◇◇◇
«Я люблю тебя, Киг…» — казалось, слова отразились от стен комнаты и каким-то странным эхом звучали в ней дольше, чем следовало. Элли переминалась с ноги на ногу. От волнения она терзала зубами щёку, пока не прикусила ту слишком сильно. Смотреть на Кигана она не решалась, стеснялась, блин! — Элли, — сержант говорил своим обычным голосом, но сейчас он звучал для девушки настолько громко, что его без труда можно было бы услышать из другого конца летящего вертолёта — пойми, я стар для тебя. Стар? Должно быть, Дэвид перестарался и приложил его головой о ринг слишком сильно! Только хорошенько ушибленными мозгами Элли могла объяснить тот по-настоящему идиотский бред, который Киган только что произнёс! Она даже забыла о своём смущении и подняла голову, чтобы заглянуть в одни единственные глаза со всем возмущением и негодованием! «Я стар для тебя… Ты вообще сам понимаешь, что за хрень ты несёшь?» Долго её злость на Росса не продлилась. От одного вида его как всегда усталого и, походу, даже печального взгляда, сердце девушки прямо-таки разнылось в груди. И так с ней было каждый раз, как она видела этого замкнутого упрямца таким одиноким и потрёпанным жизнью! Тогда её руки начинали чесаться со страшной силой, желая заключить его в объятия. В утешительные, крепкие и тёплые объятия, которые наверняка бы растопили холод его огрубевшего сердца, дали бы ему простого человеческого тепла и заботы… — Тебе ведь девятнадцать, так? Элли неохотно кивнула. Да, ей девятнадцать, но через месяц ей будет уже все двадцать! — Ты… — Киган запнулся, не зная, какие слова подобрать для своей мысли. И когда он выругался с ну очень тяжким вздохом, отведя взгляд в сторону, уверенность девушки поиссякла. Она понятия не имела, что тот собирался сказать, но подозревала одно — ей это не понравится. Ведь взаимностью от сержанта никак не веяло. — Пойми, Элли, твоя жизнь только начинается. Ты молода и очень красива, у тебя острый ум и ещё более острый язык. Мне нравится это в тебе, как и твоя упорность и настырность, которые я уважаю, когда они к месту. Ты полна энергии и жизни, у тебя в заднице ещё поигрывает юношеский максимализм, и… И я думаю, ты заслуживаешь лучшего, чем поёбанного жизнью мужика вдвое старше тебя. Оказывается, словами Киган умеет делать не менее больно, чем руками. Элли плотно стиснула зубы и попыталась сглотнуть вставший поперёк горла болезненный ком. Ей не хотелось рыдать при нём, ни за что! Порой сержант Росс выглядел как настоящая сутулая псина, когда не держал осанку из-за усталости или тянущих плечи рюкзака, да тяжеленной разобранной винтовки. Только Элли всегда было наплевать на это. Как и на морщины возле его глаз [порой краснющих от недосыпа], и на шрамы по всему телу. Да ей было даже наплевать на то, что порой от него несло слезоточивой смесью из пота, земли, пороха и хрен знает чего ещё! Ведь одному только Кигану известно по каким непроходимым местам он шлялся во время очередного задания… Элли, чёрт возьми, любила его любым! Только все эти чувства никак не получалось скомпоновать между собой и облачить в слова, которыми она могла бы как нормальный человек просто взять и сказать Кигану всё как есть. Но… Ей было проще молча вцепиться в сержанта Росса самой отчаянно-сильной хваткой и не выпускать его до тех пор, пока он не поймёт насколько серьёзны её намерения! Как же по-детски глупо это звучало Элли и сама прекрасно понимала, только ничего не могла поделать с собой. Вот и теперь она растерялась так, что и слова протолкнуть из горла не могла. — Те же Логан и Дэвид, — продолжал Киган гнуть своё. — Пусть они и не твои ровесники, но им хотя бы не под сорок, как мне. Да и Элиас воспитал их хорошими правильными парнями. Если понадобится, они за тобой и в Каракас попрутся, даже если им запретят это делать. «Ты бы поступил точно также!» — Элли знала это и ничуть не сомневалась, что её любимый Киган ради неё и мехом внутрь бы вывернулся, если бы понадобилось. Уже давно она поняла для себя одно — её не пугает вид того, как жесток и хладнокровен может быть сержант Росс, когда тихо сворачивает шею очередному федерату или вскрывает ему горло. Даже наоборот… Это давало ей странное чувство особой защищённости, какое она не испытывала ни с кем другим. Почему и как? Если б Элли сама знала! Скорее всего, всё дело было в Кигане, который без лишних слов давал ей понять — рядом с ним она в безопасности. — Они мне как братья, — голос подвёл её и вышел до жалкого слабым. — Я не могу думать о них иначе, а они видят во мне не более, чем младшую сестру. Но с тобой всё иначе, Киг, ты… ты тот мужчина, с которым я хотела бы провести всю свою жизнь. И… — сотни мыслей, которые так долго накапливались в голове Элли, в самый неподходящий момент перепутались между