Ее небо под твоими ногами

Глава 1. Ноябрь

      Абраксас              Он уже собирался возвращаться в подземелья с обхода, как произошло нечто странное — за поворотом послышался шум. Словно кто-то бежал, тяжело при этом дыша.              Абраксас вздернул брови и остановился. Неторопливо выудил волшебную палочку из специального кожаного манжета на запястье и уже представил, как засветит в лоб нарушителю какое-нибудь не слишком приятное заклинание. Он не выбрал, какое. В импровизации есть определенная прелесть.              Раз. Два. Три.              На него вылетело нечто маленькое, огненно-рыжее и явно злое, судя по силе, с которой оно впечаталось в Малфоя, едва не сбив его с ног.       Сдавленно охнув, он чуть не выронил палочку. Схватил это «нечто» за худенькие плечи и отлепил от себя на расстояние вытянутой руки.              Девчонка!              Измазанная в саже или пыли — в полумраке не разобрать — в порванной одежде, совершенно не похожей на школьную форму. Длинные прямые волосы местами спутаны, яркие карие глаза отливали золотом.              «Гриффиндорка» — промчалось в мыслях, прежде чем он успел вообще что-либо подумать.              — Ты кто такая? — пораженно воскликнул Абраксас. — Я не помню тебя среди студентов пятых-шестых курсов!              Почему-то определить ее на седьмой язык не поворачивался. Она едва доставала макушкой до его плеча и в целом выглядела не старше шестнадцати. Описав девчонку взглядом с головы до ног, вновь посмотрел в лицо и добавил:              — Мерлиновы подштанники, и почему ты такая грязная?              Врожденная брезгливость сыграла с ним злую шутку. Пальцы разжались, отпуская нарушительницу спокойствия, и в тот же миг она врезала ему по лицу! Маленький крепкий кулак впечатался точнехонько в левую скулу. Будь рыжая бестия чуточку повыше, распрощался бы Малфой с глазом. Он вскинул палочку.              — Совсем ошалела?!              Но девица уже мчала прочь, сверкая пятками.              — Петрификус Тоталус!       Красный луч ударил ее в спину. Тело тут же вытянулось по струнке и застыло, окаменев. Пошатнувшись, девушка начала заваливаться назад, словно побежденная шахматная фигура.       Абраксас мог поддержать ее, но скула нещадно саднила, так что он с удовольствием проследил, как девица грохнется на пол. Затем приблизился, останавливаясь у ее сведенных вместе ног, и осмотрел еще раз, более внимательно.       Грязно-синие штаны обтягивали стройные бедра, далекая от норм приличий майка была разорвана на животе и демонстрировала молочно-белую кожу, накинутый сверху джемпер лишился где-то половины пуговиц.       Малфой присел на одно колено, протянул руку и откинул с чумазого лица прядь огненных волос. Девушка была красивой. И даже грязь не могла скрыть эту красоту. Яркую, вызывающую, совершенно не аристократичную. А глаза...              Мерлин, если б это было возможно, ее глаза уже прожгли бы в нем сквозные отверстия!       И ни малейшего намека, кто она такая.       Что ж, тут явно внештатная ситуация и требовалась помощь декана. Поднявшись, Абраксас вызвал патронуса. Белый конь махнул серебристой гривой, фыркнул и цокнул копытами, останавливаясь рядом с волшебником.       — Профессор Слизнорт, у нас проблемы. Вы нужны на втором этаже северного крыла. Срочно.       Отпустив патронуса доставить послание, Абраксас вернулся к незнакомке, вновь приседая перед ней. В ее глазах стояли слезы. Он нахмурился.       — Если я сниму проклятие, ты не будешь драться? Не очень приятно, знаешь ли, получать по лицу ни за что.       Конечно же она ничего не ответила.       — Абраксас! — разрезал вдруг тишину голос Саманты. Торопливые шаги стремительно приближались. — Это что, ученик?! Ты с ума сошел! Колдовать в коридорах Хогвартса...       — Запрещено, — закончил он за нее, поднимая голову. — Но играть в догонялки мне совсем уж не солидно, дорогая.       Высокая блондинка остановилась рядом и подбоченилась. Затем взглянула на рыжую, резко меняясь в лице.       — О, Мерлин! Ты что с ней вообще делал? Фините Инкантантем! — Саманта склонилась над застонавшей девчонкой, — Бедняжка, что с тобой случилось? Давай я помогу.       Абраксас отошел в сторону и прислонился к стене, наблюдая за происходящим. Рыжая повернулась на бок и с трудом поднялась на четвереньки. Вся прыть и сила, с которой она от него убегала, испарились в неизвестном направлении.       Сердобольная Перкс кудахтала над ней, как курица-наседка.       — У тебя что-нибудь болит?.. Ну конечно же болит, выглядишь просто ужасно!       — Не спросишь, что болит у меня? — вставил Абраксас, лениво растягивая слова. — Эта леди мне, между прочим, врезала.       — Полагаю, у нее были веские причины...       — Удивительно, но нет.       Перкс удостоила его мимолетным взглядом, и снова сосредоточилась на девчонке.       — С какого ты факультета?       — Гриффиндор, — слабо проговорила девушка, впервые подавая голос.       Малфой хмыкнул. Ну надо же, угадал.       — А как тебя зовут? — продолжала допрос Саманта.       — Джинни...       — Хорошо, Джинни, — напарница растерянно оглянулась на него. — А с какого ты курса? Я тебя не помню.       Разговор прервал декан, появившись в коридоре словно из ниоткуда. Недолго думая, он потащил девчонку к Диппету, наказав дежурным продолжать обход. Решать проблемы самостоятельно Гораций Слизнорт не очень-то любил.              — Я так ничего и не поняла... — вздохнула Саманта, глядя декану в след. — А ты, Абраксас? Ты ее знаешь?       Слизнорт обернулся, будто почувствовав ее взгляд.       — А в прочем, пойдемте со мной, мисс Перкс. Возможно, понадобится ваша помощь. Мистер Малфой справится тут и один.       Джинни       Когда Черный отряд вышел на ее след, Джинни пришлось три дня прятаться в лесу Дин. Она постоянно передвигалась, но в то же время не использовала трансгрессию. Эти чары выходили не очень хорошо. Ей не удалось изучить их как положено в Хогвартсе и максимум, на который она была способна — прыгнуть на несколько десятков метров в пределах поля видимости.       Спасаясь бегством от приспешников Волдеморта она и подумать не могла о том, что ждет впереди.       Они нашли ее.       И готовы были поймать.       Джинни бросилась прочь, попыталась перепрыгнуть овраг, но не рассчитала силы и упала, сломав палочку. За спиной полыхнуло зарево проклятья. Колдун промахнулся, попав в ствол дерева совсем рядом с ней. Треск древесины, улюлюканье преследователей, шум в ушах...       Она скатилась на дно оврага, ударилась головой и отключилась. Всего на мгновение, но как-то так вышло, что очнулась Джинни не в лесу, а в коридоре Хогвартса.       Испугалась, что ее притащили сюда Псы, ведь замок стал базой Волдеморта. Но почему тогда она не в клетке? Почему все еще жива?       Хотя, на второй вопрос ответ у нее был. Чокнутый змеемордый маньяк приказал не убивать невесту покойного Гарри Поттера. Она была нужна ему как трофей. Как игрушка, с которой он сам решит, что делать.       Ведь Джинни приближена к Золотому Трио как никто другой.       Подруга Гермионы.       Возлюбленная Гарри.       Сестра Рона.       Дочь женщины, убившей Беллатрису Лестрейндж.       Добравшись до нее, Волдеморт словно получит в руки весь цвет Ордена Феникса и сможет насладиться пытками подольше. Отыграться на ней за все. До остальных ему уже не добраться. Гермиона пропала без вести, маму Джинни давно не видела и не знала, жива ли она, а Рон... его растерзал Сивый во время битвы при Хогвартсе.       