Огонь и Вода

Холодный ветер гонял огромные хлопья по округе: Ротков снова погрузился в бушующий снегопад. Темно-серые тяжёлые тучи, казалось, висели на уровне головы, снег падал большими белыми бляшками, размером с ноготь, ветер подхватывал их, носил из стороны в сторону, вертел в круговороте. На город только-только опускался ветер, но из-за пурги сказать точное время было сложно. С одинаковой вероятностью могло быть как пять часов, так и девять вечера. Хоть какую-то ясность внес фонарь, стоящий в метрах пятидесяти от Анны. Этот бессменный наблюдатель ещё секунду назад возвышался черной фигурой у ворот поместья, от него веяло холодом и одиночеством. Сейчас же он зажёгся и сразу изменил свой облик. Гнетущая атмосфера развеялась и сейчас фонарь тянул к девушке свои теплые жёлтые руки, приглашая отдохнуть и погреться. В его свете снег кружился подобно белым мотылькам, все вместе эти ледяные насекомые танцевали под какую-то, никому неведомую, мелодию. Летали, замирали, кружились, снова замирали, неслись то в одну сторону, то в другую, падали вниз. Анна долго наблюдала за этим завораживающим перформансом, но вскоре этот круговорот метели закрутил и ее, девушка прикрыла глаза и, опираясь об огромные кованые ворота, погрузилась в лёгкую дремоту. Вот ей уже 15, она сидит на веранде их дачного дома в поселке под Москвой. Летнее, горячее солнце зашло, с ним ушла и духота. На крыше, прямо над порогом, висит маленькая круглая лампа, заливая окружающее пространство, вялым жёлтым светом. Где-то там, около ворот слышны тихие разговоры брата и отца, они чинят машину. Дмитрий, в своей спокойной манере что-то объясняет папе, тот тут же взрывается, бурно выражая свое несогласие и вот Дима снова его успокаивает и снова слышны лишь тихие разговоры. А Анна смотрит на лампу: вокруг нее кружатся маленькие белы мотыльки. Они бьются в стекло, снова летят по кругу и так до бесконечности. Девушка прикрывает глаза и начинает задремывать... Анна поежилась и резко распахнула глаза, скидывая пелену воспоминаний. «Так, фонарь зажигается в пять… А их нет, — подумала она, шмыгая носом, — если они не появятся через 20 минут я убью Дмитрия. Конечно, если с этой задачей уже не справились...» Мысль о том, что Дмитрия уже могло не быть в живых вызвала у Анны острую боль во всем теле, поэтому она потрясла головой и принялась расхаживать из стороны в сторону, желая согреться. Укутавшись своими мыслями словно коконом, Анна не услышала приближения человека со стороны поместья. — Анна, — Грег коснулся ее плеча. Девушка вздрогнула, резко разворачиваясь на 180 градусов. — Не ходи так тихо... — Я скрипел снегом так, что меня на другом конце Роткова слышно было, — парень улыбнулся своей обычной теплой и счастливой улыбкой. — Что случилось? — Давай я тебя подменю, замёрзла же... — Не надо. — Анна, на улице минус 21. Ты стоишь тут уже больше часа. Иди в поместье. — Грег, я сказала нет. — Аня... — Не называй меня так. — Прости… Так что подм… — Нет, — перебила его девушка, — не надо, я хочу дождаться их сама. — Ты вся дрожишь, — наудачу сказал парень. — Тебе кажется. В общем, ответ Грега не удивил. Мужчина поджал губы и хотел было что-то сказать, но передумал, быстро кивнул и направился в поместье. Отряд вернулся спустя пол часа. Многие были ранены, в том числе и Дмитрий. Весь вечер Анна, вместе с Лэйн, провели за уходом. Они носились с бинтами, обезболивающими препаратами, йодом, зелёнкой, тазами с горячей водой и сменной одеждой. Больше всего конечно досталось Дмитрию: мужчина всегда лез на рожон. Поэтому Анне