собой. И то, что она всё же смогла выдавить из себя, было лишь их жалкой бледной тенью: — Клянусь, мне наплевать на твой возраст, Киг! И на разницу в эти двадцать несчастных лет тоже! Потому что я люблю тебя и хочу быть только с тобой, а не кем-то другим только потому, что он мой ровесник! Разве это не главное? Разве это не перекрывает всё остальное? Но это не перекрывало. Элли поняла это без слов, по одному только взгляду сержанта Росса. Он не смотрел на неё с любовью и нежностью, нет, в его глазах она видела снисхождение. Грёбаное, чтоб его, снисхождение и не более! Будто бы она, Элли, — недалёкий ребёнок, говорящий какую-то глупость. Собственно… для Кигана так оно и было. И это стало для Элли сродни удару под дых! — А теперь выслушай меня и не перебивай, — этот разговор не нравился Кигану, он, чёрт возьми, напрягал его! Осознание этого не просто разбивало Элли сердце, нет. Оно разрывало его на части и просто уничтожало, нещадно размазывая по полу и стенам. Это было больно. Нестерпимо больно и обидно! — Ты не до конца понимаешь во что хочешь ввязаться, потому что влюблена в меня. У тебя на глазах розовые очки, а в голове — романтичные и ванильные фантазии, где ты идеализируешь меня, даже не зная, какой я на самом деле дерьмовый человек. Элли, ты любишь придуманный тобой образ, а не меня, потому что никто тебе не рассказывал о некоторых вещах и не расскажет, как бы ты ни просила. И пойми, ты слишком молода, чтобы должным образом понять всё то, что творится у меня на душе, и я даже слышать не хочу о том, что ты готова выслушивать меня часами, копаться во всей этой грязи, лишь бы мне стало легче. Я не бедный избитый жизнью мужчина, которого нужно приласкать и утешить в нежных объятиях, нет. Это не так, — его строгий взгляд буквально пригвоздил девушку к месту. — Ты не найдёшь в отношениях со мной того, о чём мечтаешь. Ничего из этого не будет, зато будет много разочарования и слёз, и… Прочего говна, о котором ты не просила и к которому не была готова. Элли, я не слепой придурок, чтобы не замечать, каким мечтательным взглядом ты смотришь на меня. Просто имей в виду, что то, что привлекает тебя во мне сейчас, рано или поздно перестанет. А может ты вообще возненавидишь меня за это, кто знает? — Элли отрицательно замотала головой, чем вызвала со стороны Кигана только разочарованный вздох — Допустим, сейчас я ещё привлекаю тебя внешне, но потом, когда мне станет как Элиасу, ты посмотришь на меня также? «Да, блять, посмотрю!» — Элли прикусила язык и смиренно опустила голову. Даже если она прокричит ему это прямо в лицо, своего решения Росс не изменит. Он упрямей осла и держится за свои принципы крепче, чем голодная собака за брошенную ей кость. И за это она тоже его любила [а теперь, по какой-то злой иронии, на это же и напоролась…] — Пусть лучше ты будешь ненавидеть меня сейчас за то, что я отверг тебя, чем до конца жизни будешь проклинать за испорченную первую любовь и психику, — прежде, чем уйти куда от Элли подальше, он подошёл к ней и внезапно произнёс: — И если быть до конца откровенным, секс со мной тебе вряд ли бы понравился. Прежде, чем сержант оставил бы её одну, девушка переборола себя: — Ты чувствуешь что-нибудь ко мне? Ей жизненно необходимо знать, что на самом деле творится на сердце Кигана! Он любит её, но отказал ей сейчас из-за идиотских соображений «так будет лучше для тебя» или же всё гораздо проще — он ничего к ней не испытывает? Та пара секунд молчаливого ожидания для Элли стала настоящей пыткой! — Нет, — ей казалось, что вместе с этим словом что-то внутри неё разбилось, болезненно раня осколками. Она ощущала себя опустошённой. — По крайней мере, не в том смысле, в каком ты хочешь. Для меня ты ребёнок. Наивный в силу возраста и отсутствия жизненного опыта ребёнок, которого порой нужно защищать, порой учить, а порой и наказывать. Но не более. Киган ушёл, оставив Элли один на один с нестерпимой болью в груди и мокрыми от слёз глазами, пока в голове она прокручивала каждое его слово. Если бы она только могла прямо сейчас взять и разлюбить этого принципиального придурка, перестать думать о нём, перестать нежно и тепло любить каждую посвящённую ему мысль — это было бы просто чудесным спасением от начавших рвать её изнутри мук! Только в этом и заключалась главная проблема — она не могла.◇◇◇
13 часов и 14 минут назад
Киган Росс — это самый настоящий плод запретной любви угрюмой молчаливости и хладнокровия, а также невероятно доставучей строгости, ворчливости и, вроде как, чего-то ещё. И несмотря на весь этот список, Элли, чтоб её, втрескалась в него по уши! Сперва она думала что переболеет сержантом через неделю другую, но вот на исходе уже пятый, если не шестой месяц, а она всё также безнадёжно влюблена в него!