У Джинни до сих пор случались флэшбеки этого кошмара. Как погиб Фред она не видела, а вот Рона схватил оборотень на ее глазах.       Вообще-то, его жертвой должна была стать она. Брат спас ей жизнь, пожертвовав собой. А она убила Сивого.       Ее первая и единственная Авада Кедавра.       Которая будет преследовать до гробовой доски.       Очнувшись в знакомых стенах, она вскочила и побежала. Особо не думая о том, как попала сюда и где люди, ее преследовавшие.       Она бежала, бежала, бежала.       И влетела в стену, окатившую ее ароматом лайма, бергамота и апельсиновой цедры. Этот букет окутал Джинни, на секунду сбив с толку. Чем-то похожим пах Фред.       И Гарри.       Стеной оказался высокий парень в форме Слизерина. Внешне он отдаленно напоминал кого-то, но Джинни не могла понять, кого именно.       Она вообще плохо соображала, что происходит. Более-менее пришла в себя лишь когда рухнула, сраженная заклятьем.       А потом увидела патронуса.       Коня — такого же, как у нее. Только более большого и статного, с серебристой гривой и сияющими в полумраке копытами. На глаза навернулись слезы, если бы не Петрификус, она бы разрыдалась в голос. Так дико было увидеть патронуса после стольких потерь и тьмы, облепившей ее со всех сторон. Этой тьме не было конца и края, Джинни задыхалась в ней, тонула.       А тут — патронус.       Да еще какой.       Столь благородное животное не могло быть защитником плохого человека, ведь так?       В коридоре стало более многолюдно: появилась девушка блондинка в форме Когтеврана, а затем... помолодевший профессор Слизнорт. Увидев его, Джинни поняла, что с ней случилось.       Она все еще в отключке, а может вовсе умерла. И теперь ей мерещатся мертвые.       И все происходящее ничто иное, как сон, бред уставшего сознания.Они что-то говорили, Джинни отвечала. Попутно щипая себе руки, дабы убедиться в реальности происходящего.       Щипки оказались болезненны, но в реальность она все равно не верила.До тех пор, пока не оказалась перед горгульей, что скрывала лестницу в кабинет директора Хогвартса.       Ее завели в знакомую до боли круглую комнату, в которой она когда-то впервые в жизни увидела живого феникса.       В которой всегда было светло и... волшебно. Да, попадая во владения профессора Дамблдора, Джинни словно оказывалась в сказке. Множество артефактов, мебель с яркими элементами дизайна, горящая разноцветными огнями люстра, разнообразие книг и конечно же сам директор, в своей фиолетовой мантии, расписанной золотыми звездами.       Сейчас же здесь было на удивление тускло.       Даже позолота на портретах прежних директоров не сверкала в свете волшебных ламп, а будто бы поглощала его.       — Мисс Перкс, будьте добры подождать в коридоре, — попросил Гораций Слизнорт, прежде чем закрыть дверь перед носом у когтевранки.       Затем подтолкнул Джинни в спину, продвигая ее к массивному директорскому столу. Послышался шорох из дальнего угла, хлопнула дверь и в поле видимости показался худой, можно даже сказать изнеможденный пожилой волшебник с длинными седыми волосами, небольшой бородкой и видимыми залысинами на голове. Его кустистые брови были сдвинуты к переносице, а взгляд темных глаз не предвещал ничего хорошего.       Он был знаком Джинни. Его портрет висел в этом самом кабинете, рядом с портретом директора Блэка, где сейчас было свободное место.       — Армандо Диппет, — прошептала она неслышно.       Смешанные чувства нереальности происходящего и зудящая кожа рук, пострадавшая от множества щипков, погружали Джинни в состояние какого-то транса.       Это определенно не сон.       Но как в таком случае рядом с ней оказались два мертвых человека?       — Что стряслось Гораций? Время уже довольно позднее.       Раздраженно запахнув темно-серую мантию, за которой скрывался пижамный костюм, директор прошел к столу и уселся в кресло.       — Прошу прощения, что потревожил ваш сон. Дежурные нашли эту девочку в коридоре третьего этажа. Такой ученицы у нас нет, насколько мне не изменяет память. На вопросы, как здесь оказалась, она молчит.       Джинни сглотнула ком в горле и перевела взгляд с одного мага на другого. Мозг активно генерировал варианты, в которых происходящее можно было бы логически объяснить.       Директор Диппет впервые удостоил ее внимания. Осмотрел пытливым взглядом слегка выцветших карих глаз с ног до головы и обратно, а затем нахмурился пуще прежнего.       — Мисс, кто вы такая?       — Я... — она запнулась. Оглянулась на дверь, затем снова посмотрела на мужчин.       Это же не мог быть прыжок во времени? Да и как такое вообще возможно?! В каких годах кресло директора Хогвартса занимал этот человек?       Историю магии Джинни не любила и даты плохо запоминала. В любом случае, на подобный скачок никакой маховик времени не способен!       — Ну же, мисс, представьтесь. И расскажите, как вы попали на территорию школы?       — Меня зовут Джиневра. Или просто Джинни...       — А полное имя?       Если допустить невероятное и поверить, что она действительно попала во временную дыру, очутившись в прошлом, свою фамилию называть нельзя. Ведь в Хогвартсе этого года может учиться ее родственник... Дедушка? Бабушка? Вряд ли это времена юности родителей. Кажется, когда они поступали, директором уже был Дамблдор. Или нет?       Джинни путалась и паниковала. Увидеть молодую версию мамы или папы выше ее сил!       — Я не помню! Со мной случилось что-то страшное... Я убегала, а потом вдруг оказалась в коридоре замка. Столкнулась со слизеринцем, и...       — То есть, факультеты Хогвартса вам знакомы, — поймал на слове Диппет. — Сколько вам лет? Вы должны здесь учиться.       — Мистер Малфой обронил, что девушка сказала о своей принадлежности к факультету Гриффиндор, — вставил Слизнорт.       Джинни резко вдохнула и едва не закашлялась. Малфой! Вот, кого напоминал парень из коридора. Только не Хорька, а скорее его отца. Та же длинна блондинистых волос, те же холодные голубые глаза с оттенком стали. Но все же черты лица совсем другие. Значит, это молодой дед Драко Малфоя? Или прадед...       — Все же наши факультеты широко известны и то, что девочка о них знает, ни о чем не говорит. Хм-м-м... — директор облокотился на столешницу и прищурил в задумчивости один глаз. — Я, кажется, понял. Должно быть, вы одна из тех несчастных воспитанниц приюта Святой Анны в бельгийской деревушке недалеко от Антверпена. В Пророке мелькнула статья о маггловском снаряде. Но тогда вы должны быть зачислены в Шармбатон.       — Она могла учиться в монастыре, что был рядом с тем приютом. Там была приходская школа для девочек, — осторожно проговорил профессор Слизнорт. — Тоже камня на камне не осталось.       — Но как же она попала в замок?       — Стихийная магия? Так испугалась, что переместилась в безопасное место сама того не осознавая. Лишь в этом случае антиаппарационные чары могли не сработать.              Джинни молчала, позволяя им придумывать за нее. А заодно сводила факты друг с другом. Армандо Диппет в директорах, Гораций Слизнорт — декан Слизерина. Маггловский снаряд... Обстрелы Бельгии. Вторая мировая? Сейчас сорок четвертый год! О, Мерлин!       — Французский, нидерландский, немецкий — на каком языке вы еще говорите?       — Французский, — быстро ответила она, мысленно поблагодарив Флер за ее уроки.       — Совсем нет акцента... Очень чистый английский.       