Теория Домино

***

      Кто-то задается вопросами мироздания, кто-то озадачен мировым финансовым кризисом, чем-то вроде глобального потепления и спасения галапагосских пингвинов, а такие как Харуно немигающим взглядом смотрят на всплывающее уведомление на смартфоне и не знают, как перестать донатить на OnlyFans.              Началось всё с пятисот йен, потом ставки начали повышаться, и вот она отдает свои последние десять тысяч йен. Это всё, что осталось с апрельской зарплаты, а до мая еще неделя. По-хорошему остановиться нужно было еще в январе. Или хотя бы сократить сумму донатов. Но как это сделать, когда низкий бархатный голос чтеца озвучивает полюбившиеся строчки из романа, как правило, эротического характера, да еще и с такими аудиоэффектами, что погружение настолько реалистичное, что начало следующего дня и последующие обязанности напрочь игнорируются.              Реальность в виде опустевшего банковского счёта хватает за горло, и перед глазами на минуту мутнеет от осознания, что назад дороги, скорее всего, и нет. Её ник «BlossomCherry» наконец заметили. После стольких месяцев этот прекрасный голос поблагодарил её за поддержку. В прямой трансляции произнес «BlossomCherry» столь чарующе и с таким британским акцентом, что на какую-то долю секунды она была уверена, он не японец. Более того, он пообещал, что в эту субботу начнет запись её любимого детективного романа (с элементами эротики, конечно же). Поверить только, каких-то нескольких дней – и первая глава патокой будет литься в её уши. Ради этого стоит жить.              – Харуно-сенсей! – штормом врывается звонкий голос. Приставка «сенсей» всегда действует отрезвляюще.              Сакура откладывает в сторону телефон, натягивает дежурную улыбку и поворачивается к ученику, надеясь, что её дергающийся глаз останется незамеченным.              – Доброе утро, Конохомару, – её учительский тон расставляет акценты, тем самым намекая ученику, что нужно сначала поздороваться.              – А, да, точно. Утречка, сенсей, – мальчишка подмигивает, но Сакура намеренно делает вид, что не замечает, чтобы своими нравоучениями не привлечь внимание уже своих коллег в учительской. Конохамару же и слушать не станет. – Я дежурный сегодня. Пришел помочь расставить микроскопы в лабораторной.              – Ты как раз вовремя, – вяло отзывается Сакура, не особо стараясь придать голосу бодрости, и встает со своего места. – Идём.              – Да, сенсей.              Когда-нибудь плечи её перестанут вздрагивать от каждого «сенсей» в её сторону. Тен-тен считает, на это уйдет как минимум лет десять, если за три года она до сих пор не привыкла. Ино не понимает, на чем держится нервная система Сакуры в стенах школы, а Темари молча присылает ей купоны на курочку, самую вкусную в столице, на минуточку. Хоть от кого-то есть польза, хоть кто-то дело делает, а не просто языком чешет да сочувствующе смотрит. Что до нервной системы Сакуры, держится она как раз-таки на трансляциях Onlyfans.              Ближе к трем часам шумные выпускники класса «3-1» атакуют её таким шквалом вопросов, что мозг отказывается подавать признаки жизни. Только вчера она подробно объясняла, как будут проходить спортивные игры в этом году. Права была Темари, не стоило Сакуре соглашаться. Работала бы себе просто учителем биологии и не надо было бы нести ответственность за самый беспризорный выпускной класс. Не такая уж и большая прибавка к зарплате. Ну и что, что опыт. Видала она такой опыт. Завтра её опять вызовет завуч и начнет отчитывать. Спрашивать, почему у её класса самый худшие показатели, почему никто до сих пор не записался на спортивные игры, почему на субботник пришли всего десять человек из тридцати двух, почему её девочки задирают ребят из класса «3-2», почему…. Продолжать можно бесконечно.              Сакура проверяет, не проходит ли мимо завуч или кто-то из учителей, а когда понимает, что коридор пуст, возвращается к своей трибуне и с такой силой ударяет по её поверхности, что ученики на первых рядах резко затихают. Мальчики в её классе более послушны, чем девочки, так что приходится постучать по столу еще раза три, прежде чем воцарится приятная тишина.              – Вопросы задаем по одному, – твердо произносит она. – Удон, раздай, пожалуйста, всем листы.              – Да, сенсей, – послушно блеет мальчик за первой партой и поправляет очки.              – Чтобы каждый записался, – тем временем продолжает Сакура, угрожая пальцем будто это как-то поможет. – Явка должна быть стопроцентной. Кто не впишет свое имя, впишу вас сама на эстафету и помощниками Морино-сенсея.              Класс неодобрительно загудел. Быть в списке Ибики Морино не хотела бы и сама Сакура. Знал бы он, как часто его имя фигурирует на классных часах, тут же потребовал бы объясниться.              – А Учиха-сенсей в какой секции будет? – выкрикивает Мирай с последней парты, после чего по классу проходятся хихиканье и перешептывания девочек.              – В прошлом году он был судьей по волейболу, – вспоминает Моэги, соседка и по совместительству лучшая подруга Мирай. Сакура же скрывает свое вымученное выражение лица за классным журналом и мысленно делает отсчет до того, как начнется драка за желанные два местечка в секции по волейболу. Вот сейчас она подтвердит, что и в этом году все по-старому, и… Как и ожидалось, Моэги безапелляционным тоном заявляет: – Мы с Мирай идем на волейбол!              – Я первая записалась! – вскакивает Аямэ, едва не опрокидывая стол. – Сенсей, скажите ей! Я вчера сразу же записалась!              Конохамару открыто хохочет и наглым образом вытаскивает телефон, чтобы не упустить малейшие детали возможно самой эпичной битвы. А говорил, что сдал телефон. Тот ещё врун.              – Аямэ, Моэги и Мирай вместе с Конохамару, как я понимаю, хотят к Морино-сенсею? – как можно спокойно уточняет Сакура, надеясь, что удастся усмирить девочек.              – Сенсей, так нечестно!              – Вы ничего не понимаете! Итачи-сан… он… он…              – Ваш учитель, – строго перебивает Сакура. Её уже не радует то, что хотя бы на уроках японского и японской литературы её класс ведет себя самым послушным образом. Заслуга в этом, конечно же, Учихи-сенсея, никак не её. – И не Итачи-сан, а Учи…              Но никто её уже не слышит. Мирай забирает у Аямэ заполненную форму и демонстративно рвет на части, тем самым объявляя войну. Разнимать девочек приходится на пару с Конохамару, который явно хочет замять инцидент с телефоном.              – Волейбольная секция с этого дня под запретом! – не выдержав, кричит Сакура и приглаживает выбившиеся из короткого хвоста волосы. – Никто не запишется в волейбольную секцию. Все меня услышали?!              – Харуно-сенсе-е-й! – уже плача от вселенской несправедливости, завывает Моэги. – Вы жестокая женщина! Никто вас не полюбит! И одеваетесь вы стрёмно! Будто бы вам все пятьдесят!              Двадцатишестилетняя Сакура поправляет ненавистный пиджак и во всеуслышание делает объявление:              – Все, кто запишутся на волейбол, автоматически идут на стометровку.              Больше ничего не добавляя, она разворачивается на пятках и выходит из класса, игнорируя возмущенное гудение.              Терпение, только терпение. Вдох-выдох. Вдох-выдох.              На этом, к сожалению, рабочий день не заканчивается. Сакура составляет тестовые вопросы, проверяет домашние задания, готовится к завтрашним урокам и заедает свой стресс бесплатным шоколадным батончиком из школьного буфета, потому что на что-то более существенное у неё не хватает денег, а обед давно прошел. Когда стрелка часов переходит на шесть, Сакура поспешно собирается, подхватив свой пиджак, и думает о том, как бы успеть на автобус.              – Куда вы, Харуно-сенсей? – удивленно останавливает Шизуне, помощница завуча. – Сегодня у нас корпоративный ужин. Провожаем Сарутоби-сенсея на заслуженную пенсию. Неужели вы забыли?              Прощай, автобус. Здравствуй, ночное такси.              Сакура оседает на стул, понимая, что ей придется просить у подруг в долг на такси: к тому времени, как закончится ужин, автобусы перестанут ходить. Тен-тен присылает тысячу йен и стикер с обнимашками, Яманака советует не напиваться, Темари же считает, что напиться определенно стоит, особенно после сегодняшней драки за горячо любимого этой школой учителя японского. Или как его прозвали ученики: «Когараси-сенсея». Холодный зимний ветер.              Под его холодное очарование попадают все без исключения, даже Морино. Добрая половина женского коллектива с периодичностью в две недели проверяет, не появилось ли кольцо на его пальце и хоть какой-то признак того, что он с кем-то встречается. Что они в нём нашли, Сакура прекрасно понимает, но признавать вслух не станет.              Однако это не останавливает её от того, чтобы коситься в его сторону во время корпоративного ужина и закатывать глаза каждый раз, когда пышногрудая красавица Суйрен, новенькая учительница английского, на том конце стола что-то ему говорит и моментами издает нервный смешок, не зная, как найти с ним общий язык, хотя говорит на японском (не на языке любви, как той бы хотелось). Она окучивает его уже два месяца и не упускает любой возможности сесть рядом. Сам же Учиха никак особо не реагирует, вежливо улыбается да запивает теплым саке, не забывая о закуске в виде сашими.              За три года работы в школе Сакура говорила с ним раз семь-восемь, не считая дежурных приветствий. До того, как Сакура стала классным руководителем, они обсуждали экзамены с дежурствами, внеклассные мероприятия для учеников и школьную поездку, а с этого года он подходил к ней уже два раза с просьбой поговорить с родителями Мирай и с самой ученицей касательно её поведения. Не самый приятный был разговор. Впрочем, таких разговоров с другими учителями было столько, что она почти не слышала, что ей тогда говорил Учиха. Суть всегда была одна и та же.              Сегодня же одно его присутствие раздражает. Своим существованием он изрядно подпортил ей день. Сакура не успевает скрыть недовольство на лице. Учиха поднимает на неё свои глаза и, конечно же, подмечает её неприкрытую неприязнь. Ничего против него самого Сакура не имеет, он – гордость их школы, ответственно подходит к своей работе, всегда подчеркнуто вежлив и не конфликтен, зато ей есть что сказать по поводу его внешности, от которой её ученицы сходят с ума и доводят Сакуру до ручки. Из-за них же Сакура знает год его рождения, знак зодиака, марку машины, в какой школе и каком университете он учился; о том, что он занимался греблей (оттого у него такие широкие плечи и еще много чего впечатляющего, о чем говорить принято шепотом, чтобы Харуно-сенсей не услышала). Не говоря уже о том, что он выбрал себе на обед в столовой, что на нем было надето, как головокружительно вкусно от него пахнет и как же упоительно он рассказывает грамматические правила. В общем, по их словам, одно удовольствие быть его ученицей.              Свое раздражение Сакура запивает очередной порцией алкоголя и едва не давится, когда завуч испускает ужасно сексисткую шутку. Шизуне кладет ей ладонь на плечо, присмиряя. В прошлый раз Сакуре пришлось отрабатывать дополнительные дежурства за то, что не придержала вовремя язык. Сделала-таки противному старикашке замечание. Куренай-сенсей выслушала столько всего, когда он узнал, что из-за беременности она теперь не может выполнять такую же нагрузку, как и раньше. Неудивительно, что в стране такой низкий процент рождаемости.              – Сакура-сенсей, – умоляюще просит Шизуне, когда завуч выдает еще одну шутку, над которой большая часть учителей неественно смеётся, боясь той же участи, что ждала Сакуру в прошлый раз.              Приходится усмирить свой гнев ещё одним шотом. Сакура чувствует на себе чей-то взгляд и поднимает голову, чтобы поймать с поличным смотрящего на неё Учиху. Она хмурит брови, сердясь еще больше из-за того, что всеми так любимый Учиха не просит завуча заткнуться и думать над тем, что говорит. Поэтому он ей так и не нравится. Сидит себе и молчит в тряпочку. Впрочем, все они от страха свои галстуки проглотили.              – Я выйду на минутку, – Сакура поднимается с места и накидывает на плечи пиджак. – Подышу свежим воздухом.              – Хорошая идея, – подбадривает Шизуне.              Прохладный весенний ветерок немного успокаивает.              Двадцатью минутами позже Сакура присоединяется к разговору о предстоящих промежуточных тестах. Потом они прощаются с Сарутоби-сенсеем с наилучшими пожеланиями и заверениями, что он получит звание лучшего пенсионера года, да что уж года – всей Японии. Еще полчаса уходит на то, чтобы допить оставшийся алкоголь и съесть закуски, и наконец начинаются суматошные сборы. Завуч привычно начинает вспоминать былые деньки, а потом замечает недавно выпустившихся из университета преподавателей по истории и географии и решает отыграться уже на них, принимаясь за что-то их отчитывать. Не выдержав, Сакура первой выходит, прижав к себе сумку. За ней следом на улице появляются остальные учителя.              – Вы заказали себе такси, Сакура-сенсей? – обеспокоенно спрашивает Шизуне.              – Как раз собираюсь, – Сакура принимается искать телефон в сумке. Проверяет карманы пиджака, но нигде так его не находит. – Кажется, я забыла телефон. Сейчас вернусь.              – Пойти с вами?              – Всё в порядке, я сама, спасибо.              Она вынуждена пройти мимо завуча и поддерживающего его за локоть Ируки-сенсея, чтобы войти внутрь. Приходится пробормотать:              – Простите, могу я пройти?              – Харуно-сенсей… – начинает завуч, но Сакура и слушать не собирается.              Она вбегает в ресторан и преодолевает один лестничный проем на пути к их кабинке на втором этаже.              – Подскажите, пожалуйста, вы уже прибрали со столов? – останавливает одного из официантов, указывая на их кабинку.              – Ещё нет. Вам чем-нибудь помочь?              – Всё в порядке. Думаю, я сама справлюсь.              – Вы уверены?              – Да-да.              Стоит официанту удалиться, Сакура поспешно входит внутрь кабинки и очень удачно сталкивается с Учихой-сенсеем. То, что это он, она понимает по давно вышедшему из моды кашемировому свитеру, который в их школе носит один только Учиха, а ещё по аромату его духов, о которых так любят говорить её ученицы. Сакура бормочет слова извинения и пытается обойти его, высматривая телефон на том месте, где сидела. Она понимает, что сдвигаться в сторону он не намерен, и нетерпеливо спрашивает:              – Вы не могли бы отойти?              – Так это ваш телефон? – следом за этим перед глазами появляется «iPhone 13» в розовых оттенках под стать её волосам.              Яркий цвет волос – еще одна причина, почему завуч к ней так цепляется, но Сакура упрямо стоит на своем. Уж лучше её уволят, чем она перекрасится. Интересно то, что сам директор школы закрывает на это глаза, считая, что куда важнее то, как Сакура преподает, чем то, как она выглядит.              – Да, мой, спасибо.              В этот самый момент экран телефона загорается от пришедших уведомлений на какие-то бесконечные по ощущениям десять секунд, за которые Сакура успевает прочесть системное сообщение и застыть с открытым ртом. Сердце, кажется, летит вниз – в Марианскую впадину. Страшно даже проверять, увидел ли Учиха-сенсей то, что увидела сама Сакура. В такое время она обычно уже находится дома и нет надобности быть бдительной. Например, бояться того, что кто-то прочтет приглашение поучаствовать в суперакции для самых активных пользователей на OnlyFans. Или о том, что кто-то увидит заставку на телефоне, появляющуюся ровно в одиннадцать ночи и меняющуюся обратно на картинку ночного Токио в восемь утра следующего дня. Черт бы побрал Яманака и её убедительные речи о силе визуализации.              «Поставь своего этого Raven-a на заставку, – талдычила она. – Визуализируй, притяни к себе, и придет в твою жизнь кто-то наподобие его. И пусть ты не знаешь, вышел ли он лицом, зато вон как хорошо на нем смотрится черная майка с воротником. Ничего себе, у него и татуировка есть на правом плече. Горяч, что тут ещё сказать, Харуно. Понятно теперь, почему он так популярен на OnlyFans».              – Не знал, что у вас есть молодой человек, – это не совсем то, что она ожидала услышать от Учихи Итачи, да еще и таким ровным тоном будто бы они обсуждают расписание уроков на эту неделю. Алкоголь как-то странно на него влияет.              – Вы и не должны знать, – она выхватывает из его руки свой телефон. Учиха не похож на того, кто станет распускать слухи, но Сакура, противореча самой себе, на всякий случай решает всё прояснить: – И я ни с кем не встречаюсь. Это просто картинка.              Картинка, за которую она заплатила тридцать тысяч йен. OnlyFans запрещает делать скриншоты, но с разрешения стримеров иногда разыгрывает подобные акции. Собранные средства же идут на благотворительность. Сакура исходила именно из добрых побуждений, когда подавала заявку на участие в акции, ставила лайки, активно комментировала на каждой трансляции и проводила оплату, чтобы стать обладательницей столь редкого трофея. Яманака на пару с Тен-тен ей поверили, только одна Темари усмехнулась.              – Не знал, что вам нравятся такого рода картинки.              – Такого рода? А что, по-вашему, с ней не так? – не подерись её ученицы сегодня, Сакура не реагировала бы так остро. Не стоит забывать и о выпитом саке.              – Не думаю, что мужчина на фото хорошо сложен.              – Это фото делалось не для вас, так что не вам судить.              – Так оно делалось лично для вас?              – Не лично для меня, но я единственная обладательница этого фото, – хвастливо произносит Сакура, не сразу понимая, что сболтнула лишнего.              – Рад за вас.              Неловкая тишина длится недолго. Сакура резко разворачивается и, буркнув «До свидания», спешит спуститься вниз. Учиха не следует за ней, выходит на улицу уже тогда, когда Сакура садится в такси и захлопывает за собой дверь.              Уже сидя в салоне машины Сакура прикрывает лицо ладонями и вымученно стонет. И как ей теперь смотреть Учихе-сенсею в глаза? Хотя чего переживать, она и раньше на него особо не засматривалась, не замечала даже. Он всегда за пределами её видимости. Где-то на том конце учительской. Сидит напротив Минато-сенсея, их учителя математики. Обедает с ним же. Окна между уроками проводит либо в учительской, либо в парке рядом со школой (это Сакура услышала от Моэги). Переживать не о чем. Совершенно.                    