Засыпая, Элли обнимала подушку с одеялом, пока все её мысли занимал Киган. Ей представлялось, как после очередной до невозможного долгой миссии она останется с ним наедине и стянет с него пыльную перепачканную балаклаву. Под ней её будут ждать губы, в которые девушка непременно вопьётся с жарким и голодным поцелуем. «Ты вернулся, Киг,» — прошепчет она ему, а сама просто прижмётся своим лбом к его и они будут так глупо, но мило тереться носами, наслаждаясь воссоединением. Прямо как во всех тех романтических фильмах, с которых она всегда только смеялась! Лишь утолив свою жажду нежности, Элли принялась бы любовно стирать с лица мужчины весь боевой раскрас. Она представляла как неспешно и ласково бы делала это, и губы сами собой растягивались в блаженной улыбке до самых ушей!
А ещё, её взгляд, как намагниченный, постоянно тянулся к Кигану. Ей было не так важно, чем тот занят. Даже если он просто молча ковырялся со сборкой снайперки в укромном месте, поджидая грёбаных федератов, или болтал с кемлибо на базе. Девушке всего-навсего и хотелось — наблюдать за умелой работой его рук, смакуя при этом мысль о том, насколько каждое их действие и движение отточено до совершенства. Или разглядывать, как его отстранённый взгляд меняется на сосредоточенный, а затем становится весёлым или наоборот сердитым. Можно сказать, она просто любовалась им, будто он был музейным экспонатом, и мечтательно вздыхала [и представляла, как могла невзначай коснуться его руки или бедра, или плеча…] И от подобного щёки начинали пылать как при лихорадке!
Но больше всего Элли нравилось внимание Кигана. Особенно, когда оно полностью было отдано ей одной. Она могла чуть ли не слёзно умолять его позаниматься с ней на стрельбище, а через день рваться к нему на ринг, чтобы на ближайшие пару часов встать в довольно болезненный спарринг. На его вопрос, почему её так тянет тренироваться именно с ним, Элли всегда отвечала одно и тоже: «Ты не поддаёшься в отличии от Дэвида или Логана, а эта хрень с поддавками меня бесит! Как мне учиться чему-то, когда соперник дерётся со мной даже не в пол силы?». И это была чистая правда! Вернее, лишь некоторая часть от неё, ведь Элли не настолько идиотка, чтобы рассказывать Кигану всё как есть. Например, взять и признаться, что его прикосновения всегда буквально сводили её с ума, пока он из лучших побуждений учил её тем приёмам, какие знает сам! И что места, которых касались его сильные мозолистые руки, ещё долго помнили их тепло и прямо-таки стальную хватку [от чего сердце в груди девушки вело себя, как ненормальное!] А ведь Росс в тот момент всего лишь объяснял ей что-то там про правильное положение и прочую ерунду! Элли нутром чуяла, что после подобных откровений ей наверняка пришлось бы раз и навсегда забыть о любых тренировках с ним. Чего ей, разумеется, вовсе не хотелось!
Ведь именно под дотошным руководством Кигана она осваивала снайперское дело. И сперва таскаться днями напролёт по Нейтральным зонам, а после несколько часов к ряду лежать вплотную друг к другу в прямо-таки паршивых условиях, с ним было намного, намного приятней, чем с кем-либо другим! Потому что исходившее от него тепло всегда ощущалось по-особенному тёплым, а мерное глубокое дыхание — успокаивающим. Закрыв глаза, Элли просто наслаждалась тем, как соприкасались их плечи, пока сержант всего лишь наблюдал за местностью в бинокль. С его стороны не было ничего, кроме полной сосредоточенности на их деле, чего она точно не могла сказать о себе. Её же голову сплошь забивали мысли о… сильном и закалённом боями теле Росса, и том, насколько он близко к ней! В такие моменты от него натурально веяло неоспоримым авторитетом, от чего Элли нравилось представлять, как он защищает её — закрыв собой — от всего злого и жестокого мира, полного плохих людей. Такой большой, ворчливый и строгий наставник, оберегающий свою не особо способную [да и порой не самую сообразительную] подопечную. От подобных мыслей даже у её мурашек появлялись мурашки!
И было бы настоящим лицемерием не сказать, что фантазии Элли не ограничивались нежными объятиями, да невинными поцелуями! Ей хотелось большего. Намного, намного большего! И вот эти мысли засели в её голове настолько плотной занозой, что вытравить их никак не получалось. А ещё, пока не придумали таких слов, какими девушка могла бы описать то, насколько сильно эти фантазии возбуждали её! Стоило ей задуматься о подобном, как спокойно сидеть на одном месте становилось невозможно и она начинала бесконечно ёрзать, чем раздражала всех окружающих. И это только верхушка чёртового айсберга!
Не без посторонней помощи в виде довольно очевидного совета, Элли пришла к мысли, что так продолжаться больше не может…