***
Ослепительная вспышка синего света растворилась, оставив после себя лишь легкое мерцание в воздухе. Лили и Регулус материализовались посреди кабинета Малфой-манора и рухнули на пол, словно внезапно упавшие на сцену актеры. Лицо Регулуса выражало полное замешательство. Он медленно поднялся, опираясь на стену. Его ладонь оставила влажный след на тусклых обоях. — Что… что произошло? — пробормотал он, непривычно хрипло в тишине комнаты. Нерешительно поднял палочку. Лили не ответила. Ее взгляд метался по кабинету, отмечая знакомые, но странно изменившиеся детали интерьера. Следов их боя не было. Массивный письменный стол вновь стоял на своем месте, но его поверхность была покрыта царапинами, которых она не помнила. Кожаные кресла выглядели потертыми и выцветшими. Портреты на стенах, казалось, постарели на десятилетия, их обитатели смотрели еще более мрачно и настороженно. — Я точно разбила этот шкаф, — сказала Лили, указывая палочкой на стеклянные дверцы рядом. Он стоял целый и невредимый, но полки его были пусты. Ни следа от загадочных артефактов. Ее внимание привлекла газета, лежащая на подоконнике — раньше ее не было. Лили подошла ближе. Крупный заголовок гласил: «Министерство магии объявляет новые меры безопасности». Но не это заставило ее замереть. Дата в углу газеты: 15 мая 1998 года. — Это какая-то шутка? — возмутилась Лили, однако ее голос дрогнул. — Блэк, посмотри на это! Но не успел Регулус подойти, как они услышали приглушенные голоса из коридора. Шаги. Кто-то проходил мимо кабинета, негромко разговаривая. Лили и Регулус переглянулись. В его глазах промелькнула неуверенность, однако он быстро взял себя в руки. Лицо младшего Блэка приняло привычное высокомерное выражение, и он по-хозяйски направился к двери. — Куда ты? — прошипела Лили, хватая его за рукав. — Не видишь, что произошло что-то странное? — Я как раз и хочу это выяснить, — процедил он, стряхивая ее руку. — В конце концов, это моя территория. Была только что. — Он запнулся, явно сбитый с толку ситуацией. Регулус положил ладонь на дверную ручку, сделал глубокий вдох и потянул на себя. Лили колебалась лишь мгновение, прежде чем броситься следом за ним. Что бы ни произошло вместе со вспышкой загадочного артефакта, она не собиралась оставаться с этим один на один. Даже если ее единственным союзником оказался Пожиратель смерти. Лили и Регулус двигались по коридору, словно две тени. Несмотря на бахвальство, Блэк вел себя осторожно. Эхо их шагов, как бы тихо они ни ступали, заставляло вздрагивать при каждом шорохе, отражалось от стен. Те, казалось, давили со всех сторон. Чужие голоса становились все отчетливее, но слов все еще было не разобрать. Наконец, они достигли полуоткрытой высокой двери. Из-за нее лился тусклый свет свечей и доносился приглушенный гул голосов. Лили и Регулус осторожно приблизились, стараясь держаться в тени. Лили почувствовала, как по спине побежал холодок: перед их глазами открылся большой зал, заполненный людьми в черных мантиях. Ее взгляд скользнул по лицам присутствующих, и вдруг она застыла. Глаза расширились от ужаса, а пальцы непроизвольно сжали палочку так сильно, что едва не переломили. В центре зала, окруженная кольцом Пожирателей смерти — высокая фигура в черной мантии. Не человеческое существо. Бледное, почти белое лицо со змееподобными чертами. Плоский нос, узкие щели ноздрей. И глаза — ярко-красные, светящиеся в полумраке зала, словно угли в костре. Волдеморт. Но не тот, которого они знали — холодный и высокомерный брюнет неопределенного возраста. Этот был ужасающим, нечеловеческим, словно сотканным из темной магии. Но сомнений не оставалось — это он. Голос Волдеморта, холодный и пронзительный, словно острие кинжала, заставил волосы на затылке Лили встать дыбом. Кожа покрылась мурашками. Запах страха, исходящий от Пожирателей, был почти осязаемым, он смешивался с ароматом дорогих благовоний. Регулус рядом напрягся. Лили бросила на него быстрый взгляд. Его лицо застыло маской шока, в глазах читалось непонимание происходящего и ужас от того, во что превратился его «Лорд». — Это… это невозможно, — прошептал Регулус так тихо, что Лили едва расслышала. — Мой Лорд, — прошелестел хриплый надтреснутый голос, в котором с трудом угадывалась Беллатриса, — мы почти уничтожили их сопротивление. Ее глаза блестели фанатичным огнем, а некогда роскошные волосы напоминали воронье гнездо. Она словно постарела на двадцать лет: пергаментная кожа облепляла острые скулы, женственная округлость ушла с ее лица. — Отлично, Белла, — ответил Волдеморт благосклонно. — Люциус, что с северными границами? Лили озадаченно уставилась на Малфоя. Когда-то надменный аристократ теперь выглядел как побитая собака, которую хозяин держит на коротком поводке. Под его глазами залегли тени, а на лице серебрилась давно не бритая щетина. Это был не тот уверенный в себе молодой мужчина, которого она знала. Что, черт возьми, произошло со всеми ними? С этим домом? Единственный вывод, который Лили могла сделать, хотя он и поражал ее до глубины души — дата на газете правдива. Они действительно оказались на двадцать лет в будущем. И то выглядело совсем не так, как Лили могла бы предположить. — Мой Лорд, мы… мы укрепили защиту, но… — голос Люциуса дрожал, как осенний лист на ветру. — Но что? — в вопросе Темного Лорда прозвучала сталь. Лили почувствовала, как Регулус вздрогнул. Она бросила на него взгляд — красивое лицо исказилось гримасой отвращения. «Он тоже это видит, — промелькнула мысль. — Это будущее… оно ужасает нас обоих». Внезапно — прикосновение к плечу. Лили застыла. Кто-то положил на него ладонь. Время словно остановилось, а затем понеслось вскачь. Она развернулась, готовая атаковать, палочка в руке вскинулась змеей. Перед ней возникло лицо незнакомой девушки. Густые кудрявые волосы обрамляли его, словно непокорный ореол. Глаза девушки, карие и глубокие, с расширенными зрачками, светились тревогой. Незнакомка приложила палец к губам, призывая к тишине. Она указала в сторону темного коридора, приглашая следовать за ней. Мягко, но настойчиво. Лили бросила быстрый взгляд на Регулуса. Его глаза метались между девушкой и залом, где продолжал вещать змееподобный монстр. В них читалась та же смесь страха и любопытства, что бурлила в груди самой Лили. Но желание убраться подальше от этого кошмарного зрелища незамеченными пересилило все сомнения. Лили кивнула Регулусу, и тот, поколебавшись мгновение, согласно дернул головой. Они двинулись за девушкой. Позади них, из зала, донесся смех Волдеморта — звон разбитого льда. Этот звук, казалось, преследовал их, катился следом. Три фигуры скользили по коридору, ступая так осторожно, словно пол был усеян осколками. Лили чувствовала, как бешено колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Кто эта девушка? Куда она их ведет? И что, черт возьми, происходит в этом безумном будущем?***
Пыль танцевала в лучах тусклого лунного света, проникающего сквозь грязное окно кабинета. Регулус взмахнул палочкой, и дверь за их спинами щелкнула, запираясь. Звук эхом разнесся по тесной комнате, заставленной книжными шкафами и старой мебелью. Свечи в бра зажглись, позволяя рассмотреть обстановку подробнее. Лили, все еще с палочкой наготове, окинула незнакомку внимательным взглядом. Джинсы и простой маггловский свитер резко контрастировали с мрачными мантиями Пожирателей смерти. — Кто ты? — голос Лили прозвучал резче, чем она намеревалась. — Ты не похожа на Пожирательницу. Девушка открыла рот, чтобы ответить, но вдруг застыла, словно громом пораженная. Ее взгляд прикипел к груди Регулуса, где поблескивал старинный медальон. Карие глаза расширились. Она резко развернулась, и на ее лице отразилась целая гамма эмоций: шок, недоверие, проблеск надежды. — Ты… Регулус Блэк? — ее голос дрожал, как натянутая струна. — Как ты… Регулус отступил на шаг, инстинктивно закрыл ладонью медальон. Его лицо выражало смесь удивления и настороженности, словно он не мог решить, стоит ли доверять этой странной девушке. — Откуда ты знаешь мое имя? — спросил прищурившись. Лили переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как напряжение в комнате сгущается. — Что происходит? — потребовала она ответа. — Кто-нибудь объяснит мне, что за чертовщина тут творится? — Вы так молодо выглядите, — протянула девушка, внимательно изучая Лили. — Оба. После этих загадочных слов на ее лице появилась решимость. Она глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями перед прыжком в ледяную воду. