Пепел

Напомнив старшему сыну, чтобы они с братьями слушались во всем Фидан и Эсму, вовремя сделали все свои уроки и не устраивали разгром в гостиной (есть у них такая привычка — раскидать во всей комнате диванные подушки, игрушки, опрокинуть мебель, отчего комната выглядит так, будто произошел бандитский налет), Азизе хотела было уже положить трубку, но тут Мехмет перебил ее: — Мам, а ты скоро? — К ужину постараюсь приехать, дорогой, не скучайте там! — улыбнувшись, произнесла она. — Ладно, — вздохнул Мехмет, — но все же ты не задерживайся… Да отстань ты! — воскликнул он, после чего в трубке послышалась возня. — Что там у вас? — насторожилась Азизе. — Мама, мамочка! — раздался следом голос Али. — Я тебя люблю сильнее всех! — Да уйди ты уже, не хватай, дай сюда! Мама! — закричал Ахмет, которому, судя по всему, удалось вырвать трубку из рук братьев. — Приезжай скорее, мы готовим тебе сюрприз! — Я надеюсь, приятный, — хмыкнула Азизе. — Самое главное — не забудьте потом убрать за собой, — напомнила она, — и не разнесите дом по кирпичу! Целую, милый! — И я! — проговорил Ахмет. — Ну и эти двое — тоже. До вечера, мам! Азизе еще раз усмехнулась и положила трубку. В прошлый раз сыновья уговорили Эсму свозить их на базар и купили Азизе букет белых роз в подарок. Она чуть не прослезилась, когда Али вручил ей цветы со словами: «Это для нашей мамули, чтобы она не грустила и не уставала!» Интересно, что на этот раз? Судя по тому, что успела ей шепнуть по секрету Эсма, новый сюрприз будет кулинарным. Наверное, мальчишки уговорили Фидан, чтобы та разрешила им помочь ей приготовить нечто очень вкусное. Что ж, пускай, подумала она, по крайней мере, заняты делом. В который раз она убедилась, что приняла правильное решение, уехав из Карса. Да, тяжело было оставлять дом, но детям, да и ей самой тоже просто необходимо было сменить обстановку, начать все с самого начала. Опять… Двенадцать лет тому назад она точно так же пыталась начать с нуля, даже имя взяла новое, отказавшись тем самым раз и навсегда от прошлой жизни. Вот только о боли и предательстве Азизе забыть не могла. И по сей день не забыла и не простила. Как и отчего начался тогда пожар, Азизе не знала. Она помнила только как тормошила Насуха, кричала, что все вокруг уже в дыму, им надо выбираться, но прежде — спасти их маленького сына. — Беги на улицу, Айше! Я сам вынесу Хазара… Скорее! — прокричал он и подтолкнул ее к выходу. — Я не уйду, Насух! — воскликнула она. — Без тебя и без сына я никуда не пойду! — Айше, торпись! — отозвался он, даже не обернувшись. — Стой, Насух, стой! — изо всех сил закричала она и бросилась за ним. В следующее мгновение перед ней будто разверзся ад и сверху пролилась огненная лава. Очнулась Айше уже в больнице. Врач что-то говорил ей про ожоги, про длительное лечение, но она хотела знать только одно: где ее малыш, и что случилось с Насухом. Через пару дней явилась Гюль Шадоглу — мать Насуха — и сказала, что Насух и маленький Хазар погибли. Она не обвиняла напрямую, но по намекам Айше поняла, что Гюль во всем винит именно ее. Конечно, кто она, в сущности, такая?.. Всего лишь бедная крестьянка, у которой нет за душой ровным счетом ничего, и потому ей даже мечтать не следовало о союзе с единственным наследником уважаемой фамилии. Но Айше безумно любила Насуха, а он, как сам же уверял, любил ее. Она мечтала, что однажды Насух заберет ее, они уедут далеко-далеко и начнут новую жизнь. Там, казалось, ей, никто не станет попрекать ее «неблагородным происхождением». И вот — все рухнуло! Ей хотелось умереть, чтобы воссоединиться с сыном и с возлюбленным, и только младшая сестра Ханифе, единственный оставшийся у нее близкий человек, удержал ее от рокового шага. Айше попросту не могла оставить девочку круглой сиротой… Когда ожоги более-менее зажили, и Айше выписали из больницы, они с Ханифе уехали в Карс. Она устроилась на работу в дом Асланбеев: помогала кухарке, убиралась в комнатах, стирала и гладила белье. Старый хозяин, Хамит Ага, был очень болен и почти не вставал с постели, буквально через месяц после прихода