***

      

      Неделя скоротечно проходит за подготовкой к ежегодным спортивным играм между классами. Ребята из студенческого совета помогают оформлять актовый и спортивный залы под командованием Ируки-сенсея, учителя по физической культуре, тогда как на Сакуру ложится обязанность проверять списки записавшихся. Это наказание от завуча, не иначе.              Сами же игры проходят не самым лучшим образом для Сакуры: девочки коллективно взбунтовались и отказались приходить вообще, вынудив Сакуру названивать их родителям, а после выслушивать недовольства занятых мам и пап. Завуч же с какой-то ехидцей сообщил, что никто лучше Харуно не справится с уборкой актового зала, и отпустил всех участников студсовета, заверив их, что они хорошо потрудились и им пора возвращаться домой. Вмешательство Ируки-сенсея и Шизуне не сыграло своей роли, скорее наоборот: завуч их забрал куда-то с собой.              Так вот и получается, что субботний вечер проходит отвратно, а что делает его таким ужасным – это то, что Сакура пропускает прямой эфир. Тот самый долгожданный эфир, на котором Raven начнет озвучивать первые главы её любимого детективного романа с пометкой 18+ (или там были все 21, уже точно и не вспомнишь). Сакура просто-напросто не успеет закончить все к одиннадцати. Что до записи экрана, OnlyFans запрещает делать копии, а просить кого-то из подруг зайти за неё и записать на диктофон прямой эфир Сакуре было неудобно, она и так задолжала им десять тысяч йен. А если быть предельно честной, то она боялась, что Яманака или Тен-тен войдут во вкус и тоже начнут смотреть трансляции. Делилась чем-то Сакура весьма болезненно как в шесть, так и в двадцать шесть лет.              Не переставая вздыхать, Сакура сортирует мусор по мешкам и борется с желанием подключиться к трансляции прямо отсюда. Останавливает лишь тот самый случай на корпоративе. Не хочется быть снова пойманной. Слишком увлекшись, она может совсем забыть, где находится, и каким-то образом точно выдаст то, что с ней не так уж всё и в порядке. Темари считает, что с ней в принципе никогда не было всё в порядке. Яманака согласна с мнением подруги, ведь в учителя идут как раз именно такие.              Покончив с первым пакетом, Сакура решает перейти к другому, но перед этим сверяется со временем и не понимает даже, как так получилось, что на экране прогружается главная страница OnlyFans. Трансляция начнется через каких-то пять минут. Сакура печально обводит взглядом актовый зал и так же печально переходит на профиль Raven, чтобы в удивлении распахнуть глаза и расплыться в счастливой улыбке. Не удержавшись, она радостно пританцовывает на месте. Немного успокоившись, перечитывает опубликованное объявление и снова расплывается в улыбке. В любой другой день это безмерно бы её расстроило, но сегодня она счастлива как никогда.              Приношу свои извинения. В связи с непредвиденными обстоятельствами, прямой эфир будет проведен завтра в то же время. Надеюсь на понимание и желаю вам хорошего вечера!       С уважением, Raven              Не зря она молилась всем существующим ками. Она не пропустит трансляцию. Более того, вернется домой в хорошем расположении духа. Ей воздалось за все страдания.                                   Следующим днём в это же время Сакура валяется на кровати с ноутбуком на вытянутых коленях и ждёт начало трансляции. Её немного потряхивает в предвкушении. Одно дело – слушать по запросам подписчиков художественные произведения про драконов, фейри и всякую другую нечисть, другое дело – заслушиваться тем, что по вкусу Сакуре. Основная сюжетная линия рекомендуемого ею романа, как она описала в своей заявке – это, конечно же, поимка преступника, но то тут, то там проскальзывает и любовная линия с хорошо прописанными постельными сценами. Троп от врагов к возлюбленным был всегда её любимым, что уж говорить о перемещениях во времени. Поиск преступника с детективом, который десятилетия спустя сам станет линчевателем, разочаровавшимся в системе правосудия – то, что доктор прописал. А вот главная героиня случайно переносится в прошлое на целых пятьдесят лет. И как тут пройти мимо?              В основном Raven по заказам подписчиц озвучивает первые десять глав в открытом доступе, оставшуюся же часть книги, если у него находится время на запись, можно послушать на его закрытом профиле с ежемесячной подпиской. Популярность он приобрел постепенно, не особо в ней и нуждаясь. Сейчас же он занимает девятое место в топе, что тоже очень даже хорошо. То, как он каждый раз благодарит за то, что подписчики остаются с ним на протяжении столь долгого времени, а новоприбывших – за то, что уделили свое драгоценное время, определенно подкупает. Ничего другого, кроме чтения книг и слов благодарностей подписчикам, он не делает. Прочитанное не обсуждает, свое мнение не высказывает, на личные вопросы не отвечает. Публикует расписание эфиров, ближайшие планы и возможные переносы. Старается действовать как можно обезличенно. И это придает его личности ещё больше загадочности.              Первое, что Сакура замечает в прямом эфире, это то, как падает свет. Новая подсветка отдает красным и придает особую атмосферу под стать сегодняшней истории, сам же Raven появляется в приталенной майке, воротник которой прикрывает шею, прям как на заставке её телефона. Камера установлена таким образом, чтобы его было видно начиная от шеи и по пояс. Голос записывается на установленный микрофон с ножкой, а громкость и специальные эффекты он регулирует через диджей устройство, которое не попадает под обзор, но которое он один раз показал своим преданным слушателям. Читает он с экрана то ли компьютера, то ли ноутбука. Сакура давно догадалась, что записывается он в комнатке со звукоизоляцией и всем необходимым оборудованием. Звук слишком качественный. Она включает диктофон на телефоне, прекрасно зная, что устройство не запишет так, как надо, не сможет передать то самое чувство погружения в режиме реального времени, но отказаться от повторной прослушки та ещё непосильная задачка.              Первым делом Raven со всеми здоровается, благодарит за то, что присоединились к эфиру, и после проверки всего оборудования, убедившись, что все работает как надо и его хорошо слышно, он включает свою официальную заставку, которая плавно сменяется атмосферной музыкой. Судя по тому, как он подбирает музыку, главы он прочитывает заранее, готовится и разучивает сложные имена и названия локаций, расставляя акценты, где надо. Делать начитку в прямом эфире сложно. Случаются помехи, бывает, он сбивается с темпа или не может найти место, где остановился. В таких случаях он начинает читать абзац заново и продолжает так, будто ничего не произошло. Именно это даёт понять, что он самый что ни на есть настоящий, что они живут в одном часовом поясе и вместе проживают эти прекрасные минуты за чтением.              В комментариях творится хаос. От сегодняшнего образа Raven-а все посходили с ума. Сложно игнорировать игру его мышц на руках, ширину плеч и то, как ткань майки с воротником обтягивает грудную клетку. Сакура мечтательно проходится взглядом по его плечам и завистливо думает о том, что кому-то ведь достанется столь прекрасный мужчина. Лучше об этом не думать. Что-то должно оставаться в мире фантазий.              Голос Raven-а обретает живость, где-то отдает хрипотцой. Он не добавляет высоких ноток женским персонажам, но появляется в его голосе что-то такое, отчего можно легко понять, что повествование идёт от лица женщины. Мужские персонажи, понятное дело, выходят у него гораздо лучше, влюбляя в героя даже больше, чем когда просто читаешь историю со страниц книги. Сакура просматривает комментарии и полностью с ними согласна. Вот они, её единомышленники. Она не одинока в своих мечтаниях. Это всегда утешает.              Предисловие и две первые главы пролетают незаметно. Raven переходит к заключительной части эфира, включая прощальную заставку. Затем следуют привычные слова благодарности и мучительно прекрасное пожелание спокойного и приятного сна. Спокойным сон никогда не бывает, разве что приятным. Сакура ещё несколько минут после завершения эфира приходит в себя. На личной страничке твиттера публикует короткое: «Жизнь вновь играет красками». Засыпает она в мыслях о Raven-е, под запись его голоса, и с нетерпением ждёт вторника, когда прекрасное продолжится и жизнь не будет казаться такой серой и унылой.                     

***      

      Радость от пришедшей зарплаты сменяется волнением о предстоящей неделе промежуточных тестов. Казалось бы, учебный год, как и всегда, начинается в апреле, затем все проходит согласно прошлогоднему учебному плану. Да вот все равно складывается ощущение, что в этом году процессы протекают как-то не так, как обычно. Вместе с составлением тестов Сакура занимается сбором характеристик по каждому из её учеников. Это делается для того, чтобы провести беседу сначала с преподавателями-предметниками профильного направления выпускника, а после обсудить всё с родителями при личной встрече. К тому времени, как она заканчивает отчет тридцать второго по списку ученика, в учительской остаются Шизуне, Ирука-сенсей и Минато-сенсей. Все они классные руководители выпускных классов, вот и приходится задерживаться на работе.              Сакура от усталости прикрывает веки и незаметно для себя погружается в сон, не чувствуя даже то, как щекой проходится по клавиатуре компьютера. Ночные трансляции по воскресеньям все же сказываются на её продуктивности в рабочее время понедельника. Просыпается она от резкого хлопка, оказавшимся упавшей с её стола книгой. Сакура подпрыгивает на месте и, дезориентированная, поворачивает голову то в одну, то в другую сторону.              – Проснулись? – по-доброму спрашивает стоящая у кулера с водой Шизуне. – Уже поздно, я закажу вам такси.              – Такси? – заторможенно повторяет Сакура и сверяется с часами на заставке рабочего компьютера. – Спасибо, Шизуне-сан, но я успеваю на свой автобус.              – Подождите, Сакура-сенсей. Мы с мужем могли бы вас подвести. Он приедет где-то через минут сорок.              – Всё в порядке, Шизуне-сан, – Сакура окончательно просыпается и щелкает по мышке, закрывая все вкладки, после выключает компьютер. – Хорошего вам вечера.                            Школьный охранник услужливо открывает ей ворота, и Сакура благодарно ему кивает. Приближаясь к парковке, путь через которую ведет на автобусную остановку, Сакура замечает у компактной и вышедшей из моды Toyota Yaris учителя японской литературы. Не увидеть проходящую мимо Сакуру просто невозможно, потому Учиха-сенсей вежливо кивает ей на прощание. Сакура повторяет его движение головой и ускоряет ход, как можно дальше от парковки, точнее сказать от свидетеля её бесстыдной слабости ставить на заставку телефона мужчин в обтягивающих майках с татуировкой в виде спирали на плече.              – Харуно-сенсей, – ветер доносит до её ушей вежливое обращение. Сакура притворяется, что не слышит, и ускоряет шаг. – Харуно-сенсей!              Все-таки придется обернуться. Сакура поворачивается вполоборота, прижав к груди свою сумку будто учитель японской литературы отберет её у нее, и как можно более удивленно восклицает:              – Вы это мне?              Чтобы взглянуть Учихе-сенсею в глаза, нужно сначала преодолеть вид его застегнутой наглухо белой рубашки, идеально завязанного галстука и волевого подбородка. А лучше вообще не смотреть ему в глаза. Так говорит Аямэ, и это тот самый случай, когда лучше прислушаться к советам учениц, даже если совет этот был направлен совсем не на Сакуру.              – Ваш шарф, – в его руке действительно оказывается шарф, который Сакура не сразу признает своим. Он не скомкан в его руке, а сложен в аккуратный прямоугольник. И когда Учиха успел его сложить?              – Спасибо, – она в том же замешательстве, что и в прошлый раз. Как бы так забрать, чтобы не коснуться его. – Положите, пожалуйста, мне в сумку.              Содержимое сумки открывается его взору. Учиха-сенсей неловко откашливается, и Сакура подозревает что-то неладное. Когда она опускает глаза вниз, первая её реакция – это два нервных смешка. И как она могла об этом забыть? В сумке обнаруживается поспешно засунутый второй том популярнейшей BL манги, которой зачитываются её ученицы на уроках. Такую обложку лучше прятать от чужих глаз, если у вас есть совесть, а у девочек из класса «3-1» совести нет. Сколько раз Сакура грозилась, что отберет, если ещё раз увидит. Именно сегодня терпение её лопнуло, и она забрала-таки томик у Мирай, пообещав, что вернет его, если та хорошо сдаст промежуточный тест.              – Э-это… это мои девочки читают, – покрываясь потом, Сакура в панике вытаскивает томик и дрожащими пальцами перелистывает страницу за страницей в поиске подписи Мирай. Та всегда помечает принадлежащие ей вещи.              Будучи не особой любительницей манги, Сакура не учла только того, что при перелистывании можно увидеть разного рода картинки. Продавцов манги стоит наказывать за продажу несовершеннолетним. На одном из разворотов с наименованием главы Сакура наконец находит имя и фамилию ученицы, но не успевает показать, потому что Учиха-сенсей прерывает её.              – Я вам и так бы поверил.              Сакуру хватает только на то, чтобы спрятать томик обратно в сумку и моргнуть два раза. Ага, как же, поверил бы. Не после того, как он узнал об OnlyFans и увидел заставку на телефоне.              – Я оставлю шарф на вашем столе, если он вам сейчас не нужен.              – А чего сразу так не сделали? – очень сложно сейчас контролировать свой голос, как и удержаться от злостного «Зачем надо было меня звать? Понятное дело, я делаю вид, что не слышу вас». Он явно не находит, что сказать. Сакура и сама не знает, что бы ответила самой себе. – Впрочем, неважно, я опоздываю на автобус. До завтра, Учиха-сенсей.              – Хорошей вам дороги, Харуно-сенсей, – это он уже говорит ей в спину.              Всю дорогу в автобусе Сакура прокручивает в голове произошедшее и не хочет, чтобы этот день заканчивался. Потому что завтра ей снова на работу, а там придется окольными путями избегать Учиху, у которого как раз после классного часа урок с её учениками. Если повезет, ей удастся с ним не столкнуться.              Дабы облегчить свою душу, Сакура строчит сообщение в общий чат подруг и подробно описывает происходящее. Когда Темари в ответ отправляет ей купон с курочкой, Сакура чувствует себя уже не так ужасно. Яманака же присылает десятисекундное голосовое сообщение, в котором захлебывается от смеха. На большее можно было не надеяться. Тен-тен обходится стикером с обнимашками, так как не может подолгу отвлекаться на телефон в свою смену.              Успокоившись, Ино предлагает встретиться в пятницу после работы и надеется, что у Сакуры найдется еще какая забавная история для обсуждения.                     

***

                    Вместе с шарфом на её рабочем столе обнаруживается стаканчик с кофе из кофейни напротив школы. Сакура всматривается в табличку со своим именем на поверхности стола, на случай если подошла к рабочему месту учительницы по английскому. Нет, это её имя и её стол. Она высматривает стол, где сидит Учиха-сенсей, и ничего, кроме его пиджака на вешалке, не находит.              Сделав глоток ароматного карамель-маккиато, она чувствует, как скопившиеся раздражение и усталость уходят, вместо них в груди разливается что-то теплое, и довольная улыбка сама появляется на лице. Должна ли она отблагодарить его? Сакура прикусывает внутреннюю сторону щеки, раздумывая. В том, что всё так по-дурацки складывается, нет вины Учихи-сенсея, не стоит на него сердиться из-за глупостей её учениц. И все же лучше не попадаться ему на глаза. Мало ли какой казус может случиться. Снова.              Не пересекаться с учителем японского удается вплоть до окончания рабочего дня в пятницу. Сакура прощается со всеми и спешит на встречу с подругами. В такси она проверяет профиль Raven-а и довольно мурлычет, когда видит объявление о завтрашнем эфире. Тот, что был во вторник, она заслушала до дыр, и ей нужна новая порция эндорфинов. Щеки её покрываются румянцем, когда она вспоминает, что их ждёт в конце шестой и в начале седьмой глав. Переживет ли она субботу? И во что Raven будет одет на этот раз? Весь прошлый выпуск он был в белой рубашке с расстегнутыми пуговицами, открывающими вид на острые ключицы и шею. А еще пару раз он поправлял соскальзывающую на правую сторону рубашку, перед камерой показывая свои руки. Количество комментариев превысило отметку в две тысячи. Тридцать сообщений оставила и Сакура. Как правило, она благодарила его за спасение её вечера, отмечала то, как ему идут рубашки и какие красивые у него руки, будучи уверенной, что он особо не читает комментарии, если только подписчики не присылают донаты. Быть замеченной один раз пока что Сакуре и её банковскому счёту достаточно.              Яманака как всегда опаздывает, зато Тен-тен с Темари уже на месте. В случае с Тен-тен, далеко ей ходить не надо, в этом баре она и работает. Она замечает Сакуру первой и зазывающе машет рукой.              – Пока не забыла, у меня кое-что для вас есть, – загадочно начинает Тен-тен и вытаскивает из своего рюкзака сертификаты с пятидесятипроцентной скидкой на алкоголь. – Приходите сюда с кем-нибудь.              – Тебе KPI повышать надо, что ли? – догадывается Темари.              – Не тебе же одной купоны с курицей раздавать, – деланно обижается Тен-тен, намекая на ресторанчик острой курицы, которым заведует младший брат Темари. Перестав притворяться, что дуется, она коротко смеется и протягивает сертификат Сакуре. – Лучше всего приходить большой компанией.              – Ага, приду со своим 2D гаремом, – шутит Сакура, просматривая барное меню так, словно не приходит сюда раз в месяц. – У меня завтра эфир, возьму что-нибудь послабее.              Темари и Тен-тен обмениваются понимающими взглядами. Понятное дело, про какой эфир идёт речь. В ожидании Яманака они обсуждают предстоящую командировку Темари в Колумбию. Роль личной помощницы главы компании вынуждает колесить в такие уголки планеты Земля, что Сакуре совсем не завидно. Сама она никогда не была за пределами Японии, да и, в общем-то, не то чтобы мечтала покидать родину. Тен-тен вот умудряется совмещать работу и путешествовать вместе со своим лучшим другом со школьной скамьи. Рок Ли из тех парней, кто поддержит любую сумасшедшую идею, а если это еще и что-то экстремального характера – он готов пойти хоть в одиночку.              Сакура выпивает второй слабоалкогольный коктейль, когда появляется Яманака.              – Ну, наконец-то! – хором восклицают подруги. Переглядываются и смеются от того, как синхронно получилось.              – Простите-простите. Рейс задержали. Пока доехала до дома и переоделась, уже было семь часов. Не приходить же к вам с чемоданом.              – Слушай, как там кормят на рейсах в Колумбию? – переходит сразу к делу Темари.              – Какая авиалиния? – подхватывает Ино, садясь рядом с Сакурой. – Тен-тен, мне как обычно.              – Я закажу, – жестом останавливает подругу Сакура и учительским тоном обращается к Ино: – Тен-тен сейчас не на работе, дай ей отдохнуть.              – Да, сенсей, – тянут трое подруг, вынуждая Сакуру покачать головой на устаревшую шутку.              За барной стойкой хорошо знакомые лица. Сай обслуживает клиентку, от которой всё никак не может отвязаться, слишком уж он ей понравился. Сакура удобно устраивается на барном стуле и, подложив ладонь под щеку, наблюдает за флиртующей с ним девушкой. Привыкший к подобным подкатам Сай не воспринимает их всерьез, прекрасно понимая, что здесь его держат не только из-за того, что он призер международных конкурсов бартендеров, на которые его иногда посылают вместе с Тен-тен. Сакура решает сжалиться над ним и громко, так, чтобы девушка точно услышала, просит обслужить её. Как удачно, внимание возмущенной девушки перехватывает подошедший к барной стойке высокий мужчина в кожаной куртке. Между ним и Сакурой остается один свободный стул.              – Ино как обычно, а мне повторить, – Сакуре не хочется отвлекать друга от работы.              – Хорошо, – он принимается за готовку коктейля и между делом посматривает на подыгрывающего кокетству девушки мужчину, в случае чего готовый вмешаться, если та будет в опасности. Сай заканчивает с напитком Ино и вместо того, чтобы приняться за коктейль Сакуры, внезапно мнется, будто бы не решается что-то спросить. Это что-то новенькое. Так и не решившись, он отвлекается на подошедшего клиента, явно узнавая его. – Виски со льдом?              – Виски со льдом, – подтверждает низкий голос с легкой хрипотцой.              До чего же знакомой хрипотцой. Оно и неудивительно, Сакура только и делает, что слушает трансляции Raven-a в свободное от работы время, вот ей и чудится всякое. Помнится, две недели назад что-то подобное уже происходило. Она тогда закупалась продуктами и рядом с овощным прилавком услышала мужской голос, принадлежавший одному из покупателей. Выглядел он, однако, куда старше своего голоса. И не был обладателем столь прекрасной фигуры.              – Ты что-то хотел спросить? – берет на себя смелость уточнить Сакура, краем глаза замечая то, как мужчина садится на стул справа от неё. Пусть любопытство и подстегивает, рассматривать его Сакура не особо спешит, куда интереснее то, что скажет ей Сай.              – Мы можем оставить это между нами? – приглушенно спрашивает Сай и, как только получает утвердительный кивок Сакуры, продолжает: – Тебя тут кое-кто искал.              Слышать подобное кажется до того абсурдным, что она указывает на себя и удивленно восклицает:              – Меня? Я же здесь месяц назад была. Кто меня может искать?              – Один мой хороший друг, – с этими словами он ставит перед клиентом виски со льдом.              – Сколько ему? Двадцать семь? – заинтригованная, она пододвигается ближе.              – Двадцать восемь, – он произносит это так, будто уже знает реакцию Сакуры.              То, что она когда-то встречалась с тридцативосьмилетним на тот момент Хатаке и даже приводила его сюда знакомиться с подругами – и, так получилось, что еще и с Саем, – еще не значит, что она откажется знакомиться с кем-то младше тридцати.              – Надеюсь, ты ему сказал, что я знакомлюсь только для серьезных отношений.              – Сказал.              – И?              – Сто восемьдесят шесть и сорок один, – Сай, судя по всему, пытается закодировать личные данные своего друга. Высокий рост для японца и впечатляющая ширина плеч. – Что-то мне подсказывает, ты теперь не против.              – Мой стандарт – сорок три, – такова ширина плеч Raven-а, если её подсчеты верны. Сакура не выдерживает и смеется: – Сай, ты же знаешь, мне сейчас не до этого. У меня работа. И дела всякие, – не будет же она говорить, что не готова удалять аккаунт OnlyFans ради отношений, которые могут и не сложиться. Столько вложенных усилий и средств, обидно будет отказываться. Когда-нибудь она это сделает, но не сейчас, когда Raven озвучивает её любимое художественное произведение.              – У тебя есть время подумать, – Сай пододвигает к ней её бокал с коктейлем и обращается к другому клиенту, о котором Сакура успела позабыть. – Вам повторить?              Сакура со вздохом берет со стойки два бокала и поворачивается в сторону стола, где сидят подруги. Пальцы её разжимаются, и один из бокалов летит вниз, тогда как второй успевает удержать Сай. Пожалуйста, только не это, пусть это будет временным помутнением рассудка. Иллюзией. Игрой воображения. Бокал не расщепляет на мелкие осколки, но его содержимое попадает на черную рубашку мужчины напротив. Он ловит бокал за ножку и аккуратно ставит его на ровную поверхность барной стойки.              Надо бы перестать так глазеть, но куда же подевался учитель японской литературы с наглухо застегнутыми пуговицами и ровным голосом без толики той хрипотцы, с которой он сейчас говорит:              – Можно мне полотенце.              – Я оплачу. Химчистку, – это все, что сейчас выдает мозг Сакуры. Порционно, но хоть что-то.              – В этом нет необходимости.              – Куплю новую рубашку, – мозг еще как-то функционирует, а глаза так и опускаются на расстегнутые пуговицы. Отмечают отсутствие удушающего галстука, который зимой прячется за вязаными свитерами того самого учителя японской литературы.              – Не стоит об этом переживать.              – Тогда виски за мой счет.              – Третий бокал я не осилю, – он отказывается, такой же упрямый, как и сама Сакура.              – Кофе? – она не сдается, потому что ошибки нужно исправлять, а вину – заглаживать, иначе совесть загрызет.              Где-то на задворках сознания Сай подает признаки своего существования. С его перспективы может показаться, что Сакура будто бы заигрывает, что совершенно не так.              – Настаиваете?              – Настаиваю.              Учиха обдумывает предложение, принимая полотенце из рук Сая, который сторонним наблюдателем поглядывает то на неё, то на клиента.              – Хорошо. В субботу вечером сможете?              – В субботу вечером? – она сдувается как воздушный шар. Пропустить эфир ради Учихи? Ну уж нет. – Я не могу в субботу вечером. Принесу вам кофе в понедельник.              – Чем же вы так заняты завтра?              – Чем я завтра занимаюсь, вас касаться не должно. Кофе и новую рубашку принесу в понедельник. Какая у вас ширина плеч и длина рукавов? – поняв, что ответа так и не поступит, Сакура все так же настойчиво говорит: – Хотите, чтобы я задавала эти вопросы в школе?              – Харуно… сан, я не ваш ученик, чтобы вы со мной так разговаривали. Професиональная деформация, понимаю, но у всего есть свои границы.              Да, Сакура, бывает, перегибает палку, о чем ей часто напоминают подруги, но в силу своего характера она не успокоится, пока не компенсирует испорченную одежду. Она на глаз делает замер плеч и высказывает догадку:              – Сорок два?              – Расчет делается по обхвату груди и талии. Плюс десять сантиметров. Уверены, что хотите продолжить?              – Сойдемся на кофе, – она вынуждена капитулировать. – Простите за сегодня. И… спасибо за шарф. До понедельника, Учиха…сан.              – До понедельника.              Возвращается к своему столику Сакура в каком-то тумане. В этом же состоянии ставит перед Яманака её переделанный коктейль, падает на стул и прячет покрасневшее лицо в ладонях.              – Кто это был? – Ино наверняка вытягивает шею, чтобы получше рассмотреть сидящих у барной стойки.              – Зачетная задница, – отмечает Темари, у неё на этот счет тормозов нет совсем.              – Ага, – соглашается Тен-тен.              – Вы мне противны, – шипит Сакура. Как ей теперь смотреть на Учиху так, чтобы не вспоминать комментарии подруг?              – Кто бы говорил, – фыркает Темари. – Сама-то слушаешь этого своего, как его там?              – Raven, – подсказывает Тен-тен. – Там ещё смотреть можно. Не только слушать.              – Он ушел? – шепотом спрашивает Сакура, будто он мог бы услышать её.              – Ага.              – Так кто это был?              – Тот самый Когараси-сенсей, – вымученно тянет Сакура.              – Чёрт, а он и правда хорош. У твоих учениц есть вкус, – признает Темари.              – Я вас не слышу! – Сакура закрывает уши. Не видеть бы ещё эти смеющиеся над ней лица подруг. – Будете смеяться – я уйду!              – Да не смеемся мы! – заверяет Ино, а сама давится от смеха на пару с Тен-тен.              – А ведь он видел заставку на твоём телефоне, – вспоминает Темари.              – И ту BL мангу, – Тен-тен складывается пополам.              Сакура невольно подхватывает их веселье и сквозь смех пересказывает, как проходила беседа с Учихой, оставляя в тайне то, о чем говорила с Саем.              – Позориться, так до конца, да? – подначивает Темари.              – Обожаю твои истории, Харуно.              – А помните, как я в прошлом году… – Тен-тен приходит на выручку, меняя тему разговора.              Сакура благодарно ей улыбается и подхватывает приключившуюся с Тен-тен историю, радуясь тому, что больше они не вернутся к обсуждению её проколов. Достаточно того, что она пытается не думать о них по пять раз на день.                            

