Смерть титана

      С той поры Танос посвятил себя искусству. Взрывал планеты, истреблял цивилизации, мучил и терзал невинные расы. В своём геноциде он был страстен, горяч, отдавал себя целиком, без остатка. Четырёхмерные ужасающие полотна в синеве бесконечного космоса. Крики младенцев, грохот термоядерных бомб — то была музыка для ушей титана. «Искреннее отдохновение души влюблённого поэта!» — говаривал он про себя.       Он творил во имя своей Госпожи, надеясь, что однажды она оценит его старания, снизойдёт, материализуется из своего недоступного абстрактного бытия, упав в его объятия.       Но годы шли… Позади остались миллионы убитых душ, миллиарды разбитых судеб, за Таносом тянулась кровавая тропа — столь длинная, что её называли экватором       Вселенной. Но скольких бы героев он ни разрывал голыми руками, сколько бы космических флотилий ни уничтожал залпом плазменных наручей, сколько бы космических артефактов, давно забытых времён ни пополняли его арсенал — мистическая Госпожа Смерть так и не появлялась. Века прошли с того момента, как он впервые ощутил её присутствие.       Обидно и горько, когда тебя отвергают, а твои подарки, в которые ты вложил всего себя, отбрасывают. И нельзя сказать, что Танос не был романтиком. За свою жизнь он сменил огромное количество любовниц. Девы были под стать ему: мрачные царицы, кровавые воительницы, богини хаоса и смерти. Все как одна таяли перед грозным завоевателем сердец. Устрашая и околдовывая, Танос влюблял, но никогда не влюблялся сам.       Они для него были лишь трофеями в его космической коллекции: Материнский Ящик, Космический Куб — и женские сердца. Он владел ими, завораживал дев своими речами о долгих странствиях, завоёвывал для них миры. Но то была лишь забава в надежде доказать всем, но в первую очередь самому себе, что нет таких барьеров, которые он не смог бы порушить. Иногда кулаком, иногда словом, а иногда и с помощью своего дара.       Легко и беспристрастно Танос хватался за женские чувства и с презрением отбрасывал их, как только они начинали ему надоедать. В конце концов каждая дева вызывала в нём отвращение. Глядя в их глаза, на то, с какой яростью они держатся за власть и свои жизни, в каждой из них он видел одно и то же — страх.       Страх перед таинствами жизни, неизвестными угрозами и завтрашним днём; страх перед Таносом, ведь каждая, хоть и пленялась им, знала, что однажды она ему надоест и тогда быть ей в немилости; но всё это меркло перед главным страхом — страхом Смерти.       Танос не цеплялся за силу, не цеплялся за власть. Для него это были само собой разумеющиеся придатки его могущества. Как легко он получал силу, так же легко с ней и расставался. Не цеплялся Танос и за жизнь. В конце концов, когда твой покой из раза в раз нарушают демоны, колдуны, безумные фанатики или сумасшедшие учёные, то очередное расщепление на молекулы воспринимается как выходной. Он был неубиваем. Как будто в самом двоичном коде Вселенной было записано его имя, и будет он там, до тех пор пока мыслимая и немыслимая реальность не испарится, не исчезнет без остатка, без возможности повернуть всё вспять. И наступит Ничто. Но Танос не желал познавать Ничто. Там, где есть Ничто, нет места Смерти, а значит, нет места и его Любви. Самого понятия Любви там не было и быть не могло. Ничто пугало Таноса, злило его, он жаждал Смерти, жаждал её себе. Но каждый раз был бесконечно от неё далёк.       Эфемерная Госпожа Смерть. Невидимая и далёкая.       Или же… О боги… все его старания, все мучения — неужели всё это лишь обман? Может ли быть так, что та, кого он так любил, о ком мечтал долгие годы, неужели она просто… не хочет его видеть. Да, всё звучит логично. Она прокляла его на бесконечные мучения жизни, отделяющие его от её холодного поцелуя. Но почему, за что он попал к ней в немилость?       Неужто он мало пережил? Мало старался? Уничтожил недостаточно планет, затушил недостаточно звёзд? Что ещё нужно этой сварливой женщине?! Хотя, если задуматься всего на секунду... Да, до сих пор он разменивался по мелочам. Это даже смешно. Как он мог подумать, что такая женщина откликнется на такой вульгарный трюк, как завоевания, казни, геноцид? Вселенная и без того полна ими. Нет, она, конечно же, заинтересовалась в нём, спору нет. Иначе бы что означал тот холодный озноб, который он ощущал постоянно, на протяжения почти века своей жизни?       За этот век Танос так приловчился, что мог за один земной день захватывать одновременно десятки планет, параллельно сражаясь с Целестиалом. Это перестало быть подвигом, стало обыденностью. Великий некогда Танос превратился в серую массу ничем не примечательных звёздных служащих, что ежедневно выполняют свой долг. Такое ничтожество не достойно даже взгляда Смерти, не говоря уже о предложении ей руки и сердца.       Но Танос знал — он не ничтожество. Он могуч и достоин лучшего, но главное — он готов дать лучшее своей возлюбленной. А чего достойна величественная из величественных, если не всей Вселенной без остатка?       Вся его жизнь вела к этому моменту. Его Магнум Опус, его час триумфа.       Его Война Бесконечности.

***