в дом Азизе он умер, и домой вернулся его сын, который долгое время жил в Стамбуле. Нихат потом признался, что с первого взгляда влюбился в Айше «сразу и наповал». Точнее будет сказать — в Азизе, потому что Айше сменила имя, перебравшись в Карс. Нихат бей ухаживал за ней как и полагается: дарил цветы, приглашал в кафе, угощал сладостями… Он уверял, что сможет сделать ее счастливой, пусть только Азизе ответит на его чувства. Она поначалу колебалась, но в один прекрасный день ей на глаза попалась старая газета, и с первой страницы на нее смотрел… Насух Шадоглу под руку с незнакомой девушкой в элегантном вечернем платье. «Семья Шадоглу ожидает пополнения! Жена господина Насуха, Назлы ханым…» — дальше Азизе не дочитала. Она порвала газету в клочья и разрыдалась. Получается, Насух остался жив, но попросту не пожелал увидеться с Айше, объясниться с ней! Трусливо сбежал, бросил одну, даже о сыне не вспомнил, ни слезинки не уронил! Он тут же взял в жены другую, и у них родился ребенок. А может быть… он жил с этой Назлы одновременно с Айше?.. Чуть позже Азизе узнала, что сына от Назлы Насух назвал Хазаром, точно так же, как их несчастного погибшего малыша. Такого вероломства она ни за что не простит, даже если проживет еще хоть тысячу лет! Азизе приняла предложение Нихата, поклялась стать ему верной и преданной женой, и изо всех сил старалась выполнить данную себе клятву. Конечно, Нихат был довольно сложным человеком, и между ними всякое случалось, но все же, несмотря ни на что, Азизе была ему благодарна за то, что протянул руку в столь трудный момент ее жизни, и конечно же за сыновей. Именно они излечили ее раненое сердце, вновь наполнили жизнь красками. Казалось, жизнь более-менее наладилась, но судьба, судя по всему, решила, что достаточно с Азизе счастья. Год назад они с Нихатом возвращались с делового ужина, муж собирался заключить новый контракт, и вроде бы все шло хорошо, но Нихат вдруг ни с того ни с сего грубо заявил своему деловому партнеру, что вряд ли из этой сделки получится что-то путное. Азизе опешила, попыталась было, что называется сгладить острые углы, но Нихат стоял на своем. Оказалось, что он попросту приревновал ее совершенно к незнакомому ей человеку. Большей глупости и вообразить трудно! По дороге домой они без конца ссорились, кричали друг на друга, припоминая все старые обиды, и вдруг… Муж не справился с управлением, машину занесло, и она врезалась в ограждение. Потом, когда Азизе пришла в себя, ей сказали, что Нихат умер на месте, а она, к счастью, отделалась лишь переломами и сотрясением мозга. Дети тяжело переживали смерть отца, они любили его, да и Нихат был к ним невероятно привязан. Поэтому-то Азизе и решила перебраться в Мидьят, где у мужа был дом, который некогда принадлежал еще его деду. По завещанию Азизе получила все принадлежавшее ему имущество, а кроме того — право распоряжаться имуществом сыновей до их совершеннолетия. Азизе пришлось заниматься всеми делами мужа одной, и это было, скажем прямо, нелегко. Но что еще оставалось, ведь ей нужно поставить на ноги детей… Когда один из деловых партнеров предложил ей заключить контракт на поставку оборудования с фирмой Шадоглу, Азизе опешила. Ей не хотелось встречаться с Насухом, но потом она решила — пускай. Правда, для начала она, разузнав, как идут дела в его компании, сумела перехватить и сорвать им несколько важных сделок, в результате чего Насух вынужден был даже залезть в долги. Таким образом новое сотрудничество по сути являлось для него чуть ли не кабалой, потому как ему необходимо в скором времени покрыть убытки. Так ему и надо! — усмехнулась про себя Азизе. — Да, я слушаю! — ответила она на звонок своего секретаря. — Азизе ханым, — отозвалась секретарша Севеляй, — господин Насух Шадоглу прибыл, вы просили сообщить. — Спасибо, Севеляй, — чуть дрогнувшим голосом произнесла Азизе. — Пропусти его. Пусть войдет! — Да, ханым! — О, Аллах, помоги мне! — прошептала Азизе. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и мысленно сосчитала до десяти, пытаясь унять часто забившееся сердце.

