***
Срез мысленно цыкнул, подходя к уснувшему прямо за столом Дотторе. Ему, в отличие от оригинала, сон был не нужен, не была нужна и пища. Омега был идеальнее своего создателя, он не тратил бесценное время на мелочь в виде физиологических потребностей. Поблескивающий от скопившейся в себе элементальной энергии глаз бога лежал рядом на столе — нужно взять, без него будет куда проще. Омега медленно поднял его, рассматривая исходящее от него светло-голубое свечение и будто бы пульсирующий в такт знак крио. Человеческая копия никогда не сможет получить милость богов, хотя кто их там в этой Селестии знает; Омега тихо хмыкнул и убрал стекляшку в карман. А теперь… Дотторе продолжал спать, и можно было бы схватить его за горло и пережать: полу железные руки легко позволят сделать это в считанные минуты. Но так хотелось показать ему, от чьих рук он падет, кто заберет его последний вздох и кто последним увидит еще живой взгляд карминовых глаз. Ах да, пистолет. Омега подготовился, заранее просчитав вариант, что Доктор будет бодрствовать и придется отбиваться. Он был силен в физическом плане благодаря своему происхождению, но драка — это был слишком грубый метод в его понимании. Он достал пистолет и еще раз осмотрел его, прежде чем устроить палец на курок. — Просыпайся, — нога толкнула стул и спящий дернулся, медленно открывая глаза. Дотторе разогнулся, вздрагивая от увиденного перед собой дула пистолета. Лицо Омеги не выражало ровным счетом ничего, на нем была лишь кривая ухмылка, пока сам срез снимал пистолет с предохранителя. — Сукин сын, — пробормотал Дотторе. — Как самокритично, — отозвался клон, упирая пистолет в лоб мужчины. — Ты нам больше не нужен, Дотторе. — «Нам» или лично тебе? Срез немного наклонил голову набок, цыкая; пистолет сильнее вжался в кожу. Дотторе был человеком, в конечном итоге слабым и смертным — какой от него толк, если у него, Омеги, есть все знания своего создателя? Никто не заметит подмены: оставшиеся срезы, конечно, могут все понять. Но какая разница, если и от них в случае чего можно избавиться, создав вместо них новых, вбив им в голову, что так и должно быть, что Дотторе, как такового, больше нет. — Ты мне противен. Второй предвестник промолчал. Омега с самого начала держался от остальных сегментов отстранено, с радостью отправившись в Сумеру, лишь бы быть подальше от них. Его эгоизм и капля нарциссизма имели под собой почву: в какой-то момент Дотторе, добившийся успехов в создании клонов, возомнил себя выше остальных. Но Пьеро вовремя уловил изменения в ученом и доходчиво объяснил тому, что лучше бы придержать подобное в себе. Доктор остыл, тем не менее продвигая идею собственного превосходства между своими сегментами. Вот как оно ему аукнулось — кто же знал, что очередной срез впитает эту идею троекратно и реализует подобным образом. — Надеюсь, у тебя есть план, — произнес наконец Дотторе. — Какую отговорку придумаешь для остальных? Как будешь делать новых сегментов, если вообще будешь? — Остальным знать необязательно. Думаю, некоторые даже обрадуются, если узнают, что ты погиб. А насчет сегментов… — с губ Омеги сорвался смешок. — Тебе придется поплавать в одном растворе. Так его замаринуют и будут вскрывать по особым случаям как какую-то закуску? Омега и впрямь был чересчур самовольным. Жаль, что Дотторе когда-то не придал значения его поведению и не скорректировал его — не сидел бы сейчас под дулом пистолета, отсчитывая последние минуты жизни. Пистолет вдруг убрали от лица, Омега медленно сделал шаг назад, по-прежнему держа оружие направленным на мужчину. Он жестом показал ему встать. — Идем вниз, все уже готово.***
Давно пустующая небольшая комната, которую Дотторе когда-то использовал как свою первую лабораторию — здесь все давно покрылось пылью, никто не горел желанием заходить сюда. Тусклый свет едва работающих ламп освещал стоящие у стен шкафы и подозрительно чистый стол с фиксирующими ремнями. Второй предвестник чихнул от попавшей в нос пыли, после чего развернулся к сегменту. — Как давно ты планировал это? — Раздевайся, — вместо ответа Омега кивком указал на стол, — и ложись. О, Дотторе не испытывал какого-либо удовольствия пока снимал с себя одежду и укладывался на холодный стол абсолютно голым. Омега убрал пистолет, видя покорность, после чего подошел к мужчине. Доктор дернулся в сторону среза, когда тот начал закреплять его правое запястье ремнем, но его с удушливым хрипом прижали за шею обратно к столу. Омега с ним не церемонился, понемногу усиливая хватку, ощущая, как под пальцами в панике бьется чужой пульс. Раз, два, три… Ладонь убрали, и второй предвестник сразу же зашелся в кашле, слезящимися глазами следя за сегментом. Тот закрепил ремень на втором запястье, а затем и на лодыжках. На пыльном столе рядом, с когда-то оставленными склянками и разным оборудованием стоял пузырек и шприц. Омега вобрал в него жидкость и подошел обратно к Дотторе, внимательно осматривая сгибы его локтей, цыкая. — Отравишь меня? — все еще хриплым после удушения голосом спросил Доктор. — Слишком просто. Я дарую тебе сон, — ответил срез, выравнивая иглу рядом с веной на левой руке. — Последний, к слову. Игла вошла под кожу и в вену, Дотторе тяжело выдохнул, наблюдая за уменьшающимся в шприце снотворным. Непонятно, что было хуже: если бы его просто пристрелили на месте, или то, что происходило прямо сейчас. Омега отложил пустой шприц на стол и оперся на его край поясницей; он сложил руки на груди, отслеживая состояние создателя. Потребуется чуть меньше получаса, чтобы снотворное подействовало, а потом еще примерно столько же, чтобы все процессы в организме замерли навечно. Ничего, Омега не торопился. С каждой минутой Дотторе все чаще начинал моргать, изредка зевая, но тут же дергаясь в попытке согнать нарастающую сонливость. — Не стоило создавать тебя, — тихо проговорил он, упорно стараясь не заснуть. — Увы, но ты не можешь вернуться в прошлое и не делать этого, — ладонь Омеги обманчиво ласково легла на лоб, смахивая челку в сторону. — Не переживай, я хорошо позабочусь о твоем теле, Дотторе. Спи. Пальцы надавили на веки, опуская их. Срез подержал их еще пару минут, не давая предвестнику открыть глаза, и в итоге тот уснул. Омега наблюдал за ним, отмечая понемногу редеющее дыхание, пока наконец оно и вовсе не пропало. Он дотронулся до шеи и левой стороны груди, проверяя — Дотторе был мертв. Омега удовлетворенно кивнул, отходя к одному из столов и беря с полки над ним пачку перчаток. Надев их, он взял скальпель и подошел к Дотторе. Ему еще многое предстоит с ним сделать: вскрыть, вынуть органы и промыть их; вымыть всю кровь из артерий, наполнить их бальзамирующим раствором, пропитать все тело им же, а потом поместить труп в капсулу, дабы избежать воздействия воздуха на кожу. Муторно и долго, но подобные хлопоты были приятны.