Они смотрят

      — Манвэ…       Владыка Ветров увлеченно выцеловывал открытую шею жены, в ладони легко сжимая ее грудь. Варда тихо застонала, когда он спустился ниже, оставив поцелуй на ключице, но все равно не расслаблялась, он это чувствовал и не мог понять причины.       — Манвэ, — более недовольно протянула Варда. — Я не могу… я не могу, когда они смотрят!       — Кто? — опешил Манвэ. Варда указала глазами в сторону. На подоконнике сидело два орла.       — Они!       — Кыш! — махнул на птиц Манвэ, но величественные орлы на это лишь оскорбленно нахмурились — точнее, нахмурились бы, если бы у них были брови и лицевые мышцы.       — Да-да, — Варда закатила глаза. — Простой «кыш» на них не действует.       — Прошу вас, господа, оставьте нас с женой одних, — вежливо попросил Манвэ. — Я буду очень вам благодарен.       Один орел издал словно вопросительный клекот, глянув на второго. Второй не пошевелился, пристально глядя на Короля Арды.       — Потом я угощу вас орехами, — сдался Манвэ.       Орлы переглянулись, кивнули друг другу и одновременно взлетели, шумно взмахнув крыльями. На подоконнике осталось два маховых пера.       — На чем мы остановились, любовь моя? — обернулся Манвэ к Варде.       — На том, что ты моешь окна… а-а-а… — последнее Владычица Звезд протянула очень довольно, поскольку муж дотронулся до самой приятной и волнительной точки, и вероятная ссора из-за его домашних питомцев отложилась на потом.

***

      — Несса…       Тулкас любил, когда жена была сверху, и Несса тоже это обожала. Не всегда, но периодически. Оседлав мужа, она не спешила приступать к более решительным действиям, выводя языком узоры на его могучей груди.       — Несса, любимая, я не могу, — взмолился Тулкас. Расслабиться не получалось. Он был величайшим из воинов и не должен был допускать ни малейшей слабости, и не допускал — на поле боя, в постели же и в обычной жизни слабости у него были. Одной из этих слабостей была Несса. Точнее, первой в списке. А второй…       — Что такое? — удивленно моргнула валиэ.       — Я не могу, когда они смотрят, — упавшим голосом пожаловался Тулкас. Несса обернулась.       — Ну, милый, это же всего лишь олени.       — В нашей спальне, — кивнул Тулкас. — Олени.       — Почему нет? Им здесь хорошо, — Несса нахмурилась. — Ты же не против, если они с нами завтракают. Ты даже кормишь их со своей тарелки!       — Да, я не против с ними есть, я даже не против, если они здесь, когда мы спим, я даже не был против, когда олененок забрался к нам в кровать, но если они смотрят на нас, когда мы… — Тулкас покраснел. — Это уже… создает… проблемы. Я не могу настроиться.       — Они тебя смущают? — догадалась Несса. — Ладно, — и обратилась уже к оленям, — Погуляйте где-то на лугах, пожалуйста!       Олени неторопливо вышли из спальни. Тулкас дождался, когда затихнут их шаги, и привлек жену к себе, поворачиваясь так, что сверху теперь был он.       — Можно было бы сразу так, — сказала Несса, — и олени бы тебя не смущали.

***

      — Нет, — возмущенно сказала Йаванна, бесцеремонно сталкивая с себя целующего ее Ауле, — я не могу, когда они смотрят!       Растрепанный Вала Кузнец сел, оторопело уставившись на заглядывающих в окно гномов.       — Наверное, им что-то нужно, — сказал он.       — По-моему, они просто вуайеристы! — гневно фыркнула Йаванна, подтягивая одеяло к груди.       — Они же еще ничего не понимают, — примирительно заговорил Ауле, целуя супругу в плечо. — Они еще не совсем разумные. Когда я их полностью доделаю — они будут очень воспитанными, сдержанными и скромными. И обязательно перед тобой извинятся. Сейчас я поговорю с ними, а потом вернусь и тоже извинюсь, идет?       Йаванна неопределенно фыркнула, что означало согласие, и Ауле, еще раз поцеловав ее, выбрался из постели, заворачивая бедра в полотенце.       Про то, что ему точно так же неловко заниматься любовью с женой, когда в окно заглядывают ее энты, он предпочел благоразумно промолчать. В конце концов, энтов легко можно было вообразить обычными деревьями.

***

      — Дорогой, — мягко сказала Эстэ. — Мне немного сложно сосредоточиться, когда на меня смотрят.       — Мы кому-то снимся? — моргнул Ирмо, отрываясь от супруги.       — Нет, нас видят наяву…       Ирмо обернулся. В окно заглядывала Ниэнна.       — Сестра? — удивился он.              — Я вам снюсь, — мрачно произнесла Ниэнна, набрасывая на голову черный капюшон и отступая назад.       Ей не было одиноко, иначе она давно бы выбрала в супруги неженатого Ульмо, но иногда ей становилось скучно, и чтобы развеять скуку, Госпожа Печали принимала разные меры. В прошлый раз Намо и Вайрэ ее не заметили. Или заметили, но решили, что ее наблюдение им совсем не мешает.

***

      — Дорогой!       Оромэ вздрогнул — голос Ваны прозвучал слишком неожиданно и пронзительно. Только что она стонала, как всегда — тихо и мелодично, и вдруг завопила; так в переливчатые трели певчих птиц вдруг диссонансом врывается крик сойки.       — Что?       — Он опять смотрит! — Вана ткнула пальчиком в сторону окна, куда заглядывал Хуан. — Я его боюсь! Я боюсь больших собак! Я понимаю, что он меня не обидит, но все равно боюсь!       — Ну-ну-ну, милая, — Оромэ отвернул голову Ваны от окна, прижимая ее к своей груди. — Все хорошо. Не бойся, все хорошо. Хочешь, я отдам его Туркафинвэ? Они хорошо ладят, Хуану с ним даже лучше, чем со мной…       Вана согласно кивнула. Оромэ погладил ее по спине и сделал знак Хуану уйти. Пес послушно исчез.

***

      — На нас смотрит Ниэнна? — шепнула Вайрэ на ухо Намо.       — Угу, — промычал тот, продолжая ласкать тело жены. Вайрэ довольно простонала, запуская пальцы в его волосы.       — Нас это волнует? — уточнил Намо через минуту.       — Что?       — Кто. Ниэнна. Она все еще здесь.       — Да пусть смотрит, — Вайрэ притянула мужа ближе. — Не останавливайся.