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, — начала она, — и у нас очень мало времени. Не знаю, как и почему вы здесь оказались. Судя по вашему шоку и непониманию, вы тоже не знаете. Наверно, так решила магия. Это шанс! То, что я собираюсь вам рассказать, изменит все. Гермиона начала говорить, слова срывались с ее губ, как камни с горного склона — быстро и неудержимо. — Война с Волдемортом… она никогда по-настоящему не заканчивалась, — начала она, нервно сжимая и разжимая кулаки. Ее глаза то и дело метались к двери, будто в ожидании, что та вот-вот распахнется. Лили отметила, что она не боится называть ублюдка по имени. — Все думали, что он погиб, исчез. Десять лет мы жили в мире, который казался безопасным. А потом… — она сглотнула, — он вернулся. Сильнее, чем прежде. Лили почувствовала, как по спине бегут друг за другом мурашки. Регулус застыл рядом, словно статуя, и весь обратился в слух. — Профессор Дамблдор, — продолжала Гермиона, — он понял, в чем дело. Но было слишком поздно. Волдеморт уже набрал силу, собрал старых сторонников, и теперь… Она замолчала, глядя куда-то сквозь них, словно на невероятные ужасы, о которых не могла говорить. Регулус подался вперед, его голос звучал хрипло: — Что же у него за сила, которая позволила вернуться из мертвых? Сделала его таким чудовищем? Гермиона посмотрела ему прямо в глаза: — Крестражи. Это слово упало в тишину комнаты, как камень в глубокий колодец. Глаза Регулуса расширились, в них мелькнуло понимание, смешанное с ужасом. Лили нетерпеливо тряхнула головой: — Что такое крестражи? Кто-нибудь объяснит мне? Гермиона вздохнула, ее плечи поникли, словно придавленные тяжестью ее знания. — Крестраж — это предмет, в который темный маг помещает часть своей души, — она говорила медленно, будто каждое слово причиняло ей боль. — Чтобы создать его, нужно совершить убийство, разделить свою душу. Это самая черная магия, какая только существует. Лили почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Регулус стоял бледный, как полотно. Гермиона повернулась к нему, ее глаза наполнились сочувствием и чем-то похожим на восхищение: — Один из них уничтожил ты, Регулус. Тишину, последовавшую за этими словами, казалось, можно было нащупать кончиками пальцев. — Что значит «один из»? — переспросил Регулус напряженно. — Он что, сделал несколько? — Семь, — ответ Гермионы прозвучал едва слышно. Внезапно, словно резко поднявшийся смерч, она бросилась к Регулусу. Ее пальцы с силой вцепились в отворот его мантии. Регулус отшатнулся, но Гермиона держала крепко. В ее глазах плескалось отчаяние, граничащее с безумием. — Только не делай этого! — ее слова дрожали и рвались, как кусочки пергамента. — Не ходи в пещеру один. Там ты умрешь! И абсолютно бесполезно — крестражей много! На мгновение эмоции девушки прорвали барьер, и в сознании Лили промелькнуло видение. Темная пещера. Зловещее зеленое свечение. Бледные руки, тянущиеся из черной воды. Она моргнула, отгоняя жуткий образ. Лицо Регулуса застыло маской шока и недоверия. Его глаза, широко раскрытые, казались двумя темными омутами, в которых отражался страх. — Я не собирался… — его голос дрогнул. — Я вообще не знаю, о чем ты говоришь. Почему я должен тебе верить? Он смотрел на Гермиону так, словно она была монстром, явившимся из его худших кошмаров. — Я докажу. Этот медальон, — Гермиона чуть смягчилась и, отпустив его мантию, осторожно коснулась украшения на груди Регулуса. Ее пальцы дрожали. — Ты оставил его в пещере вместо настоящего крестража. Кричер просил отдать ему как напоминание о его любимом хозяине. Он так по тебе страдал… Эти слова будто пробили брешь в стене неверия. На лице Регулуса застыла какая-то странная горечь. Лили чувствовала, как реальность вокруг них начинает трещать по швам. Она смотрела то на побледневшего Регулуса, то на Гермиону, чьи глаза блестели лихорадочно. Тишина в комнате звенела от напряжения. Лили, наконец, нарушила ее: — Кто ты такая? — прошептала она. — Откуда все знаешь и почему рассказываешь нам? Гермиона глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. — Меня теперь называют нежелательным лицом номер два. Или называли до недавнего времени… — начала она, но вдруг замерла. В коридоре послышались шаги. Все трое застыли. Лили даже перестала дышать. Губы Гермионы едва шевельнулись: — Остался последний крестраж… Дверную ручку задергали настойчиво. Гермиона, не теряя ни секунды, толкнула Лили и Регулуса к книжному шкафу, дернула бра рядом с ним. За шкафом открылся тайный ход. — А ты? — переспросил Регулус, хватая Гермиону за рукав свитера. — Я не могу уйти, — с какой-то непонятной горечью произнесла она. — Теперь мое место здесь. Едва Лили и Регулус успели скрыться, как дверь распахнулась. В комнату ворвались Пожиратели смерти. Гермиона подняла руки, сохраняя удивительное спокойствие. — Заблудилась, Грейнджер? — спросил молодой блондин, направляя на нее палочку. — Или ищешь, где бы еще напакостить? Лили с удивлением отметила его сходство с Люциусом, хотя этому парню явно не хватало надменности старшего Малфоя. Прошлой надменности. — У меня есть право свободно перемещаться, — Гермиона вздернула подбородок. Палочку у своего лица она игнорировала. — Боишься меня, Драко, даже безоружную? Я всего лишь шла в библиотеку. — Только немного заблудилась, — Малфой-младший подозрительно осмотрел кабинет. Лили вдруг осознала, как тесно прижата к Регулусу в узком проходе. Она чувствовала тепло его тела, а его дыхание щекотало ей шею. Она попыталась отодвинуться, но он недовольно посмотрел на нее и приложил палец к губам, призывая к тишине. Сердце Лили колотилось так громко, что она боялась — его услышат даже в комнате. Но Пожиратели, казалось, ничего не заметили. Глаза Малфоя прошлись по книжному шкафу равнодушно и вновь сфокусировались на Гермионе. — Уже неважно, — процедил он сквозь зубы. Его лицо застыло, словно вырезанное из мрамора. — Лорд изъявил желание тебя видеть. Лили почувствовала, что Регулус напрягся рядом с ней. Через узкую щель в проходе они наблюдали, как Гермиону вывели из комнаты. Ее спина была прямой, а походка уверенной, но Лили заметила, как сжались ее кулаки. Когда дверь за Пожирателями захлопнулась, Лили и Регулус обменялись долгими взглядами. В его глазах читалось сомнение, страх, но и решимость. Лили почувствовала, как в ней самой растет желание действовать. Они не могли просто бросить все это и забыть — Лили верила, что они оказались в этом будущем не зря. Странная девушка рисковала всем, чтобы предупредить их. Прежде чем искать способ вернуться в свое время, домой, стоило разузнать как можно больше. Не говоря ни слова, Регулус кивнул в сторону темного прохода, и Лили поняла — они пойдут дальше. Они двинулись по тесному коридору. Пыль кружилась в воздухе, заставляя Лили напрягаться в попытке не чихнуть. Паутина цеплялась за волосы и одежду. Периодически Регулус задерживался, когда прислушивался и всматривался в глубины тоннеля, и тогда Лили едва не утыкалась носом в его спину. Кто бы еще недавно сказал ей, что она будет идти по скрытым ходам Малфой-манора вместе с Пожирателем — подняла бы на смех. — Кажется, я догадываюсь, куда ведет этот ход, — прошептал Регулус едва слышно. — Если я прав, мы сможем выбраться отсюда незамеченными. Лили кивнула, не надеясь на свой голос. Они двигались вперед, во тьму неизвестности.***