***

Просто неслыханно! Насух был вне себя от раздражения: мало того, что эта… с позволения сказать женщина чуть было до разорения его не довела, так теперь еще и унижает, заставляет топтаться на пороге, будто он нищий какой, милостыню пришел просить. Ну, ничего, сейчас он ей все выскажет, мало ей точно не покажется! В последнее время у него вообще все, как говорится, из рук валится. Дома одни проблемы: Назлы без конца пилит его, что он не уделяет ей внимания, забросил домашние дела, ему наплевать на собственных детей… Словом, все как всегда! Только покойная мать (да примет Аллах ее в раю) умела усмирить Назлы, заставить ее замолчать и не нести чушь! Но, к несчастью, мама умерла три года тому назад, а Назлы, став хозяйкой дома, как говорится, расправила крылышки. Лучше бы за Джиханом следила, мальчишка совсем от рук отбился: грубит, прогуливает школу, без конца дерется с одноклассниками. Насух уже и по-хорошему с ним говорил, и ругал, и даже порол, — ничего не помогает! Будто это и не его сын вовсе, в кого только уродился таким несносным хулиганом?.. Вот Хазар совсем другой. Пожалуй, он — единственная отрада жизни Насуха, потому что, глядя на старшего сына, он неизменно вспоминает его родную мать. Свою Айше. Прошло уже двенадцать лет с того страшного дня, но Насух так и не смог смириться с гибелью своей любимой. Да что там — ему до конца дней так не удастся искупить свои грехи, вымолить у возлюбленной прощение. Он должен был не слушать мать, которая твердила, что ни за что не даст благословения на брак с «простой девчонкой без роду, без племени». Нужно было забрать Айше с ребенком и уехать, пожениться и жить своим домом. Но Насух хотел мира в семье, все надеялся помирить свою мать и любимую женщину… Когда начался пожар, Насух думал только о том, чтобы спасти Айше и Хазара. Он велел Айше выбираться из дома, а сам кинулся в детскую за сыном. Айше кричала и хватала его за руки, повторяя, что ни за что не бросит ни его, ни маленького Хазара. Насух уже не слушал, он побежал вперед по коридору, добрался до детской, схватил плачущего сына, а потом с ужасом понял, что выход перерезан, все уже было в огне, где-то рухнула балка, раздался крик… Насух разбил окно, и они с сыном выбрались на террасу. Там силы покинули его, он лишился чувств, а очнулся уже в доме Назыма Аги, соседа по имению. Бледная, как бумага, мать сидела рядом и держала на руках Хазара. Она сообщила, что Насух наглотался дыма, но в целом с ним и с ребенком все хорошо. Он сразу понял, что мать чего-то недоговаривает… Айше, как оказалось, бросилась за ним, но тут как раз рухнула горящая балка, и… — Бедняжку не спасли! — мать украдкой вытерла слезы. — Ах, Насух, ты не представляешь, как мне жаль… Да, мы с Айше не ладили, но… Насух уже не слушал, ведь отныне ничего уже не имело смысла. Айше умерла… Умерла в муках. И самое ужасное — по его вине! Вся дальнейшая жизнь была для Насуха тяжелым сном, и только один лучик света освещал тот беспросветный мрак — Хазар. Единственная память о его незабвенной Айше. — Насух Ага, — улыбнулась ему секретарша Азизе Асланбей, — ханым ждет вас. Прошу! Что ж, настал час! — подумал он про себя. Наконец-то он встретится с этой несносной Азизе Асланбей, которая в последняя время только и занята тем, что строит всяческие козни, дабы подставить Насуха и обобрать его до нитки. Если уж взялась заниматься бизнесом (хотя по уму это вовсе не женское дело), то следует вести себя порядочно. Ничего, сейчас он поучит ее манерам! — Благодарю! — буркнул он, даже не взглянув на секретаршу. Плотно сжав губы и сурово сдвинув брови, Насух перешагнул порог кабинета Азизе Асланбей. — Я пришел только затем, чтобы… — начал было он и тут же осекся. — Ну, здравствуй… Насух Шадоглу! — произнесла Азизе и встала из-за стола. Точно завороженный Насух смотрел и не мог поверить своим глазам: ведь этого же не может быть! Неужели… Ему стало нечем дышать: — Айше… это… ты? — хрипло проговорил он, ослабив узел галстука. В следующий же миг у него все поплыло перед глазами, потому что губы Азизе Асланбей дрогнули, и она улыбнулась такой родной и знакомой улыбкой. Той самой, что снилась ему ночами в течение двенадцати лет, и которую он уже не надеялся увидеть воочию.