***

                           Понятия не имея ни какой именно кофе предпочитает Учиха-сенсей, ни в какой промежуток времени он приходит на работу, чтобы кофе не оказался в итоге остывшим, Сакура делает выбор в пользу сертификата на шесть чашек кофе. Этого должно хватить, чтобы покрыть затраты за нанесенный его рубашке ущерб. Оплачивая покупку QR-кодом, Сакура задумывается о том, как Учиха так подгадал время, что свой любимый карамель-маккиато она получила идеальной температуры, не сильно горячий, но и не остывший, прямо как она любит. Учиха-сенсей и правда внимателен к деталям, как о нём говорят.              К его столу она подходит тогда, когда в учительской нет ни души. Его рабочее место не заставлено книгами и не загромождено папками, как это бывает у Сакуры. Идеальный порядок. У каждой вещи свое законное место. Это ей даже на руку. Учиха-сенсей сразу заметит сертификат. Кладя его поверх папки с пометкой «КТП», Сакура отмечает и то, какой у Учихи разборчивый и четкий почерк. Для такого мастерства нужно как минимум три месяца постоянной практики как за бумагами, так и за классной доской. Она и сама отличается прекрасным почерком и в некоторых случаях даже рисует на доске красивые иллюстрации к своим урокам, потому как знает, никакой текст не передаст состав клеток и анатомию человека лучше рисунка.              Проследить, пользуется ли сертификатом Учиха-сенсей, никак не получается, дни текут как песок сквозь пальцы. В понедельник промежуточные тесты у первых классов, во вторник она занята проверкой их работ, в среду идут вторые классы, а в пятницу тесты уже сдают выпускники. Выходные она тратит на выставление оценок и формирование списков факультативов то по своему предмету, то по предметам других учителей. Всё, на что она отвлекается – это еда, социальные сети и прямой эфир на OnlyFans. На какое-то мгновение ей кажется, что голос Raven-а звучит немного уставшим. Как мысленно, так и в комментариях под видео, она желает ему больше отдыхать и заботиться о себе. Что до подруг, Темари присылает фотографии из Колумбии, а Яманака в историях Инстаграма рассказывает о своей поездке во Францию, где вовсю идёт подготовка к Летним Олимпийским Играм. Сакура же вспоминает, что по выходным в июне у неё и ещё нескольких преподавателей курсы по повышению квалификации, а весь август она проведет в Осаке, будет помогать родителям с ремонтом дома. Надо бы не забыть позвонить матери и уточнить, на какое число уже можно будет брать билеты. С этими мыслями Сакура засыпает.                     

***

                           С большей частью преподавателей, которые будут вести факультативы для выпускников в этом году, Сакура провела беседу уже к вечеру среды, остается один Учиха-сенсей. Дотянула в итоге до пятницы. И как теперь попросить его уделить ей немного своего времени? Пусть он и отказался от должности руководителя класса «2-2», это не значило, что у него не было своей большой нагрузки. Это вам не биология, предмет по выбору, а японский и японская литература, обязательные предметы для поступления в любой университет. До национальных тестов в январе время ещё, может быть, и есть, но подготовка идет полным ходом начиная с июня. Более того, Учиха-сенсей ведет исключительно у выпускных классов, а если вспомнить свой последний год в школе, темы там были сложные. Сакура немало истратила нервов во время подготовки к национальным тестам. В Токийский она не поступила, но её принял другой рейтинговый университет столицы. Девятое место по стране – тоже неплохо. А главное, что там она познакомилась со своими лучшими подругами. Судьба, не иначе.              Сразу после окончания своего первого урока Сакура находит в групповом чате номер телефона Учихи-сенсея и отправляет ему сообщение с вариантами своего свободного времени, чтобы он мог сразу выбрать подходящий для себя слот. Он отвечает лаконичным:              «16:30».              Ни тебе здравствуйте, ни «Давайте встретимся с вами в 16:30». Вот станет классным руководителем и будет потом бегать за ней, чтобы обсудить факультативы по биологии.              В итоге Сакура опаздывает из-за подловившего её в коридоре Конохамару. Волосы его прилипли ко лбу, а спортивная форма до того помята, что это сразу бросается в глаза. Вроде как у него тренировка по баскетболу.              – Сенсей! – он подбегает к ней и ослепляюще улыбается. – Я получил место капитана команды!              – Поздравляю! – искренне радуется Сакура, улыбаясь в ответ. – Я же говорила, ты пройдешь.              – Ну, есть такое, – он смущенно проводит по задней стороны шеи. – Сенсей, а вы не забыли, да? Ну это, что обещали, если я пройду?              – Конечно, не забыла. В понедельник всем классом будем есть пиццу.              – Всем классом? – как-то уж совсем безрадостно повторяет Конохомару. – А можно только мне пиццу? Вместе с вами. Можно?              – Как капитану команды тебе бы научиться делиться с другими.              – Ладно, понял я. Всем будет пицца, – от его поникшего лица на душе кошки скребут.              – Тренировки завтра во сколько заканчиваются?              – В двенадцать.              – После тренировок куплю тебе кофе, договорились? – личный бюджет Сакура ведет так себе, только и умеет, что тратиться на учеников да донатить деньги на OnlyFans. Зато Конохамару снова весел. – Возвращайся обратно.              – Так точно, сенсей.              Она, конечно, безмерно рада успехам своих учеников, но теперь придется извиняться за опоздание.                     Извинения Учиха принимает молчаливым кивком и так же молча наблюдает за тем, как Сакура прикрывает дверь кабинета, который они используют либо для встреч наедине с родителями, либо для работы в малых командах во время подготовки экзаменационных вопросов. Садясь напротив, она пододвигает папку со списком желающих посещать факультатив японского. В неосознанном нервном состоянии она поправляет ремешок часов на правом запястье.              – Это финальный список, – объясняет, когда он открывает папку.              Список составлен по цветовой гамме, согласно стандартам их школы. Оранжевым помечены те, кто под большим вопросом, по мнению классного руководителя; жёлтым – ученики, которым следовало бы обратить внимание на факультатив по японскому. Зеленые, можно сказать, проходят без вопросов благодаря своим высоким оценкам и высокому интересу к литературе.              – Я не вижу в списке Аямэ Надзаки, – Учиха тянется за ручкой во внутреннем кармане своего пиджака и вписывает в пустой столбик имя ученицы, затем уверенно вычеркивает того, кто стоит на пятом месте. Сакура подсчитывает, сколько застегнуто пуговиц на мужской рубашке и насколько туго завязан галстук, чтобы перед глазами не представлять расслабленный вид Учихи в баре. – Кейко Мадзумото следует взять другой факультатив. Удон Исе может посещать мои занятия, но имейте в виду, что к концу мая он должен принять окончательное решение: выбирает он бизнес-направление или юриспруденцию.              В общей сложности он поставил подтверждающую подпись четырем ученицам и пяти ученикам в зелёной колонке, не рассматривая даже тех, кто в жёлтой и оранжевых секциях.              – Вы закончили? – уточняет Сакура, продолжая нервно теребить ремешок часов. Учиха утвердительно кивает и в доказательство своих слов прячет шариковую ручку обратно. – Не могли бы вы указать причину отказа Кейко?              – Мадзумото не справится с нагрузками на моем факультативе, – то, как Учиха сидит, заметно отличается от манер других преподавателей. Что-то вроде спокойной уверенности. Или всё дело в энергетике? Сакура чувствует себя не сказать чтобы комфортно, но при этом оно не подавляет. – Ей необходимо сосредоточиться на физике и химии, не распыляясь на предметы, которые не гарантируют ей успешного зачисления.              – Но она хочет поступить в Токийский.              – Я напишу ей рекомендательное письмо. Этого будет достаточно для приемной комиссии.              – Какой смысл рекомендательного письма, если по японскому у неё будет стоять «B» с минусом?              – Основная проблема Мадзумото не в том, что она не знает материал, а в том, что у неё большая нагрузка по другим предметам, из-за чего её мозг не справляется с обработкой информации без должного отдыха. Она скорее по невнимательности, чем по незнанию допускает ошибки.              Сакура отчасти с ним согласна, но есть ещё и такой момент, как страх перед провалом.              – Может быть и так, но ваш факультатив поможет ей обрести необходимую уверенность.              – Мой факультатив отобьет у неё всякое желание заниматься японским. Как я и сказал, моего письма будет достаточно.              Что же, ничего другого как согласиться не остаётся, если это говорит ей выпускник Токийского университета чуть ли не с профессорской степенью. Непонятно только, что он забыл в старшей школе, когда мог бы спокойно работать в университете.              – Хорошо. Что насчёт Аямэ? Почему вы включили её в список?              – Насколько мне известно, Надзаки записалась одной из первых. Склонен полагать, из списка убрали её вы, Харуно-сенсей.              Учиха поднимает на неё глаза. Выдержать его взгляд для Сакуры почти так же легко, как и создать вечный двигатель, потому она отвлекается на содержимое своей папки. Шизуне заверяла, что с японским не должно быть никаких проблем, беседа максимум продлится десять минут. «Он знает, что делает». Сакура в этом не сомневается, и все же как классный руководитель она видит куда больше, чем Учиха. Если Моэги и Мирай понимают, что их интерес к преподавателю в конце концов пройдет, то Аямэ воспринимает Учиху довольно-таки серьезно.              – Прежде чем я выскажу свое мнение, – Сакура подбирает подходящие слова, как это делает во время разговоров с родителями, – могу я услышать для начала ваше?              – У Надзаки есть потенциал и повышенный интерес к предмету. При должной мотивации она может даже получить стипендию. Университет Васэда мог бы положительно рассмотреть её.              – Что вы имеете в виду под «должной мотивацией»?              – Возможность посещать мои факультативы.              Сакура близка к тому, чтобы сказать то, что действительно думает, но в конце концов поджимает губы, сдерживая порыв. Ей нужен кто-то, с кем она может посоветоваться. И этот кто-то должен быть не Учихой.              – Есть что-то, на что я должен обратить свое внимание касательно Аямэ Надзаки? – он сам подталкивает её.              – Я могу ошибаться, но, – Сакура собирается с мыслями и решительно продолжает, смотря прямо ему в глаза: – Возможно её интерес относится не к предмету, а к тому, кто ведет этот предмет. Как классный руководитель я провожу с ними гораздо больше времени, чем вы, и…              – Харуно-сенсей, моя задача – помочь ученикам поступить в хороший университет, который обеспечит им светлое будущее. Что обо мне думают учащиеся, меня совершенно не касается.              – Однако косвенно касается меня. Признаю, на ваших уроках они прекрасно себя ведут. Но известно ли вам, как часто мне приходится разбираться с тем, чтобы мои ученицы не беспокоили вас? И под «беспокоить» я имею в виду совсем не грамматические правила, – она умалчивает о драках, спорах и частых попытках учениц завалить учителя японского тайными письмами-признаниями, открытками и еще бог весть какими подарками. Заниматься конфискацией всего этого не такое уж и веселое дело.              – Что вы хотите, чтобы я сделал?              Ей кажется, или голос его вдруг стал ниже? Будто бы вопрос задает один из персонажей тех самых романов, которыми она сначала зачитывается, а потом заслушивает до дыр. Сакура опускает глаза на свои руки. У неё Raven головного мозга, иначе это не объяснишь. А, ну еще и долгое отсутствие отношений.              – Сомневаюсь, что вы сможете что-то с этим сделать, – она качает головой. – Я лишь надеюсь, для Аяме это всё не будет болезненным.              – Вам не кажется, что вы воспринимаете ситуацию близко к сердцу?              – Возможно, – Сакура в итоге решает закрыть тему. – Как вам, кстати, кофе? Успели уже закончить сертификат?              – Не знаю насчет вас, но мне администрация школы никакой сертификат не вручала.              Администрация школы? Сакура внимательно изучает лицо напротив. Похоже, возникло какое-то недопонимание.              – Вы не нашли сертификат?              – Не находил.              Если сертификат каким-то волшебным образом исчез, значит ли это, что все это время он считал, что она забыла о своем обещании в баре? Да уж, какого он теперь о ней мнения. Так настаивала на возмещении ущерба, а в итоге ничего так и не сделала. На его месте она бы так о себе и подумала.              – Это какая-то ошибка. Я точно помню, как оставляла сертификат на вашем столе. Уверены, что не находили его?              – С чего бы мне обманывать вас?              Он что, намекает, что она обманывает его? Сейчас её заверения будут звучать как оправдания. Сакура тянется к своему телефону в кармане пиджака, разблокировывает его и заходит в банковское приложение. Где-то здесь должно быть подтверждение оплаты. Она быстро скролит по экрану телефона и ищет взглядом название кофейни.              – Вот, смотрите, я оплатила сертификат, – Сакура показывает экран телефона.              Взгляд Учихи-сенсея медленно проходится по списку покупок, а потом в его глазах, кажется, появляются искорки смеха. Что такого смешного он обнаружил? Она хмурит брови и подносит телефон ближе к себе. Для него, может быть, две тысячи йен за шесть чашек кофе не так уж много, но для Сакуры это имеет свое значение.              При нажатии кнопки назад в левом верхнем углу она замечает кое-что. Дрожащими пальцами она возвращается обратно к списку своих покупок и вздрагивает на месте от осознания, что ей не показалось.              Покупка: 20 000 йен       Ежемесячная подписка. OnlyFans              Сакура нервно приглаживает волосы, свободной рукой пряча телефон под стол. Почему нечто подобное происходит именно в присутствии Учихи-сенсея? Это когда-нибудь закончится?              А чего, собственно, она переживает? Не станет же он рассказывать кому-то. Да, нравится ей OnlyFans, и что? Тут нечего стыдиться. Они оба взрослые люди. К тому же, не застал же он её читающей порно-мангу. Так что все нормально.              – Дороговато, наверное, вышло, – прерывает неловкое молчание Учиха-сенсей.              – Это еще со скидкой. Акции так вообще тридцатку стоят.              – Не знал, что вы так часто пьете кофе.              – Кофе? Кофе я пью раза три в месяц. От него спать хочется.              – Простите, я думал, мы говорим о кофе.              На протяжении трех лет, что Сакура работает в школе, она ни разу не попадала в такие неловкие ситуации, да и с Учихой особо не пересекалась. Что, черт возьми, происходит? Какое такое проклятие она активировала? Или это наказание за то, что она бездумно тратит деньги на OnlyFans?              – Я принесу вам другой сертификат. Лично вручу в руки.              – И проследите за тем, как я пью кофе?              – Если понадобится.              – Хорошо. Вы можете это сделать завтра вечером.              Желая покончить со всем этим как можно скорее, Сакура быстро соглашается, но потом вспоминает, что завтра-то суббота.              – Я не могу завтра вечером. Давайте в воскресенье. Или в понедельник. Любой другой день, кроме вторника и субботы.              – Занимаетесь спортом по этим дням? – по какой-то причине Учиха продолжает этот бессмысленный диалог, да ещё и с таким серьезным выражением лица.              – Повторюсь, чем я занимаюсь, вас не касается.              – Смею предположить, смотрите трансляции, иначе зачем так скрытничать.              Ничего себе. Учиха Итачи и потешается над ней?! Где же его хваленое безразличие к делам других?              – Угу. Подругу поддерживаю, – Сакура прижимает к груди папку, как бы давая понять, что пора бы помахать друг другу ручками и более никогда не разговаривать.              – Какой вы хороший друг, однако.              Ну хоть улыбнулся бы, а то так серьезно говорит, что не по себе. Впрочем, не по себе было бы в любом случае.              – Учиха-сенсей, простите, я и так ваше время потратила, не хочется отвлекать от важных дел, – она предпринимает попытку подняться, но её пригвождает к месту взгляд этих темных глаз, о которых предупреждали ученицы.              – Можете сегодня угостить меня кофе.              – Я возмещаю ущерб, не угощаю. Как преподаватель японского вы что-то плохо различаете значение этих двух глаголов.              – Смело с вашей стороны подвергать сомнению мои компетенции. Я в ваших – абсолютно уверен. Биология всегда была сложным для меня предметом.              – Для обычной жизни достаточно знать анатомию человека и иметь хоть какое-то представление, как воспроизводиться безопасным путем. Вот вам и вся биология для чайников.              – Обнадеживает, – Учиха поднимается во весь рост, и Сакура чувствует себя неуютно, смотреть на него сверху вниз ей нравится больше. – Вы заканчиваете в семь, верно?              – В восемь. Нет, в девять, – Сакура надеется, что он передумает, догадается, но не срабатывает, даже если он все понял, а он точно понял. – Все-таки в десять. Много дел накопилась. Быть классным руководителем – дело ответственное.              – Сочувствую, – в его голосе нет ни капли сочувствия. – Моя рубашка в полном порядке, вы ничем мне не обязаны. Забудем о случившемся. Продуктивного вам вечера, Харуно-сенсей.              Ноги перестают удерживать её, когда за ним наконец закрывается дверь. Сакура растекается по стулу и в прострации смотрит на стену, завешенную объявлениями о предстоящих школьных мероприятиях.              И все-таки, куда же делся сертификат?                            