Тени деревьев в лунном свете выглядели искривленными пальцами, что тянулись следом и пытались схватить беглецов. Лили и Регулус пробирались через густой подлесок прочь от Малфой-манора. Ветки цеплялись за одежду, мешались. Тишину нарушало только тяжелое дыхание и хруст валежника под ногами. В голове, не прекращая, на повторе крутилась пластинка — холодный голос Волдеморта, чудовищное лицо. Коленопреклоненные и раболепствующие перед монстром Пожиратели, от достоинства и человечности которых не осталось и тени. Внезапно Лили остановилась и резко повернулась к Регулусу. — Как ты мог? — прошипела зло. — Как ты мог присоединиться к нему? К этой… мерзости? Регулус замер, словно от удара. Его ресницы дрогнули, на мгновение в глазах промелькнуло что-то похожее на боль. — Ты не понимаешь, — его голос звучал хрипло после длительного молчания. — У меня не было выбора. — Выбор есть всегда, — отрезала Лили. — Сириус смог уйти. Он присоединился к Ордену, боролся вместе с нами. Почему ты не мог? Регулус провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть невидимую маску. — Сириус… он всегда был сильнее меня. Смелее. А я… я не мог подвести семью. Ты не представляешь, каково это — нести на себе груз вековых традиций. Смотреть в глаза матери, полные надежды на возрождение величия. Лили фыркнула: — О, прости, что не могу посочувствовать твоим аристократическим проблемам. Знаешь, что встает перед моими глазами при взгляде на тебя? Как ваша шайка зажала Мэри Макдональд у раздевалки после квиддичного матча. Регулус резко вздохнул, но Лили продолжала, не давая ему вставить ни слова: — Я видела тебя там, Регулус. Ты стоял и смотрел. Что бы произошло, если бы я не появилась? Если бы не разогнала их? — Я не мог… — начал Регулус, но его голос сорвался. — Ты не понимаешь, я должен был… — Что? — перебила Лили. — Должен был вести себя как последняя мразь? Регулус вспыхнул, его тонкие черты исказились от гнева и стыда: — Я не мог ничего им сказать! Ты думаешь, они бы меня послушали? Я был младше, я должен был вести себя соответственно своему положению! — Своему положению труса и подпевалы? — Лили скрестила руки на груди. Ее голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — У тебя была известная фамилия, связи и возможности, которых не было у Мэри! Но никогда не доставало характера. Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Воздух между ними, казалось, искрил от напряжения. Глядя на потерянное лицо Регулуса, Лили чувствовала мрачное удовлетворение. — Ты всегда шел, куда тебе скажут, как послушный член стада. Тради-и-иции, — Лили передразнила, искажая голос. — Вели-и-ичие, чистая кровь. Ты хоть раз пытался поступить по собственной совести, не прикрываясь высокопарными речами? Регулус сверлил Лили взглядом, в его глазах плескалась буря эмоций: гнев, стыд, боль. Не найдя слов для ответа, он резко отвернулся и зашагал вперед, раздвигая ветви кустов с излишней силой. Глядя в его нарочито прямую спину, Лили почувствовала, как злость уступает место усталости и тревоге. Наверно, зря она так перегнула палку и вывалила на него всю свою боль от несправедливости мира. Если верить словам Гермионы, Регулус в конце концов разрушит все представления о себе. Пожертвует собой ради свержения Волдеморта. Но это так отличалось от того образа богатого и избалованного золотого мальчика, которого знала Лили! Может, она заблуждалась, когда была о нем такого мнения? Лили последовала за ним. Ей стало неуютно. Наверно, нужно остановить его, извиниться? Внезапно лес расступился, и они оказались на краю поляны. То, что предстало перед их глазами, заставило обоих застыть на месте, а мысли Лили — резко поменять направление. Перед ними лежали руины маггловской деревни. Покосившиеся дома зияли пустыми глазницами окон. Обугленные остовы машин громоздились на улицах, словно скелеты каких-то доисторических животных. Воздух был пропитан запахом гари и чем-то еще… чем-то неуловимо зловещим. Лили медленно двинулась вперед, скользя взглядом по следам разрушений. Регулус протянул руку, словно желая остановить ее и не пустить туда. Его пальцы на секунду коснулись ее локтя, и по коже пробежали мурашки. Но она все равно пошла вперед, не могла не пойти. На стенах домов виднелись странные символы, выжженные темной магией. Земля под ногами была испещрена глубокими бороздами, словно ее терзали гигантские когти. У машины лежал, отчаянно протянув руку к двери, будто слепленный из разнородных кусков угля человеческий силуэт. Он больше походил на гротескную куклу, и сложно было поверить, что еще недавно он мыслил и дышал. — Посмотри, — горько произнесла Лили, обводя рукой разрушения. — Вот к чему приводит невмешательство. Вот что происходит, когда хорошие люди молчат и отворачиваются. Регулус стоял, опустив плечи, осматривал панораму потерянно, словно видел в этих руинах отражение собственной души. — Разве… — его голос был едва слышен, — разве один человек в силах изменить подобное? В этот момент он казался таким растерянным и уязвимым, что гнев Лили окончательно растаял. Она подошла к нему и осторожно коснулась его плеча. — Один человек может начать, Регулус, — мягко сказала она. — А потом к нему присоединится второй, третий… И вместе они смогут все изменить. Он поднял на нее взгляд, полный робкой надежды. Лили вдруг поняла, что, возможно, впервые видит настоящего Регулуса Блэка, без маски надменности и холодности. Она поймала себя на мысли, что ей нравится этот Регулус — уязвимый, честный, ищущий. В его глазах она видела отражение своих сомнений и страхов. Вдруг раздался хруст гравия под тяжелыми ботинками, со стороны улицы донеслись низкие приглушенные голоса. Лили и Регулус, не сговариваясь, ринулись к ближайшему полуразрушенному дому. Кто бы там ни шел, встречаться с ними на пепелище в этом новом мире не хотелось. Сердце Лили бешено колотилось, пока она быстро накладывала защитные чары. Ее руки дрожали, но заклинания слетали с губ почти автоматически. Годы тренировок не прошли даром. Регулус осторожно потянул ее за рукав в попытке увести от окна. — Отойди подальше, — прошептал он, — вдруг заметят. Этот жест удивил Лили — еще недавно они были врагами, а теперь он, кажется, беспокоился о ней. Ему-то вряд ли что-либо грозило, попадись он бывшим дружкам. — Моя защита надежна, — возразила она. Его рука на мгновение задержалась на ее предплечье, словно он надеялся, что она передумает. Но Лили, конечно же, не отошла. Сквозь закопченное дымом мутное окно они видели, как Пожиратели прочесывают улицы. Черные мантии развевались на ветру, серебряные маски блестели в лунном свете. Они гнали перед собой группу людей — уцелевших магглов, без сомнения. Лили сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Гнев клокотал внутри нее, смешиваясь со страхом и отвращением. — Грязнокровка! — донесся до них злобный выкрик. — Думала, сможешь спрятаться от моего нюха? Неопрятный косматый мужчина, единственный без маски, оттянул волосы пленнице, заставляя запрокинуть голову. Обнюхал ее шею, словно выбирал себе мясо на прилавке. Всхлип женщины долетел с ветром. Регулус резко выдохнул рядом. Лили нервно сжала пальцами подоконник, хотя очень желала вцепиться ими в пожирательское лицо. — Как бы ни хотелось тебе помочь, Лили, — сказал Регулус внезапно, — ты сейчас ничего не можешь сделать. И теперь ты понимаешь, что я зачастую чувствовал в подобных ситуациях. Он отошел прочь. В его голосе не было злости или насмешки, ехидства над ее прошлым пылом. Потому она не стала ничего ему отвечать. Да и что тут скажешь? Регулус Блэк прав — вмешаться сейчас она не могла, слишком много их было. Когда Пожиратели скрылись из виду, утащив с собой пленников, Лили осмелилась немного расслабиться. Она огляделась по сторонам, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. На полу валялась старая газета. Заголовок кричал: «Тотальный контроль установлен! Темный Лорд празднует победу!» Заметив направление ее взгляда, Регулус поднял газету, его глаза жадно пробежались по строчкам. С каждым словом он хмурился все больше. — Это… это не может быть правдой, — прошептал он, комкая желтую бумагу в руках. — Они обвиняют магглорожденных в краже магии, бросают их в Азкабан или отправляют в концлагеря. Бессмыслица! Лили смотрела, как он курсирует по комнате, словно загнанный зверь. Его пальцы то и дело нервно зарывались в темные волосы. — Вот оно, Регулус, — сказала тихо, но твердо. — Вот к чему приводит ваша чистокровная политика. Вот этот «идеальный мир», куда вас направляет обожаемый Лорд. Он остановился, глядя на нее с растерянностью. — Я не этого хотел… — начал он, но Лили перебила его. — Неважно, чего ты хотел. Путь выбрали другие, а ты радостно шел на поводу, не думая, чем именно это закончится. Она отвернулась — почему-то боль на его лице не принесла никакого удовольствия. Пыль клубилась в воздухе, оседая на обломках мебели и осколках стекла. Лили окинула взглядом комнату, словно пытаясь найти в ней ответы на вопросы, которые разрывали ее изнутри. Взор зацепился за клочок бумаги на краю стола, едва стоящего на трех ножках. Сердце екнуло, когда она увидела лицо на постере. Юноша, почти мальчишка, смотрел на нее с фотографии. Непослушные вороньи вихры, острые скулы, круглые очки. Лили замерла, не в силах отвести взгляд. Под портретом кроваво-красными буквами кричала надпись: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». — Джеймс? — прошептала она, подходя ближе. Но что-то было не так. Юноша на фотографии выглядел слишком молодо. Лили нахмурилась, пытаясь собрать разрозненные кусочки