Всегда Урарака

И вот она снова рвëтся в бой, как будто у неë инстинкта самосохранения отродясь не было. Идëт уверенным шагом прямо в пекло, не обращая внимания на ушибы и синяки. Смотрит в сторону одного разваленного здания, будто не слышит ничего кроме истошных криков о помощи. Кацуки смотрит в еë сторону и не понимает. Она ведь с виду и правда такая хрупкая, маленькая круглощекая девочка, которой как раз бы за прилавком с выпечкой стоять, а не костяшки на руках в кровь разбивать. Но нет же, она лëгких путей никогда не ищет, ей лишь бы другим помогать, нежели о себе позаботиться. Упрямая. Но всë всегда понимает, как будто мысли читать умеет. И сколько бы в еë адрес не летело «отвали», «завались», «исчезни», всë равно ведь в душу лезет, даже если не специально. Всегда улыбается, смеётся, стесняется, краснеет — пай-девочка каких ещë поискать надо. Прячет всю боль в себе, закрывает еë на замок, ключ от которого есть только у неë и пробраться у других нет и шанса. Никогда не ноет, не плачет. Сдерживает все лишние эмоции, что никто даже не догадывается, что скрывается за этим образом милой девочки. Не хрупкая она — уже в сотый раз Бакуго это подмечает. Чего бы не говорили, деньги для неë не самое главное — люди, вот о чëм она думает. И даже сейчас, на покрывшемся копотью, потом и кровью лице сияет спасительная улыбка. Еë подташнивает, голова явно идëт кругом, а ноги не держат, но раз за разом она вытаскивает всë больше людей из-под завалов, в надежде, что все в порядке. И Кацуки нахер готов послать ещë раз этого ебаного Деку, который причиняет ей ещë больше боли своей нерешительностью. Порой ему хочется избить его до полусмерти, пока осознание наконец не нагрянет. И плевал он на эту тупую лыбу Дерьмоволосого, что замечает его косые взгляды. Бакуго теперь просто ничего не может с этим поделать. Ничего. Он просто смотрит, как она, борясь с болью, бросается в огонь. А грудь рвëт от хриплого крика еë имени. Кацуки просто не имел права всë сваливать на неë, он просто не имел права сейчас разлеживаться как сопливый и жалкий трус, что получил пару ранений. Ноги ватные. Он почти их не чувствует, но всë равно встаëт, ощущая, как дрожь проходится по всему его телу, заставляя позвоночник скрипеть от боли. — Урарака! — дыхание сбилось, а голос сел так быстро, что он мгновенно закашлялся. Он пошёл за ней. Пошел в этот огонь, понимая, что одной из причин является Очако. — Эй, скажи честно, — воспоминания врезаются в голову острой болью. — если бы на Земле остались только девочки из нашего класса, кого бы ты выбрал? — Отвали со своей херней, я в этом не участвую. Урарака. Да даже если бы он остался один на белом свете среди баб, это всегда будет Урарака. А она словно прочитала его мысли. Выходит из здания на не гнущихся ногах, таща на руках двух малышек и улыбается. Улыбается так, что кровь в жилах стынет. И эта улыбка пронзает сердце. На кусочки. Да даже если она выберет сраного Деку — это всегда Урарака.