пришлось вспомнить все свои медицинские навыки и умения, чтобы наложить швы на раны мужчины, параллельно читая тому лекцию о том, как надо себя беречь в столь нелегкое время. Дмитрий молчал, даже не смотрел на сестру. Он делал так всегда, когда ему было стыдно. Но Анну это никогда не устраивало. Она хотела, чтобы тот понял свои ошибки, извинился, пообещал беречь себя, увидел, как она его любит. А она любила. Анна дорожила братом до ужаса, он был единственным близким для нее человеком, и несмотря на это постоянно влезал в самые опасные ситуации, абсолютно не щадя себя. Хоть как-то подлечив всех и отправив отряд, во главе с Лэйн, спать, Анна упала в кресло перед камином. Вытянула ноги вперёд и устало вздохнула. — Ну как ты? — за спиной внезапно появился Грег. — Ты чего не спишь? — А ты чего не спишь? — он подошёл ближе и опустился на подлокотник ее кресла. — Сейчас пойду. — Вот и я сейчас пойду. Они замолчали. — Ань, — Грег потряс головой, — Анна, почему ты так жестока к себе? — О чем ты? — Ну как? Читаешь лекцию о самопожертвовании Дмитрию, а сама, вместо того чтобы отдыхать, сейчас идёшь химичить. — Я не... — Анна пыталась соврать, но Грег говорил так уверенно, что ложь была здесь просто неуместна, — Но я же хочу помочь отряду, неужели это плохо? — Анна, поверь, мы все хотим этого, но через собственные жертвы и попытки превозмочь свои силы ничего не выйдет. — Я не пытаюсь "превозмочь свои силы", — она почти выплюнула последние слова. — А, по-моему, наоборот. — Ну давай, аргументируй. — Аргументировать? Хорошо. Анна, я не хочу сомневаться в твоих физических возможностях, но вспомни: три дня назад ты тащила, сама, огромную, тяжёлую бочку. Зачем? — Дмитрий сказал ее принести. — Ага, точно. А теперь вспомни, что сказал Дмитрий. — Он сказал, чтобы я ее принесла. — Он сказал, чтобы ты попросила ее принести. Анна замолчала. —Аня… Анна, ты можешь просто попросить помочь и тебе помогут. —Зачем мне помощь? Я могу все сама! — девушка выделила каждое слово, снимая очки и раздраженно потирая переносицу. —Не можешь. И я не могу. И Дмитрий не может. Всем людям нужна помощь. Девушка отвернулась к камину. Минуту они сидели в тишине. —Грег, иди спать, —она сказала это как отсекла: это была точка в их разговоре, и мужчина это понял, но на конец спросил с тяжелым вздохом: — А ты пойдешь в лабораторию? — Да. Перечить Грег не стал — бесполезно, лишь пожал плечами и ушел наверх. Девушка смотрела на огонь. Оранжево-красные лепестки плясали в каком-то диком танце. Пламя постоянно рвалось, трепалось как флаг на ветру, росло, уменьшалось. Угли загорались, трещали, ломались. Все это напоминало какую-то свою, отдельную, непонятную, но очень бурную жизнь. Яркое пламя, отражалось в стеклах очков Анны, лежавших у нее на коленях. Огонь напоминал ей саму себя, он был такой же яркий, сильный, способный на глобальные поступки, но такой беззащитный если отнять у него горючее. Он так же пылал, показывая всем: не подходи, я сделаю больно, но так же боялся простой воды. Анна в гневе ударила кулаками по подлокотникам. Она была так беззащитна, а Грег был так прав... Девушка поднялась с кресла и пошла к выходу. Голова ее просто кипела и раскалывалась, ей срочно требовалась прогулка на свежем воздухе. Анна накинула шубу и вышла за дверь. К ночи пурга успокоилась и открыла почти черное, чернильное небо. На нем блестели звезды: маленькие белые точки, так красиво и игриво светящиеся. Казалось, они подмигивают людям, смотря на них со своих заоблачных высот. Девушка спустилась с порога и отошла на пару