головоломки. Двадцать лет в будущем… Этому парню не больше восемнадцати. Математика не сходилась. Она вгляделась пристальнее, и реальность обрушилась на нее, впившись ледяными иглами. Это не Джеймс. Это его сын. Но глаза… Глаза были другими — яркие, светлые, они смягчали резкие черты лица, делая его более открытым, более… ранимым. Это были ее глаза. — Гарри Поттер, — прочитала она имя с плаката, чувствуя, как оно обжигает губы. Их сын. Ноги подкосились, и Лили рухнула на пыльный пол. Весь воздух словно покинул легкие, и вдохнуть стало невозможно. У нее есть сын. Сын, которого она никогда не видела, но который сейчас в смертельной опасности. Ужас накатил мутной волной, грозя утопить. Ее ребенок, ее плоть и кровь, преследуется как преступник в этом кошмарном будущем. Лили судорожно вздохнула, пытаясь совладать с эмоциями. — Лили? — голос Регулуса пробивался сквозь гул в ушах. — Что с тобой? Она не могла ответить. Слезы жгли глаза, но Лили сдерживала их. Вместо этого жадно вглядывалась в лицо сына, впитывая каждую черточку. Часто моргала в попытке сфокусироваться. Регулус вцепился в ее плечи, стараясь поднять, но она лишь мотала головой. — Это мой сын, — наконец выдавила Лили, указывая дрожащей рукой на постер. — Мой и Джеймса. Регулус наклонился, всматриваясь в фотографию. Его глаза расширились от удивления. — Великий Салазар, — пробормотал он. — Как две капли воды похож на Поттера. Только глаза… Он замолчал, явно не зная, что сказать дальше. Неуверенно положил руку ей на плечо, словно пытаясь утешить. Этот жест был таким непривычным для надменного Блэка, что Лили невольно подняла на него взгляд. — Он жив, Лили, — тихо сказал Регулус. — Он борется. Это уже что-то, правда? В его голосе слышалась неловкость, но вместе с ней и искреннее желание поддержать. Лили кивнула, чувствуя, как горло перекрыл ком. Раз мальчика разыскивают, значит, он противостоит режиму Волдеморта. — Да, — прошептала она. — Это уже что-то. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь скрипом старых досок под их весом. Лили смотрела на постер, не в силах оторваться. Ее сын. Гарри. Имя, которое она никогда не выбирала, но которое теперь звенело в ее сознании как заклинание. Регулус сглотнул, его голос звучал хрипло, но уверенно: — Нам нужно… Связаться… С Орденом, — он с трудом выдавливал слова. — Как думаешь, они знают о крестражах? Твой сын должен знать. Лили провела рукой по лицу, стирая непрошеные слезы. Внутри разгоралась решимость, словно феникс, восставший из пепла. — Я уничтожу последний, — твердо сказала она. Когда Лили достала палочку, ее пальцы дрожали. Сосредоточившись, она попыталась вызвать Патронуса. Мысли были нечеткими и скакали беспорядочно, оттого слабая серебристая дымка растаяла в воздухе, не успев оформиться. Стиснув зубы, Лили попробовала снова, вкладывая в концентрацию всю свою волю. На этот раз перед ней возникла светящаяся лань, изящная и грациозная. — Найди Джеймса Поттера… — начала Лили, но лань на это только раздраженно мотнула головой. Волна страха прокатилась по телу. — Сириуса Блэка… — Патронус молча смотрел на нее, не двигаясь с места. — Ремуса Люпина! Питера Петтигрю. Лань оставалась неподвижной, будто статуя. Лили почувствовала, как внутренности провалились в преисподнюю, а горло начала душить подступающая истерика. Неужели все… все мертвы? — Я… я, наверно, тоже мертва, — пробормотала сбивчиво. — В этом будущем. Регулус обнял ее сзади за плечи. Его прикосновение стало якорем в бушующем море эмоций, единственным, что не позволило окончательно сорваться. — Найди Гарри Поттера! — наконец выдохнула она. Лань послушно ударила копытом о пол, готовая выполнить поручение. — Скажи, что нам нужно встретиться, — голос Лили дрожал и звенел от эмоций. — Это очень важно, касается крестражей и… и его матери. Серебристая фигура развернулась и одним плавным прыжком выскочила в разбитое окно, растворяясь в сумраке ночи. Лили и Регулус остались посреди пыльной и разом потускневшей комнаты. Она с запозданием поняла, что Регулус все еще обнимает ее, но прерывать контакт и отстраняться не хотелось. Лили еще несколько мгновений позволяла себе жадно впитывать его тепло, пока он сам не убрал руки с ее плеч, немного смущенный. Тишина, густая и вязкая, заполнила дом. Лили бесцельно бродила по кухне, открывая шкафчики и выдвигая ящики. Руки двигались механически, собирая скудные припасы. Она нашла немного консервов и сухарей. Регулус тем временем методично обыскивал комнаты, перебирая старые газеты и журналы. Шелест бумаги нарушал гнетущую тишину. Иногда он замирал, вчитываясь в какую-то статью, но потом раздраженно отбрасывал ее в сторону. Лили то и дело подходила к окну, всматриваясь в сумрак. Она периодически укрепляла защитные чары, невидимый щит вокруг дома. Но Патронус не возвращался, и с каждым разом надежда угасала чуть сильнее, оставляя после себя горький осадок. Наконец нехитрый ужин — тушеные бобы и ветчина из банки — был готов. Лили и Регулус сели за стол, не глядя друг другу в глаза. Она только бессмысленно пялилась на его руки — длинные, изящные пальцы элегантно держали вилку. Это зрелище почему-то завораживало, отвлекая от тяжелых мыслей. Регулус нарушил молчание, его голос звучал непривычно надтреснуто: — Как думаешь, Сириус… — он запнулся, будто боялся произнести следующие слова. — Он мертв? Или просто вне зоны доступа. Лили подняла взгляд. Глаза горели, будто в них насыпали песок. — У Патронуса не бывает зоны доступа, — ответила тихо. Эти слова повисли в воздухе, тяжелые и горькие. Они продолжили есть, каждый погруженный в свои мысли о неизвестном будущем и утраченном прошлом. — Знаешь, я никогда не размышлял, кто на другой стороне, — тихо признался Регулус, рассматривая наколотый на вилку боб. — Для меня все были безликими врагами, которые против нас. Разрушают наши планы, мешают нашим мечтам. Да, я знал, что где-то в Ордене мой брат, с кем-то из вас я учился вместе. Но как только начиналась схватка, для меня существовал лишь абстрактный противник. И я даже не знаю, мой лично? Или Лорда. Любой, кто шел против его политики, не заслуживал в его глазах права на жизнь. Любой нарекался глупым и бесполезным животным. — В этом и смысл, — горько отозвалась Лили. — Расчеловечить врага, заставить вас думать, что воюете не против таких же людей — своих братьев, однокурсников, соседей, — а против безликой биомассы. Тупых животных. Так убивать куда проще. Но… — она замялась на мгновение и подняла взгляд, — я видела, как ты колебался. Когда увидел Сириуса, когда узнал нас. Ты не хотел вступать в бой. — Да я и в боях-то особо не бывал! — горько воскликнул Регулус. — Только тренировался под руководством Беллы и выполнял какие-то мелкие поручения: с одним встретиться, другому что-то передать или забрать, третьему сказать нужные слова на приеме. Мне кажется, Темному Лорду было важно поставить галочку напротив моей фамилии, но его не интересовал я сам. Лили протянула руку через стол и накрыла ладонь Регулуса своей. Это был импульсивный жест, продиктованный скорее усталостью и потребностью в человеческом тепле, чем осознанным решением. Но как только их пальцы соприкоснулись, она почувствовала, как Регулус вздрогнул. Его рука под ее ладонью напряглась. На лице Регулуса промелькнула целая гамма эмоций: замешательство, неловкость, а затем что-то похожее на… тепло? Он опустил взгляд на их соединенные руки. Его пальцы едва заметно дрогнули, будто он желал ответить на прикосновение, но не решался. — Лили, я… — начал он хрипло, но осекся, явно не зная, что сказать. Неужели простое прикосновение могло так взволновать обычно невозмутимого Регулуса Блэка? Он поднял глаза, и Лили увидела в них странную смесь уязвимости и решимости. На мгновение ей показалось, что он хочет что-то сказать, что-то важное. Но тут их прервала вспышка серебристого света. На кухне материализовался величественный олень-патронус, его ветвистые рога почти касались потолка. Вилка выскользнула из пальцев Лили и со звоном упала на тарелку. Сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной силой. В груди вспыхнула надежда. Но когда Патронус заговорил, голос был чужим — мягким и мелодичным, совсем не похожим на голос Джеймса. — Встретимся в полночь у фонтана Артур в Лидс-сквере, — произнес Патронус. — Будьте осторожны и не приведите хвост. Лидс-сквер — небольшая площадь в самом сердце Лондона, обычно заполненная туристами и уличными артистами. Но сейчас, в этом мрачном будущем и в такой час, она наверняка пустовала. Лили сглотнула комок в горле и прошептала, глядя прямо в светящиеся глаза оленя: — Я там буду. Патронус склонил голову в знак согласия и растаял в воздухе, оставив после себя лишь слабое серебристое мерцание. Комната снова погрузилась в тишину, но теперь та звенела от напряжения и ожидания. Лили и Регулус переглянулись — слов не потребовалось.***