***

                           – В этом году в стенах нашей школы, – вещает директор с трибуны. Своей любовью к саке он прославился настолько, что за глаза его называют Тануки, а при личном общении обращаются вежливым «Сенджу-сама», – будет проходить международная олимпиада по математике, – он делает паузу, чтобы учителя не сдерживали радостные возгласы, да вот никто, кроме новеньких, ярких эмоций не выказывает. Это вам не развлекательное шоу, скорее игры на выживание, ведь надо как-то совместить подготовку к олимпиаде с бесконечным списком других задач. – Приедут участники со всего мира, чтобы побороться за звание лучшего.              Какое счастье, что олимпиада будет не по биологии, иначе не видать Сакуре спокойных дней. Устройся она на работу в химико-биологический лицей, свободные минуты можно было бы по пальцем посчитать. К такому она не стремилась.              – Те, кто должен пройти курсы по повышению квалификации, пройдут их в июле. Сейчас мы должны сосредоточиться на подготовке. Размещением всех участников и ответственных за них учителей будут заниматься наш заведующий по учебной части господин Фудо и Шизуне-сан, – раздаются жидкие аплодисменты. – Составлением расписания и распределением кабинетов будет заниматься команда Минато-сенсея. Подготовка списков участников ложится на плечи команды Учихи-сенсея. Последняя команда Ируки-сенсея будет отвечать за печатную продукцию. Окончательные подсчеты бюджетов будут завершены на этой неделе. После проведения церемонии закрытия олимпиады нам обещано вознаграждение в виде бонусов и праздничный ужин. Представителей каждой команды прошу распределить задачи между участниками. Кто в какой команде будет известно сегодня после обеда. Всех благодарю за внимание.              Проклятье попадать в неловкие ситуации с Учихой обходит Сакуру стороной, когда она обнаруживает себя в списке Ируки-сенсея. Благодаря легкому характеру учителя физкультуры, работа с ним проходит в спокойной и дружелюбной атмосфере, снижается даже градус напряжения между Эбису и Митараши, преподавателями социальных наук.              Однако к концу мая взаимодействовать с Учихой все же приходится. Ирука-сенсей сердечно извиняется за то, что сегодня никак не успевает вместе сделать подсчет заказанных постеров и канцелярских товаров, и обещает, что пошлет кого-нибудь вместо себя. Сакура ожидает увидеть в раздевалке спортивного зала, куда был отгружен товар, Морино-сенсея или Ширануи-сенсея, но никак не Учиху.              Даже в такую жаркую и влажную погоду воротник белой льняной рубашки душит его горло, по крайней мере, так себя ощущает Сакура просто смотря на него. Мощности кондиционера в раздевалке не хватает, чтобы полностью избавиться от горячего воздуха. Это мера предосторожности со стороны Ируки-сенсея, на случай если дети простудятся из-за резкой смены температуры после пробежки. Сакура опускает глаза на свою тонкую блузку белого цвета, края которой так и норовят выглянуть из юбки-карандаша. В присутствии учителя физкультуры она могла бы вытащить блузку из-под юбки и расстегнуть две верхние пуговицы, прекрасно зная, что Ирука-сенсей будет слишком поглощен работой, чтобы заметить неопрятный вид.              Сакура выдавливает свою самую дружелюбную улыбку, когда они обмениваются приветственными кивками.              – Я займусь подсчетом папок, плакатов и ручек, а вы можете посчитать количество пачек бумаг для распечатки и образцы бланков, – Сакура сразу же распределяет задачи, чтобы они побыстрее покончили со всем этим. – Как закончите, зафиксируйте данные в этом списке, потом можете возвращаться домой. Или куда вы там собираетесь.              – Хорошо, Харуно-сенсей.              – Прекрасно, – ей все так же неловко. – Вы не против, если я поставлю музыку? Что-нибудь классическое. Не сильно отвлекающее.              – Да, конечно, ставьте то, что вам нравится.              Выбирая плейлист с классической музыкой, Сакура мельком посматривает в его сторону и подмечает то, что никогда не замечала до этого. Ей ведь раньше не приходилось смотреть ему в спину. Как-то это все неправильно. Нужно представить себе какой-нибудь гриб или кальмара. Что-то такое отталкивающее вместо широкой спины и того, что в первую очередь заметила Темари в баре. Сакура мысленно перечисляет всех членистоногих, всяких рептилий, потом переходит на микроорганизмы и её наконец отпускает.              Плакатов и папок вместе насчитывается штук пятьсот, а вот ручек столько, что кажется, они никогда не закончатся. Утешающими призами для участников было решено выбрать брендированные блокноты, ручки, магниты и кольца-держатели для телефона, разбирать которые они ещё даже не начинали. Сакура настолько уходит в подсчет, что уже не слышит играющие на фоне песни, а там уже давно не Эрик Сати, играют то её любимые артисты, то те, кто сейчас в мировом топе.              В какой-то момент становится довольно-таки душно в помещении – Сакура расстегивает пуговицу на блузке и устало выдыхает, откидывая назад мешающие волосы. Ей бы немного охладиться.              – Я отойду ненадолго. Вам взять воды? – она встает со своего места, захватив с собой кошелек.              – Да, пожалуйста.              Десятью минутами позже Сакура стоит у автомата с водой и ждёт, когда опустится третья бутылка с водой. Первую она мигом осушает, вторую и третью решает взять с собой. Когда же она подходит к раздевалке, то слышит знакомый плейлист, который играл у неё вчера ночью перед сном. Всё бы ничего, если бы подобранная музыка не была столь чувственной, особенно если вслушаться в смысл песен. Одна надежда на то, что Учиха-сенсей не знает английского, а ещё не улавливает те самые переливы, из-за которых плейлист называется «I can taste you». Главное сейчас – уверенно войти и переключиться снова на классическую музыку.              Входя внутрь, она смотрит только вперед. Ставит бутылку на ближайшую к Учихе скамью и как ни в чем не бывало берет в руки телефон. На заставке плейлиста молодой человек с довольно-таки привлекательной обнаженной спиной. Мало того, что музыка, так ещё и заставка говорит сама за себя.              Сакура невольно переводит взгляд с телефона на Учиху и сразу же жалеет, что действовала так необдуманно, потому что плейлист почему-то все еще играет вместо того, чтобы переключиться на другой, потому что глаза его так же направлены в её сторону, и в них ни капли удивления.              Несмотря на то, что Сакура на время теряет способность здраво мыслить, она очень уж отчетливо, можно даже сказать, в замедленном варианте, слышит текст песни.              Make me crawl when your legs are open wide              Feel your touch, every finger down my spine              You, you are my woman              Судя по тому, что нелепые ситуации повторяются, не хотят ли какие-то высшие силы что-то ей сказать таким образом? Сакура подозрительно прищуривается и скрещивает руки на груди, абсолютно позабыв и о музыке и о том, как выглядит со стороны. Что интересно, так это то, что Учиха ничему не удивляется и не придает особого значения нелепице вокруг неё.              – Учиха-сенсей, – она надеется, это прозвучит лишь слегка обвинительно, – почему в последнее время самые странные вещи происходят в моей жизни именно с вами? У вас есть на этот счет какие-то соображения? Потому что ссылаться на стечение обстоятельств и совпадения я уже не могу.              – Понятия не имею, – Учиха разрывает зрительный контакт и возвращается к подсчету бланков, которые держал все это время в руках.              Идея высказать свои предположения, смотря ему в спину, обретает свою волю и подталкивает Сакуру к обрыву.              – Мы знакомы с вами уже три года, – настойчиво продолжает Сакура и ставит телефон на блокировку, только сейчас услышав звуки дождя. Учиха, похоже, в ее отсутствие закрыл окно, тем самым не давая каплям дождя попасть внутрь. – Ничего подобного раньше не происходило. Может быть, есть что-то, на что я должна обратить внимание? Или, – она вспоминает интервью с Кирой Найтли, которая как-то рассказывала про странные совпадения, которые привели её к тому самому человеку, с кем она впоследствии связала свою жизнь. – Вы – мой проводник. Например, через вас я могу познакомиться с кем-нибудь, кто поможет мне либо в карьерном плане, либо в личной жизни.              – Вы не пробовали себя в писательстве? Уж очень интересные у вас сюжетные повороты.              – А это хорошая идея. Попробовать себя в чем-то новом, – последнее слово остается за Сакурой.              Она продолжает подсчет ручек, уже не чувствуя той неловкости, что была в начале. Учиха-сенсей все больше похож на человека, который принимает других такими, какие они есть, и старается не осуждать за странности. Вероятно, потому что сам он как-то не вписывается в коллектив, хотя никогда не пропускает корпоративные ужины, присоединяется ко всеобщим поздравлениям и сдает деньги на подарки. В общем, делает все, чтобы не выделяться. В этом плане с ним становится в какой-то момент даже комфортно. С этими мыслями она заканчивает со своей частью гораздо быстрее, в том время как Учиха разбирает последнюю коробку с утешительными призами. Сакура сверяется с часами и выглядывает в окно, не веря, что уже так поздно. На автобус она и так не надеялась, но вот цены на такси из-за внезапно изменившейся погоды в виде сильного дождя слишком уж завышены.              – Три тысячи? – возмущенным шепотом восклицает, неверяще качая головой. На карте приложения появляются и другие таксисты, чьи цены варьируются от трех тысяч к четырем. С ума сойти, ну и цены.              Однако куда больше Сакура удивляется внезапно прозвучавшему предложению Учихи-сенсея:              – Я вас отвезу. Вы в Итабаси живете, верно?              Складывается впечатление, что он все за неё уже решил.              – Да, в Итабаси. Откуда вы знаете?              – Слышал от других.              – Правда? Что еще вы обо мне слышали?              – Только это.              Не хочет, значит, признаваться. Сакура пожимает плечами и выбирает на карте таксиста с самой низкой ценой.              – Очень мило с вашей стороны, но я поеду на такси.              – Потратьте лучше эти три тысячи йен на свою подругу. Она ведь так старается ради вас, – Учиха каким-то образом умудряется все это произносить так невозмутимо, что каждый раз кажется, будто у неё проблемы со слухом.              – Тридцать минут с вами в одной машине? Пожалуй откажусь.              – Я и раньше замечал вашу неприязнь, но не думал, что настолько вам неприятен.              Очередное недопонимание, которое ей, в общем-то, на руку. Чем меньше она будет взаимодействовать с ним, тем спокойней будет её жизнь. Дело не только в ученицах, но и в ком-то вроде Суйрен, задавшейся целью заполучить себе учителя японского, другими словами, неограненный алмаз. И все же неправильно быть столь грубой с Учихой. Тогда как объяснить свое поведение?              – Общение с вами привлекает ненужное внимание. В этом нет вашей вины, просто вы очень привлекательны, – Сакура повторяет общеизвестный факт, который точно доходил до его ушей и раньше.              – Это вы обо мне говорите? – зачем-то уточняет Учиха, поворачиваясь к ней.              Вид у него несколько озадаченный, будто бы он понятия не имел, какое впечатление производит на людей. Сакура утвердительно кивает, решая умолчать, что он нравился бы даже больше, не одевайся он так… скучно. Впрочем, есть в этом свое очарование. Как-никак преподаватель японской литературы.              – Я отвезу вас, – ещё более решительно произносит он, возвращая прежнее отстранённое выражение лица.              – Учиха-сенсей…              – Поедем на вашем такси.              Сакура и забыла, что он может посоревноваться с ней в упрямстве.              – Ладно, – устало сдается. Одна поездка не сыграет роли. – Отменяю заказ.                           

***      

             В его Toyota Yaris не так тесно, как она думала. Ремень безопасности не заедает, обогрев ладно работает, переднее сидение удобное, и регулировать под её рост не надо. Портит всё только погода. Весь набор сразу: и дождь с грозой и сильный ветер. А ведь только днём было ясное небо!              – На пятой улице страшнейшая пробка, лучше поехать по седьмой, – Сакура сверяется с картой на телефоне. – Так мы быстрее выедем на Тосима. Или вы хотите через Синдзюку?              Как легко, однако, она произнесла «мы».              – Тосима, – следует короткий ответ.              Учиха сосредоточенно смотрит вперед. Из-за капель дождя видимость значительно снижается, но, в отличие от Сакуры, не похоже, что его это нервирует. Он выруливает вправо и потихоньку вливается в стройный ряд машин, не реагируя даже на особо наглых водителей, пытающихся влезть первыми. Им тоже хочется поскорее попасть домой, а в такую погоду штрафы выписывать не станут.              Поглядывать то и дело на его профиль выходит само по себе. Сакура поспешно включает радио, совсем немного повышая громкость, и приглаживает успевшие промокнуть волосы, хотя куда больше её смущает прилипшие к телу блузка с кружевным лифчиком. Спросить есть ли какой-нибудь плед или что-нибудь, чем она может прикрыться, язык не поворачивается, вот и получается, что сидит, обняв плечи руками. Капли дождя сделали свое дело и с рубашкой Учихи-сенсея. Похоже, он все еще занимается греблей. Или силовыми тренировками.              Десятью минутами позже они все равно попадают в пробку. От песен по радио никакого отвлечения, из-за непогоды они раздражающе шипят, вынуждая в итоге выключить магнитолу. Сакура не из тех, кто любит неловкую тишину, поэтому она буднично спрашивает:              – Давно вы за рулем?              – Около семи лет, – он задумчиво постукивает пальцами по рулю. – Что насчет вас?              – Останься я в Осаке, точно сдала бы на права. В Токио нет смысла покупать машину. Там, где я сейчас живу, так вообще негде парковаться, – в ответ на это Учиха лишь кивает. Машина продвигается вперед, правда, совсем немного. Сакура занимает себя наблюдением за людьми в запотевшем окне: с зонтами они бегут вперед и борются с порывом ветра. – Часто вы ходите в бар?              – Когда как.              – Понятно, – она все больше жалеет, что поехала с ним.              – А вы? – спустя целую минуту спрашивает Учиха.              – Как получу зарплату. Моя подруга работает в том баре, где мы с вами столкнулись. Так-то я не особый любитель баров. Людей слишком много.              – Мужчин там и правда много.              – Женщин тоже предостаточно, – Сакура и сама не знает, чего это спорит с ним.              – Не замечал.              Есть что-то такое в его тоне, от чего не по себе – из-за схожести тембра с Raven-ом. Сакура отгоняет непрошенные мысли. Надо бы иногда переключаться на прослушивание классических книг с другими голосами, чтобы не чудилось всякое. Только не будет ли это предательством?              – Обидно даже как-то за тех, кто пытается с вами познакомиться.              – Я не из тех, с кем знакомятся, – с такой уверенностью сообщает Учиха, что Сакура не может сдержать смешок.              – А-а, так вы из тех, кто не понимает намеков, – Сакура тщетно пытается подавить улыбку.              – Предпочитаю не понимать намеков. Избавляет от ненужных недопониманий. В нашей с вами профессии очень важно уметь проводить черту. Вы ведь и сами довольно-таки прямолинейны.              Сакура начинает понимать, что говорит он это не для того, чтобы обидеть её или задеть как-то её чувства, скорее это констатация факта. Поэтому она спокойно признается:              – В студенческие годы я была просто невыносима. Сейчас я себя сдерживаю.              – Как это проявлялось?              – Спорила с профессорами. Отстаивала свои права. Если нужно было с кем-то разобраться, то сразу посылали меня. Теперь, когда я сама стала преподавателем, поняла, какой была занозой. Но профессора никогда долго на меня не сердились. Был правда один. Из-за него я чуть на второй год не осталась, – Сакура морщит нос от неприятных воспоминаний. – Вы, наверное, были гордостью факультета. «Тот самый Учиха».              Он переводит свой взгляд с дороги на Сакуру, задерживает на её лице, чтобы после отвернуться в сторону.              – Ваше описание больше похоже на моего младшего брата. Он лучше меня в десятки, если не сотни, раз, – в его голосе слышатся нотки гордости.              Так слухи о том, что у него есть младший брат, никакие не слухи.              – Кто-то умнее и красивее, чем вы? Ничего себе, – в театральном удивлении протягивает Сакура. – Надо познакомить его с моей подругой.              – Себя вы, значит, не рассматриваете?              – Я? – вместе с удивлением Сакура издает тихий смешок. – Я предпочитаю спокойную жизнь без драмы. Судя по описаниям, ваш брат привлекает ещё больше внимания, чем вы. К тому же, что, если меня не поймут?              – Думаете, вас как учителя биологии не поймут, когда узнают, что вы помогаете подруге?              Сакура всматривается в его профиль и хмурит брови. А он проницателен. Наверное, сразу понял, что никакой подруги нет и в помине. И все же она не станет называть вещи своими именами.              – Ваш брат бы понял?              – Нет.              – Вот видите.              – Что думаю я, не спросите?              Разговор как-то сворачивает не туда. Сакура смотрит на него уже в замешательстве. Кажется, что если спросит, то дороги назад уже не будет. Что-то точно изменится.              Необъяснимое волнение поднимается волнами в груди, и Сакура осторожно произносит:              – И что же думаете вы?              – Если это делает вас счастливой, то я мог бы вас понять. Вы поддерживаете свою подругу, так почему считаете, что не найдётся такой же человек, как вы?              Его слова подталкивают на размышления: а смогла бы Сакура встречаться с человеком, увлекающимся чем-то похожим? Или и вовсе, подобно Raven-у, устраивающим прямые эфиры на OnlyFans. Допускать мысль об этом по меньшей мере странно. Вероятность, что она встретит в своем окружении такого человека, ничтожно мала.              То, чем занимается Raven на платформе – на любой вкус и цвет, но из всех людей она продолжает смотреть именно его. И не только из-за его голоса и контента, но и потому, что её донаты идут на благотворительность. Конечно, в своих постах Raven может и обманывать, утверждая, что собранная сумма была отдана в благотворительный фонд «Акацуки». Однако Сакуре хочется верить в обратное.              – Я думаю, основная причина, почему мы смотрим или ведём трансляции, в том, чтобы не чувствовать себя одинокими, – задумчиво произносит Сакура тихим голосом, глядя в свое окно. – Чтобы быть понятыми и принятыми, – она осознает, что сказала лишнего, и спешно поправляет себя: – Простите, это… не обращайте внимания на мои слова. Давайте лучше послушаем радио.              До того, как Учиха успевает что-то ответить, Сакура включает радио и всю оставшуюся дорогу смотрит исключительно влево, туда, где запотевшее окно и никакого профиля учителя японской литературы.              Наконец они подъезжают к её дому. Залитые водой улицы выглядят неутешительно. Чтобы добраться от места, где они вынуждены были припарковаться, до подъездной двери, надо преодолеть пугающие своими размерами и глубиной лужи. Балетки Сакуры такого размаха точно не выдержат.              – Подождите минутку, Харуно-сенсей.              – М? К-куда вы? – Сакура удивленно наблюдает за тем, как Учиха открывает свою дверь, заблаговременно переключившись на режим аварийной остановки. Звуки дождя усиливаются в салоне машины. – Учи… ха-сенсей.              Остановить его она не успевает: его дверь захлопывается, а силуэт появляется по ту сторону лобового окна.              Зачем он вышел?              Ответом служит то, что происходит дальше. Её дверь открывается, и перед глазами возникает довольно-таки промокший вид Учихи. Вместо того, чтобы удивленно что-то воскликнуть, Сакура натужно сглатывает и грешной мыслью понимает-таки, почему учительница английского никак не сдается и продолжает идти к своей цели: завоеванию внимания Учихи Итачи.              – Вы можете заболеть, – чуть громче дождя объясняет он свое поведение. – Я вас отнесу. У меня есть сменная одежда на заднем сидении, я буду в полном порядке.              – Ч-что, простите?              – Я отнесу вас до подъезда, чтобы вы не заболели, и вернусь обратно. Переоденусь в машине в сухую одежду и спокойно поеду домой. Так понятнее?              – Не надо меня нести, – Сакура настолько поражена, что не знает даже, как реагировать. – Я… я тяжелая!              – Вот и проверим, так ли это.              В такие моменты голос Яманака истошно кричит в голове что-то вроде: «Не думай, просто соглашайся!».              – Раз вы уже промокли, – она находит для себя приемлемые причины поддаться, – не пропадать же вашим усилиям. Но я вам тапочки с теплыми носками передам. Вам тоже нельзя болеть. Как вы будете уроки вести?              Учиха откашливается в кулак, будто пытается скрыть то ли смешок, то ли улыбку.              – Благодарю.              – Это новые тапочки, если что, – Сакура намеренно заполняет эфир, хотя у самой сердце подпрыгивает к горлу от одного того, как руки Учихи с легкостью вызволяют её из машины. Капли дождя тотчас же накрывают Сакуру, но она замечает лишь то, как оказывается прижатой к груди того самого учителя японской литературы. Она вынуждена теснее прижаться и обвить руками его шею. Лицо её наверняка покрылось красными пятнами. – Носки тоже новые. Это я папе на распродаже взяла. Можете их не возвращать.              Она вздрагивает и от хлопка двери и от оглушающего стука собственного сердца. Такое с ней впервые. Никто раньше не носил её на руках, уж тем более – в дождь, чтобы она не заболела. И откуда в Учихе столько гуманизма? Сакура насильно заставляет себя думать о грибах, кальмарах и членистоногих, чтобы в конечном счете вернуться к мыслям о странных ощущениях в её теле. И даже холодный дождь не остужает. Было бы проще, не прилегай к телу ещё и собственная одежда. Всё как-то обостряется. Дорога всё не заканчивается. А казалось, что машина близко припаркована.              – Можете даже выкинуть, – это те самые крупинки здравомыслия, останавливающие её от разного рода глупостей.              – Почему же? Буду носить с удовольствием.              Слышать что-то подобное от книжного героя – это одно, но слышать это в реальной жизни! К такому Сакура не была готова. Она иногда представляла себя на месте главной героини и была уверена, что не будет вести себя так же. Уж у неё найдется, что сказать. Уж она-то сможет что-то сделать. А по итогу Сакура больше напоминает выброшенную на сушу рыбу.              – Какой у вас код подъезда?              – Я сама наберу, – она предпринимает попытку освободиться, но её только подбрасывают на руках и становятся так, чтобы ей было удобно ввести код. – Спасибо.              На землю её отпускают, только когда они оказываются внутри теплого и хорошо освещенного подъезда. Светодиодные лампы подсвечивают всё то, о чем она так старалась не думать. Похоже, пришло время окончательно и бесповоротно признать, что и она попала под чары Учихи-сенсея. Ей стыдно, но она все равно разглядывает его. Ей совестно. И у неё нет на это никаких прав. Никогда раньше она не допускала подобных мыслей. Тем более о своем коллеге. Учителе японской литературы!              Она собирается попросить его подождать её здесь. Подняться наверх, найти носки с тапочками и спуститься обратно – займет минут пять, может, семь. Сакура набирается смелости посмотреть ему в глаза и, сама того не осознавая, складывает не те слова, из которых получаются не те предложения.              – Может, переждете дождь у меня? Припаркуйте машину, а потом у меня переоденетесь.              Сейчас он откажется, и Сакура с гордо поднятой головой поднимется наверх. Дома секунд двадцать покричит в подушку, а потом…              – Хорошо.              Он что, сейчас согласился? Неужели слишком устал, чтобы спорить, посчитав, что она будет настаивать, как и в прошлые разы?              Давать задний ход уже поздно.              Минут тридцать отсидится у нее и вернется домой, торгуется сама с собой Сакура.              Забавно, что кодом все равно придется поделиться.              – Тогда… Как заберете вещи, поднимайтесь на пятый этаж. Пятьсот седьмая квартира. Код от подъезда: четыре, семь, два, восемь.              – Хорошо.              Стоит ему исчезнуть за дверью и завесой дождя, Сакура стремительно бежит к лифту и несколько раз нажимает на кнопку вызова, только бы быстрее приехал. Оказавшись внутри кабины, она видит свое отражение в зеркале и не замечает даже того, как падает на пол сумка. Пальцы уже не в силах вцепляться в неё. Всё, о чем она может сейчас думать – это кружевной лифчик под блузкой, ставшей прозрачной из-за дождя. Слегка потекший макияж не так уж и страшен, на работу Сакура старается сильно не краситься, так что потекшая тушь смотрится нормально. Юбка-карандаш и блузка открытым текстом говорят о стройной фигуре, тонкой талии и округлых бёдрах. Занятия айкидо в студенческие годы дают о себе знать. К тому же, по воскресеньям Сакура вместе с Тен-тен занимается йогой, чтобы совсем не стать бревном. У Тен-тен с дисциплиной всё прекрасно, вот она и держит Сакуру в тонусе, устраивая онлайн созвоны, на тот случай, если Сакура найдет какую-нибудь отговорку не заниматься. Проходясь взглядом по своей фигуре, Сакура на пару секунд разрешает себе надеяться, что Учиха нашел её такой же привлекательной, как и она его.                           