метров от поместья. Мороз слегка резал щеки и покалывал уши. Снег приятно хрустел под ногами. Скрестив руки на груди, Анна закинула голову наверх и уставилась в, раскинувшуюся над ней, звёздную карту. Из-за апокалипсиса города перестали зажигать освещение и включали фонари только на пару часов, как например здесь, в Роткове. Поэтому исчез световой шум, и все ночное небо было в самой красе. Прям над головой простирался млечный путь… «Рядом созвездие Кассиопеи, вон — большая медведица, а вон, —девушка выставила руку над головой и приложила большой палец к нижней стенке «ковша» медведицы: мизинец указал на одну из звезд, — Полярная звезда». Анна расплылась в улыбке. Поиску звезд и созвездий ее обучил Дмитрий еще в далеком детстве. Конечно, сейчас найти все те созвездия, что он показывал ей было невозможно, ведь их «обучение» происходило летом, а сейчас середина января и многие созвездия попросту находились на другом земном полушарии, но остались, известные ей, не заходящие созвездия. Девушка вздохнула и спрятала руки в карманы, устремляя пустой взгляд куда-то в лес. В голове снова закружились воспоминания, унося ее в самые теплые жизненные моменты. Легкий порыв ветра резанул по лицу и заставил протрезветь, выйти из иллюзорного мира: больше нет ее любимой дачи в подмосковье, нет ни мамы, ни папы, нет больше ее пятнадцати лет и теплого лета, нет того мира, есть только сейчас. Холодное, одинокое, жестокое сейчас. Девушка глубоко вздохнула. Осознание больно ударило по сердцу, захотелось плакать, но этот одинокий вздох — единственное, что она смогла себе позволить. Уже собравшись вернуться в поместье Анна резко остановилась. Скрип. И еще раз. И еще. Девушка развернулась в сторону звука. Где-то за поместьем происходила какая-то странная возня. Находясь в каком-то своем мире и не думая ни о чем, она направилась посмотреть. Оказавшись за поместьем, Анна увидела ужасающую картину: на снегу, в метрах сорока от стены дома лежал труп какого-то, неизвестного ей, церковного служителя, над которым стояло раскоряченное, безобразное отродье. Тварь, кряхтя и шипя, уплетала внутренности несчастного. Анна еле сдержала крик. Она зажала рот рукой и начала тихо пятится назад. Но не смотря на свою аккуратность, отродье умудрилось ее почуять. Оно неестественно повернуло голову в сторону девушки и, заорав, бросилось на нее. Анна побежала. Она бежала так, как не бежала никогда. Не думая ни о чем, на одном дыхании девушка без памяти мчалась прочь от поместья, куда-то в лес. А сзади слышалось хлопанье обезображенных крыльев и жуткие, противные крики отродья. Путаясь среди деревьев и цепляясь за каждую ветку, тварь изрядно замедлялась, тем самым давая шанс на спасение. Не зная куда вообще бежит, девушка продолжала двигаться пока перед глазами все не завертелось, не закружилось, а после по все спине потекла ноющая боль от удара. Открыв глаза, Анна поняла, что свалилась в какой-то овраг или ущелье. Задрав голову, она поняла одно — ущелье было достаточно глубоким, чтобы не смочь выбраться самостоятельно. Единственное, что помогло ей минимально травмироваться при падении это огромные сугробы снега на дне, из которых, она сейчас пыталась лихорадочно выпутаться. Криков отродья больше слышно не было, можно было предположить, что, не заметив этого ущелья, оно полетело дальше. Девушка встала на ноги и отряхнулась. Все тело ныло от удара, голова немного кружилась, в ушах звенело. Судя по горящим коленям, ладошкам и щекам, ссадин на теле было не мало. Осмотрев себя получше, Анна пришла к выводу, что стертая