Доля писателя

«Хорошие истории пишутся в прямом смысле слова. Они существуют изначально. Их остаётся только открыть».

      Для Варрика Тетраса травить байки было так же жизненно необходимо, как для других — дышать. Его суть – рассказы, враньё и шутки. Убери любой из трёх компонентов и это будет уже кто угодно другой, только не он.       Гном глядел на огонь в камине, задумчиво постукивая пером по столешнице. Решая, чью повесть изложить следующей. Нет в мире ничего лучше хорошей истории. А ещё лучше, когда этих историй несколько. У него полно идей разной степени законченности, которые ждут своей очереди. Его персонажи – те, чьи судьбы уже были подведены к своему финалу и те, кому ещё только предстоит обрести имя, твердили наперебой в его голове, перекрикивая друг друга, споря и требуя. Такова уж доля писателя. Действующими лицами его рассказов становились герои вымышленные и не очень – порой занятно смотреть, как люди ищут знакомые черты на страницах. Варрик придумывал для них подходящие декорации, расставлял в нужном порядке и вёл их за руку. Однако порой они бунтовали и вопреки автору шли куда вздумается. История – она такая. Движет сама себя, а тебе только и остаётся, что бежать за ней следом.       Те, кто явно не знаком с понятием художественного преувеличения, иногда попрекали его за небылицы. Он мог понять любые претензии, кроме этих. Люди постоянно говорят друг другу неправду, иногда с куда худшими последствиями. Плут, вор, краснобай, – пусть, он был хорош в этом и в своих обманах никогда не халтурил. Врать легко, а вот врать интересно и складно – задачка уже посложнее. Это и не ложь даже – просто небольшая хитрость, чтобы сделать рассказ интереснее, а читателя немного счастливее. Варрик щедро и не скупясь сыпал вымысел на страницы, сочиняя одну басню за другой, наряжая их в красивые перья вранья. Как птиц выпускал в мир свои выдумки, а что случится с ними дальше решать будет публика. Тетрас не искал себе ни славы, ни денег – ему просто нравилось то, что он делает. А если это понравится кому-то ещё, то вообще замечательно.       За любимым занятием время пробегало незаметно, и не успевал он оглянуться, как вместо дня на дворе стояла глубокая ночь, и приходилось тащиться в постель. Но даже тогда слова не оставляли его. Он, полусонный, часто подрывался с кровати, зажигая свечу и шаря по столу в поисках чернил и бумаги. Нужно записать. Пока не забыл. Варрик столько раз перечитывал свои тексты, думая, как их можно улучшить, вспоминая отрывки перед сном как иные – Песнь Света, что ему стало казаться, будто он уже видел всё это, уже читал. Но вряд ли. Зачем брать чужое, когда так много своего?       Не сомневаться, не думать. Просто писать, даже если никто не прочтёт.       Многое действительно осталось ненапечатанным – кое-что из этого слишком личное. Были у него и черновики, заметки, беспорядочные обрывки и записи, что никак не хотели ложиться ни в один из готовых рассказов. Тогда он просто придумывал для них новые. Ещё одна история, всего одна.       А за ней всегда следовала другая. И следующая, и следующая, и так по кругу. Он клепал их как горячие пирожки иногда боясь, что от этого они станут посредственными. В любом случае вряд ли будет хуже, чем «Трудная жизнь в Верхнем городе II». Гном фыркнул. В отличие от этого бездарного писаки он знает, когда вовремя остановиться. И не крадёт чьи-то тексты.       Бывали и дни, когда слова молчали. Или не пишется совсем, или пишется, но не то, или то, но не так. Тогда Тетрас предпочитал и вовсе не браться за перо. Лучше так, чем силой выдавливать из себя предложения. Но случалось подобное редко. Слова толкались в его голове, перебивая друг друга, наслаиваясь и соединяясь. Они цеплялись за плечи, звали его по имени, желая, чтоб он услышал. Варрик не ловил их за чернильные хвосты, силком вытягивая на бумагу – они всегда шли к нему сами, непрерывным потоком красочных описаний и причудливых метафор выплёскиваясь на чистые листы, только успевай записывать.       Он поведал миру о злоключениях одного своего друга и сейчас повествовал о жизни другого. Он брал события из рук судьбы, превращая их в чёрные витиеватые буквы на хрустящих жёлто-белых листах.       Пока слова жили в памяти, пока не осели в душе мёртвым грузом, Варрик будет писать.       Эту историю он должен рассказать до конца.