Ночной Лондон встретил их прохладой и тишиной, которую нарушал лишь шорох их шагов по мостовой. Тусклый свет фонарей с трудом пробивался сквозь густой туман, окутавший улицы подобно призрачному покрывалу. Витрины магазинов через один зияли темными провалами, а редкие прохожие спешили по своим делам, опустив головы и не глядя по сторонам. Лили и Регулус двигались осторожно, держась ближе к зданиям. Взгляд Лили напряженно сканировал окрестности, выискивая малейшие признаки опасности. На стенах домов то и дело мелькали объявления, наклеенные криво, будто в спешке: «ВНИМАНИЕ! КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС С 22:00 ДО 06:00. НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ЗАДЕРЖАНЫ. В СВЯЗИ С ПОВЫШЕННОЙ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ УГРОЗОЙ ПРОСЬБА СОХРАНЯТЬ БДИТЕЛЬНОСТЬ». Регулус прищурился, вглядываясь в очередное объявление. — Похоже, деятельность Темного Лорда сильно затронула мир магглов, — прошептал он, — но существование волшебников пока не раскрыто. Лили фыркнула, в ее голосе сквозила горечь: — Надолго ли? Регулус поджал губы, но ничего не ответил, лишь ускорил шаг. Они свернули на узкую улочку, где запах сырости и гнили ударил в нос. Крысы шмыгнули за мусорный бак, испуганные их приближением. Вдалеке послышался вой сирены, и Лили инстинктивно сжала палочку в кармане. Шумный и никогда не спящий Лондон, который они знали, исчез. Этот город казался его искаженным отражением, полным страха и подозрительности. Даже воздух был пропитан тревогой. Все выглядело таким зловещим, непривычным. Но присутствие Регулуса странным образом успокаивало Лили. Она не одна. Лидс-сквер встретил их напряженной тишиной. Лили почувствовала, как Регулус едва заметно коснулся ее руки. Его пальцы были холодными, но прикосновение, так незамысловато показывающее «я рядом», подбодрило. Она инстинктивно придвинулась ближе к нему. Фонтан Артур, некогда оживленное место встреч, теперь стоял безмолвным стражем пустой площади. Струи воды едва шевелились, как в остановившемся времени. Лили нервно оглядывалась по сторонам, а ее сердце билось так громко, что, казалось, могло разбудить весь спящий город. Мысли путались. Где-то здесь мог быть ее сын — взрослый мужчина, которого она никогда не знала. Лили едва могла дышать от волнения. Как он выглядит вживую? Узнает ли он ее? Что она скажет ему? Тысячи вопросов роились в голове, не находя ответов. — Где же… — начал Регулус, но его слова оборвались на полуфразе. Лидс-сквер внезапно ожил, но не так, как они предполагали. Брусчатка под ногами задрожала и начала проседать, превращаясь в зыбучий песок. Лили почувствовала, как ее ноги погружаются в землю, которая, казалось, жадно пыталась поглотить неосторожных путников. — Регулус! — в панике закричала она, силясь вырваться из цепких объятий почвы. Но, с трудом сделав шаг, лишь увязла глубже. Регулус, уже по колено в трясине, не выглядел напуганным. Выхватив палочку, он первым делом направил ее на Лили: — Левикорпус! Невидимая сила вздернула ее в воздух. Лили взмыла над площадью и приземлилась на край фонтана Артур. Вцепилась в холодный камень. Твердый. Не теряя ни секунды, она протянула руку Регулусу: — Давай! Хватайся! Их пальцы наконец соприкоснулись, и Лили, напрягая все силы, помогла ему выбраться из засасывающей трясины. Они оба тяжело дышали, балансируя на узком бортике фонтана и глядя друг на друга. Капли пота блестели на лбу Регулуса, а приоткрытые губы казались пересохшими. Он все еще держал ее за плечо, будто боялся выпускать. И вдруг, словно кто-то щелкнул невидимым выключателем, все прекратилось. Вязкая топь исчезла, будто ее и не было. Фонтан снова стоял посреди обычной брусчатой площади. Но теперь они находились здесь не одни. Перед ними материализовались пятеро волшебников, их палочки были направлены прямо на Лили и Регулуса. В тусклом свете фонарей блестели их напряженные глаза. Регулус подался вперед, загораживая собой Лили. Она положила руку ему на плечо, останавливая, и почувствовала, как напряглись мышцы под ее пальцами. Взгляд Лили был прикован только к одной фигуре. Молодой человек стоял чуть впереди остальных, его палочка светилась слабым Люмосом. В этом мертвенно-голубом свете Лили увидела знакомые черты лица, взъерошенные черные волосы и круглые очки. — Гарри, — выдохнула она. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Юноша вздрогнул, услышав свое имя. Его глаза расширились, в них читалось неверие и шок. Время, казалось, застыло, пока он жадно разглядывал ее черты. Мать и сын смотрели друг на друга через пропасть лет и невозможного. Гарри замер, явно не в силах поверить в то, что видел. Его рука с палочкой дрогнула, когда он произнес заклинание проверки: — Ревелио! Ничего не произошло. Лили стояла перед ним, живая и настоящая. Медленно, словно во сне, он опустил палочку. В седой женщине рядом с Гарри, одетой в изумрудную мантию, Лили узнала Минерву МакГонагалл. Ее лицо было испещрено морщинами, но глаза за квадратными очками смотрели все так же проницательно. Она положила руку на плечо Гарри и произнесла со знакомой чопорностью, однако смешанной с непривычной растерянностью: — Мистер Поттер, кажется, это и вправду она… Эти слова словно сломали невидимый барьер. Гарри шагнул вперед, и Лили ринулась навстречу. Они встретились посреди площади и крепко обняли друг друга. Лили чувствовала, как дрожит тело сына, слышала его прерывистое дыхание. — Мама… — прошептал Гарри, и это слово, такое простое и такое невозможное, эхом отозвалось в сердце Лили. Ее назвали так впервые, но это казалось самой правильной вещью на свете. Регулус тоже подошел; он нерешительно переминался с ноги на ногу, стоя чуть в стороне. Смотрел на них со смесью неловкости и какой-то тоски во взгляде. — Я так скучал по тебе, — голос Гарри срывался. — Всю жизнь… Я столько хотел тебе сказать… Лили отстранилась, взяла лицо сына в ладони, вглядываясь в черты, столь похожие на Джеймса. Значит, она сама и вправду давно мертва в этом будущем. — Ты в порядке? — спросила Лили, пытаясь уместить в этот вопрос все свои страхи и тревоги. — Я хочу узнать о тебе так много… Их окружала тишина ночного Лондона, нарушаемая лишь плеском воды в фонтане. Этот момент казался таким хрупким, словно он мог рассыпаться от одного неосторожного движения. И рассыпался. Тишину прорезал низкий, властный голос. — Сегодня просто день восставших мертвецов. — Лили обернулась и увидела высокого темнокожего волшебника с золотой серьгой в ухе. Тот продолжил: — Допустим, это и правда Лили Поттер. А вот с тобой, пожирательским крысенышем, я бы поговорил совсем другими заклинаниями, — процедил сквозь зубы в адрес Регулуса. Она не сразу узнала в маге Кингсли Шеклболта — годы изменили его, добавив морщин и шрамов на темное лицо. Вместо привычной яркой мантии с вышивкой на нем теперь была черная и неприметная одежда. Его глаза смотрели жестко, а палочка была направлена прямо на Регулуса. Тот вскинул голову, открыто встретился взглядом с Кингсли. Он не поднял палочку, но поза выдавала готовность к атаке в любой момент. Лили почувствовала, как Гарри напрягся рядом с ней. Она инстинктивно шагнула вперед, загораживая собой Регулуса. — Кингсли, подожди! — воскликнула гневно. — Ты не понимаешь. Регулус не… Но Шеклболт лишь отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, не сводя тяжелого взгляда с Регулуса. — Отойди, Лили. Ты не знаешь, кто он на самом деле. Регулус оттеснил ее с дороги, мягко, но настойчиво. Его лицо было непроницаемым, но в глазах, когда он взглянул на нее, мелькнуло что-то похожее на благодарность. — Все в порядке, — тихо сказал он ей. — Я могу за себя постоять. Но не успела Лили возразить, как Гарри шагнул вперед, положил ладонь на руку Кингсли с палочкой, аккуратно, но уверенно отводя ее в сторону. — Кингсли, — тихо произнес он, не сводя глаз с Регулуса. — Я понимаю твои чувства, но давай без поспешных выводов. Ты кое-чего не знаешь. Он внимательно изучал лицо Регулуса. В зеленых глазах Гарри читалось странное выражение — смесь любопытства, настороженности и узнавания. — Да, я бы тоже пообщался с Регулусом Арктурусом Блэком, — сказал он. — У нас есть общие враги.***