***

                    Беспорядок устраняется быстро. Сакура поддерживает в своей квартире чистоту, но это не распространяется на её рабочий стол: он всегда завален книгами и папками что в школе, что дома. С покупкой посудомоечной машины стало намного легче. Сакура только прибирает в ванной комнате. После поспешно переодевается, мокрую одежду отправив в сушилку, доставшуюся ей от прошлых хозяев. Футболку Levis и трендовую модель джинсов не отнесешь к домашним вещам. Но не появляться же перед Учихой в персикового оттенка топе и короткой юбке.              Когда раздается звонок в дверь, Сакура подпрыгивает на месте и едва не смахивает со столешницы две пачки лапши быстрого приготовления. Будет невежливо не предложить поесть. Из съестного, правда, одна лапша.              Пригладив не успевшие высохнуть волосы, Сакура идет к входной двери.              До чего странно видеть Учиху-сенсея в проеме двери.              – Проходите.              – Спасибо, – он вежливо кланяется. Этот жест успокаивает. Напоминает Сакуре, в каких именно они отношениях. Исключительно рабочих.              – Получилось припарковаться?              – Да.              Осознание того, что её квартира действительно маленькая, приходит к ней именно сейчас. Кажется, будто Учиха занимает собой весь коридор.              – Здорово, – Сакура не умирает от неловкости, а так хотелось бы. – Ванная сразу направо. Там же можете найти фен, полотенце, носки и тапочки. Вещи можно оставить в сушилке и настроить режим на тридцать минут. Или в пакет положить. Я его там тоже оставила… где-то в ванной. Если что-то нужно еще, скажите.              В этот самый момент Сакура задумывается, а что бы в понедельник подумали на работе, если бы и она и Учиха-сенсей оба пришли заболевшими? Хотя не они одни же попали под дождь.              – Спасибо, – он снова кланяется.              – Я буду ждать вас на кухне. Вы ведь не против вместе поесть лапши? – она надеется на отказ в той же степени, в какой и не хочет его получать.              – Спасибо, – третий поклон.              Пятнадцатью минутами позже он смотрится совсем не к месту в её кухне, да и в целом заполняет собой все пространство. При всем при этом странным образом весьма органично выглядит сидящим за низким столом на футоне с подогревом. Со временем Сакура свыкается, и все же есть то, к чему она никак не может привыкнуть: к тому, как хорошо на нем смотрится черная водолазка с вышитым на груди символом, напоминающим ей веер. Довольно-таки интересная вышивка. За её разглядыванием Учиха и ловит Сакуру. Она перестала наматывать на палочки лапшу и делать увлеченный едой вид, и это не может не бросаться в глаза.              – Семейная традиция, – объясняет Учиха. – Веер почти на всей моей одежде, кроме той, что я ношу на работу.              – Ваша семья, похоже, строгих правил, – по-своему понимает его слова Сакура.              – Можно сказать и так, – немного погодя он добавляет: – Но это не относится ко мне. Я не во всем следую традициям семьи.              – Так у вас на все свое мнение? – предполагает Сакура, улыбаясь как можно более дружелюбно. Она надеется, улыбка не выглядит натянуто.              – От случая к случаю.              – Чтобы не вычеркнули из семейного реестра? – шутливо произносит Сакура, вспоминая исторические сериалы.              – По неофициальным источникам, я уже вычеркнут, – спокойно признает Учиха, помешивая разбухшую лапшу. – Но всё ещё могу претендовать на наследство, если отец неожиданно скончается.              От таких откровений Сакура не знает, куда лучше смотреть: в свою тарелку, на его лицо в поисках подсказки или в потолок.              – Ваш отец болен? – на всякий случай произносит сочувствующе.              – Скорее наоборот. Слишком здоров, – после этих слов он принимается за свою лапшу. Совершенно невозмутимо. Они не погоду обсуждают, так-то.              – Вы хотите, чтобы он ... того? – шепотом высказывает догадку Сакура, зачем-то пригнувшись.              Она не ожидает почувствовать на себе взгляд Учихи. Именно почувствовать. Сложно сказать, что выражает его взгляд, Сакура не знает, как правильно читать его. Большую часть времени она смотрит на животных, растения и микроорганизмы, до изучения людей, не считая учеников и их родителей, очередь не всегда доходит.              – Что вы будете делать, если я скажу «да»?              Два раза моргнуть, чтобы подать признаки жизни – вот и вся, в общем-то, реакция Сакуры. Учиха прикрывает свободной рукой половину лица, будто снова хочет скрыть то ли смех, то ли насмешливую улыбку.              – Вижу, вам весело, – с недовольством подмечает Сакура.              Вместо ответа он откашливается и продолжает есть свою порцию лапши.              – И чем же вы заслужили такое отношение семьи? – она не может совладать со своим любопытством. Не захочет отвечать – настаивать не будет.              Сакура уже думает, он сделал вид, что не услышал, но он решает признаться:              – Можно сказать, на год посадил отца в тюрьму. За неуплату налогов.              Это не совсем то, что она ожидала услышать. Её бы не так удивило, скажи он, что развелся, например, или пошел против воли родителей и стал учителем, а не профессором в университете. Что-то такое более приземленное.              Если его отца посадили за неуплату налогов, значит ли это, что его семья владеет каким-то большим бизнесом?              – Сейчас компанией отца руководит мой двоюродный брат. Младший вскоре присоединится к совету директоров. В отличие от меня, ему нравится заниматься семейным бизнесом.              – Теперь понятно, почему ваш отец сел из-за вас, – от догадки у Сакуры наверняка глаза заблестели. Наконец часы, которые она потратила на просмотр и чтение всяких триллеров, оправдывают себя. – Дела компании вас не интересуют, поэтому вас выбрали козлом отпущения, неким мучеником. Все ради того, чтобы спасти репутацию компании. Ну и чтобы брат занял место в совете. Борьба за власть требует жестоких мер.              – Каждое ваше новое предположение впечатляет. На самом деле всё гораздо проще. Неуплата налогов – это серьезное преступление. Налоги идут на улучшение жизни граждан, строительство школ и дорог. Оплачивая налоги, мы заботимся как о себе, так и о нашем обществе.              Его лекция возвращает в школьные годы, на урок светской этики. Как гражданка Японии она с ним полностью согласна, но как жительнице Токио – с его высокими ценами на жилье, продукты питания и проезд – ей бы хотелось снизить процент налогообложения.              – А ничего, что вы мне это говорите? Вдруг я кому-то расскажу?              – Вы будете молчать.              Он, конечно, прав, но почему в этом так уверен?              – Может, буду, может, и нет.              – Кажется, вы забыли, как много знаю о вас я, – он кладет палочки поверх своей чашки, давая понять, что закончил трапезу. – Спасибо за ужин, Харуно-сенсей.              Общение с ним всегда так отрезвляет. Поверить только, полчаса назад она стыдила себя за грязные мыслишки, а теперь смотрит на него и думает, как же он… раздражает. Сакура запивает свое раздражение стаканом воды.              – Почему вы согласились на мое предложение подняться?              Учиха складывает руки в замок и задает встречный вопрос:              – А почему вы предложили?              – Жалко вас стало, – с этим словами она вкладывает его чашку в свою, а палочки оставляет пока на столе.              – Будет ли вам жалко настолько, чтобы позволить мне остаться у вас на ночь, если я скажу, что путь до моего дома займет два часа?              Происходит временное замыкание в мыслительных процессах. Футболка Levis липнет к спине, ладошки потеют, да и лицо начинает гореть. Лапша вроде не была острой. Сакура буравит взглядом палочки на столе. Сглатывает скопившуюся слюну во рту. Из-за всех этих неловких ситуаций в школе и баре «остаться на ночь» приобретает разные значения. Это как держать в руках две книги, одна из которых будет запечатана из-за возрастного ограничения.              Удивительным образом у Сакуры находится достойный отпор.              – Это вы так паршиво шутите или напрашиваетесь остаться?              – Я бы хотел приготовить для вас завтрак в качестве благодарности за временное пользование вашего пространства.              Да он точно провоцирует её на что-то резкое и прямолинейное в его адрес! Сакура терпеть не может неопределенность. И у неё смелости куда больше. Пусть он изворачивается и пытается найти выход из ситуации, которую сам создал.              – Учиха-сенсей, неужели я вам нравлюсь?              Не колеблясь, он довольно-таки серьезно и как всегда спокойно отвечает:              – Да.              Сакура мотает головой. Послышалось? Нравиться ведь она может как человек, верно? Как гражданка Японии. Жительница Токио. Профессионал своего дела. Гостеприимная коллега, в конце концов. А потом она вспоминает Суйрен-сенсей с её умелым флиртом. Что если он посчитал, будто она имеет те же цели, что и учительница английского?              – Подождите, Учиха-сенсей, – она машет перед ним руками, как бы отказываясь, – то, что я считаю вас привлекательным, немножечко интересным и, конечно же, образованным, или то, что вы видели в моем телефоне или слышали от меня, это не намеки!              – Я знаю.              Сакура запускает пальцы в волосы и чувствует, как у неё начинает болеть голова. Ей знакомы игры «притяни-оттолкни». Начало любых отношений всегда было чем-то запутанным. Сложным. Драматичным. Неопределенным. С другой стороны, это ведь она пригласила его в свою квартиру. С его перспективы, можно подумать, она подала ему сигнал. Показала зеленый свет.              – Учиха-сенсей, простите, если не так себя повела. Я не… не приверженица отношений на одну ночь. Если вы из таких людей, я ни в коем случае не осуждаю. Это ваша жизнь, ваше тело, то есть, дело. Я живу по своим принципам, но другим их не навязываю.              Кажется, что он сейчас в замешательстве. Он прочищает горло и кланяется в извинении.              – Прошу прощения, я не хотел вас обидеть. Ни в коем случае не имел в виду отношения на одну ночь. И я также не осуждаю таких людей.              – Всё в порядке. Рада, что мы все выяснили, – Сакура поспешно поднимается с места, вцепившись в чашки и палочки. – И, конечно, можете остаться. Я постелю вам футон в гостиной.              – Благодарю, Харуно…              – Можно просто Сакура-сенсей, – она надеется, что не выглядит по-идиотски, когда уточняет: – За пределами школы.              – Я понял, спасибо. Вы тоже можете…              – О, нет-нет, всё в порядке. Меня устраивает обращаться к вам как и всегда, по фамилии.              – Хорошо, Сакура-сенсей.              Разное случалось с Сакурой, но такое – впервые. Совершенно обессиленная, она идет на кухню. Подушки, к сожалению, там нет, да и кухня совмещена с гостиной, так что нужно держать лицо.              В полном молчании, немного запыхавшись во время поиска необходимых вещей, она кладет поверх гостевого футона одеяло и постельные принадлежности.              – Спасибо, – вежливый поклон Учихи воспринимается чем-то вроде приветствия работников магазина.              На ватных ногах и с зажатым в руке телефоном Сакура идет в ванную. Закрывается на замок и корчит плачущую рожицу в зеркале. Руки так и чешутся проораться в твиттере, но она не готова отвечать на вопросы подруг. Особенно на вопрос «Почему ты вообще позволила ему остаться? Не смотрел же он на тебя щенячьими глазами, умоляя приютить его». Не смотрел. И жалко его совсем не было. Просто… просто так получилось.              Наконец совладав с собой, она выходит и вежливо кланяется, проходя мимо гостиной.              – Спокойной ночи, Учиха-сенсей, – и сразу после этого она прячется в своей комнате, не дожидаясь ответа.              Однако тонкие стены доносят до её ушей его слова:              – Спокойного и приятного вам сна, Сакура-сенсей.              Заснуть удается только через час. Дождь за окном всё не прекращается. А Сакура прокручивает в голове всё, что сегодня произошло. Ей не нравятся выводы, к которым она приходит, поэтому их она всячески игнорирует все последующие дни.                     