Она пожала плечами, не зная, что на это сказать.       — Может все-таки у вас была семья, мисс?       Она сделала вид, что усиленно вспоминает. Потом покачала головой, опустив глаза.       — Я не знаю. Кажется, нет.       — И совершенно ничего о себе не помните?       Снова мотнула головой.       Что же ей делать? Как попасть обратно в свое время?       Может, надо только подождать? И магия, отбросившая ее в прошлое, в какой-то момент вернет обратно.       Джинни прикусила губу, усиленно думая.       А стоит ли желать вернуться?..       Ее там ничего хорошего не ждет. Только страдания, потери и смерть. Вдруг каким-то чудом магия дала ей второй шанс? Предоставила возможность что-то изменить.       Сорок четвертый год... Не в это ли время учился Том Реддл?       Джинни окатило холодом, на лбу выступила испарина и захотелось стереть ее. С того случая на первом курсе, когда она переписывалась с дневником Волдеморта прошло уже много лет, но воспоминания до сих пор порождали в ней страх.       Он писал о себе. Рассказывал о своих переживаниях и «слушал» ее секреты. Утешал. Втирался в доверие. Пропускал щупальца под кожу маленькой девочки, готовясь отобрать все, что у нее тогда было — магию, жизнь, душу.       Узнает ли она его, если вдруг встретит здесь? Без всяких сомнений.       — Значит, велика вероятность, что моя догадка верна. Тогда поступим следующим образом, — после небольшой паузы проговорил директор: — Я постараюсь разузнать побольше о том приюте и монастыре, отыщу руководство, если кто-то остался в живых. Также сделаю запрос в Шармбатон. А пока...       Он поднялся, прошел к книжному стеллажу и потянулся к самой верхней полке. Джинни проследила за рукой с тонкими узловатыми пальцами. Диппет взял Распределительную Шляпу.       Девушка затаила дыхание.       В этом году она должна была перейти на седьмой курс. Там, в своем разрушенном войной настоящем.       Не пришлось, и уже не думала, что когда-нибудь придется.       — Будем принимать посреди года? — с сомнением в голосе протянул Слизнорт. — А на какой курс? Мы даже не знаем, сколько ей лет.       — Полагаю, от шестнадцати и выше. Проведем зачет на знание СОВ. Вчера начался ноябрь, всего два месяца прошло. Нагонит. К тому же, когда мы узнаем откуда она и где раньше училась, сможем помочь вернуться. Если, конечно, мисс и правда не из того приюта...       Слизнорт почесал подбородок и прошелся по кабинету в раздумьях.       — У нее же ничего нет. Кажется, даже палочки, — он метнул на нее взгляд. — Где ваша волшебная палочка?       Помедлив с ответом, Джинни тихо произнесла:       — Кажется, она сломалась. Я помню, как упала в овраг.       — У нас уже семь лет как есть фонд Помощи, которым заведует Альбус, — как ни в чем ни бывало проговорил Армандо Диппет, возвращаясь за свой стол.       Он поставил Распределительную Шляпу перед собой и поднял глаза на Джинни. Коротко улыбнулся. Впервые за все время. Эта улыбка не стерла строгость с его лица, но исправила хмурую недоброжелательность.       — Садитесь, мисс. Сейчас выберем вам факультет.       — А как быть с фамилией? — не унимался Слизнорт. — Не будут же профессора обращаться к ней просто как к Джинни.       Директор задумался. Пригладил седую бородку, потянулся к ящику стола и вытащил пергамент. Прикоснулся кончиком волшебной палочки, проявляя витиеватые буквы, написанные зелеными чернилами.       — Это всего лишь формальность. Во времена моей молодости фамилии у волшебников вовсе были редкостью. Каждый мог назваться тем, кем он хотел быть, — он взял лист в руку и протянул его Джинни. — Будете моей однофамилицей. Так проще всего.       Она приняла пергамент, не замечая, как участилось дыхание и навернулись слезы.       Совершенно чужой почерк, но такие знакомые слова:       <centr>«Уважаемая мисс Джиневра Диппет, мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс».</centr>       Директор молча поднял Шляпу, потянулся через стол и опустил ее на рыжеволосую голову.       — Ох, милая, мне так жаль! — прозвучал в голове скрипучий голос, который Джинни слышала лишь однажды, почти семь лет назад. — Столько скорби и печали я ни разу еще не встречала. Ты бы хотела в Гриффиндор, вижу. Но отправить туда не могу. Тебе будет плохо там, тяжело. Возможно раньше я бы даже не усомнилась... Сейчас же ты далека от той одиннадцатилетней девочки, с которой бы я встретилась впервые в Большом Зале.       «Да, вы правы».              Сейчас Джинни все равно, на какой факультет ее отправят. Она была разбита и потеряна. Лишь мысли о перемещении в прошлое немного взбодрили уставшее сознание. Возможно, теперь у нее появится цель. Более важная и значимая, чем просто выжить.       Если в этом времени Волдеморт еще учится в Хогвартсе, она сделает все, чтобы его убить.       Нет человека — нет кучи смертей, горя, поломанных судеб и ужаса двух магических войн. И даже если вернуться в свое настоящее Джинни больше не сможет, даже если она погибнет здесь, исполняя миссию, там, далеко-далеко в будущем ее близкие и любимые останутся в живых.       Рон, Гарри, Фред, мама, папа. Профессор Дамблдор. Гермиона. Сириус. Люпин. Тонкс.       И еще так много имен, для которых не хватит места даже на страницах самой толстой маггловской тетради.       — От меня закрыты твои мысли, — продолжила говорить Шляпа. — Но я вижу их окрас. Откажись от того, что задумала, девочка. Иначе это окончательно тебя разрушит.       «Назовите факультет, пожалуйста. Мне не важно, какой он будет».       — Да, понимаю. Выбирать тебе и не придется. Сейчас есть только один Дом, где сможешь вписаться. Там будет легко, его холод остудит пожар в твоем сердце и поможет трезво взглянуть на вещи. Тебе не будут докучать, позволив прийти гармонию с самой собой без постороннего шума. Там ты найдешь поддержку. И истину, которую сейчас даже не думаешь искать.       «Не томите, миссис Шляпа».       — Думаю, догадываешься, о каком факультете идет речь. Ты уже ступила на его порог, схитрив перед директором. Умолчав о главном. Горячая голова Гриффиндора даже не додумалась бы о таком. Потому позволь откланяться, новоиспеченная мисс Диппет, удачи тебе на пути!       — Слизерин!        Абраксас       Том не любил сюрпризы, и Абраксас знал об этом.       Появившаяся на Слизерине новенькая стала чем-то вроде красной тряпки для Реддла. Когда декан представил в общей гостиной Джиневру Диппет, Том посвятил этому событию большую часть пятничного собрания. И даже Гермиона не могла вывести его из этой зацикленности.       Кто она такая, как попала в Хогвартс, кем является директору и еще миллион вопросов. Ситуацию не упрощало то, что Джин вела себя неоправданно дерзко. Взять хотя бы ту сцену в Большом Зале, когда она накинулась на Грейнджер, утверждая, что они знакомы.       Именно тогда Том заподозрил в ней шпионку Гриндевальда, посланную в Хогвартс покосить их ряды изнутри. Рыжая бестия с горящими янтарными глазами как никто другой походила под этот образ.       Гермиона была для Тома особым пунктиком.       Никто не имел права так бесцеремонно к ней прикасаться. Даже девчонка, вцепившаяся ей в локоть и допытывающаяся, почему та ее не помнит.       Диппет была настолько убедительна, что Абраксас невольно поверил ей. А потом усомнился в ее вменяемости, когда на следующий день Джин заявила, что обозналась. На самом деле любимая когтевранка Тома ей просто кого-то напомнила.       