кое-где кожа — это, к счастью, единственные травмы. Девушка принялась расхаживать туда-сюда, пытаясь зацепится взглядом хоть за что-то, за любую возможность выбраться от сюда, но ничего. Вылезти просто так было невозможно. Она прислонилась к каменной стене и уставилась в одну точку, чувствуя себя маленькой беззащитной девочкой. Ей хотелось кричать от несправедливости, ей хотелось ломать и крушить все вокруг: почему она? Почему что-то снова происходит с ней? Она так старается, она работает на уровень выше любого члена отряда, ей никогда не нужна помощь, она может все сама… Но вот опять, она совсем одна. Одна в каком-то заледеневшем ущелье, ей не выбраться, она замёрзнет тут насмерть, и никто ей уже не поможет. Успокоить подступающую панику ей помог ком снега свалившийся с края ущелья прямо на голову. Девушка вздрогнула и подскочила, задрав голову вверх. — Анна! Анна, ты здесь? — раздался голос Грега. «Быть не может…— подумала она, — неужели от холода бредить начала? Хотя ком снега был вполне реальным, — девушка ещё раз потрясла плечами, сбрасывая остатки снега». — Анна! А-анна-а-а! — снова раздался знакомый голос, — Аня… Пожалуйста, — Грег уже не кричал, он будто просил сам не зная кого. «Нет… нет, я не брежу. Это он. Точно он. Хотя…— девушка уже хотела закричать в ответ, но вдруг вспомнила рассказы отряда о отродьях, способных повторять голоса людей». Сверху раздался скрип снега и показался белый свет фонаря. «Нет, твари точно с фонарями не ходят». — Грег! — изо всех сил закричала она, — Грег, Грег, это ты? Я здесь! Здесь! Луч фонаря замер на секунду, а после начал быстро приближаться и вскоре над ущельем показалась голова парня. — Анна, Анна, боже, как я рад, что нашел тебя. Я думал тебя унесла эта тварь, твои следы обрывались здесь и я… — он замолчал, — ты в порядке? Не ранена? — Чуть-чуть ушиблась, — криво улыбнулась она. — Ладно, ладно. Я сейчас тебя вытащу. Парень встал и принялся оглядываться по сторонам. Вскоре он исчез из поля видимости на пару минут. Вернулся уже с огромной толстой веткой. — Если опущу ее, достанешь? — Не знаю, давай проверим. Грэг опустил палку вниз, она оказалась на уровне чуть выше Анниной головы. — Я держу, а ты хватайся и иди по стене. На спасение Анны ушло несколько минут, и вот уже девушка схватилась руками за край ущелья. Грег моментально отпустил ветку и, схватив Анну за руки потянул на себя. Девушка свалилась прямо в объятия мужчины. — А теперь объясни мне как ты тут вообще оказалась, — расплывшись в своей добродушной улыбке спросил парень. — А как ты меня нашел? — Я первый спросил, — засмеялся тот и потянул Анну вверх, подымая со снега. — Там за поместьем был труп священника, его ело отродье. — А ты что там делала? — удивился парень. — Я вышла подышать воздухом и услышала какие-то звуки, пошла посмотреть и вот… — Почему опять сама? — Грег улыбнулся кончиком губ. Анна молчала. Не знала, что сказать. Не могла. — Ладно, пошли в поместье. Отогреем тебя, — Грег опять добродушно улыбнулся и обнял девушку за плечи. Этот такой простой тон парня, несмотря на то, в какой ситуации они находятся, поражал девушку. Как он мог оставаться таким спокойным во всех подобных ситуациях? Как вообще в таком мире он мог продолжать улыбаться? — Грег…— не подымая голову сказала девушка, — прости меня. — За что? — Ты ведь был прав, не нужно мне постоянно геройствовать, ведь если бы я кого-нибудь разбудила тогда, а не пошла самой, — на глаза ее начали наворачиваться слезы, а в горле появляться ком, — тогда не упала бы я в эту чертову яму. Истерика