***

             Прежде чем выйти из комнаты ранним утром, Сакура проверяет одежду и волосы на опрятность. Она осторожно выглядывает на кухню и принюхивается к заполнившему квартиру запаху. Однако ничего, кроме традиционного японского завтрака на столешнице, не обнаруживает. Футон и одеяло аккуратно сложены.              Разочарование приходит раньше, чем она успевает осознать.              Сакура смотрит на поднос с едой и понимает, что это ничто иное как доставка из одного из ресторанов. Судя по упаковке, ресторан не из дешевых. С доставкой так вообще, наверное, вышло прилично. Не то чтобы она ожидала чего-то грандиозного, но приготовь он это сам, было бы куда приятнее. Или хотя бы можно было позавтракать вместе. Потому отправлять сообщение с благодарностями Сакура не считает нужным. Они квиты. Услуга за услугу.              Несмотря на её утреннюю решимость, ближе к обеду Сакура сдувается. Завтрак был невероятно вкусным, да еще и остыть не успел, так что будет правильным сказать, что ей все понравилось. Сакура находит в мессенджере номер Учихи-сенсея и начинает печатать. Стирать. Печатать. Опять стирать, чтобы напечатать то же, что и вначале.              «В Yukimura отличные завтраки. Спасибо»              Каким поразительным явлением было бы, ответь он ей сразу же. На часах уже без десяти восемь, а сообщение так и висит без ответа. Сакура возвращается к просмотру сериала на ноутбуке и старается не обращать внимания на телефон. Ближе к началу трансляции OnlyFans Сакура вовсе забывает об Учихе-сенсее и настраивает свой ноутбук.              Трансляция проходит так же, как и всегда, но что-то не дает Сакуре покоя. Она увеличивает, потом понижает громкость звука. Смотрит под одним, потом под другим углом. Проверяет комментарии на случай, если не ей одной так показалось. Всё как обычно. Странно. Что же именно не так?              Этот вопрос беспокоит её всё воскресенье, а потом и понедельник. Настолько занимает её мысли, что она выполняет всю работу на автомате и не сталкивается с Учихой-сенсеем, да она вообще не думает ни о нем, ни о его сухом сообщении «Хорошо». Во вторник она подключается к трансляции, и ей опять чудится, будто что-то изменилось. Непонятно, в чем именно проблема.              В среду проходит церемония открытия международной олимпиады по математике, которая запускает ряд организационных вопросов, вынуждающих Сакуру и других учителей допоздна оставаться в школе. Почти так же проходит и следующая неделя. Без стрессов, конечно же, не обходится. Что-то всегда идет не так. И если её ученики в кои-то веки вели себя более-менее прилично, то из-за культурных особенностей учеников из других стран происходили некоторые казусы, улаживать которые приходилось команде Ируки-сенсея. Сакура не то что пообедать, она и высыпаться не успевала. Сумасшедшие две недели.              Сакура уже подумывает остаться жить в школе, но, к счастью, время пролетает, и сразу после закрытия олимпиады директор торжественно объявляет корпоративный ужин. Да-да, в том же самом ресторане как и всегда. Проводится ужин для поощрения и некой мотивации, только вот Сакуре бы отоспаться, а не объедаться и напиваться. И то нужно держать себя в руках, чтобы не переступить черту, выпив слишком много. Помнится, в свой самый первый год Сакура позорно напилась. От публичного унижения её тогда спасла Шизуне-сан, вовремя понявшая, что новой учительнице биологии вдруг стало очень-очень плохо.              Как и всегда, Сакура занимает место подле Шизуне и напротив учителя физкультуры.              – Сакура-сенсей, вы такая молодец, – Шизуне никогда не скупится на приятные слова. – Ирука-сенсей вас так нахваливал.              – Спасибо. Вы тоже хорошо постарались, – Сакура поднимает свой отёко и тепло улыбается обоим учителям.              Кокетливый смех Суйрен-сенсей раздается откуда-то издалека. Сакуре даже смотреть в ту сторону не надо: рядом с ней точно Учиха. Никто не хочет тратить свои нервы и время на разборки, потому все отказываются садиться рядом с ним. Даже когда он сидит с краю длинного стола, Суйрен ловко меняется с кем-то местами. Вот это наглость.              – А она не сдается, – насмешливо произносит Митараши, оказавшись по правую сторону от Сакуры. Одежда хоть и пропахла сигаретным дымом, Митараши это совсем не беспокоит. За пределами школы она ловко ловит курящих старшеклассников и отводит их в полицию, умалчивая, конечно же, что и сама курила в их возрасте. Кто же знал, что дороги приведут её обратно в школу. Да еще и учителем. – Я про Суйрен. Знала бы, что все так будет, давно предложила бы сделать ставки.              – Митараши-сенсей, – больше видимости ради укоризненно говорит Шизуне. Ей по статусу положено следить за дисциплиной в коллективе.              – Определили в команду Минато, а она там больше недели не продержалась. В итоге на церемонии открытия её перевели в команду Учихи, – Митараши иногда делится разного рода сплетнями, а еще она не любительница формальностей. – Харуно, чему вы так удивлены? Я думала, все уже об этом знают.              – Как-то не до этого было.              – Пока Учиха во всеуслышание не сделает объявление о том, что с кем-то встречается, она его не оставит просто так в покое, – сколько веселья в голосе Митараши.              – В этом есть и его вина, – решает высказаться Сакура и палочками тянется к тарелке, игнорируя вытянутые в удивлении лица коллег. Харуно-сенсей ведь не из тех, кто станет судачить о других без веской на то причины. Уж тем более – об учителе японского. – Он давно мог бы отказать ей.              – Думаете, он не пробовал? – подключается в разговор Ирука.              – Учиха-сенсей может быть грубым и резким, так что не думаю, – Сакура затыкает свой рот едой, чтобы не ляпнуть ещё чего лишнего.              – Поэтому так старательно его избегаете? – спрашивает Митараши, тихо посмеиваясь. Наблюдательная какая.              Сакура неопределенно пожимает плечами и наполняет четыре опустевшие рюмки.              – Не знал, что вы не ладите, – сетует Ирука, кивком благодаря за заполненный отёко. – Не стоило мне тогда посылать его к вам.              – Что вы, даже не переживайте об этом. Учиха-сенсей прекрасно выполнил свою часть работы, – Сакура изо всех сил старается оставаться профессионалом. Как и не вспоминать детали того дождливого вечера.              Митараши открывает рот, чтобы поделиться своим мнением, но их всех отвлекают слишком уж громкие извинения.              – Простите меня! – от голоса Суйрен звенит в ушах. Её потуги помочь выглядят несколько жалко, она наверняка намеренно пролила алкоголь на белоснежную рубашку учителя японского. Странно, что она только сейчас перешла к тяжелой артиллерии. Видно, совсем потеряла надежду. – Мне так жаль!              Вместо того, чтобы наблюдать за ней, Сакура переводит взгляд на Учиху и ждёт, что же будет дальше, точнее, какие действия он будет предпринимать. Какой же Учиха-сенсей все-таки монолит спокойствия. Одним кивком он прощает оплошность коллеги и продолжает как ни в чем не бывало свою трапезу. Закуски сегодня очень уж хороши, Сакура и сама еле остановилась. Она по-доброму усмехается, подложив ладонь под щеку. И совсем не ожидает, что в этот момент они встретятся взглядами. Он всегда садится поодаль от неё, но обязательно на противоположной стороне, из-за чего моментами и попадается ей на глаза. Сакура поспешно прячет свое лицо за отёко и морщится от сладкой горечи напитка.              – Я принесла вам полотенце, – услужливо говорит Суйрен и под любопытные взгляды принимается водить полотенцем по груди Учихи. От разворачивающейся картины Шизуне прикрывает рот рукой, а Митараши переглядывается с Сакурой. Никто не вмешивается, не каждый день ведь увидишь что-то подобное. – Как же я ещё могу загладить свою вину?              У Суйрен такой завораживающий голос, что Сакура и сама бы не устояла.              – Ватанабэ-сенсей, – прерывает свой временный обет безмолвия Учиха, обращаясь к девушке по её фамилии. От его голоса даже у Сакуры по спине проходится что-то неприятно ползущее и кусающееся. Суйрен прижимает полотенце уже к своей груди, она напугана в той же степени, что и взволнована, ведь ей удалось привлечь внимание. – Я сам справлюсь.              Самообладанию Учихи можно позавидовать. Он поднимается и после направляется в сторону уборной. Суйрен опять строит какие-то воздушные замки, Сакура же понимает: он сдержался не потому, что не хочет обидеть её, а потому, что не хочет портить вечер другим возможной истерикой и слезами Суйрен. Об инциденте забывают благодаря усилиям Шизуне: она берет учительницу английского под ручку и насильно сажает её рядом с собой, из-за чего Сакура вынуждена потесниться и обзавестись новой соседкой.              В такой непосредственной близости от Суйрен-сенсей Сакура впервые. Очень сложно не коситься и мысленно не измерять впечатляющий для японки размер груди. Темари считает, завидовать тут нечему, а вот Сакура на пару с Яманака досадливо вздыхают, когда видят кого-то вроде Суйрен.              – Харуно-сенсей, – это так неожиданно, что Сакура не верит, что Суйрен обращается к ней. Голос у неё до того приятный, что даже раздражения не вызывает. Но это пока что. – Слышала, вы любите кофе.              Отвечать лучше односложно, чтобы не увязать в болоте. Особенно сейчас, когда Митараши куда-то запропастилась, а Шизуне увлечена беседой с Куренай.              – Иногда пью.              – Правда? А я вас как-то видела в кафе рядом с нашей школой. Вы, кажется, покупали сертификат. Вот и подумала, что слухи верны.              – Я в качестве подарка покупала.              – Да? И кому же?              Будь на месте Сакуры Темари, ответ был бы таким: «А тебя это ебать не должно». Но Темари здесь нет, а Сакура – она на работе.              – Подруге.              – Харуно-сенсей, а вы знаете, что врать не хорошо? – всё это приправлено приторной улыбкой, а еще произнесено так, чтобы услышала одна Сакура. Интересно, о чем Суйрен вообще думает, начиная этот разговор?              – Что, простите?              – Мы ведь с вами знаем, что никакая это была не подруга.              Все же стоило выразиться словами Темари. Сакура наполняет свой отёко и выпивает залпом, краем глаза замечая вернувшегося из уборной Учиху. Чёрт, и как он её терпел всё это время?              – И кто, по-вашему, это мог быть? – Сакура параллельно выбирает, что будет вкуснее, и останавливается на обжаренной креветке.              – А то вы не знаете, – она кокетливо ударяет в плечо. Если она сделает это ещё раз и из-за этого креветка вдруг не окажется во рту Сакуры, Суйрен да и все другие преподаватели познакомятся с ещё одной стороной Харуно.              – Не знаю.              К счастью, креветка в безопасности.              – Знаете вы. Просто не хотите признаваться, – Суйрен-сенсей удобно устраивает на плече Сакуры голову, будто они хорошие подруги.              Сакура только сейчас поняла, почему все соглашались уступить свои места. Её же только Учиха может терпеть! Как бы так сплавить её к нему? Чего это Сакура должна страдать?! Пусть отдувается за то, что такой… раздражающий.              – Не понимаю, о чем вы.              – Всё вы понимаете. Мой Итачи многим нравится. Хорошая была попытка с сертификатом. И все же советую вам сдаться.              Было бы здорово потерять дар речи. Но Сакура настолько шокирована, что выпаливает:              – Ваш?! – затем следует нервный смешок. Суйрен утвердительно мычит, чем только подогревает ситуацию. Сакура запускает в волосы пальцы и скидывает с плеча голову девушки. – С чего это он ваш?              – Попа-а-лись! – Суйрен хихикает и тыкает пальцем в щеку Сакуры. – Я знала, что он вам нравится. Вы такая милая, когда пытаетесь это скрыть. Но в итоге выиграю я.              – Его только забыли спросить.              – Точно. Забыла. Давайте его спросим: я или вы.              Вот гадюка. Знает ведь, что Сакура и так на плохом счету у завуча. Она резко сажает девушку обратно на стул и сквозь зубы цедит:              – Да победила ты, победила. Поздравляю.              – Так не пойдет. Мы же у него не спросили. Итачи-сан! – Суйрен повышает голос, привлекая внимание всех присутствующих, в том числе и Учихи.              Сакура тем временем залпом выпивает очередную рюмку и резко поднимается с места, игнорируя дребезжащую посуду на столе.              – Пойду подышу воздухом.              – Куда же вы? Мы же еще всем не рассказали, что вам нравится Итачи-сан! – с таким невинным лицом во всеуслышание объявляет Суйрен.              – Что вы сказали? – еще по-доброму спрашивает Сакура, чувствуя как в груди разгорается огонь.              – То, что слышали все. О ваших неразделенных чувствах к Учихе-сенсею. В этом мы с вами так похожи.              Вот так вот терпение Сакуры и лопается. В ней просыпается та самая девчушка из Осаки. А её родной город, на минуточку, является самым криминальным в стране.              – Суйрен-сенсея, милая моя, – кансайский диалект подоспел как раз вовремя. Тен-тен смогла бы её остановить, но её тут нет, – да хоть всей Японии поведайте, кто мне там нравится или не нравится. Плевать я хотела. Но если вдруг Учиха-сенсей и правда мне понравится, а вы будете мне мешать, спокойные деньки у вас будут только во снах. Так что в следующий раз хорошенько подумайте, стоит ли со мной связываться. Никогда не знаешь, где проснешься следующим утром.              Сакура завершает свой эпичный монолог задорным подмигиванием, после чего кланяется в извинении коллегам за то, что рано уходит, и действительно покидает заведение, не удостоив никого своим вниманием.              Только оказавшись на улице, Сакура хватается за голову. Если Суйрен завтра кто-нибудь и правда убьет, то под подозрение сразу попадает Сакура. Чёрт. Надо было держать себя в руках. Одна надежда на то, что Суйрен будет еще долго жить. С таким характером это практически невозможно. Сакура шмыгает носом и идет в ближайший круглосуточный магазин, чтобы купить себе мороженое. Так она заболеет, и ей не надо будет идти на работу в понедельник.              Тен-тен долго не отвечает на звонок, хотя говорила, что сегодня будет где-то в районе её школы. Темари с Ино звонить бесполезно, обе в заграничных поездках. Сакура находит в сумке свои наушники и решает успокоить себя записью трансляции Raven-а. Это немного отвлекает.              Запись останавливается из-за входящего звонка. Тен-тен как раз вовремя. Не глядя в телефон, Сакура отвечает на звонок жалостливым:              – Тен-тен, заберешь меня, как освободишься? Я буду в магазинчике рядом со школой.              Подруга отвечает невнятным угуканьем и сбрасывает. Сакура тормозит у ворот школы и никак не может сообразить, почему Тен-тен так странно отреагировала. От раздумий Сакуру отвлекает убаюкивающий голос Raven. Это одна из глав с описанием зимних сугробов, которая всегда действовала на Сакуру успокаивающе.                    

***

             В круглосуточном магазинчике тепло. Сакура покупает в итоге пачку острых чипсов и бутылку воды, после удобно устраивается на свободное место. Благослови ками того, кто придумал объединять магазины с фуд-зоной, где можно в одиночестве покушать рамэн или чипсы, как сейчас это делает она.              Когда съедается половина пачки, Тен-тен еще раз перезванивает.              – Сакура! – она пытается перекричать громкую музыку. – Я тут застряла! Ребята не отпускают! Завтра позвоню!              – Ладно тогда, я сама поеду.              – Чего?!              – Сама поеду! – Сакура оглядывается, надеясь, что не распугала вошедших посетителей.              – Сама поедешь?!              – Да-да.              – Что?! Не слышу!              – Спишемся, говорю! – от собственного голоса до того неудобно перед другими. Звонок сбрасывается, и Сакура сердечно извиняется перед кассиром магазина. – Простите, я еще что-нибудь куплю.              Кассир смеряет её недовольным взглядом, но ничего не говорит. Дабы сдержать свое обещание, Сакура начинает ходить вокруг прилавков и искать, что бы еще купить. Чего бы ей ещё хотелось? Лапшу себе заварить? Сакура мотает головой и решает остановиться на очередной пачке чипсов. Для мороженого сейчас не то настроение.              – Сакура-сенсей?              Показалось? Сакура хмурит брови и снижает громкость аудиодорожки.              – Сакура-сенсей?              Все-таки показалось. Не может же Raven обращаться к ней по имени, тем более знать, кем она работает. От усталости совсем крыша поехала. Сакура выбирает чипсы со вкусом сметаны и зелени, довольно кивает своему выбору и поворачивается в сторону кассы.              День, конечно же, не может закончиться на прекрасной ноте. Сакура пораженно застывает, крепко обняв три упаковки чипсов, и невольно задерживает дыхание. Её больше не удивляют подобного рода столкновения, зато теперь удивляет реакция её тела. В проходе между рядами едва хватает места для двоих. Потому Сакура оказывается прижатой к прилавку, заполненному одними чипсами и кукурузными хлопьями, тогда как по ту сторону – прямо напротив – над ней возвышается никто иной как Учиха-сенсей.              Пожалуй, это первый раз, когда она может рассмотреть его лицо в такой близости. И именно в этот момент аудиодорожка в наушниках сменяется. О сугробах можно напрочь забыть. Голос Raven-а плавно погружает в более чувственную атмосферу, книжные образы героя и героини так удачно находятся, что Сакура теряет связь с реальностью и вместо того, чтобы смотреть прямо в глаза, да хотя бы в потолок, взгляд её скользит к губам. Постепенно осознавая свое желание, Сакура сглатывает и приоткрывает собственные губы. Последний этап осознания простреливает ей голову, и Сакура впихивает все три пачки чипсов Учихе, испуганно на него уставившись.              Запись нужно остановить, пока её не протрезвевший мозг не поддался моменту. Чем она тогда будет отличаться от Суйрен?              Сакура закрывает в телефоне сразу все приложения, чтобы наверняка, и в панике запихивает наушники в сумку. Однако низкий и бархатный голос – будто аудиозапись так и не была остановлена – спрашивает:              – Сакура-сенсей, я вам действительно нравлюсь?              Вот и второй выстрел в голову. Или уже третий, если первым считать стычку с Суйрен.              Поворотный ли это момент в её жизни? Скорее всего, нет. Или все же…              Сакура поднимает на него глаза и тихо, будто собственных же слов боится, спрашивает:              – Что будете делать, если скажу «да»?              – Отвезу вас домой.              – А потом?              – Приготовлю вам завтрак.              – Снова закажете доставку и уйдете?              – Не в этот раз.              Сакура ничего не может поделать с тем, что губы сами тянутся в улыбке. А вот улыбка Учихи-сенсея куда более смущенная, он привычным жестом прочищает горло и снова становится знакомым ей учителем японского.              – И каков ваш ответ?              – Вам бы для начала пригласить меня на свидание, – Сакура отворачивается, чтобы скрыть уже свое смущение, и принимается ходить вокруг прилавков, якобы в поисках чего-нибудь. То, что Учиха следует за ней, понятно по шелестящим упаковкам чипсов.              – По моим наблюдениям, вы очень заняты.              – Какой вы наблюдательный, – она понимает, что откровенно флиртует и получает от этого такое удовольствие.              – Однако никогда раньше не слышал, как вы говорите на диалекте.              – Как мы любим шутить с подругами, в Токио я говорю на нем в двух случаях: когда сильно зла и когда… А это вам знать не обязательно, – Сакура мысленно бьет себя по губам. Сейчас войдет во вкус и разболтает всё самое постыдное.              – Есть ли способ узнать?              Нельзя поддаваться настроению. Сакура переключает свое внимание на печенье с абрикосовой начинкой. Надо же на что-то бонусы тратить. Но ей так хочется посмотреть на его реакцию, что она в итоге отвечает, хитро поглядывая на него:              – Если третье свидание пройдет хорошо, то узнаете. Или, скорее, даже услышите при должном старании, – она не уверена, поймет ли он до конца, что она имеет в виду.              Судя по тому, как он на неё посмотрел, что-то точно да понял, в то время как сама Сакура думает, что преувеличила. Что, если она сдастся на втором свидании?              – Вам стоит чаще вспоминать, какой предмет я веду.              – А какое это имеет значение?              – Я слишком хорошо умею читать между строк, хоть и стараюсь делать вид, что это не так. Могу я попросить вас говорить со мной прямо, чтобы я ничего себе не придумывал?              – То, что вы там себе придумываете, Учиха-сенсей, не моя проблема. Но буду с вами честна, – Сакура не умеет ходить вокруг да около, поэтому честность всегда была её обоюдоострым оружием, – с вами бывает интересно. И да, вы привлекаете меня как мужчина. Хочу ли я с вами встречаться или ходить с вами на свидания? Не знаю. К тому же, мы с вами коллеги. Как видите, всё довольно-таки запутанно.              От её слов, которые вполне могли бы звучать как отказ, он кажется ещё более серьезным. Его задумчивый взгляд направлен куда-то в сторону. Сакура осторожно, так, чтобы не коснуться его рук, забирает свои чипсы и быстрыми шагами идет к кассе, потому что обсуждать свое туманное будущее с учителем японского в круглосуточном магазине не очень-то комфортно. Поспешно расплатившись и еще раз извинившись перед кассиром за громкий разговор по телефону, Сакура идет к выходу. Дверь перед ней услужливо распахивается благодаря стараниям Учихи-сенсея. Очень нетипично для столичных мужчин. Впрочем, он никогда не вел себя как типичный житель Токио.              Как только дверь плотно закрывается и они оказываются на улице, он спрашивает без толики сомнения:              – Вы свободны в следующую пятницу?              Сакура вспоминает, что договорилась встретиться с подругами в баре. Яманака с Темари как раз вернутся к этому времени в Токио. Променять подруг на свидание можно было бы, но то, что они коллеги, вынуждает Сакуру извиняющимся тоном ответить:              – Боюсь, что буду занята. После этого начнутся занятия по повышению квалификации и найти время будет ещё сложнее. В августе я возвращаюсь в Осаку. Буду заниматься ремонтом в родительском доме.              – Хорошо, я вас понял.              – Вы на меня не сердитесь?              – Нет, мне нравится ваша честность. Это многое упрощает.              – Мне нравится ваша реакция. Это тоже многое упрощает.              Сакура знает, что поступает правильно. Для учителей мужчин служебные романы не так губительны. Прознай кто, что между ними что-то есть, Сакуре пришлось бы многое вытерпеть. Администрация школы, ученики и некоторые учителя, как Суйрен, да тот же завуч, будут досаждать ей. Учихе-сенсею они тоже будут досаждать, но он не из тех, кто обращает на подобное внимание. Вдобавок, к нему будет меньше претензий.              И все же есть кое-что, что она хотела бы уточнить, прежде чем они дойдут до места, где можно будет поймать такси.              – Как давно вы во мне заинтересованы?              – Вас трудно не заметить.              – Не хотите признаваться, значит.              – Скорее другое. Я не помню, – это тот самый редкий момент, когда ему неловко, а вот Сакуре вдруг становится так смешно, что она, не пытаясь даже совладать с собой, звонко смеется. Почему его признание кажется таким забавным?              – Поняла, такие вопросы лучше не задавать. Могу спросить кое-что другое? – она прижимает к груди огромный пакет, который намерена нести сама.              – Можете.              – Вас не беспокоит поведение Суйрен-сенсей?              Как и ожидалось, подобный вопрос может поставить в тупик или вызвать излишнюю неловкость.              – Вы не обязаны отвечать, если не хотите, – добавляет Сакура, когда молчание слишком уж затягивается.              – Я мог бы ответить, если бы знал, кто это.              Сакура в удивлении вскидывает брови. Что значит, он не знает, кто такая Суйрен? Приходится пояснить:              – Новенькая учительница английского.              – Ватанабэ-сенсей, – он кивает, как бы давая понять, что вспомнил, о ком идет речь. – Да, её поведение вызывает беспокойство. Я говорил с ней в апреле и более не считаю нужным повторять свои слова.              – Говорите так, будто воспринимаете её своей ученицей.              – Учитывая разницу в возрасте, могу сказать, что да.              – Наша с вами разница вас не смущает? – Сакура замечает, как легко с ним оказывается вести беседу. В нём нет пугающей непредсказуемости, несмотря на то, что он способен удивить. И он умеет держать дистанцию.              – Я не чувствую эту разницу. Что насчет вас?              – Пять лет – это не разница, – Сакура неохотно вспоминает свои прошлые отношения. – Возраст – всего лишь цифра.              – Отчасти я с вами согласен.              Незапланированная прогулка вот-вот подойдет к концу. Сакура останавливается у одной из машин с горящей табличкой красного цвета, означающей, что такси свободно.              – Спасибо, что проводили, – к ней приходит одна идея. Она шуршит в своем пакете, после вытаскивает одну упаковку чипсов с её любимым вкусом. – Это вам. Но если не нравится, то я заберу.              – Спасибо, – он принимает нелепый в своем роде подарок и с еле ощутимым сожалением добавляет: – Хорошего вам вечера, Сакура-сенсей.              Как легко сейчас поддаться соблазну и предложить ему поехать вместе. От одной этой мысли так и придавливает приятным волнением. Особенно когда взгляды их пересекаются и все эти условности о том, что они коллеги, перестают на какое-то время иметь значение. Да вот только Сакура упряма. Это упрямство приводит её к успеху в карьере, но в личной жизни – она либо влюбляется на долгие годы, либо отказывается и от краткосрочных, и от долгосрочных отношений, как это делает сейчас.              – До понедельника, Учиха-сенсей.               В салоне такси Сакура откидывается назад и закрывает глаза. Когда преодолевается половина пути, она осознает, что сожалеет о своем рациональном решении. Учиха-сенсей нравится ей куда больше, чем она думала. Она никогда раньше не встречала кого-то вроде него. И на сердце становится так тяжело, что приходится открыть окно и вдохнуть в легкие теплый ночной воздух.                     