Она ни с кем не общалась, садилась в конце стола во время завтраков и обедов, пропускала ужины. Игнорировала Вальбургу, отчего-то решившую взять новенькую под крыло и помочь ей «почувствовать себя на Слизерине, как дома». Грубила Друэлле, пытавшейся наладить с ней контакт. Обращалась к старосте школы без всякого уважения, огрызалась и часто игнорировала вопросы.       А еще, Джиневра Диппет была невероятно хороша в заклинаниях, зельях и защите от темных искусств. Во время тренировочных дуэлей Абраксас все чаще ловил себя на том, что наблюдает за ней со странным, давящим чувством в груди. Восхищения?       Скорее тревоги.       Малфой предчувствовал беду, нет, даже знал, что та непременно нагрянет. И почему-то совсем не хотел, чтобы эта девчонка оказалась в центре надвигающейся бури.       Том приставил к ней Эйвери. Наказал пока только следить, но Абраксас был уверен — этим не ограничится. Еще один косой взгляд, еще одна дерзкая победа в дуэли над кем-то из Вальпургивых рыцарей, и что-то явно станет решающим в судьбе рыжей ведьмы.       А она не замечала этого!       Будто от рождения имела броню, через которую не смогли бы пробиться ни изощренные заклятья Тома, ни его сладкие речи.       А ведь он умел убеждать. Умел нравиться нужным людям и мастерски склонять их на свою сторону.       А еще он умел метко бить, если вышеперечисленное не срабатывало.Это восхищало Абраксаса. Но и пугало — тоже.       Именно поэтому он одним из первых выбрал Тома своим лидером. А потом поспособствовал тому, чтобы это сделали другие.       Малфой видел все, что происходит в магическом обществе сильно издалека и был убежден, что Британии нужен такой, как Том Реддл.       Талантливый молодой волшебник с большими амбициями и силой, достаточной, чтобы с этими амбициями справиться. Человек, за которым могут пойти люди.       На острова черной тучей надвигался нацистский режим Гриндевальда, и старая элита, погрязшая в еще более древних, чем они сами, устоях не могли ему противостоять.       Никто не мог.       Разве что Дамблдор, но тот скорее помилует врага и попытается пойти с ним на компромисс, чем без всяких сомнений отрубит голову с плеч.       Этому миру нужен Том Реддл.       Абраксас был уверен в нем, как в себе.       А его мстительность и склонность к жестокости успешно контролировалась Гермионой. Она помогала ему балансировать на грани, через которую он еще ни разу не преступал.       — Абраксас, на пару слов, — тихо проговорил Том, проходя мимо рабочего места Малфоя.       С минуты на минуту ударит колокол, объявив начало зельеварения, но Слизнорта все равно еще не было.       Они вышли в коридор и отошли к окну.       — То, о чем мы говорили в конце прошлого учебного года, — начал Реддл, не моргая глядя Абраксасу в глаза. — Ты подумал над этим?       Малфой нахмурился припоминая.       — Речь о ядах?       — Болезни, — Том прищурился. — Я уж думал ты все лето в муках раздумий пребывал, а оказалось вовсе забыл?       — Нет, я все помню, — голос Абраксаса понизился. — Просто думал, что ты отойдешь от этой мысли. Разве Гермиона не...       — Порой она слишком много на себя берет, — резко перебил его Том. — Когда я одолею Гриндевальда, его приспешники полезут как тараканы со всех дыр. Я не хочу терять людей. И собираюсь искоренить нацистское зло еще в дверях, пока оно не расползлось по всей Британии. Нужна чума, что скосит врагов без лишних жертв с нашей стороны. Все, что мы обсуждали в июне, Абраксас. Все это в силе.       — Уверен?.. Это ведь может зацепить любого. Выйти из-под контроля.       — Ты у нас мастер в проклятьях и зельях. Создай нужное, а я позабочусь о том, чтобы оно попало к правильным адресатам.       Абраксас задержал на нем пытливый взгляд, но потом все же кивнул.       А следом усмехнулся.       — Что? — не понял Реддл.       — Я у тебя на плохом счету, друг, — улыбка расползлась по его губам. — К девицам приставляешь Эйвери, да Лестрейнджа, а мне проклятья и прочую мерзость поручаешь.       Том отразил его усмешку, заметно расслабляясь.       — Ты лучший мой рыцарь, Малфой. Приставь я тебя к девицам, те сразу же оказались в твоей койке и отвлекли от важных дел.       Абраксас рассмеялся. Это правда, девушки любили его, а он позволял им это делать. Но всему приходит конец — родители уже нашли ему невесту во Франции. После окончания Хогвартса он обзаведется «миссис Малфой» и станет самым верным супругом на свете. И это без малейшей иронии. Он собирался уважать жену и надеялся, что ее одной ему будет более чем достаточно.       Реддл склонился к нему чуть ближе и добавил:       — Или тебя интересует конкретная леди? — темные глаза сузились. — Я вижу, как ты смотришь на эту рыжую ведьму. Хочешь проучить ее сам?       Улыбка Малфоя медленно угасла.       Не уж-то Джин Диппет вытворила то, что стало для Реддла последней каплей?       — Да, — ответ сорвался с языка быстрее, чем Абраксас додумал мысль. — Хочу.       Том хмыкнул.       — Ты всегда был гурманом. Я отзову Эйвери. Прижми ее к стенке и объясни на понятном ей языке, что против меня в этом замке не воюют. Тут либо со мной, либо никак. А потом можешь и поразвлечься.       Ударил колокол, и парни одновременно двинулись к аудитории зельеварения.       — Далее все свое время и силы пусти на приоритетное дело. И никому ни слова. Это будет нашим козырем в рукаве.       — Что она сделала? — спустя небольшую паузу поинтересовался Малфой. Реддл остановился в дверях и глянул через плечо:       — Диппет? Попыталась очернить перед Дамблдором мою идеальную репутацию. Если после него она перекинется на директора, все, что мы строили в Хогвартсе на протяжении нескольких лет, рухнет в одночасье. Я не допущу этого.       Абраксас вошел в класс следом за ним и сразу же нашел взглядом рыжую макушку Джиневры. Она листала учебник, снова отстранившись от всех.       Недолго думая, он подхватил сумку со своего стула и двинулся к дальней парте, за которой сидела девушка.              Джинни              Джинни хотела сделать все быстро.       Сразу же, как только увидела его в Большом Зале и впервые с силой сжала древко купленной совсем недавно палочки.       Том Реддл был точно таким же, каким она его помнила из дневника.       Именно этот красивый темноволосый парень с бледной кожей и пронизывающим взглядом карих глаз привел ее когда-то в Тайную Комнату. А перед этим заставил выпустить на волю василиска, убить кошку завхоза и написать кровью послание на стене.       Он принуждал ее делать то, чего она сама ни за что бы не сделала.       Тянул из нее магию, жизненную энергию и едва не убил.       Именно он спустя много лет придет в дом Поттеров и разрушит жизнь одного маленького мальчика. Которого Джинни потом полюбит, едва увидев на кухне своего шумного волшебного дома.       Именно он убьет и запытает десятки, сотни волшебников. С его подачи погибнут многие хорошие люди: маги и магглы.       Именно он превратится однажды в змеемордого монстра, пустившего прахом всю ее, Джинни, жизнь. А заодно и всех, кого она знала.       Она застыла на полпути к столу Слизерина и с такой силой вцепилась в волшебную палочку, что едва не сломала ее.       По венам уже гудела магия, в глазах полыхал зеленый огонь Авады, а с языка были готовы сорваться слова проклятья. Она уже умела воспроизводить Непростительное, а ненависти в ней сейчас было с избытком, чтобы оно сработало.       Джинни почти вскинула руку, почти произнесла первое слово, почти...       