Штаб-квартира Ордена оказалась совсем не такой, какой ее представляла себе Лили. Вместо мрачного особняка или заброшенного склада она увидела обычный пригородный дом с аккуратно подстриженным газоном. Он выглядел братом-близнецом своих соседей. Лили медленно обвела глазами гостиную. Обои в цветочек на стенах потускнели от времени. Пухлая мягкая мебель с наивными подушечками. Сервант с коллекцией посуды. На каминной полке стояли фотографии в рамках — маггловские, неподвижные. — Мы в Литл-Уингинге, — голос Гарри был тихим, почти извиняющимся. — В доме тети Петуньи. Сердце Лили пропустило удар. Она резко обернулась к сыну, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Она?.. — голос Лили дрогнул, она не смогла закончить вопрос. Гарри поспешил ее успокоить: — С ней все в порядке. — Он сделал паузу, словно подбирая слова. — Они с дядей Верноном и Дадли уехали туда, где Волдеморт до них не дотянется. Теперь это мой дом, он под заклятием доверия. Потому я так четко сказал тебе про Тисовую улицу, перед тем как мы аппарировали. Облегчение затопило Лили теплой волной. Она прикрыла глаза, чувствуя, как отпускает сковавшее тело напряжение. — Я так рада, что Петунья позаботилась о тебе, когда меня не стало, — прошептала, открывая глаза и с нежностью глядя на сына. — Она молодец. Что-то промелькнуло на лице Гарри — тень, которую Лили не смогла распознать. Он отвел взгляд, уставившись на потертый ковер под ногами. Лили шагнула ближе к каминной полке, всматриваясь в лица на снимках. Петунья, такая взрослая и чопорная, с незнакомым усатым мужчиной и пухлым мальчиком. И маленький Гарри — худенький, в очках, с несмелой улыбкой, так не похожей на привычное бахвальство Джеймса. В этот момент из кухни донесся звон посуды. Гарри встрепенулся, словно очнувшись от задумчивости. — Пойдем, — сказал он, слабо улыбнувшись. — Нам надо о многом поговорить. Лили кивнула, бросив последний взгляд на фотографии. До этого под действием адреналина все вокруг казалось жутким фильмом на черно-белой пленке. Только сейчас, стоя в доме Петуньи, она ощутила, как реальность этого будущего, такого чужого и странного, обретает вес. Лили и Гарри вошли на кухню. Помещение было небольшим, но уютным. Старомодные шкафчики из светлого дерева, на столешнице вазочка с увядшими цветами. Словно время в доме застыло, стоило хозяйке его покинуть. Профессор МакГонагалл суетилась у плиты, заваривая чай. Ее руки слегка дрожали, пока она наполняла чайник водой. Пожилая волшебница то и дело бросала на Лили беспокойные и какие-то жалостливые взгляды. Гарри неловко улыбнулся, разводя руками: — Вот вы и познакомились почти со всем оставшимся Орденом Феникса, — в его голосе звучала горькая ирония. Лили опустилась на стул. Гарри сел напротив, его взгляд стал серьезным. — Мама, Регулус, — начал он тихо, — я должен рассказать вам о войне с Волдемортом. О том, что произошло… и что происходит сейчас. Он поведал о пророчестве, из-за которого Волдеморт пытался убить его в младенчестве, и как Лили закрыла его собой. Он говорил о войне, о крестражах, об охоте за ними, о жертвах и потерях. С каждым словом от лица Лили отливала кровь, а глаза Регулуса расширялись от ужаса. — Столько смертей… — прошептала Лили. — Как… как такое возможно? Регулус только покачал головой: — Я знал, что он ни перед чем не остановится на пути к могуществу, но это… — он не смог закончить фразу. Гарри продолжил рассказ, упомянув своих друзей — Рона и Гермиону. При звуке последнего имени Регулус вздрогнул: — Гермиона? Та девушка, которую мы встретили у Малфоев? Гарри глубоко вздохнул, его взгляд затуманился, словно он смотрел куда-то вдаль, за пределы этой маленькой кухни. — Да, та самая Гермиона, — начал он тихо. — Она была… нет, она есть самая умная и храбрая ведьма, которую я когда-либо знал. Мы с Роном и Гермионой прошли через многое вместе. Спасали Философский камень и искали Тайную комнату, вызволяли Сириуса и Клювокрыла, они помогали мне в Турнире Трех Волшебников и в тренировках Отряда Дамблдора… Гермиона всегда была рядом, всегда знала, что делать. Он замолчал на мгновение, сжимая в руках пустую чашку так сильно, что еще немного — и сломает хрупкий фарфор. — Когда началась настоящая война, Гермиона пожертвовала всем. Она стерла память своим родителям, чтобы защитить их. Оставила школу, дом, будущее — все ради того, чтобы помочь мне в поисках крестражей. Мы месяцами скитались по лесам, голодные, замерзшие, без надежды. Но она никогда не сдавалась. Голос Гарри дрогнул, однако он продолжил: — А потом… потом все пошло не так. Мы попали в плен, и Гермиону… ее пытали. Беллатриса Лестрейндж. Я слышал ее крики, но не мог ничего сделать. Мы едва спаслись тогда. Он поднял взгляд на Лили и Регулуса. По его глазам было видно, как он винит себя за все, чего не смог предотвратить. — Мы думали, что сможем все исправить. Что найдем все крестражи и уничтожим Волдеморта. Но мы проиграли. В последней битве, у Хогвартса… Гермиона осталась прикрывать наш отход. Она сказала, что догонит нас. Но не догнала. Лили потянулась через стол, нежно сжимая руку сына: — Она в порядке. Еще немного, и ты ее освободишь, я верю. Гарри посмотрел на мать, и в его глазах мелькнула неприкрытая боль: — В следующий раз я увидел ее уже рядом с Волдемортом. Она стояла там, как будто это было самое естественное место для нее. И ее глаза… они были пустыми. Словно Гермионы, которую я знал, больше не существовало. Он покачал головой, словно пытаясь стряхнуть тяжелые воспоминания. — Я не знаю, что они с ней сделали. Империус? Пытки? Наверно, она просто сломалась. Или, может быть, сама решила, что там, рядом с ним сможет что-то изменить? Иногда мне кажется, будто я вижу проблески прежней Гермионы в ее глазах. Но потом… Она делает такие вещи, говорит такие речи… Я не могу поверить, что это та же девушка, которая была готова отдать жизнь за свободу и справедливость. Гарри замолчал, его взгляд потускнел. Лили, слушавшая рассказ сына с нарастающим ужасом, не выдержала: — Но постой, Гарри! — воскликнула она, подавшись вперед. — Ты ошибаешься насчет Гермионы. Она не могла предать вас! — Что ты имеешь в виду? — Гарри вскинул голову, в его глазах мелькнуло удивление. Лили заговорила горячо, торопливо: — Когда мы с Регулусом попали в Малфой-манор, именно Гермиона помогла нам выбраться. Она рассказала о крестражах, дала подсказки… — Лили на мгновение запнулась, вспоминая. — Гермиона… она выглядела измученной, да. Но в ее глазах горел огонь. Тот самый огонь, о котором ты рассказывал. Гарри слушал затаив дыхание. Регулус кивнул, подтверждая слова Лили: — Это правда. Она рисковала, помогая нам. Если бы ее поймали… — Вот видишь! — Лили сжала руку сына. — Гермиона не сдалась. Она ведет свою игру, притворяется лояльной Волдеморту. Наверняка ждет момента, чтобы нанести удар изнутри. Гарри молчал, переваривая услышанное. На его лице отразилась целая гамма эмоций — смесь недоверия и робкой надежды. — Но… то, что она делает, — наконец произнес он хрипло. — Ты не видела… Она с ним… — А что, если это все часть плана? — мягко предположила Лили. — Ты сам говорил, какая она умная. Может, Гермиона решила, что единственный способ победить — это втереться в доверие к врагу? Гарри провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость. — Я… я не знаю, — признался он. — Столько раз я надеялся, что это не по-настоящему. Что вот-вот она подмигнет мне, как раньше, и все встанет на свои места. Но каждый раз… — Он не закончил фразу, покачав головой. — Послушай, — Лили наклонилась ближе, заглядывая сыну в глаза. — Я знаю Гермиону совсем недолго. Но я увидела в ней ту же силу духа, что вижу в тебе. Такие люди не ломаются, Гарри. Они гнутся, но не ломаются. Что-то изменилось в лице Гарри. Тень сомнения, мучившая его, начала рассеиваться. — Ты правда так думаешь? — спросил он тихо, и в его голосе прозвучала растущая надежда. — Я в этом уверена, — твердо ответила Лили. — И знаешь что? Мы найдем способ вытащить ее оттуда. Вместе. Гарри выпрямился, расправив плечи. В его глазах появился блеск, которого не было раньше. — Ты права, — сказал он. — Мы не можем сдаваться. Ни насчет Гермионы, ни насчет всего остального. МакГонагалл со звоном поставила чашки на стол. На ее лице читалось облегчение. — Всем нам не хватает прежней мисс Грейнджер, — сказала она; ее голос звучал непривычно мягко. — Выпейте чаю. Лили