***      

             Субботний вечер проходит не так как всегда. Сакура просыпается где-то к четырем часам, обедает, после чего отвлекает себя просмотром сериала, в повествование которого даже не вникает, потому что то и дело мыслями возвращается к Учихе-сенсею. Когда она проверяет сообщения в телефоне, помимо обеспокоенного «Как ваши дела, Сакура-сенсей?» от Шизуне-сан, она получает уведомление, заставившее её вскочить с кровати и по нескольку раз перечитывать содержание текста.              Уважаемые подписчики, приношу свои извинения. В связи с непредвиденными обстоятельствами вынужден сообщить о двухнедельном перерыве. Надеюсь на понимание и желаю вам хорошего вечера!       С уважением, Raven              Признаться, Сакура вряд ли смогла бы спокойно смотреть сегодняшний прямой эфир. Одно то, что Учиха знает об OnlyFans и примерно догадывается, что она может там смотреть, напоминает ей о нём. Да уж, давно такого с ней не было. Сакура отвлекает себя комментированием под записью Raven-а. Она желает ему скорейшего разрешения обстоятельств и обещает, что будет ждать прямого эфира столько, сколько понадобится.              Рабочая неделя начинается так же паршиво, как и прошло воскресенье. Завуч вызывает её в свой кабинет и принимается отчитывать за неподобающее поведение на корпоративном ужине. Сакура уверена, Суйрен-сенсей вышла сухой из воды, она умеет подбирать правильные слова и задабривать таких индивидов, как он. Приходится выдавливать извинения и клясться, что такое больше не повторится. Когда он отпускает её на классный час, Сакура уже выжата как лимон. Шизуне протягивает ей в знак утешения апельсиновый сок в баночке и предлагает вместе пообедать где-нибудь за пределами школы. Сакура благодарно улыбается и старается не смотреть по ту сторону учительской, даже если знает, что Учихи-сенсея здесь нет.              Слух о произошедшем каким-то образом доходит до учеников. Под подозрением учительница английского. Или все дело в громком голосе завуча. От его криков из ушей, кажется, вот-вот хлынут реки крови. Ученицы класса «3-1» заваливают вопросами, правда ли, что кто-то из учительниц устроил соревнование за сердце Учихи-сенсея. Формулировка достойна аплодисментов. Меньшего от них Сакура и не ожидала.              – И где же вы это услышали, милые мои? – от ласкового тона Сакуры ученики на первых рядах втягивают головы в плечи.              – Это нам Нико-чан из класса «3-2» рассказала, – Моэги признается не из страха, она просто не видит смысла скрывать то, что скоро и так станет известно. Тем более она уверена, Харуно-сенсей не станет идти с расспросами к классной руководительнице класса «3-2».              – Учиху-сенсея мы не можем спросить, а вы у нас самая лучшая! – подлизывается Мирай.              Интересно, что они скажут, когда узнают, что Сакура и есть та самая учительница, которая, как они выразились, боролась за сердце Учихи-сенсея.              – Боитесь его спрашивать? – у Сакуры немного поднимается настроение.              – Не боимся мы. Просто он не ответит, – расстроено подмечает Аямэ.              – Хотите, чтобы мы спросили? – подключается Конохомару и излишне самоуверенно обещает: – Я спрошу у него.              – Ты? – издевательски тянет Мирай. – Кишка тонка.              – Вот возьму и спрошу. Спорим?              – Так, ладно, повеселились, а теперь вернемся к тому, что у нас на повестке недели, – Сакура хлопает в ладоши, привлекая внимание учеников. – Момо, что ты для нас подготовила?              – Да, сенсей, я подготовила всё, как вы просили, – староста класса поднимается с места, прижимая к груди распечатки.              Сакура уступает свою трибуну ученице и садится за свой стол. Выбрать Момо-чан старостой было правильным решением. Несмотря на свой тихий голос, она умеет держать внимание и вызывает уважение даже у беспризорников. Вполуха слушая Момо-сан, Сакура задумывается об исчезновении сертификата. Суйрен, можно сказать, косвенно призналась в своей вине. Как часто она роется в чужих вещах? Это вызывает опасения. Спросить у неё напрямую и потребовать возмещения ущерба – все равно что объявить войну. Но и оставлять это просто так нельзя. Кто знает, на что еще она способна.              Как и обещала, в обед Шизуне ведет её в ресторанчик европейской кухни в окрестностях школы и настаивает на оплате. За феттучини и кофе они обсуждают поездку Сакуры в Осаку и планы Шизуне на летние каникулы.              – О Суйрен-сенсей вы не переживайте, – ближе к концу обеда заверяет Шизуне. – Я с ней поговорю.              – Думаете, это хорошая идея? – Сакура размешивает сахар в своем кофе.              – Будет справедливо и с ней поговорить. В любом конфликте всегда есть две стороны. Учиха-сенсей сегодня так извинялся перед завучем и директором, сказал, что возьмет всю ответственность на себя, – она расстроенно вздыхает. – Во всей этой истории если кто и должен извиняться, так это не вы, Харуно-сенсей, и не он. Наверняка он и перед вами извинился. Как только вы ушли, он сразу пошел за вами.              – Да, мы с ним поговорили, – Сакура опускает глаза, чувствуя, как от его поступка снова тяжелеет на сердце.              – Надеюсь, вы не сердитесь на него.              – Нет, конечно, нет.              – Но вам троим лучше не пересекаться. Знаете ведь, как быстро в школе появляются слухи.              – Да, конечно.              – Я рада, что вы это понимаете, – Шизуне уже не выглядит такой напряженной.              Не то чтобы Сакура планировала видеться с Учихой-сенсеем, и все же перспектива совсем ограничить общение не вызывала радости.              Во вторник она по привычке заходит на OnlyFans и запоздало вспоминает, что трансляций не будет ещё две недели. Смотря на аватарку Raven, Сакура вдруг понимает, что при отказе Учихе-сенсею она и в мыслях не назвала причиной свою одержимость OnlyFans. Возможно, из-за того, что они обсудили этот момент, и её увлечение он не посчитал чем-то странным. Всё, что он сказал: «Если это делает вас счастливой, то я мог бы вас понять». Сакура обнимает подушку и зомбирует себя видеороликами на YouTube, потому что соблазн отправить ему сообщение велик как никогда. Не пишет она и подругам, это может подождать до пятницы. Яманака обязательно скажет, что не понимает, о чем тут вообще думать, надо брать. Темари поддержит Сакуру, потому как знает, каково это быть в эпицентре слухов: её то и дело подозревают в связи с начальником. Тен-тен будет на стороне одновременно всех троих. Тен-тен – она как Швейцария, придерживается нейтралитета.              До пятницы Сакура доживает более-менее спокойно, лишь раз она видится с Учихой-сенсеем. Он вежливо кланяется ей в приветствии и идет на свой урок, а Сакура застывает статуей в коридоре и чувствует себя семнадцатилетней школьницей, у которой сердце сейчас выскочит из груди. Не зря она все эти три года держалась от него в стороне. Ей бы вколоть что-то вроде вакцины против Учихи. Жаль, у нее нет даже сбережений, чтобы инвестировать в разработку такой вакцины. Приходится переносить болезнь на ногах.              Когда Сакура приезжает домой, чтобы переодеться в наряд, более приемлемый для появления в баре, Ино осаждает неожиданным объявлением.              Яманака: Ждите сегодня пополнение! Я на обратном рейсе познакомилась с одним чертовски горячим CEO. Он обещал присоединиться и привести пару для каждой из нас. Ваши возражения не принимаются! Особенно твои, Харуно!              Темари: CEO? Надеюсь, ему не за пятьдесят.              Яманака: Тридцать четыре!              Тен-тен: Оки-доки              Сакура: Да когда я была против?              Яманака: У тебя лицо с субтитрами.              Сакура: *закатывает глаза*              Темари: Пара для каждой из нас? Что это за слепое свидание для младшеклассников?              Яманака: В вашем возрасте, госпожа Темари, только так и можно найти себе кого-нибудь нормального!              Темари: *закатывает глаза 2*              Тен-тен: Ладно вам, повеселимся вместе~ Я им скидку устрою, если закажут на сумму выше сорока тысяч йен.              Темари: Кто о чем, а Тен-тен делает бабки              Яманака: Вот увидите моего CEO и сразу свои варежки захлопнете              Сакура решает воздержаться от любых комментариев. Придется отложить обсуждение её ожившей, подобно препарированной лягушке, личной жизни на другой вечер. Дабы лишний раз не злить Яманака, Сакура надевает что-то посимпатичнее того, что носит обычно, и в то же время то, что вряд ли понравится столичному мужчине. Короткая юбка и блузка с открытыми плечами вполне могут отпугнуть. Сакура же не готова умирать в жару, чтобы кому-то понравиться. Вероятность столкнуться в баре с Учихой-сенсеем сразу же отметается. Митараши на обеде обмолвилась, что завуч лично попросил учителя японского обсудить с ним один вопрос, как только закончится рабочий день. Какая-то часть Сакуры чувствует облегчение.                            