И замерла, резко похолодев.       К Тому Реддлу подошла стройная девушка в форме Когтеврана. У нее были пышные каштановые волосы и огромный учебник, прижатый к груди.       Она приникла к будущему Волдеморту всем телом, он приобнял ее за талию и поцеловал в висок.       Она улыбнулась.       Гермиона, дракл ее дери, Грейнджер улыбнулась!       Мир Джинни взорвался у нее в голове на тысячи мелких осколков.       Это же она? Это Гермиона?       Значит, во временную ловушку они попали вместе?!       Но... почему Герм так спокойна, даже умиротворена рядом с этим монстром? Почему он ее целует? Почему она улыбается и смотрит на него так, как смотрела когда-то на Рона?       На Гарри.       На тех, кого любила.       — Привет! — вид на пару перекрыла черноволосая девица безумно похожая на Беллатрису Лестрейндж. — Я — Вальбурга, но все зовут меня Вал. Пойдем, сядем вместе за завтраком. Я расскажу тебе, что да как на Слизерине.       Блэк улыбнулась и потянулась, чтобы взять Джинни за руку. Но та отшатнулась, как от призрака, и двинулась к краю длинного стола в одиночестве.       В голове сновало столько мыслей, что они вполне могли разорвать черепную коробку на части.       Это не могла быть Грейнджер. Просто девушка похожа на нее. Может, дальняя родственница?..       Нет же, Гермиона из семьи магглов!       Но если это именно она... Что здесь вообще происходит?!       Джинни оставила сумку на лавке, а сама встала, нашла глазами подругу и решительно двинулась в ее сторону. Та уже возвращалась к столу Когтеврана.       Быстро нагнав, Джинни схватила ее за локоть и развернула к себе. Да так, что девушка выронила книгу.       — Эй! — воскликнула Гермиона, возмущенно уставившись на Джинни. — Ты что творишь?       Ни грамма узнавания...       — Ты помнишь? Ты должна все помнить! Меня. Его. Все, что он натворил! Все, чего мы лишились по его вине!       За спиной Грейнджер будто бы из воздуха возник Том Реддл.       — Отпусти ее, — сталь в голосе, тьма в глазах.       Джинни отдернула руку, еще раз взглянув в лицо подруге, которая не узнавала ее.       Момент был утерян, Авада Кедавра точно уже бы не получилась.       Но теперь у Джинни появился план.       Она не станет убивать Волдеморта исподтишка, а победит его в дуэли. Вынудит схлестнуться с ней на равных и одолеет у всех на глазах. Пусть это станет последней победой и после ее прикончат или посадят в Азкабан — не важно. Цель будет достигнута. Реддл наконец сдохнет.       Примерив впервые форму Слизерина и встав перед зеркалом, Джинни поняла, что зеленый ей идет.       Идет волосам, мыслям и бледности кожи.       Шляпа верно подметила, теперь Джиневра Уизли — слизеринка. Она лжет, притворяется кем-то другим и собирается убить человека.              Теперь ее соседки по комнате: Блэки и Розье. В гостиной ей улыбаются Кэрроу, Лестрейнджи. Ходит попятам Эйвери. Смотрит сальным взглядом Мальсибер и подшучивает Руквуд. А еще Малфой — сияющий аристократизмом сноб, не сводящий с нее стальных глаз. С ним у Джинни особые отношения. Она засветила ему фонарь при первой встрече, а он не перекинулся с ней больше и словом. В отличие от остальных.       Окружение Тома Реддла приняло новенькую удивительно спокойно, по крайней мере такая была видимость. Кто-то даже пытался знакомиться, идти на контакт, казаться доброжелательным. Как Вальбурга Блэк, например.       Это выглядело так странно.       Стройная высокая девушка с копной черных кудрей и глубокими черными глазами так сильно походила на Беллатрису и еще сильнее отличалась от безумной ведьмы на портрете в доме Сириуса.       В будущем она станет матерью человека, которого Джинни безмерно уважает.       И теткой бешеной сучки, которая его убьет.       Они все — будущие родители Пожирателей Смерти. Воевали ли они сами в первую магическую? Кажется, многих покосит к тому моменту вспышка драконьей оспы.       Не важно.       Это поколение заложило фундамент, позволило Волдеморту появиться на свет. И каждый из них виновен в равной степени столько же, сколько он сам.Джинни понимала, что она неоправданно предвзята и даже не дает шанса волшебникам, у которых впереди целая жизнь. Но она знала, какое будущее они построят. Какими будут их дети.       Ей самой этого шанса не дали. Отняли безоблачную юность, залили кровью и чернотой.       Она не собиралась здесь жить, дружить и влюбляться.       Ей было достаточно пожертвовать собой, дабы люди из будущего получили эту возможность вместо нее.

Глава 2. Декабрь

      Джинни поздно поняла, что Эйвери следит за ней. Он не особо скрывался, но девушка слишком зациклилась на внутренних метаниях, чтобы вовремя заметить это.       С того самого дня, когда увидела молодого профессора Дамблдора, она раздумывала, не рассказать ли ему правду о себе. Ведь должен быть запасной план на случай, если убить Реддла не выйдет. Кто-то еще в этом времени должен знать будущее.       Она пришла поговорить с ним.       И в последний момент передумала. Не решилась. Не ясно, как отреагирует будущий директор на ее слова. Могла ли она рисковать так сильно?       Вместо задуманного, Джинни пожаловалась на старосту школы. Просто потому что хотела внести поправки в его вылизанную до блеска репутацию хорошего мальчика. Сказала, что боится и ощущает исходящую от него опасность. Наверное, Дамблдор был единственным здесь, кто мог в это поверить.       Но он не придумал ничего лучше, как провести с Реддлом воспитательную беседу.       Как итог: слежка Эйвери перешла в активную фазу. Джинни ждала заклятья в спину, старалась не ходить по безлюдным коридорам и не оставаться в гостиной Слизерина в одиночестве. Кто же знал, что удара следует ожидать с другой стороны.       Утомившись к концу особенно тяжелого дня, Джинни надела теплую мантию и отправилась в сторону квиддичного поля. Взяла метлу из чулана при раздевалке, оседлала ее и взмыла в серое декабрьское небо. С высоты замок выглядел в разы меньше, чем был на самом деле, а Запретный лес нескончаемым полотном темнел на фоне недавно выпавшего первого снега.       Облетая трибуны, Джинни полной грудью вдыхала морозный воздух, пытаясь с его помощью очистить голову от тяжести мыслей. В полете казалось, что никакого прыжка во времени не было, она все еще учится на Гриффиндоре, а внизу, на крайней лавке второго ряда ее ждут Гарри и Рон. Они пришли посмотреть на ее полет так же, как она приходила наблюдать за тренировками команды по квиддичу.       На секунду поверив в это, Джинни опустилась чуть ниже и глянула в ту сторону. Лавка была пуста. Зато к стадиону приближался другой человек.       Высокий парень в форме Слизерина и длинными блондинистыми волосами, собранными в низкий хвост. Он поднял руку с волшебной палочкой, и метла Джинни вдруг подпрыгнула, как гарцующая лошадь. Девушка едва удержалась на ней, крепче схватившись за древко. Оно резко накренилось и понеслось к земле в вертикальном пике.       Если бы не опыт, Джинни наверняка сорвалась бы! Она крепко сжала бедра, зажимая рукоятку, вцепилась в нее одной рукой, а второй попыталась вытащить волшебную палочку из рукава. Метла вновь взбрыкнула, не дав ей этого сделать.       Джинни запаниковала.       Как ни пыталась выровняться, не получалось. Мерзлая земля стремительно приближалась. Оставалось только зажмуриться и ждать удара.       Но вдруг движение замедлилось.       