Когда огонь догорит...

Клюос зашёл в таверну под приятный перезвон колокольчиков. Сай ему приветственно махнула рукой, по привычке протирая бокалы и тарелки от невидимой пыли. Затем улыбнулась и спросила: —Приветствую, чего желает Ваша смертная душа? Последние два слова резанули по ушам и прозвучали эхом. Клюос усмехнулся и сказал: —Завтрака и душевного разговора. Илори приходила? Скелет фыркнула и состроила обидчивое лицо: —Нет, что она, что ты постоянно опаздываете на открытие моей таверны. — Девушка заглянула в кастрюлю на плите, где что-то варилось, потом сказала уже обычным тоном: — Каша скоро будет готова. —Угу. — Клюос по своему обычаю лег головой на стойку, окончательно просыпаясь только в таверне. Полуспящий мозг зацепился и не отпускал обращение Сайлес к нему. "Смертная душа". А ведь он действительно самый... Самый молодой в своей компании. Однако прожил уже треть, если не половину своей жизни. В то время как у Сайлес времени бесконечное количество, а Илори будет жить ещё несколько столетий, Клюос доживёт максимум до шестидесяти дождей, и то это в лучшем случае. Гораздо чаще фениксы умирали в возрасте примерно пятидесяти. Интересно, как они будут потом? Как Илори и Сай переживут его смерть? Найдут ли кого-то вместо него или продолжат собираться по утрам уже вдвоем с горечью на дне бокала? Об этом не хотелось думать. Однако мысли все лезли. —А ведь я скоро умру. — Тихий голос напугал не только Сай, но и самого Клюоса. Он не должен был этого говорить! Однако сказал... Сай подошла и встала прямо над лежащим, словно ничего и не случилось, фениксом. Некоторое время она понависала угрожающе, потом сказала голосом, в котором ему показался звон стали на морозе: —Лапа, посмотри на меня. Клюосу ничего не осталось кроме как подняться и выполнить просьбу. Сай стала внимательно сверлить взглядом глаза, словно влезая в душу парня, заставляя табун мурашек пробежаться по коже. Тело внезапно ослабело и затекло. Затем скелет моргнула, и наваждение спало. Опять Сай со своими заклинаниями! —Да как ты... — Начал было повышенным тоном феникс, однако Сай его прервала тихим: —Завтрак готов, приятного аппетита. — После чего добавила, уже не открывая рта, словно случайно забыла, что ее мысли обращаются в иллюзию: — попробуй только сдохнуть раньше времени. —Я это слышу. — Клюос поджал крылья и насупился, глядя из подлобья. —Отлично. — Сай поставила тарелку перед изобретателем, потом положила рядом ложку и поставила чайник кипятиться. Феникс начал завтракать, чуть не обжегшись только сваренной кашей. Скелет села напротив, сложила руки и сказала: —Как человек, переступивший эту черту, хочу сказать пару слов. — Она вздохнула, собирая мысли и готовясь к откровениям: — Хотя вы и быстро умираете, вы ярко горите. Нет, не так. — Она приложила руку ко лбу, потом начала говорить: — Вы слишком яркие люди, чтобы вас просто забыть. Вряд ли тебе это поможет, но я тебя не забуду, как и Илори, уверенна. Я имею в виду, для своей короткой жизни вы успеваете завидно много. Пока долгожители откладывают самые важные дела, сомневаются и тратят время в никуда, у вас нет такой возможности. — Она улыбнулась. — Ты как пожар — сжигаешь все устои, не сомневаясь в своих мыслях. Все смертные такие. Это то, чего у меня не было никогда и больше не будет. — Девушка неловко усмехнулась и вернулась к протиранию стаканов. Да, она не смогла сделать ничего серьезного за свое время. Но ведь она может подтолкнуть к открытиям других, верно? Например, Клюоса. Закипел чайник, прервав