обхватила горячую чашку ладонями, чувствуя, как тепло обволакивает замерзшие пальцы. Она смотрела на своего сына, такого взрослого и измученного, и ее сердце разрывалось от боли. Сколько же пережили эти дети? Куда больше, чем они в своем времени. — Расскажи про крестражи, — попросил Регулус. — Что это было, где он их прятал? Гарри глубоко вздохнул, готовясь вновь погрузиться в тяжелое прошлое. Его зеленые глаза потемнели от воспоминаний. — Первым был дневник Тома Реддла, — начал он. — Я уничтожил его на втором курсе, даже не понимая, что это такое. Он долгие годы хранился у Люциуса Малфоя. Лили подалась вперед, ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Она с трудом сдержала дрожь, представив своего маленького сына лицом к лицу с настоящим злом. В двенадцать лет! Гарри продолжил, его голос звучал ровно, но в нем чувствовалось напряжение: — Потом было кольцо Марволо Гонта. Дамблдор нашел его в полуразрушенной хижине Гонтов в Литтл-Хэнглтоне… это стоило ему руки. При упоминании Дамблдора Лили тихо ахнула, но не прервала рассказ сына. — Медальон Слизерина, — Гарри бросил быстрый взгляд на Регулуса, — из-за которого ты погиб. Погибнешь… Не знаю, как правильно сказать. В подземном озере рядом с тем местом, куда приют Реддла вывозили летом. Чаша Хаффлпафф была в сейфе у Беллатрисы в Гринготтсе, диадема Рейвенкло все эти годы хранилась в Хогвартсе в Выручай-комнате… С каждым названным предметом лицо Лили вытягивалось все больше. Она смотрела на сына со смесью ужаса и неприкрытого восхищения. — И его змея, Нагайна, — закончил Гарри. — Ее убил Невилл мечом Гриффиндора. Мы уничтожили их все. Думали, что уничтожили. Повисла тяжелая пауза. Регулус, не выдержав напряжения, вскочил со стула: — Где же последний? — выпалил он, его глаза лихорадочно блестели. — Нужно избавиться и от него! Гарри застыл, словно окаменев. Лили увидела, как он борется с собой, готовясь произнести что-то невыносимо тяжелое. Она потянулась к нему, но остановилась на полпути, боясь нарушить этот момент. Наконец, Гарри поднял глаза. Его взгляд встретился с ее, и Лили почувствовала, как сердце сжалось от нехорошего предчувствия. — Последний крестраж… — голос Гарри дрогнул, но он заставил себя продолжить, — он был создан случайно. Это я. Тишина, последовавшая за этими словами, казалась оглушительной. Лили застыла, не в силах пошевелиться. Она смотрела на своего сына, такого храброго, такого измученного, и чувствовала, как ее разрывает изнутри. Ужас от осознания того, что часть души Волдеморта живет в ее ребенке, смешивался с безусловной материнской любовью. Лили хотелось кричать, плакать, обнять Гарри и никогда не отпускать. Но вместо этого она медленно встала, обошла стол и опустилась перед сыном на колени, взяв его руки в свои. Ее голос был тихим, но твердым: — Мы найдем способ, Гарри. Мы спасем тебя. Я обещаю. Момент прервал взволнованный голос Регулуса: — Подождите! — он вскочил, глаза его лихорадочно блестели. — А что, если… что, если мы с Лили можем это предотвратить? Все взгляды обратились к нему. Регулус, воодушевленный внезапной идеей, продолжил: — Мы знаем, что произойдет. Как только мы найдем способ вернуться обратно в свое время, мы все изменим! Уничтожим крестражи до того, как Волдеморт станет слишком сильным. Спасем… — он запнулся, бросив быстрый взгляд на Лили, — спасем всех. Лили почувствовала, как надежда вспыхнула в ее груди. Она повернулась к сыну: — Гарри, это же… Но она осеклась, увидев выражение его лица. Он медленно покачал головой, его взгляд был полон боли и усталости. — Вы не понимаете, — тихо произнес он. — Если вы измените прошлое… это будущее исчезнет. — Но разве не в этом смысл? — воскликнул Регулус. — Создать лучшее будущее! Гарри встал, отпустив руку Лили. Его движения были медленными, словно невидимая тяжесть долга давила ему на плечи. — Да, но ценой чего? — он обвел взглядом комнату. — Все, что мы пережили, все, кто выжил и борется сейчас… они просто перестанут существовать. Как будто их никогда и не было. Как будто все было зря. Лили с болью смотрела на своего взрослого сына, видела шрамы — не только на его лице, но и в его душе. И понимала, что каждое испытание, каждая потеря сделали его тем, кто он есть. — Но, Гарри, — прошептала она, — неужели ты не хочешь жить в мире без этой войны? Без… без этой части Волдеморта в тебе? Гарри повернулся к ней, в его глазах стояли слезы. — Конечно, хочу, мама. Но… — он сделал глубокий вдох, — но я не могу просто стереть всех, кого знаю и люблю. Рона, Гермиону, Джинни… Даже если в новом будущем они будут живы, это будут уже не те люди, которых я знаю. И я не могу принимать такое решение за всех. Лили чувствовала, как душа разрывается на куски. Инстинкт кричал о необходимости защитить сына любой ценой. Но другая часть ее понимала, о чем говорит Гарри. Она посмотрела на свои руки — молодые, без морщин и шрамов. Руки, которые еще не держали маленького Гарри, не защищали его от опасностей. — Что же нам делать? — спросила едва слышно. Гарри подошел к ней и обнял за плечи. — Мы найдем способ победить Волдеморта здесь и сейчас, — твердо сказал он. — Вместе. И, может быть… может быть, мы сможем спасти и Гермиону, и всех остальных. Лили прижалась к сыну, чувствуя, как слезы текут по ее щекам. Ослепительная вспышка света разорвала пространство, словно молния расколола небо. Лили почувствовала, как земля уходит из-под ног, а желудок подскакивает к горлу. Мир вокруг закружился в безумном калейдоскопе цветов и звуков. Падение казалось бесконечным. Лили хотела закричать, но голос застрял в горле. Она не могла понять, где верх, а где низ, ее тело словно разрывалось на части и собиралось заново. Внезапно все прекратилось. Резкий удар о твердую поверхность выбил воздух из груди. Лили открыла глаза, часто моргая, и попыталась сфокусировать взгляд. Холодный каменный пол прижимался к ее щеке. Запах пыли и чего-то горелого заполнял ноздри. Лили приподнялась на локтях. — Регулус? — хрипло позвала она, озираясь по сторонам. В нескольких шагах от нее лежал Регулус, неуклюже раскинув руки. Он застонал, постепенно приходя в себя. — Мерлиновы яйца, — пробормотал он, садясь и потирая затылок. — Что это было? Лили медленно поднялась на ноги, чувствуя, как каждая мышца в теле протестует против движения. Огляделась. Они находились в том же кабинете, откуда их выбросило в будущее, но теперь тот выглядел иначе. Следы боя были повсюду: опрокинутая мебель, потрескавшийся потолок, осколки разбитого стекла на полу. Лунный свет, проникающий через огромную дыру в стене, заливал комнату призрачным серебристым сиянием, превращая пыль в воздухе в мерцающую взвесь. На полу безжизненным серым кубом лежал взорвавшийся артефакт. — Кажется, мы вернулись, — тихо произнесла Лили, поднимаясь на ноги. — Но… когда именно? Регулус встал рядом с ней, его взгляд был настороженным: — И главное, что нам теперь делать с тем, что мы узнали? Почему-то я не сомневаюсь, что это истинное будущее, а не навеянная магией иллюзия. Тишина, окутавшая их, казалась почти осязаемой после грохота и криков битвы, которые они наблюдали здесь в прошлый раз. Эта тишина давила на уши. — Слышишь? — прошептала Лили. — Ничего. Совсем ничего. Похоже, хозяева унесли ноги. Надеюсь, наши в порядке. Регулус кивнул, его глаза блуждали по комнате, оценивая масштабы разрушений. Обломки мебели и куски лепнины были хаотично разбросаны по всему полу. — Я бы сказала, прошло дня два, может быть, три, — произнесла Лили задумчиво. — Достаточно, чтобы пыль осела и пауки начали плести сети. Лили и Регулус осторожно устроились на обломках некогда роскошного бархатного дивана, глядя сквозь разбитое окно на ночное небо, усыпанное звездами. Говорить не хотелось. Лунный свет придавал всему вокруг призрачный, нереальный вид, а чертам Регулуса — утонченную красоту. Его четко очерченные брови хмурились, а длинные ресницы почти скрывали блеск глаз, делая те еще более задумчивыми. Лили тяжело вздохнула, устремив взгляд в небо вдалеке. Воспоминания о будущем, которое они только что покинули, проносились в ее голове: Гарри, такой взрослый и истерзанный, но не сломленный, ужасы войны и смерти близких, крестражи… Все это казалось сейчас плохим сном. Вот только она была уверена — пророческим. Регулус сидел рядом с напряжением на лице. Он то и дело бросал взгляды на Лили, открывал рот, словно хотел что-то сказать, но снова замолкал. В его душе явно шла внутренняя борьба. — Я не знаю, что делать, — наконец