Метла плавно остановилась, зависнув в метре над снежным полотном, и приняла горизонтальное положение. Распахнув глаза, Джинни увидела идущего к ней Малфоя.       Ее дыхание шумело громче ветра, сердце стучало у самого горла, а руки дрожали от адреналина. Едва не задохнувшись, она спрыгнула с метлы и бросилась к блондину. Налетела на него рыжим ураганом, в движении доставая палочку и наставляя ему на грудь.       Абраксас резко ударил по ее ладони, выбивая оружие. Одним движением прижал обе ее руки к туловищу и притянул к себе, заключая в стальные объятия.       Джинни захлебнулась возмущением.       — Ты... ты... Мерзкий слизеринец! Ты меня едва не убил!       — Едва — не считается.       — Скользкий слизняк!       — А вот это обидно.       — Отпусти меня! Немедленно отпусти!       Тщетные попытки вырваться измотали уже на второй минуте борьбы, во время которой Малфой молчал, продолжая крепко прижимать ее к себе.       Выдохнувшись, она сдула с глаз волосы и вскинула голову, заглядывая слизеринцу в лицо.       Его безразличная физиономия разозлила еще больше, и Джинни зарычала подобно дикой кошке, вновь принимаясь извиваться.       — Я порекомендовал бы перестать на мне елозить, — чуть более напряженно, чем в предыдущий раз, проговорил Абраксас. — Это, знаешь ли, может иметь... последствия.       Джинни замерла, каждой своей клеточкой ощутив твердость чужого тела, в которое была сейчас вжата.       — Отпусти, — ее голос дрогнул.       — Сначала поговорим.       — Прямо так? В этой позиции?       — Меня вполне устраивает. Тебе некомфортно? Я красив, приятен и вкусно пахну.       Джинни непроизвольно вдохнула глубже, ощущая знакомые нотки лайма, бергамота и апельсиновой цедры.       — Поверь, альтернатива в виде Эйвери была бы не столь аппетитна.       — Смешно. Убери руки, я никуда не убегу!       — Склонен не поверить.       Она шумно выдохнула, словно дракон, выдувающий ноздрями пар.       — Говори уже! Чего тебе от меня надо?       Абраксас дернул уголком губ в ироничной улыбке. В серебристых глазах зажглись огоньки.       — Лично мне? Обсудим как-нибудь в другой раз.       Джинни вспыхнула, особенно остро ощутив пылающие на морозе щеки. Промолчала, выжидательно глядя. Он продолжил:       — Ты должна прекратить драконить Тома.       Она вздернула подбородок и сузила глаза.       — Так уж и «должна»?       — Да. Иначе для тебя это плохо кончится.       Выдержав его пристальный взгляд, Джинни моргнула и посмотрела в сторону. Малфой хмыкнул.       — Не может быть... Ты этого и добиваешься?       Тишина.       — Мисс Диппет, да вы самоубийца. Зачем тебе это? Намеренно выводишь Реддла из себя, чтобы что? Ты же его даже не знаешь.       Она вернула на него взгляд, облизнув пересохшие губы. Тепло мужского тела с каждой минутой ощущалась острее. Хотелось поскорее высвободится, сбежать в спасительный холод и больше никогда не пересекаться с Малфоем.       — Я знаю таких людей, как он. Тиранов, у которых амбиции размером с океан. Один из них уничтожил все, что мне было дорого. Убил моих родных и друзей.       Ни один мускул на лице Абраксаса не дрогнул, оно словно обратилось в маску.       — Если речь о Гриндевальде... Том не такой, как он. Не тиран и не деспот. Он тверд в намерениях, строг и не терпит, когда его границы нарушают. За это готов наказать, и весьма жестко. Но сравнивать его с таким чудовищем, как этот нацистский выкормыш, недопустимо.       Джинни фыркнула.       — Ты слепой котенок, Малфой. У нашего старосты на лбу все написано, — она встала на носочки, слегка приподнимаясь в ослабленном кольце его рук и проговорила значительно тише: — Ты в глаза ему давно смотрел? Они темнее ночи. И я сейчас не о цвете радужки.       Его лицо было катастрофически близко. Губы приоткрылись, щекоча мятным дыханием. Джинни воспользовалась моментом и выскользнула из его объятий. Малфой не стал ее удерживать, напротив, даже шагнул назад. Отвел глаза, что-то отыскивая на снегу, затем наклонился и поднял волшебную палочку.       Девушка напряглась. Из головы вылетело, что она выронила оружие! Протянув раскрытую ладонь к Абраксасу, выжидательно на него посмотрела. Он коротко улыбнулся, убирая палочку в складки своей мантии.       — Эй!       — Отдам, когда вернемся в подземелья.       — Ты не имеешь права...       — Подай на меня в суд.       — Я не собираюсь возвращаться прямо сейчас, мне хочется еще полетать.       — Ничего страшного, палочка будет ждать тебя в моей комнате.       На это аргументов у нее не нашлось. Кажется, с этим слизеринцем спорить — себе дороже!       — Какой же ты... Невыносимый! — прошипела себе под нос она и первой двинулась прочь со стадиона.       Поскорее добраться до замка, заполучить волшебную палочку обратно и почувствоваться себя защищенной. Хоть немного.       — Диппет, — Малфой нагнал ее и зашагал рядом, не прилагая особых усилий, чтобы не отставать. — Ты имеешь какое-нибудь отношение к нашему директору или просто однофамилица?       Она скосила на него глаза, раздумывая, что соврать. Любой ответ будет ложью, как и вся ее история. Приют, школа для девочек при монастыре, упавший снаряд, все разрушивший. Вернее, это был исторический факт, только Джинни никакого отношения не имела к тем несчастным людям.       Армандо Диппет выяснил, что в живых там никого не осталось. А в ответном письме на запрос в Шармбатон было написано, что рыжеволосой девушки ее возраста по имени Джиневра среди зачисленных нет.       — Каково это, едва не убить родственницу директора? — сорвалось с языка, прежде чем она успела додумать.       Абраксас пожал плечами.       — Я не дал бы тебе разбиться. Независимо от того, родственница ты ему или нет.       — Так зачем зачаровал метлу? Я бы сама спустилась!       Он остановился, придержав ее за локоть.       — Ты должна понять, что твоя жизнь слишком хрупка. Одно единственное заклинание, и старая школьная метла взбрыкнула под новенькой, скинув ее в смертельный полет к мерзлой земле.       Малфой приблизился и слегка наклонился, нависая над ней серым утесом.       — Всего пара слов и темные чары оплетут новенькую прямо во время сна и выволокут ее в Запретный лес. Где не потребуется стороннего волшебства, чтобы ее прикончить.       Его голос был тих и спокоен, но пробирал до мурашек. Джинни попыталась отшатнуться, но Малфой держал крепко, не давая двинуться с места.       — Потребуется лишь один верный Тому рыцарь, чтоб подстеречь новенькую у темной ниши и хорошенько проучить без применения каких-либо чар.       — Ты угрожаешь мне? — она приложила усилия, чтобы не вздрогнуть.       — Я предостерегаю. Не становись на пути Тома Реддла, если не хочешь попасть в список его врагов.              Она горько усмехнулась.       — И ты говоришь, он не такой, как Гриндевальд?       — Все верно, — Абраксас выпрямился и увлек ее к замку, не отпуская локоть. — Ты что-то там себе придумала, Джин Диппет. И теперь тонешь в иллюзиях, которые наверняка погубят тебя, если не одумаешься.       Джинни ничего не ответила.       Они молчали до самого входа в гостиную Слизерина. Там он передал ей волшебную палочку. Она посмотрела ему в глаза и тихо проговорила:       — В иллюзиях тонете здесь вы, а не я.       Потом отвернулась и ушла, пообещав себе больше не сталкиваться с Абраксасом Малфоем один на один. Потому что несмотря на его слова и действия, она не испытывала к нему должной ненависти. Не воспринимала, как будущего убийцу и Пожирателя Смерти. А это могло плохо для нее кончиться.