окончательно накрыла с головой, девушка остановилась и закрыв лицо руками разрыдалась. — Эй, Ань, ты чего? — Грег аккуратно обхватил ее запястья убирая руки от лица, — Ты чего, малышка? Все же хорошо, ты здесь, со мной, ты в безопасности. — Малышка? — Анна улыбнулась сквозь слезы, — меня так никогда не называли… — Правда? Хочешь я буду тебя так называть? — засмеялся парень. — Хочу, — и она снова заплакала, утыкаясь Грегу в грудь. До поместья Грег донес Анну на спине. Она сначала, по привычке, сопротивлялась, но вскоре мужчина просто подхватил ее на руки невзирая на протесты. И Анна поняла, как это было здорово вот так просто висеть у него на огромной спине, уткнувшись в теплую шею. Девушка почти было заснула, но парень аккуратно поставил ее на порог гостиной. — Я вскипячу тебе воды, иди сполоснись, все волосы в еловых иголках, — мужчина нежно провел по ее голове. Спустя час Грег сидел на краю Анниной кровати и смотрел ей в глаза. Она смотрела в ответ. Вокруг тишина и темнота, лишь на полу тонкая полоска серебряного лунного света. И вот поцелуй. Грэг не выдержал, подался вперед, ловя пухлые женские губы. Анна обхватила шею мужчины отвечая. Поцелуй тянулся карамелью, пускал по телу горячие волны, заставлял Анну слегка подрагивать от предвкушения. Еще секунда и вот уже она сидит на коленях мужчины, девушка даже не поняла, как там оказалась, но это было не важно. Она с ним, а он с ней. Им обоим хорошо. Они оба нашли в друг друге то, чего им так не хватало. Грэг гладил волосы девушки, спину, бедра. Он касался ее так аккуратно, как будто она была сделана изо льда, хрупкого, тонкого, боялся разбить, боялся поранить, сломать. — Какая же ты прекрасная, малышка, — прошептал парень, отвлекаясь от ее губ, чтобы продолжить поцелуи уже на щеках, подбородке, шее, ключицах. Аня тихо вздыхала и стонала одними губами. Ощущение огромных ладоней на талии одновременно будоражило ее и успокаивала. Когда Грег опустил ее спиной на постель она еще раз убедилась в этих чувствах. Огромный торс мужчины полностью скрывал ее от окружающего пространства и это заставляло девушку чувствовать себя в безопасности и возбуждало одновременно. Поцелуев было много. Казалось, Грег коснулся губами каждого сантиметра ее кожи. Он аккуратно раздел девушку и спросив ее разрешения принялся ласкать ее внутри. Почувствовав это, она тихо зашипела и выгнулась. Грег тут же остановился: — Больно? — Нет, хорошо… Мужчина улыбнулся и продолжил. Переходить непосредственно к фрикциям мужчина боялся. Боялся сделать ей больно своим размером. — Ты можешь продолжить, — улыбнулась Анна, нежно поглаживая щеку Грега, —я обещаю сказать если будет больно. Поцелуи, толчки, тихие стоны, снова поцелуи. Они идеально подходили друг другу. Анна, горящая огнем, твердая, как закаленная сталь, сильная и свободная, но такая хрупкая внутри, нуждающаяся в поддержке. Грег, спокойный и теплый как океан на закате, внутри него разливалась гладь моря. Он был не менее силен, но не так пылок и ярок. Его сила была скрыта за приятным спокойствием. Но где-то в душе, он надломан, и нуждался в поддержке не менее. И вот они нашли друг друга. Огонь и вода. Такие разные, но такие одинаковые. Этот парадокс так крепко соединил их, сделал одним целым. Они лежали в кровати. — Ань, спи, — улыбнулся парень, гладя волосы девушки, — столько всего произошло, ты устала… — Угу, — сопротивляется не хотелось, Грег был таким большим и теплым, таким нежным и уютным. Он гладил ее по голове и кутал в одеяло. Глаза девушки закрылись сами, и она провалилась в глубокий сон.