тихо произнес он. — Моя семья, наши традиции… Всю жизнь меня учили, что чистота крови — это самое важное. Но теперь… — он запнулся и сжал кулаки. — Теперь я знаю, видел своими глазами, к чему это приведет. Лили повернулась к нему: — Регулус, у тебя есть шанс все изменить. Бросить служение ложному идолу. Эти слова будто прорвали плотину. Регулус вскочил на ноги, лихорадочно блеснув глазами. — Ты права! — воскликнул он и начал ходить взад-вперед. Обломки хрустели под его ботинками. — Мы должны действовать! Немедленно! Его движения становились все более резкими, голос — все более взволнованным. — Крестражи! Мы знаем, где они. Медальон Слизерина — доберемся до него. Чаша Хаффлпафф — в сейфе Беллатрисы в Гринготтсе. Дневник… — он на секунду замолчал, вспоминая. — Дневник у Люциуса. Возможно, он даже здесь сейчас! Я могу… я должен его найти! Лили наблюдала за ним, а его энтузиазм захватывал ее, давал надежду. — Кольцо Гонтов! — горячо продолжал он, размахивая руками. — Мы знаем, где оно. Можем опередить Дамблдора, спасти его от проклятия! Он словно пытался вместить в каждую секунду всю ту информацию, что они получили, все те планы, что начали формироваться в его голове. — Мы можем все исправить, Лили! — воскликнул он, разворачиваясь к ней. Бушующий в нем огонь словно толкал его к действию, не давал усидеть на месте. — Мы должны начать прямо сейчас! Лили протянула руку и перехватила Регулуса за запястье, прерывая его лихорадочный монолог. Его кожа под пальцами показалась огненной. — А что, если мы погибнем? — тихо спросила она, глядя снизу вверх в его вдохновленные глаза. — Сразу же, в погоне за первым крестражем. И никто ничего не узнает, мы ничего не изменим. Регулус застыл. Энтузиазм, горевший в нем секунду назад, сменился растерянностью. Лили медленно отпустила его руку и отвернулась, глядя в ночное небо через разбитое окно. Ее голос был едва слышен, когда она произнесла: — Я все поняла. Регулус в замешательстве переступил на месте, хрустнув мелкими камешками. Она сделала глубокий вдох, собираясь с силами, прежде чем продолжить: — Джеймс… он вчера сделал мне предложение. На лице Регулуса застыло странное выражение горечи. — Это не может быть просто совпадением, — продолжила Лили, а ее голос дрогнул. — Это предостережение. То будущее, которое нас ждет. И чтобы его изменить, я просто должна от этого отказаться. Регулус нахмурился, пытаясь осознать смысл ее слов. — Но как же Гарри? — спросил он тихо. — Твой сын? Лили почувствовала, как к горлу подступает ком. Она сглотнула, пытаясь справиться с эмоциями: — Гарри… Он будет в моем сердце всегда. Но тот Гарри, которого мы встретили, прожил жизнь, полную боли и страданий. Может быть… может быть, позволить ему не родиться — это самый гуманный поступок, который я могу совершить как мать? Тишина, повисшая после этих слов, давила на Лили, будто физическая тяжесть, массивная и безжалостная. Она чувствовала, как слезы катятся по щекам, но не делала попытки их вытереть. Обнаженные эмоции, словно плоть без кожи, кровили. Регулус снова сел рядом. Он молчал какое-то время, обдумывая ее слова. Его скулы заострились еще больше, пока он нервно покусывал нижнюю губу. В этот момент он казался не надменным чистокровным волшебником, а просто молодым человеком, таким же растерянным и испуганным, как сама Лили. Затем он тихо произнес: — Знаешь, в Древних рунах есть понятие «вирд» — это судьба, но не предопределенная, а та, что мы творим своими действиями. Может быть, само то, что мы здесь, что мы знаем о будущем — это и есть наш вирд? И теперь наша ответственность — использовать это знание наилучшим образом? Лили слабо улыбнулась, впервые за долгое время: — Не знала, что ты философ… Но, может быть, ты прав. Может быть, мы не боги, решающие судьбы мира, а просто люди, пытающиеся сделать все возможное с тем знанием, которое нам дано. Лили ощущала на себе взгляд Регулуса, полный смятения. Это было почти невыносимо. Внутри нее самой бушевала буря эмоций: отчаяние от мысли о том, чтобы отказаться от Гарри, своего еще не рожденного сына, такого храброго, которого она уже успела полюбить всем сердцем; страх перед будущим, которое теперь казалось таким неопределенным; и странное, болезненное облегчение от принятого решения. Каждый удар сердца отдавался болью, словно оно разрывалось на части. Лили чувствовала, как трясутся ее пальцы, и сцепила их, пытаясь унять эту дрожь. Регулус словно это заметил — он нащупал ее ладонь и накрыл своей. Собрав все свое мужество, Лили подняла глаза на Регулуса. Ее голос был тихим, но твердым, когда она прошептала: — Я не заставляю тебя участвовать. Не имею права просить о таком — изменить свою жизнь в момент. Произнося эти слова, Лили чувствовала, как ее сердце сжимается от одиночества. Сейчас, в присутствии Регулуса, она еще держалась, но шаг прочь — и земля под ногами, казалось, обрушится. Мысль о том, чтобы пройти через это одной, наполняла ее ужасом. Но она не могла, не имела права втягивать в это Регулуса. Это был ее выбор, ее жертва. Регулус медленно повернулся к ней, так осторожно, словно боялся спугнуть момент. Он едва коснулся ее подбородка, заставляя посмотреть на себя. В его глазах горела странная решимость. Серая буря. В этот миг весь мир, казалось, сузился до линии их скрестившихся взоров. — Ты замечательная, — произнес он тихо, но твердо. — Самая сильная и отчаянная девушка из всех, что я видел. Руины Малфой-манора, звездное небо — все исчезло, оставляя только их двоих в пузыре застывшего времени. Напряжение нарастало с каждым ударом сердца. Оно было почти осязаемым, словно тонкая нить, натянутая между ними, готовая вот-вот порваться. И тогда Регулус сделал последний шаг. Он наклонился, преодолевая оставшиеся сантиметры. Коснулся ее губ — нежно, но отчаянно, словно хотел передать все свои чувства без слов. Лили замерла, не отвечая на поцелуй. В голове пронеслась вереница мыслей: Джеймс, его предложение, их планы на будущее… Но все это осталось в прошлом, в той жизни, от которой она только что отказалась. И Лили сдалась. Она двинулась навстречу, и мир вокруг растворился. Не было больше ни прошлого, ни будущего — только этот момент, только тепло их губ и бешеный стук сердец. Она зарывалась пальцами в волосы Регулуса, притягивая его ближе. Его руки скользили по спине Лили, крепче прижимая к себе, словно он боялся ее отпустить. Хотелось просто забыть обо всем, не думать, чтобы этот момент длился вечно. Когда они наконец отстранились друг от друга, тяжело дыша, Лили почувствовала, как кружится голова. Ее жизнь перевернулась вверх ногами за один вечер, и это было одновременно пугающе и захватывающе. Еще вчера она барахталась посреди войны, не уверенная в завтрашнем дне, ступала на ощупь по зыбкой топи. Сейчас же словно путь осветила яркая звезда. И глядя в глаза Регулуса, Лили не чувствовала страха. Наоборот, все сомнения отступали. Рядом с ним она ощущала спокойствие и уверенность, которых так не хватало в последнее время. В его взгляде читалась надежность, в каждом движении — сила, а в поступках — благородство. Она вдруг осознала, что Регулус ей чертовски нравится. И это чувство было таким острым, таким ярким, что перехватывало дыхание. Регулус обхватил ладонями ее лицо, вынуждая не отводить взгляд. Его большие пальцы нежно огладили ее щеки, стирая следы слез. — Я пойду за тобой куда угодно, — прошептал он хриплым от эмоций голосом. — Мы сделаем это вместе. Уничтожим крестражи, изменим будущее. Для всех. Лили почувствовала, как сердце наполняется теплом. Страх и одиночество, накрывшие ее минуту назад, отступили перед этой новой, неожиданной волной эмоций. От этих мерцающих глаз, которые затягивали в серый водоворот, отрываться не хотелось. — Вместе, — эхом отозвалась она, а губы дрогнули в слабой улыбке. Все казалось таким… правильным. Тишина, объявшая их, начала меняться. Через нее пробивалось пение первых птиц, приветствующих новый день. Лили повернула голову и увидела сквозь огромную дыру в стене, как встает солнце. Первые рассветные лучи заливали комнату, словно жидкое тепло, растапливали тени и страхи прошедшей ночи. Они играли в волосах Регулуса, превращая их в ореол, отражались в его глазах искрами надежды. Лили положила ладонь на его грудь, ощутила, как бьется его сердце. Так же гулко, как ее собственное. Они не знали, что ждет их впереди, какие испытания предстоит пройти в погоне за лучшим будущим. Но одно знали наверняка — что бы ни случилось, они встретят это. Вместе.