Глава 3. Январь

      Хорошенько обдумав все, что сказал Малфой, Джинни решила последовать его совету. Сделать вид, по крайней мере. Она перестала лезть на рожон и привлекать к себе внимание Реддла. Подумала, что будет умнее притупить его бдительность, убедить в собственной безобидности.       Пришлось перестать игнорировать соседок по комнате и влиться в коллектив. Это оказалось не сложно. Вальбурга Блэк была негласным лидером среди девушек и с самого начала налаживала общение с новенькой.       Легенда о своей принадлежности к разрушенному приюту пришлась Джинни на руку. Трагедия многое объясняла и оправдывала ее поведение. Она не стала своей на Слизерине, но перестала быть главной темой для сплетен и объектом подозрительных взглядов. Кажется, что даже Реддл больше не концентрировал на ней внимание. У него были дела поважнее. Он к чему-то готовился и занимал своих «рыцарей» на все их свободное время.       Оставаться один на один с Малфоем больше не приходилось, как того она и хотела. Он даже не смотрел на нее. Во время занятий или в Большом зале казался полностью погруженным в мысли, или же был занят разговором с кем-то из своих друзей — будущих пожирателей.       Джинни же поймала себя на том, что посматривает на Абраксаса, задерживая на нем взгляд дольше, чем ее саму бы это устроило. Она пыталась найти в нем то, что так раздражало в его внуке. Хорек был заносчивым, горделивым и вспыльчивым, смотрящим на всех свысока. В его предке же имелось холодное спокойствие, в каждом движении просматривалась школа старой элиты, муштровавшей своих отпрысков, как наследников королей. Если Драко казался горной рекой, несущейся к водопаду, то Абраксас представлялся горным озером с неподвижной зеркальной поверхностью.       Именно это в нем и притягивало. Что неимоверно злило, ведь происходить так совсем не должно.       На Рождественские каникулы в Хогвартсе практически никого не осталось. Джинни сильно удивилась, увидев за праздничным столом Гермиону без сопровождения Реддла. Как так вышло, что он уехал, а она нет?       За прошедшие месяцы Джинни так и не поговорила с ней. Сначала была в смятении, потом злилась, а затем оказалась отрезана ее парнем, сторожевым псом следившем за своей зазнобой. Просто немыслимо...       Ей казалось, что подруга предала все, что было им обеим дорого. Как она могла связаться с начинающим Волдемортом, зная о его злодеяниях? Но тут была и другая сторона медали. Каким образом главный ненавистник грязнокровок вообще обратил внимание на одну из них? Положил на нее глаз. Приблизил к себе и... влюбился? О, нет, Реддл не умел любить. Джинни была в этом уверена. И каждый раз глядя на эту парочку пыталась найти притворство с его стороны, скрытый мотив. Единственное, что она видела — зависимость.       Том Реддл был зависимым, хотя сам этого явно не знал.       Заходя в Большой зал, он первым делом искал ее. Острый взгляд пробегался по всем присутствующим, пока не находил копну каштановых кудрей за столом Когтеврана. Тогда его лицо слегка светлело, тело расслаблялось, и он двигался к своим, не сводя при этом глаз со своей цели. Садился он всегда лицом в ее сторону. И даже во время разговоров со слизеринцами, периодически  поглядывал на Гермиону.       Когда она поднималась и шла к нему через весь зал, он слегка выпрямлялся, даже если делал вид, что не видит. А уж если Грейнджер оказывалась рядом, его рука не отнималась от ее талии, спины или плеч.       Реддл всем своим видом показывал, что она — его.       И никто не смел проверить, насколько это серьезно.       Джинни подобное пугало. Ведь она знала, кто он такой, без всяких прикрас. Могла видеть сквозь маску хорошего мальчика, лучшего ученика и старосты школы. В каждой его медовой улыбке она видела оскал. В каждом слове, сказанном бархатным голосом, слышала угрозу.       И сходила с ума от того, что больше никто этого не замечал. Особенно ее подруга из их совместного прошлого-будущего.       Гермиона не пыталась с ней как-то пересечься. Даже на сдвоенных уроках факультетов они садились порознь и не смотрели друг на друга.       И вдруг во время праздничного обеда когтевранка подсела к Джинни, а затем первая заговорила с ней:       — Том неплохой человек, хоть ты этого и не видишь.       Девушка удивленно вскинула брови и повернула голову к шатенке.       — Ну ты прямо с места в карьер.       — Я же вижу твою предвзятость. И понимаю. Он напоминает тебе того, кто разрушил твой дом, но...       Джинни фыркнула.       — Малфой рассказал?       Гермиона поджала губы и глянула украдкой на сидящего неподалеку профессора Дамблдора. Он обсуждал что-то с директором, ссылаясь на лежащую меж их тарелок газету.       — Ты поела? — спросила она, поднимаясь.       — Да. Пойдем, нам уже давно следовало поговорить.       Они вышли в фойе, и Грейнджер сразу двинулась к лестницам. Джинни молча последовала за ней. Когда позади остался седьмой этаж, стало ясно, что конечный пункт — Выручай комната. Похоже в этом времени она не являлась большой тайной.       Так и было. Замедлив шаг у пустой стены, Гермиона взяла Джинни за руку и попросила ни о чем не думать. Скоро проявилась дверь. За ней скрывалась круглая комната с мягкой мебелью в глубоких синих тонах.       — Не стала выдумывать и попросила копию гостиной Когтеврана, — пояснила Грейнджер. — Так на чем мы остановились?       — На том, что Малфой — трепло.       Шатенка поморщилась. Прошла к дивану у зажженного камина и забралась с ногами на бархатные подушки.       — Я сама спросила Абраксаса, о чем вы говорили. Видела, как-то вас на квиддичном поле. Но давай не сходить с темы. У тебя предвзятое отношение к Тому, основанное на каких-то притянутых за уши доводах. По-твоему, он похож на Гриндевальда?       Джинни подошла и встала напротив.       — Прекращай прикидываться, Гермиона! Ты попала в это время так же, как и я. Из будущего. И должна помнить, что натворил Волдеморт, сколько людей он убил и сколько жизней сломал! Он развязал две войны! Ты просто обязана помнить это! Или Реддл околдовал тебя?       С лица Гермионы схлынула, казалось, вся краска.       — Ты с ума сошла... Как директор Диппет вообще допустил тебя к распределению без медицинской диагностики? Он вообще слушал, что ты несешь?       — Я не рассказывала директору правду, не идиотка же. Прекращай, Гермиона. Давай, встряхни свой гениальный мозг и припомни, как ты очутилась в этом времени.       — Я здесь родилась! — крикнула она, вскакивая с дивана.       Обошла Джинни и запустила пальцы в копну волос.       — Родилась?       — Да! Мои родители: Говард и Анна Грейнджеры, чистокровные маги, приехавшие в Англию из Штатов. У папы здесь работа. По контракту. Я учусь в Хогвартсе со второго курса. Возможно, они скоро переедут обратно, но я останусь. Потому что уже окончу школу и смогу самостоятельно выбирать, где жить. Я знаю Тома уже пять лет. Три года из них мы встречаемся. И ты не сможешь задурить мне голову на его счет, Диппет!       