Это война, победитель — никто
Шансов выжить мало…
«Патрон» — ЛСП, 25/17
— «Возможно, наша с тобой тяга к свободе — это иллюзия» Непонятная пауза, постукивание пальцами по столику. «Отправить» За окном шел дождь. В кофейне было немного людей, Ника сидела у окна, и сегодня особенно приятно для себя оделась — в общем, все выходило крайне кинематографично. Не иначе, как меланхоличный рилс, клип о нашей жизни и вопиющая (только она и помогает не вопить) романтизация происходящего. Уже легко и прохладно дышалось, но не настолько, чтобы надевать что-то с начесом. Сентябрь прикидывался августом как мог и для того чтобы душиться тяжелыми духами было всё еще рано и даже как-то, неприлично. В кофейню вошла пара: на вид оба в старших классах или на первом курсе. У нее маленькая сумочка, у него ракетки для настольного тенниса в чехле. Больше ничего: карманы не оттянуты, в руках ни ноутбука, ни тетрадок. Тоже хочется быть беззаботными: не брать несколько видов салфеток, чистый пакет, поношенный пакет, на случай, если понадобиться что-то выкинуть, кошелек, паспорт, заколка, ключи от дома, которые занимают половину сумочки (независимого от того, какой у нее изначально размер). Парочка села за стол. Что-то тихо обсуждали про меню, подарок другу, планы на выходные. Обычные воркования, но шума вокруг было мало, поэтому прислушаться было легко. И юность (особенно красивая) всегда заманчива.***
— «Я подошел. Ты внутри?» Ника сидела у окна, лицом к двери. Поэтому она встрепенулась на мое движение у входа и мы сразу пересеклись глазами. Она была вся «взволнованная»: волосы у лица шли волной от влажности, и сама она переживала, найду ли я ее, раз мы договорились встретиться вдругом месте. — Привет. Одна тут отдыхаешь? — мне кажется ей нравиться этот глуповатый флирт, по крайней мере, сама она им переодически пользуется. Мы уже выходили, когда я заметил пару ребят: явно младше нас, совсем еще птенцы, и явно на свидании. Они спустились с крыльца раньше нас и уже прошли вперед. Взялись за руки. Как я скучаю по тому времени, где после первого поцелуя (а лучше до него) вы начинали встречаться и разу в комплекте получали и держание за ручку и много всего еще. А мы с ней? Нет, ну мы вроде за руки не держимся. А как вот это вообще происходит теперь? Ну когда у людей отношения, там то понятно. А у нас? Кто-то должен первый взять и посмотреть, что будет. А ей это вообще нужно? … А у нас вообще что?***
— Может, моя ставка проиграла? — Ты о чем? Мы сидели на бульваре. Дождь закончился какое-то время назад, и уже можно было присесть, но свежесть в воздухе пока не пропала. — Все эти люди, которые начали отношения в школе или на первых курсах института. Может они на самом деле правы, а все мои метания по самопознанию, обретению опыта и поиску «своего человека» это иллюзии и юношеский максимализм? Мысль об отношениях раз и на всю жизнь меня пугала. Ну, что твоя первая школьная любовь останется с тобой навсегда, и из всего многообразия людей «своим» для тебя будет человек, с которым вы попали в одну школу. И вот вы по обычной и простой, как три копейки, схеме дарите друг другу валентинки, потом танцуете на выпускном, ходите везде за ручку и вдвоем на все мероприятия. И даже не потому что вы так хотите: так принято. Так вот, может это на самом деле и есть хороший план? Надежный и понятный. — Не знаю. Но не думаю, что тут вообще есть какой-то «верный план». Каждый выбирает свой и потом уже ему с ним везет или нет. Он замолчал.***
— А ты бы так смогла? Мы вышли из метро и завернули в переулок. — Точно нет. И не потому, что где-то есть лучший вариант. Просто как-то пресно. Я хочу выбирать, то что происходит в моей жизни, а не принимать неизбежное. Мой выбор для судьбы, в конечном счете, как слону дробина, но хотя бы какую-то иллюзию я хочу иметь. Это всё риски, конечно. «Московский» стиль отношений тебя вообще дрессирует, как собачку. Подкрепляет избегающее поведение и эмоциональную закрытость. Но ничего! Кто не рискует, то не Пьер шампанское! — Кстати, что мы сегодня будем?***
Только-только занялся рассвет. Сквозь криво закрытые шторы не видно конкретно, но в комнату просачивается светло-серая дымка и ее внутреннее сияние. Рядом спишь ты. Не понимаю, как вечер, про который так много говорили, всё не могли найти время (потому что оба вечно заняты), мог так быстро закончиться. Скоро наступит настоящее утро, ты проснешься, мы оденемся, поговорим пару минут про завтрак, может — попьем чай. А потом разойдемся, оба не уверенные, встретимся ли мы еще. Не важно сколько таких вечеров-утр мы проживем, следующая встреча никогда не гарантирована и не точна. У судьбы есть слишком большое пространство для маневра по нашему расходу. И нельзя предсказать, какой раз и будет «самым последним». Но сейчас всё тихо. Ты олицетворяешь мир и спокойствие и лежишь — как лучшая реплика греческой статуи. Вот так просто. Даже ближе, чем расстояние вытянутой руки. На расстоянии вздоха… Не крутишь в голове тот поток мыслей, который есть у меня. … На расстоянии разговора. Прикосновения. У меня есть полный карт-бланш на всё происходящее в этой постели, но не могу себе позволить обнять тебя утром. Нет уж. Это уже будет похоже на что-то настоящее. А мы так не договаривались. Хотя по правде мы вообще никак не договаривались: очень красноречиво молчим обо всём, кроме даты следующей встречи. Я могу поцеловать тебя в нос и спокойно уснуть дальше. Но это в какой-то другой вселенной, в этой же я не могу до тебя дотянуться и тревожно прячусь в сон.