***

Такой взволнованной Сакура свою подругу давно не видела. Что там за CEO такой? С билетом в лучшую жизнь? Скучающе попивая коктейль, Сакура наблюдает за тем, как прихорашивается Ино.        Что бы там ни говорила Темари по поводу слепых свиданий, выглядит она, как заметила Тен-тен, сногсшибательно.        – Я всегда так выгляжу, – парирует Темари и то и дело поглядывает на Сакуру.        Тен-тен садится рядом и спрашивает, беря Сакуру под руку:        – Как твои дела? На работе все хорошо?        – Дети, – Сакура ограничивается коротким пояснением и вздыхает для эффекта.        – За адекватных детей, – поднимает тост Темари.        – Мы тоже ими когда-то были. Проходили переходный возраст, – Сакура сразу же встает на защиту своих учеников.        – Ты уж определись, терпишь ты их или защищаешь, – подхватывает тему Ино.        – И то и другое, – с очередным вздохом признает Сакура. – Пойду подышу воздухом.       – Хорошо, – Тен-тен опережает возмущение Ино.        – Только быстро!        Вернуться быстро не получается. Сакура отвечает на звонок матери и, если честно, не очень хочет с ней прощаться. Оттягивает момент да ходит взад-вперед подальше от входа в бар. Мама спрашивает, на какое число приобрести билет для Сакуры, и настаивает на оплате, аргументируя тем, что у Сакуры и без этого расходов хватает. Обещает прислать свежего тунца, которым с ней поделилась тетушка с папиной стороны. Сакура же коротко рассказывает, как у неё проходят дни, и заверяет, что голос у неё усталый совсем не из-за проблем на работе.        – Скучаем по тебе. Осторожно возвращайся домой, – подходит время прощаться.        – Да, мам, я тоже. Позвоню тебе на выходных, – Сакура придает голосу радости, лишь бы не тревожить родителей.        – Пока-пока.       Протискиваясь сквозь шумную толпу набежавших посетителей, Сакура наконец оказывается в шаге от занятого подругами стола. Первым делом она замечает широкие спины мужчин и одну яркую шевелюру. После – до ушей её доносится смех. Это в унисон смеются Яманака и молодой человек с той самой яркой шевелюрой, судя по его подрагивающим плечам. Остальных Сакура не успевает рассмотреть, так как Тен-тен подзывает к себе.        – Простите, я немного задержалась. С родителями разговаривала, – Сакура кланяется в приветствии, нервно поправляя свою блузку. Она разглядывает байкерскую куртку мужчины с краю, чтобы не глазеть на его обесцвеченные волосы. Напротив него она и садится.        – Сакура, давай я быстро тебя со всеми познакомлю, – Ино не выглядит сердитой, что уже хорошо.        – Да я думаю, мы можем сами представиться, Яманака-сан, – предлагает незнакомый голос. – До этого была тренировка, сейчас все будет официально.        Его обладателем оказывается брюнет в идеально сидящем на его плечах костюме, на руке поблескивают золотые часы, и улыбка его под стать образу: несколько самоуверенная, но располагающая. Что-то подсказывает, что он и есть тот самый CEO. Золотой билет Вилли Вонки. Сакура как можно незаметнее переглядывается с Ино, и та взглядом подтверждает. Всё с ней понятно. CEO и правда хорош, как и говорила подруга.        – Разумеется, можете, – Ино сейчас само очарование.        – Госпожа Яманака рассказала мне о столь прекрасном заведении с хорошей выпивкой, – незнакомец начинает целую презентацию. Обворожителен, ничего не скажешь. – Я не мог не пригласить своих братьев и нашего хорошего друга. Наруто – хоккеист сборной Японии, – он указывает на блондина, который получает шутливые аплодисменты от всей женской половины. Названный Наруто ослепляет своей улыбкой. Больше всего света достается сидящей напротив него Сакуре. – Ко мне можно обращаться как к Шисуи. Я большой фанат хоккея. И лучше чем кто-либо разбираюсь в машинах.        – Сама скромность, – тянет Наруто. Сакура невольно улыбается на безобидную шутку.        – Саске у нас любитель долгих и глубоких разговоров, дайте ему шанс, не ставьте на нем крест, он ещё разговорится, – Шисуи тоже обладает хорошим чувством юмора, но явно досаждает своей характеристикой, судя по угрюмому лицу Саске. Вот у кого лицо с субтитрами.        Они определенно братья. С генами им, конечно, повезло. Будь они учителями в школе, Учихе-сенсею пришлось бы потесниться в звании самого привлекательного преподавателя. Этот Саске куда больше подходит под идеальный тип Ино, но с Шисуи ей будет куда веселее. Сакура понимает, что слишком очевидно рассматривает неразговорчивого Саске, когда Тен-тен тычет её локтем в бок. Приходится поспешно перевести взгляд на самого неприметного из них всех, того, кто старательно прячется от внимания Сакуры.       Она не слышит, что говорит дальше Шисуи. Потому что сейчас она находится не в баре со своими подругами, а в школьном коридоре с сотнями учеников и проходящими мимо учителями, один из которых способен замедлить время и ускорить её сердцебиение. Тот, кто слишком обеспокоен, не заболеет ли она в сильный ливень. Тот, кто извиняется перед завучем и директором. Тот, кому известны самые постыдные о ней факты. Тот, кто не стал бы осуждать её, чем бы она ни занималась, лишь бы это приносило ей счастье. Тот, кто отзывается на её «Учиха-сенсей».        Он делает глоток своего виски со льдом, первым разрывая зрительный контакт и возвращая её в самую настоящую реальность. Сделать вид, что они не знакомы, идея хорошая, но не вспомнит ли кто-то из её подруг имя Учихи-сенсея? Называла ли она им его имя? Стоит ли вообще об этом переживать? Нет, важнее другое: как ей быть дальше?        Тен-тен шепчет ей что-то на ухо, а Сакура все никак не может прийти в себя. Темари как-то странно на неё посматривает, от неё не ускользнуло то, как изменилась в лице Сакура.        – Твоя очередь представиться, – повторяет Тен-тен.        – А, да. Я – Сакура. В хоккей не играю, в машинах не разбираюсь. Поговорить люблю. Родилась в Осаке. Иногда хвастаюсь черным поясом по айкидо, – последнее не стоило говорить, да уже поздно.        – Саске тоже занимался айкидо, – сдает своего друга Наруто, явно ожидая от Сакуры какой-то яркой реакции, но она только кивает в ответ.        – Вы из Осаки? – удивляется Шисуи. – Говорите на чистом токийском.        – Скажите пару слов на кансайском?– Наруто как раз похож на человека, который мог бы попросить что-то подобное.        Сакура прячет свой взгляд и морщит нос, тогда как подруги сдерживают смех.        – Сегодня я не в настроении.        – Простите, Сакура-сан, я это…        – Всё в порядке. Мой коктейль закончился, – Сакура привстает, чувствуя, что ей надо перевести дух. – Заказать кому-нибудь…       – Вы же только пришли, давайте я закажу. Какой вы любите напиток? – Наруто оказывается весьма предприимчивым.        – Я сама схожу, спасибо, – получается немного грубо.        Ино это не нравится. Темари вопросительно изгибает бровь, но Сакура поспешно уходит.        За барной стойкой, к сожалению, незнакомый ей бармен, а названия коктейлей расплываются перед глазами.        – Вы выбрали? – обращаются к ней.        – Можно я еще подумаю?        – Понял, вернусь позже.       Сакура не уверена, что переживет этот вечер. Что бы такое придумать? Сослаться на плохое самочувствие? Или проблемы на работе? Убегать – это не про неё. Дело всё в том, что она вот-вот побежит навстречу тому, с чем так усердно борется.        – Прекрасно выглядите, Сакура-сенсей.        Похоже, за неё всё уже решили. Убегать или не убегать – неважно, Учиха позади неё и в очередной раз делает свой первый шаг. Сакура прикусывает нижнюю губу, сдерживая улыбку, ту еще предательницу.        Воображение слишком уж разыгрывается, потому что в блузке с открытыми плечами Сакура чувствует себя так, будто вовсе обнажена. От этой мысли очень сложно избавиться в присутствии Учихи. Она ощущает его спиной, и это ощущение оседает внизу живота.        – Простите, я не расслышала, как вас зовут, – она поворачивается вполоборота и смело смотрит ему в глаза. За пределами школы взгляд его не такой сдержанный и холодный.        – Итачи.       – Постараюсь запомнить, но не обещаю.        – Для закрепления учебного материала советуют повторять как можно чаще.        – Вслух или про себя?        – Первое – куда эффектнее.        – Попрактикуюсь как-нибудь дома, –  без задней мысли говорит Сакура, а потом представляет, как это все звучит со стороны, и краснеет.        – Не слишком увлекайтесь.        Дыши, Сакура, дыши.       Сакура поворачивается к бармену и запальчиво просит что-нибудь покрепче, иначе их флирт заведет туда, куда не стоит держать курс.         – Негрони или дайкири? – уточняет бармен.        – Дайкири.        – Он немного кислый.       – То, что надо.        – Будет сделано. А вам?        – Виски с колой. Льда побольше, – Учиха долго не думает над выбором, как и с оплатой не тянет. Его предостерегающий взгляд опережает любые её возражения и настойчивое «Я оплачу».        Место рядом с Сакурой освобождается, и он сразу же его занимает. Складывает руки в замок, положив локти на барную стойку. Как же все-таки легко засмотреться на его профиль.        – Как вам мои братья? – ему будто бы важно знать её мнение.        – Интересные личности. Саске-сан, как я понимаю, ваш младший брат?        – Да.        Может показаться, своими короткими ответами он хочет поскорее покончить с разговором, но это не так, иначе моментами его взгляд не выражал бы все то, от чего вполне можно было бы опьянеть и без помощи коктейлей.        – Понятно, – Сакура же не знает, что еще добавить, слишком мало времени прошло со знакомства с членами его семьи.        – С вашими родными все хорошо?        – Да, все хорошо, – с удивлением отвечает Сакура.        – Вы показались мне обеспокоенной после разговора с ними.       – А, это. Я не очень хотела знакомиться с новыми людьми. Ино и сама не знала, что так получится, – ей не хочется выставлять подругу в плохом свете, но и врать – тоже.        – Меня завели сюда обманом. Спасибо, – это он говорит бармену.        – Неужели это возможно? – она неверяще качает головой и тщетно борется со своей улыбкой.        – Шисуи весьма изобретателен.       Сакура отвлекается на приготовленный для неё дайкири и после благодарного кивка делает первый глоток. Затем второй и сразу третий. До чего освежает. Расслабляет. Ударяет в голову. Пожалуй, ей стоит остановиться на одном дайкири. Потому что она теряет бдительность и без капли смущения, склонив голову на бок, рассматривает сегодняшний наряд Учихи-сенсея. Он, в свою очередь, не очень-то изобретателен и одет в то же самое, в чем был в прошлую встречу в баре. Но жаловаться тут не на что: все, что надо, подчёркнуто как надо. Взгляд Сакуры плавно переходит к его рукам. И как она раньше не замечала, какие у него красивые руки. Или все же замечала? Вид кажется таким знакомым, а ведь заверяла себя, что не поглядывает в его сторону в обеденное время в школьной столовой.       – Наверное, пора возвращаться, – она удерживается от того, чтобы хлопнуть себя по щекам в попытке очнуться.       Соскользнув со стула, она теряет равновесие от легкого головокружения и вцепляется пальцами в барную стойку, хотя рука Учихи-сенсея приглашающе протянута, чтобы поймать её. Если Сакура случайно – или совсем не случайно – коснется его, то пиши пропало её самообладание. Растеряет всю свою решимость держаться как можно дальше.       – Мой дайкири, – вспоминает она и недолго думая решает залпом покончить как с ним, так и со всей этой ситуацией. Скажет всем, что плохо себя чувствует, закажет такси и уедет. Она кривится от смеси горького, кислого и сладкого, а потом по телу разливается что-то приятное и горячее, настолько расслабляющее, что все тревоги отныне бессмысленны. – Знаете, мне лучше пойти домой. Будьте так добры передать всем, что мне очень жаль, но я вынуждена уехать.        Пить на голодный желудок – верх глупости. Держится Сакура благодаря долгим тренировкам айкидо, они не дают ей сгорать от стыда, удерживая равновесие и сохраняя нужный баланс в теле.        – Я закажу вам такси.        – Не надо, я сама, – как можно категоричнее отказывается Сакура и принимается искать свой телефон. Сумочку-то она оставила висеть на стуле. – Попрощаюсь со всеми тоже сама.        – Хорошо.        Если он и догадывается о резкой смене её планов, то виду не подает. Впрочем, как и Сакура игнорирует то, что он в любой момент готов предложить свои руку и плечо. Так сказать, помочь. Или оградить от идущих на неё посетителей бара. Как это происходит сейчас, из-за чего Сакура вынуждена коснуться лопатками его груди. Или когда она чувствует на своей талии его ладонь, умело направляющую её в пункт назначения. Сакура сжимает руки в кулаки с такой же силой, что и тянет низ живота. Не будь он мужчиной принципов, она бы позволила ему многое. Например, если бы он осмелился скользнуть рукой ниже, в приглушенном свете бара миновать края её короткой юбки и провести ладонью по внутренней стороне бедра. Но он нравится ей именно потому, что не посмеет этого сделать без её разрешения. Это заводит даже больше. От мысли, что бы он сделал, разреши она ему или попроси, кружится голова.       – Сакура, мы думали, ты упала в кроличью нору! – первой замечает её Ино, сдерживая свое недовольство. Что же, её можно понять, Сакура ведёт себя до отвратительного недружелюбно.        – Мне приятно было со всеми познакомиться, но я не очень хорошо себя чувствую, – Сакура старательно избегает направленные на неё взгляды.        – Что ж ты раньше не сказала, – обеспокоенно произносит Тен-тен, помогая вызволить ремешок сумки, застрявший между стульями. Сакура с силой дергает ремешок. Одновременно с этим её ведет куда-то в сторону, и она удерживает себя на месте, вцепившись в спинку стула, но и рука Учихи тут как тут, придерживает её за локоть. – Осторожно…        – Вы не могли бы посторониться? – буквально испепеляя взглядом, требует она у Учихи. От его прикосновения по телу проходится подавляемое желание. Всё становится ещё невыносимее, потому что в его глазах она видит отражение того же.        – Эээ… что происходит? – врывается в сознание голос Наруто.        – Сакура? – это уже Ино.        – Всё нормально? – озадаченно спрашивает Тен-тен.        – Я проведу вас до такси, – Учиха не предлагает, не настаивает даже, констатирует факт.       – Правда думаете, что проведете меня до такси, и на этом всё закончится? – Сакура облизывает свои пересохшие губы. Последнее, на что она сейчас обращает внимание, так это удивленные лица её подруг и братьев Учих. – Вы прекрасно понимаете, что делаете. Понимали ещё тогда, когда поднимались в мою квартиру. Нет, даже раньше. Когда настаивали подвезти до дома.        – Итачи, не объяснишь, что происходит? – Шисуи-сан звучит довольно-таки грозно. Он даже поднимается с места.        – Мы можем поговорить наедине? – как можно мягче произносит Учиха и жестом просит брата сесть обратно.       – Можем, но я не могу обещать, что сдержусь на этот раз, – оно хоть и выходит приглушенно, нет никого за столом, кто не слышал бы. Только это не волнует Сакуру. Быть идиоткой перед подругами дело привычное, а братьев Учиха она, возможно, видит в первый и последний раз. Учиха-сенсей, нет, Итачи должен понять: она отказывает и отталкивает не потому что он не нравится ей, а как раз-таки наоборот.        – Если единственное, что вас сдерживает – это то, что мы коллеги, то это легко решается, – его тембр, манера речи, это звучание так схожи с тем, что она слышит каждый вечер вторника и субботы. Сакура натужно сглатывает, прогоняя образ Raven-а в черной рубашке, в которой он появлялся в прямом эфире. – Я переведусь в другую школу и, если завуч и директор предпримут какие-то меры по отношению к вам, я возьму на себя ответственность.       Вместо того, чтобы должным образом среагировать, хотя бы поразиться его безумной идее просто взять и поменять место работы, Сакура застывает так, словно смотрит в глаза Медузы Горгоны, пока шестеренки в её голове вращаются.        Нет, это невозможно.       Она опускает глаза вниз, разглядывает его руки, и кажется, что вот-вот лишится кислорода.        Нет. Нет. Нет. Это совпадение. Побочный эффект от дайкири. От помешательства на голосе Raven-а.       – Сакура? – Темари считывает опасность, чувствует: что-то не то.        – Я сама разберусь, – Сакура неосознанно переходит на кансайский диалект.        Надо действовать быстро. Пока у неё есть преимущество в эффекте неожиданности, ей удастся проверить свою теорию. Зная свой характер, абсурдная по своей сути догадка не даст ей спать спокойно. От неё так и закипает кровь. Учиха на удивление не сопротивляется, позволяет ей вести за собой, игнорируя непонимающие возгласы хоккеиста и Шисуи-сана. Больше похоже, что он заинтригован таким поворотом событий. Особенно, когда Сакура заводит его в один из плохо освещенных и укромных уголков бара, где так любят зажиматься влюбленные. Она буквально припечатывает его к стенке.        Итачи перехватывает её запястье, когда она принимается расстегивать пуговицы его рубашки, чтобы убедиться в наличии татуировки. Сакура не знает, что её так пугает в догадке, как и не знает, что ею движет. Учиха не спрашивает, что она делает, он ничего не говорит, только смотрит и сжимает её запястье. Если так подумать, его силуэт тоже кажется узнаваемым. Сакура перебирает в памяти все те случайности, которые начались именно с заставки на телефоне. Точнее сказать, с фотографии Raven-a. Никогда ранее не обращавший на неё внимания, не перекинувшийся и словом о чем-то, кроме работы, Учиха Итачи вдруг интересуется заставкой на её телефоне. Спокойно реагирует на её подписку на OnlyFans, угрожает тем, как много знает о ней. Флиртует так, будто и вправду перечитал все те книги, что озвучивает Raven.       – Когда вы планировали признаться?        – Признаться в чём именно? – теперь, когда он прервал свое молчание, Сакура все больше убеждается в его схожести с Raven-ом.        Несмотря на напряжённость ситуации, его рука оказывается на её талии так, будто он проделывал это тысячу раз и уверен, что, раз она позволила это ему несколькими минутами ранее, то не станет возражать и сейчас. Тело не просто предательски отзывается, оно отказывается подчиняться приказам Сакуры и без помощи Учихи притягивается к нему магнитом.        – А у вас что, целый список признаний?        Ему бы перестать успокаивающе поглаживать большим пальцем её талию, то и дело касаясь тонкого ремешка юбки. И сжимать её запястье второй рукой.       – Есть парочка секретов. Как у любого другого человека.        Такими темпами они тут надолго застрянут. Придется идти напролом.  – Фото на заставке моего телефона, – Сакура изрядно нервничает, голос её даже дрожит. – Это вы?        Если его что-то и выдает, так это то, как дернулся его кадык.        – Что будете делать, если скажу «да»?        Сакура инстинктивно отталкивает его, но он прижимает к себе, давая понять, что ей никуда не деться, пока он сам не отпустит.        Что будет, если он и вправду окажется Raven-ом? Помимо того, что она захлебнется штормовыми волнами стыда за то, сколько раз она засыпала под его голос (и не только засыпала), за все свои комментарии и потраченные деньги, её будет мучать вопрос, каковы были его намерения с самого начала. Учиха явно проводит трансляции не для того, чтобы подзаработать. Если бы ему нужны были деньги, он мог бы взять дополнительные часы. Ему это просто нравится, как и подписчикам нравится его голос и все те пошлости, которые он зачитывает вслух. Прознай кто, чем в свободное время занимается учитель японской литературы, его бы уволили в тот же час. Держать Сакуру в непосредственной близости, дабы она ничего не разболтала, вполне себе разумная мера предосторожности.       – Ничего не буду делать.        Бездействие порой пугает больше, вот и Учиха с подозрением прищуривается. Сакура же не хочет признаваться, что просто-напросто умрет от стыда. Одно дело – фантазировать в своей голове о том, кого не знаешь, другое – знать его в лицо, да еще и работать с ним в одной школе.       – Почему? – а его это не на шутку напрягло. Вон даже желваки заходили на скулах.       – Я никому не расскажу, не собиралась даже. Мне-то терять больше, чем вам.        – Значит, я могу продолжить вести трансляции? – что это, если не признание.        – Да пожалуйста. Делайте, что хотите, Учиха-сенсей, но я участвовать во всем этом не буду, – Сакура испытывает некое сожаление, ведь трансляции Raven-а стали чем-то вроде гавани утешения после тяжелого рабочего дня.        – У вас есть кто-то другой, на кого вы подписаны? – он буквально выдавливает это из себя, и хватка его становится чуть ли не стальной.        OnlyFans – это не Youtube с ограничениями и блокировкой. Какого там контента только нет. Сакура помнит свой первый день на платформе. Это как лишиться ментальной девственности. За исключением того, что Raven читает вслух, в его действиях нет откровенной эротики, а вот другие стримеры иногда перегибают палку.         Сакуру так и подстегивает подразнить.        – Может быть.        – И что он делает? – как можно сдержаннее спрашивает Учиха.        – Чего он только не делает, – она немного перебарщивает с тем, как это произносит.        – Хорошо, я понял, – он выглядит так, будто ему это очень не нравится, но он ничего не может с этим поделать. – Я не из тех мужчин, кто что-то запрещает в отношениях, так что смотрите столько, сколько хочется. Что касается меня самого, я только веду трансляции, ничего более.        Отношения? Сакура в замешательстве приоткрывает рот. О чем это он?       – Подождите, Учиха-сенсей, – она дополняет это несколько провокационным жестом: касается ладонью его груди и там же её и оставляет. – Мы с вами не состоим в отношениях.       – Я не могу уволиться прямо сейчас. Мне нужно довести выпускников и подготовить их к национальным экзаменам. Как только они всё сдадут, не будет надобности хранить наши отношения в тайне.        – Отношения? Я не могу встречаться с вами, зная, что вы и есть тот самый Raven. Как я… буду смотреть вам в глаза?       – Так же, как и сейчас.        – Вы не понимаете масштаб проблемы. Комментарии, подписка, донаты и участие в розыгрышах – это всё цветочки по сравнению с тем, что… – Сакура вовремя прикусывает язык и закрывает глаза, не в силах смотреть на него.       – Возможно, вы имеете в виду это?       Под «этим» следуют говорящие сами за себя прикосновения. Не стоило надевать сегодня юбку. Определенно не стоило. Горячая ладонь сжимает ягодицу. Вынуждает выгнуться. Уткнуться носом в его шею и в отместку сжать уже в своих пальцах его рубашку. Почему он ведет себя так, будто знает: она и слова против не скажет? Может, потому что так и есть, Харуно?       – Прежде чем ответить на мой вопрос, хорошо подумайте, что сказать, – в реальности слышать Raven-а – непередаваемое ощущение, да еще и чувствовать, как его шепот щекочет ухо. – Когда вы смотрите и слушаете чужие стримы, не мои, вы тоже прикасаетесь к себе? Или так только со мной?        От такого вопроса вполне естественно, что ноги подкашиваются. И если бы не Учиха, она вполне могла бы распластаться на полу, и пришлось бы ей пораженно уставиться на кожаный ремень, а не на его лицо. Чего сейчас точно делать нельзя, так это провоцировать. Её «может быть» вряд ли получится спокойно принять. Он-то сразу избавил её от ненужных переживаний, признавшись, что сам на OnlyFans ничего не смотрит. Одна только мысль, что его мог бы возбуждать просмотр других стримов, приводит Сакуру в бешенство.        – Что же вы молчите, Сакура-сенсей?        – Я… – у неё все никак не получается собраться с мыслями, как и не хватает смелости признаться, что «только с ним». Нет, она не сможет произнести это вслух. За неё все скажет её телефон. Несмотря на неудобства, Сакура достает телефон из сумочки, снимает блокировку и нажимает на иконку OnlyFans. – В-вот мои подписки.        Судя по тому, как расслабляются его плечи и разжимаются пальцы, сжимающие её запястье, он остается доволен увиденным. В списке ведь всего один стример. Он.       – В таком случае, не вижу проблемы.        – А то, что мне стыдно – это… ничего, что ли?        – Привыкнете со временем.        Сакура так возмущена его беспристрастным тоном, что в очередной раз теряет дар речи. Его «привыкнете со временем» звучит так, будто у него большие планы по лишению её стыда и какого-либо смущения в его присутствии.         – Теперь можно считать, что мы в отношениях? – до чего же Учиха упрямый.       У Сакуры закончились возражения. Хотя нет, есть один момент, который нужно прояснить.        – Какими были ваши первоначальные намерения? Опасались, что я всем расскажу?       – Никто бы вам и не поверил, – вот это самоуверенность. Впрочем, в чем-то он прав. Без веских доказательств она не смогла бы убедить администрацию школы, что он и есть Raven. Ей пришлось бы раскрыть свою историю подписок, просмотров и покупок. Дело даже не дошло бы до проверки татуировки. – Как я и говорил, на вас сложно не обратить внимание. После того случая я стал пристальнее наблюдать за вами, а потом подумал, что вы могли бы принять мои недостатки. Сложно строить отношения с тем, кто не понимает твоих увлечений. Когда вы обмолвились, что считаете меня привлекательным, я понял, что у меня есть шанс. Упускать его я не намерен.        – То, что вы привлекательны – это общеизвестный факт, – смущенно возражает Сакура. – Ваши братья – хороший этому пример. Гены у вас всех сильные.        – Согласен. На фоне моих братьев я значительно проигрываю. Та фотография – этому подтверждение. Я на ней вышел плохо, но другой у меня не нашлось во время розыгрыша, – его саморефлексии можно было бы позавидовать, если бы Сакура не была категорически с ним не согласна.        – Меня всё устраивает в этом фото, – и чтобы как-то приободрить, Сакура добавляет: – Когда мне кто-то нравится, а вы мне нравитесь, все другие мужчины в моих глазах – ничто иное как кальмары. Не советую вам искать кальмаров в интернете. Зрелище не из приятных. Я хоть и учитель биологии, не все живые организмы приятны для меня на вид, как думают некоторые ученики.        – Мне нравятся некоторые морские животные, – а это, видимо, вернулся Учиха-сенсей, занял место Raven-а. Именно так Сакура объясняет перемену в нём. – Акулы, например. Медузы. Или скаты.        Сакура не хочет даже подавлять свой смех. До чего же очаровательно то, как он с серьезным лицом пытается вспомнить названия обитателей океана. При этом все перечисленные организмы довольно-таки опасны. Акулы смертельны. Скаты и медузы по-своему ядовиты.         – Вижу, вам весело.        – Очень, – она широко и даже слишком уж счастливо улыбается. – И можно на «ты». Итачи.        Когда-нибудь он перестанет подавлять свою смущенную улыбку. Для этого нужно время. И Сакура готова подождать. Раз уж он готов перейти в другую школу ради неё. 

***

      Сакура покорно садится на колени и делает самый виноватый вид, на который вообще способна. Ино нависает над ней остроконечной скалой. Темари лежит на диване с журналом в руках, нашла на тумбочке в прихожей Ино, а Тен-тен в любой момент готова спасти Сакуру от разъяренной Яманака.        Как бы так отшлифовать все подробности, чтобы не выдать лишнего? Сакура не собирается выдавать секрет Итачи. И рассказывать о том, чем закончился пятничный вечер – тоже. Потому что неинтересно. Ну поднялся он к ней в квартиру. Не первый раз же. Ну склонился он перед ней на колени. Исключительно из добрых побуждений. Да, им пришлось задержаться в коридоре, а Сакуре – зажимать рот ладонью, чтобы соседи не услышали. И да, он провел большим пальцем по своей нижней губе, стирая следы. Смотрел на неё снизу вверх таким взглядом, что ноги подгибались. И не только ноги. Ну позволил Итачи провести языком по его татуировке. Должна же была она убедиться окончательно в том, что он и есть Raven. Что тут такого?        – И что, вы уже целовались? – в лоб спрашивает Ино.        – Нет еще, – Сакура отвечает честно.        – Почему?        – Не знаю, забыли, наверное.        Темари издает смешок и перелистывает страницу журнала.        Что Сакура точно не забыла, так это удобно устроиться на его коленях, чтобы было проще любоваться его лицом. А потом как-то все закрутилось – и уже Итачи было вполне комфортно в неспешном ритме покрывать поцелуями её шею, открытые плечи и ключицы.       – Ладно, я уж думала, вы переспали еще до того, как я познакомилась с Шисуи.        Что-то ей подсказывает, выпытывает Ино не ради себя, а чтобы поделиться информацией со своим новым ухажером.        – Нет, мы пока узнаем друг друга лучше.       – А он знает про твоего, как его там? – интересуется Темари.        – Raven, – подсказывает Тен-тен.       – Мы всё обсудили, и он сказал, что если это делает меня счастливой, то он не против.        – Какой понимающий, – хмыкает Темари.        – Мы друг друга поддерживаем.       Подругам не обязательно знать то, как, оказывается, заводит Итачи мысль о том, что Сакура не просто смотрит и слушает его трансляции. Сакура ему не верит, поэтому обещает и себе и ему, что на следующей трансляции, когда она придет к нему в гости, обязательно проверит, так ли это. И если он не врет, она обязательно ему поможет. Правда, тогда снова не удастся поцеловаться. Рот, скорее всего, будет занят другим.        – Да он просто дрочит, представляя, как ты слушаешь всякие извращения, – а Темари-то зрит в корень.         – Можно, пожалуйста, не выражаться так в адрес учителя японской литературы.       – Харуно, ты сама-то понимаешь, что говоришь? – Темари вопросительно изгибает одну бровь. Этот жест получается у неё просто отменно. – Ты из нас всех самая что ни на есть извращенка. И тоже учитель.        – Но вы же все равно меня любите, да?        – Не сегодня. И не в тот вечер, – шипит Яманака.        – Что ты будешь делать с Суйрен-сенсей? – Тен-тен всегда спрашивает о том, что действительно имеет значение.        – До января следующего года придется терпеть её. Итачи на неё особо не обращает внимания. Он даже не знал, как её зовут, пока я ему не сказала.        – А он милый, – отмечает Тен-тен, радуясь за подругу. – Не каждый будет готов уволиться с работы ради отношений.        – Шисуи говорит, что он в семье – белая ворона, – Ино перестала сердиться, раз делится сплетнями. Она даже жестом разрешает Сакуре подняться на ноги и кивает в сторону чашки с нарезанным ломтиками арбуза и дыни. Это точно перемирие. – Отец его ненавидит. Наверное, из-за того что Итачи-сан отказался от высокой должности и работает обычным учителем. Кстати, Тен-тен, как тебе хоккеист?       Сакура тянется к чашке с арбузами. Наконец, можно вытянуть ноги и не бояться возможных судорог. Тен-тен же пожимает плечами.        – Когда мы были в баре, я проверяла официальную страничку его хоккейного клуба, – скучающим тоном начинает Темари. – И есть там один знакомый хоккеист. По фамилии Хьюга. Так вот, я твой сертификат, Тен-тен, подарила блондину. Сказала, чтобы пришел в бар вместе со своей командой. Обещал заглянуть на следующие выходные.        В этом вся Темари. Разрабатывает стратегии. Нарабатывает связи. И всегда знает, когда надо действовать.        – Я тебя обожаю! – Тен-тен набрасывается на подругу с объятиями.        –  Стикеры с обнимашками в групповой чат присылай, не надо тут ко мне лезть, – бурчит Темари.        – Не надо, говоришь? – Ино следующая, кто атакует.        – Отвалите от меня! – Темари спихивает с дивана подруг. – Харуно, хватит ржать.        Сакура поспешно надкусывает арбуз и, честно говоря, думает не о хоккеистах и свалившихся с дивана подругах, а о том, что нельзя недооценивать силу визуализации. Права была Ино. В жизнь Сакуры пришел никто иной, как сам Raven.