медитацию девушки, она тут же налила чай другу и вернулась к посуде. Феникс благодарно кивнул и неловко спросил: —А тебе каково быть бессмертной? В глазах мертвеца промелькнули сильные эмоции, тут же сделав зрачки глубокими и бездонными. Однако буквально через долю секунды она ответила с пустым взглядом: —Размеренно и скучно. Ничего интересного. —Расценивать ли это мне как вызов? — Клюос хитро улыбается, возвращаясь в свое обычное приподнятое настроение. (Или он просто притворяется? Слишком резко он перешёл на другую тему.) — Например, ты все ещё мечтаешь о полете? Сай усмехнулась и кивнула. Клюос резко вскочил и сказал: —Тогда пошли полетаем. Ты гораздо легче, чем раньше, а мои крылья гораздо крепче. —Но таверна... — В прочем Сайлес уже не слушали, забыв и про горячий чай, и про незапертую дверь, и про дела, намеченные на сегодняшний день. Да, Клюосу хватит отвлечься на другие вещи. Например, на Сайлес. На то, как она словно возвращается на несколько дождей назад, в те беспечные дни, когда она могла сбежать из Общины и погулять с друзьями, особо ни о чем не заботясь. Ни о каких опасностях или делах тогда и речи не могло идти. Клюос тогда был всего лишь подмастерьем. А Илори уже была такой же, как и сейчас... Он посмотрел вперёд, вспоминая дорогу. Илори, наверное, их потеряет. А, и к черту! Он выскакивает на полянку, усеянную бело-розовыми помпонами клевера и ярко-красной земляникой среди зелёных листьев. —О. — С его губ срывается удивленный возглас. — Красиво. Сайлес внимательно следила за преувеличенно бодрыми движениями изобретателя. И внимательно слушала, что он чувствует. Однако там была глухая тишина — защита от чужого влияния. Ее можно будет пробить, если поймать чужой взгляд. Но феникс отводил глаза, зная, что Сай все увидит и поймет. Сегодня он уже один раз попался. Второй не прокатит. Он смотрел по сторонам, на облака, но только не на скелета. "Что ж, ты сам напросился, Клюос." — С этими мыслями Сай касается чужого крыла. Невесомо, буквально на секунду. И этого хватает. На нее смотрит пара удивленных серых глаз. Внутри ничего хорошего: словно мусор, который давно пора вынести, роятся мысли. Клюос же чувствует прикосновение не только к крыльям, но и к своим мыслям. И понимает, что проиграл. Страх уже замечен. А вроде так все красиво начиналось... Хотя неужели он надеялся ее обмануть? Сайлес неплохо разбирается в чужих мыслях и чувствах. Ему ли этого не знать? Сай, ложась на землю и приглашающе похлопав рядом, начинает: —Знаешь... С того конца реки смерти могу тебе сказать: у тебя есть второй шанс. — феникс присаживается рядом. — Однако, если ты сможешь действительно прекрасно прожить свою первую жизнь, то... —То я не захочу второго шанса. — Клюос кивнул. Чуть подумав, лег рядом, так же глядя вверх. — Я понимаю. Просто... Как это? —Не помню. — Сай прикрыла глаза. — Сначала адски больно, грустно, что прожила такую короткую жизнь, а потом... Потом я как будто уснула. Ни боли, ни холода, ни рая, ни ада. Пустота и тишина. — Голос ровный, тихий, словно шелест ветра. Гипнотический. — Не надо торопиться на тот свет. Даже если мы тебя вернём из мертвых. — Сай перекатывается на живот, берет за руки феникса и доверительно шепчет: — Сохрани огонь, Клюос. Тот огонь, что есть только у смертных. У тех, у кого мало времени. Сай некоторое время смотрит в глаза, видя, как тучи уходят из чужих серых очей — ещё чуть-чуть и загорится солнце, явится голубое небо, но... Но глаза остаются серыми, какими и были всегда. Она не