сука?       Гриша поздно передвинул кружку, и жидкость расплескалась на стол.       - Капучино, блядь!       - Может, это вообще не я!       - Был бы это не ты, слово «может» не было!       Такт фыркнул.       - Испортил мне кофе!       - А ты – мою пену для бритья!       - Ребята, ребята! Успокоились, вам сколько лет? Нашли из-за чего сраться, ей-богу!       Амир как бы невзначай откашлялся в кулак словом «гх-апельсины!», намекая на то, как вчера Жан сторговал у тётки в павильоне пятьдесят рублей за пакет цитрусовых, сославшись на пятно на шкурке. Лидер также невзначай наградил его подзатыльником. Такт тем временем копался в мобильнике.       - С Ксина 490 рублей.       - Я за твой кофе –       - Не за кофе. В вазу, - и после этих слов Такт выразительно посмотрел на лидера. Для того, кто подкидывает свинью человеку с бритвой в руках, Гриша был невозможно смелым. Либо отбитым, что первому не мешает.       Все выразительно посмотрели на лидера. Тот немного поморщился.       - Это по расценкам?       - До копеечки.       Жан пожал плечами.       - Значит, 490.       Ксин недовольно выдохнул и пошёл обратно в ванну.       - Пену забыл!       Ксин вернулся и забрал с собой пустой баллончик. Рэйн вдруг резко встал из-за стола и скрылся в зале. Через минуту он появился снова.       - Вообще-то Гриша тоже должен 40 рублей.       - Сфига ли?       - С того ли! Твои расценки.       - Что я сказал?       - Су… а сам сходи и посмотри, что там стоит сорокет.       Такт было отхлебнул из кружки, но вовремя одёрнул себя. Он поставил кофе на стол и тоже смотался до зала.       - Ну? – вопрос встретил Гришу, когда тот вернулся на своё место.       - У меня сейчас нет налички. Я вечером положу.       И он снова откусил от своего бутерброда.