Эхо Ритуала

Циррус стояла под струями горячей воды, пытаясь смыть с себя не только усталость и чужой пот, но и непривычные ощущения. Её пальцы, скользя по чужой коже, всё ещё помнили рельеф мышц, твёрдые очертания торса. Она вздрогнула, вспомнив тот момент, когда, снимая футболку Содо, впервые увидела его… «Так, стоп!», — мысленно одёрнула она себя. — «Хватит об этом думать». Легче сказать, чем сделать. Мысли, словно шаловливые чертенята, назойливо возвращались к запретной теме, подбрасывая в воображение все новые пикантные подробности. «Интересно, а он сейчас тоже стоит под душем?», — внезапно мелькнула в голове совершенно безумная идея. — «И думает ли он обо мне? И о том… насколько мы теперь разные?» Она закусила губу, пытаясь прогнать прочь соблазнительные, но совершенно неуместные фантазии. Сейчас нужно было думать не об анатомических различиях, а о том, как вернуть всё на круги своя. Содо, в отличие от Циррус, горячий душ принимать не стал. Он с опаской потрогал кран с изогнутой насадкой, словно тот мог его ударить током. «Женщины… они же все такие сложные», — пробормотал он, разглядывая флаконы с разноцветными жидкостями на полках. — «Зачем им столько всего для одного тела?» Он вздохнул и решил ограничиться умыванием. Холодная вода обожгла лицо, заставив его вздрогнуть. Глядя на свое отражение в зеркале, Содо неуверенно коснулся пальцами собственных губ. «Странно…», — подумал он, впервые за все эти годы не узнавая себя. — «Это лицо… эти глаза… они такие… открытые». Он потрогал серебряный медальон на своей шее, тот самый, что всегда носила Циррус. Странно, но в её теле он не казался таким уж чужим. Скорее, он был как напоминание. О том, что где-то там, в этом же доме, есть часть его самого, которую он раньше даже не пытался понять.