знает, какого цвета они на самом деле. Тонкий налет мыслей, чувств и настроений мешал разглядеть это. Так же, как он искажал ароматы. Клюос рассеяно посмотрел в сторону, протянул руку до красной земляники рядом, сорвал себе, потом протянул ягоду скелету. Та улыбнулась, отрицательно мотнула головой и чуть печально сказала: —Я не чувствую вкусов, потому что нет языка. Вот еще, что такое быть мертвым. Вся жизнь теперь словно выстроена на лжи. Ты вроде как неживой, однако ты обманываешь сам себя, убеждая в том, что это неправда. — Сай протягивает ладонь вверх, к облакам. И смотрит на кости вместо привычной чуть пушистой ладони. И резко осознает, что мертва уже несколько дождей. Что этот скелет когда-то был ее телом. Когда-то он был обернут кожей, мышцами и мехом. У нее был милый облик: ушки, Хвост, кошачьи глаза... А сейчас она поняла, что этого не будет больше никогда. Первая волна осознания случилась ещё тогда, когда она только пришла в эту таверну... Или через несколько дней? Почему все дни сливаются в один, бесконечный? Почему она заметила эту монотонность только сейчас? Клюос и Илори единственные выбивались из этой серости. Своего рода глоток свежего воздуха в горьком дыму вечности. От мыслей отвлекает чужая рука, сначала протянувшаяся к костяной, а потом и поймавшая ее. Клюос молча смотрел на нее. Смотрел на кости запястья, на пясти и на такие тонкие фаланги, оканчивающиеся коготками. Потом спрашивает недоуменно: —Чего тебе так в ней не нравится? — Заметив вопросительный и непонимающим взгляд, поясняет: — Смотришь не то с отвращением, не то с ужасом. Рука как рука. Твоя же. —Знаешь, как я ее пыталась оттереть от сажи? — Сай на секунду сняла иллюзию, показывая обшарпанные и частично белые кости. — Будь это кожа, она была бы разодрана ко всем чертям. А ещё они стали хрупкими, — Скелет посмотрела на кончик хвоста. Один позвонок был надтреснут. — и нечувствительными к боли. Клюос протянул руку к трещине, но хвост качнулся в сторону, уходя от касания. Повисло молчание. Сай продолжала размышлять о вечном, мысли лениво перетекали, пока изобретатель внезапно не спросил: —Знаешь, что я думаю? —Что? —Если я умру, то не воскрешайте меня. Я не смогу отказаться от второго шанса, но жить такой... Скучной жизнью — невыносимо. Извини уж. Сай ничего не могла ответить. Хотя и хотелось отговорить, но... Она же сама его разубедила, верно? И все равно на душе от мысли о его смерти странно мутно. И грустно. Она лишь усмехнулась и сказала: —Как скажешь. Можно будет тебя вернуть как призрака? Чтобы попрощаться. Клюос вздохнул и привстал, перевернувшись и опершись на локти. Потом заглянул в две щелки гетерохромных глаз. На один из них свисала иллюзорная челка. А на дне глазниц читалась печаль со смирением. Но дно глубоко, а Сай хороший иллюзионист. Настолько, что Клюос даже не почувствовал подвоха. —Да. Сай улыбнулась, стараясь поменьше скалить клыки, и напомнила: —Кто-то обещал мне полетать... Клюос ответил тем же и протянул руку, вторую убрав за спину в жесте истинного джентльмена: —И я от своих обещаний не отказываюсь. Сай приняла предложение, положив свою костяную ладонь на чужую, теплую. В любом случае, это случится через долгие сорок лет. Это тысячи таких дней. Тысячи разговоров о новых изобретениях, теплых вечеров в компании этого невозможного изобретателя. Сай оказалась в чужих объятиях, за спиной раскрылись, взметнулись, резко опустились огненные крылья. И подарили невиданную ранее свободу и жажду жизни. Свободу невесомости и жестокий холод.