Госпожа Убуяшики

- Кочо, — мелодичный, девичий голос, ворвался в комнату первым. Шинобу вздрогнула, когда тишина, уже сгустившаяся в комнате, резко разорвалась. Чернила накапали на лист бумаги, скрыв последние иероглифы, которое Кочо старательно выводила. Столб насекомого громко выдохнула и скомкала лист, повернувшись к проёму. - Госпожа Убуяшики, - Кочо улыбалась своей фирменной улыбкой. - Брось эти церемонии, - госпожа Убуяшики, подняла руки, словно сдаваясь перед невозмутимым официозом Шинобу. - Прости, Наоми, - Шинобу чуть склонила голову - Как твоё задание? - Да всё хорошо, только вернулась, - Наоми уселась на диванчик рядом со столом Кочо, расплетая густые чёрные волосы. - Надеюсь, ты не ранена? - Нет, я быстро разделалась с демоном, даже удивилась, как я так смогла - госпожа Убуяшики широко улыбнулась, прикрывая голубоватые глаза. Кочо ничего не стала отвечать, она молча поднялась со своего места и достала из шкафа небольшой свёрток. Чёрная бархатная ткань, с золотыми узорами помещалась на одной ладони истребительницы. - Прости, не успела поздравить тебя с повышением до Киноэ, — Шинобу протянула свёрток госпоже Убуяшики. Девушка удивилась, но и воодушевилась, она любила подарки. Легко и быстро, Наоми развернула свёрток, — небольшое украшение для волос — большая голубая бабочка. - Это очень красиво, Кочо, — Наоми в порыве эмоций кинулась в объятия Шинобу — Большое тебе спасибо, дорогая. Шинобу только улыбнулась и приобняла девушку в ответ. Они разговаривали ещё несколько часов, но разговор был прерван одним из какуши — старший брат вызвал на доклад. До поместья Убуяшики Наоми добралась быстрее обычного — всё же родовое гнездо. Это будет первая встреча с братом, после его письма с новостью о повышении. В этот раз Наоми чувствовала лёгкость перед встречей, хоть и знала, что снова будет долгий разговор - ей нужно оставить дело истребителей. Кагая встретил сестру очень спокойной улыбкой, окутывая и её сердце спокойствием — нравоучения от брата были иногда, приятными. Вместе с приветствием, Наоми подсела ближе к Кагае и положила свои ладони на его руки. Они делали так с самого детства, когда узнали, что рано или поздно болезнь заберёт брата. Это был их особый знак — они ещё вместе. - Я слышал, что твоё задание прошло успешно, — начал глава истребителей. - Да, всё из-за твоего письма, братец, — бодро проговорила Наоми. - Из-за моего письма? — удивился Кагая. - Да, я почувствовала твою веру, и это дало мне сил биться ещё яростнее, чем прежде. - Я рад, твоему восторгу, дорогая сестра, — Кагая нежно потрепал её рукой по голове — Но всё же я волнуюсь о тебе — пока ты единственная из клана Убуяшики, кто стала истребителем. - Ничего, мне род не продолжать. А ты, братец, уже изрядно постарался над этим вопросом. Аманэ, всё время сидевшая позади мужа, и после приветствия только молчала, залилась краской и нетипично для себя, закашлялась. Кагая тоже покраснел, но решил не смущать жену ещё больше и сменил тему. - Теперь, когда ты так близка к вершине истребителей, я хочу признаться тебе, — глава клана стал особенно серьёзен, — Я никогда не повышу тебя до Хашира. Ледяной пот заставил Наоми вздрогнуть. Как брат может говорить подобное, он словно обесценил, все её достижения. Весь пролитый пот и кровь были зря. Глаза девушки похолодели, она подняла их на брата, он всё также улыбался. Аманэ была поражена ни меньше, видимо, она не знала, что скажет её муж. - Хашира берут на себя ответственность за целые участки земель и людей, — продолжал Убуяшики — На тебе же всегда будет лежать обязанности старшей дочери клана Убуяшики. И после моей смерти. - Не понимаю тебя, — Наоми злилась, его доводы казались дурными — У тебя есть дочери, есть жена. Клан ляжет на их плечи. - Я не доживу до совершеннолетия моих детей, — Кагая говорил это так обыденно, словно каждый день это повторяел — А моя дорогая Аманэ будет разбита горем, я хочу, чтобы после моей смерти, клан вёл кто-то, кто сможет выдержать всю навалившейся ответственность и боль. Чувства Наоми смешались, злость, грусть и благодарность. Сердце девушки разрывалось, каждый раз, как брат говорил, что скоро умрёт. Наоми из-за этого взяла в руки клинок, надеялась, что истребители доберутся до Кибудзудзи Мудзана раньше, чем Кагаю заберёт болезнь. Что она отступит, но растущие на его лице отметины, напоминали, насколько они далеки от цели. - Брат, — только и смогла выдавить из себя Наоми. - Присутствуй завтра на собрании с Хашира, я хочу, чтобы ты знала всё, что и я. Наоми кивнула, боялась заговорить — заплачет. Брат видит в ней силу, стержень, значит, плакать нельзя.