Джинни отступила, медленно осев в кресло.       В голове царила пустота, сердце бешено стучало. Стало трудно дышать. Ее накрыла паника. А вдруг Грейнджер права, вдруг это все бред больного сознания?       Джинни все это придумала?       Ей это приснилось?       Настоящее, прошлое, будущее — все смешалось в огромную кучу, и стало трудно разобрать, где правда, а где вымысел.       — Эй, — Гермиона подошла ближе. — С тобой все нормально?       — Такого не может быть... Я же помню, — Джинни накрыла лицо ладонями и надавила кончиками пальцев на глаза. — Это правда. Я не сошла с ума.       Грейнджер присела перед ней и сжала напряженные колени Джинни ладонями.       — Мне кажется, я знаю. Ты просто помнишь свое прошлое воплощение. У меня тоже было нечто подобное, просто не так ярко выражено.       Джинни убрала руки от лица и вздернула брови.       — Согласна, звучит бредово. Но многие верят в перевоплощение душ, о том, что это не первая наша жизнь. И не последняя. В детстве мне снились кошмары. Очень реалистичные... До дрожи. Я не могла толком понять, что вижу, но чувствовала все настолько реально, словно находилась там. Видела рыжеволосого парня с множеством веснушек на лице. Мне казалось, что он очень многое для меня значит... Видела мальчишку в круглых очках и со шрамом на лбу в виде молнии. Летала на фестралах, на драконе. Спасалась бегством через лес от погони. Я видела свои окровавленные руки и слышала женский плач. И однажды, всего раз... мне являлся жуткий маг со змеиным лицом. Но все прошло, Джинни. Кошмары меня больше не мучают. Я это переросла, переболела. И не хочу возвращаться в тот период.       Джинни молчала, глядя в лицо подруге.       Вернее, девушке, которую, как оказалось, совсем не знала. Кто такая, эта Грейнджер из тысяча девятьсот сорок пятого? Посторонний человек с лицом той, кто навсегда исчезла, пропала без вести в далеком прошлом-будущем. Потерялась во времени.       Быть может, она перенеслась в прошлое так же, как и Джинни. Но немного иначе.       Джинни попала сюда физически, просто шагнула сквозь временную грань. А Гермиона родилась заново.       Переродилась.       А вдруг это шанс все исправить никого не убивая? Ведь у того Тома Реддла, которого Джинни так ненавидела, никогда не было Гермионы Грейнджер. Он никого не любил, ни от кого не зависел. Не заботился и не переживал ни за кого другого, кроме себя.       Вдруг судьба, вселенная, бог — кто-то свыше — дал шанс нескольким поколениям прожить долгую и счастливую жизнь? И теперь все изменится. История пойдет другой дорогой.       — Ну не молчи, Джинни! У тебя ведь то же самое, верно? Ты тоже видишь сны и запуталась в двух реальностях, только и всего.       — Того рыжего парня звали Рон, — хрипло проговорила Джинни спустя минуту тишины. — Это мой брат. Его убили. Оборотень загрыз прямо у меня на глазах. А мальчишка со шрамом — Гарри. Я любила его. А ты любила Рона. Они были замечательными, самыми лучшими. Храбрыми, сильными, умными. Они столько всего пережили и... не сломались. Тот плач, что ты слышала, скорее всего это рыдала моя мама, когда потеряла Фреда. А змеемордый ублюдок... Это Том Реддл из будущего. Из моего будущего, в котором он называет себя — Волдеморт. Он убил всех, кто был мне дорог. И кто был дорог тебе. Вернее, той Гермионе, которую я знала.              Шатенка зажала рот ладонью и отпрянула, сев прямо на пол в ногах у Джинни. Покачала головой, смахнула слезинку.              — Той страшной реальности больше нет. И никогда не будет. Том хороший человек. У него есть свои недостатки, есть слабости, но я никогда, ты слышишь, никогда не допущу того, чтобы он превратился в чудовище. Этого не случится, поняла?              Джинни пристально посмотрела в ореховые глаза Грейнджер. Ей хотелось верить в ее слова. Очень хотелось.              — Обещаешь? — тихо спросила она.              — Клянусь. Только через мой труп он станет монстром. А этого Том не допустит, уж поверь. Мы — страховка друг друга. Он позаботится, чтоб я дожила до глубокой старости. А я сохраню его душу в целости, обещаю.       

Глава 4. Февраль

      Абраксас       — Готова, Диппет?              — Размазать тебя по стенке? Всегда готова.       Он усмехнулся, окинув девушку взглядом с головы до ног и обратно. Джинн не изменяла своей дерзости, но хотя бы перестала пытаться покалечить себя руками Тома.              Она сильно изменилась с того дня, когда он впервые ее увидел. Стала улыбаться. Влилась в компанию Вал Блэк, как родная. А главное, начала нормально общаться с Гермионой.              Это окончательно расслабило Тома и увело его кровожадные мысли подальше от Диппет. Чего не скажешь о самом Абраксасе.              Весь последний месяц рыжая ведьма занимала его голову подобно навязчивой идее. Мало того, она благотворно влияла на способность Малфоя соображать лучше всех его сверстников вместе взятых. Он смог совершить прорыв в деле о драконьей оспе, наконец выведя каркас нужной формулы.              Абраксас должен был создать новое заклинание, да не абы какое, а равное по силе трем Непростительным. Отсутствие контрзаклятья — основной критерий.              Оно будет массовым, управляемым, скрытным и смертоносным. Замаскировать его под уже известную болезнь сложнее всего. Даже сложнее, чем скрыть авторство.              Малфой знал, что ходит по краю, ввязавшись в это, но успокаивал себя. Новое проклятье может никогда не увидеть свет. Оно может навечно остаться в его рабочих записях, скрытых от любопытных глаз множеством маскировочных чар. Эта мысль позволяла откинуть все опасения и с головой погрузиться в дело.              Том не задействовал его на собраниях, старался лишний раз вообще не трогать и не отвлекать.              К концу февраля голова Абраксаса была занята лишь двумя мыслями: проклятьем и Джин Диппет. Первое было обязанностью, а вторая — необходимостью.              — Хватит уже выпендриваться, нападай, — проговорил Малфой, принимая оборонительную позицию.              Вот уже пятый урок подряд практикум по дуэлям начинался со спарринга лучших на курсе ЗОТИ.              И пятый раз подряд напротив становилась Диппет.              Они шли в ничью.              Два — два, и сегодня решающая дуэль. Проигравший выполняет любое желание победителя. Абраксас не знал, каким чудом Джин согласилась на это. Видно, была слишком уверенна в своей победе. А он делал все, чтобы эту уверенность поддержать. Первый раз Малфой поддался. Второй — она выиграла честно. Третий выигрыш он ей не отдаст.              Хотя, ему было интересно, что может стать ее желанием.              Со своим-то он давно определился.              — Готовься состричь свои белобрысые локоны, — усмехнулась она, играючи запуская цепочку заклятий.              Абраксас увернулся от первого, заблокировал второе и отразил третье. Джинни крутанулась на месте, пропуская розовый луч в сантиметре от себя и тут же выставила щит на ответную атаку.              — О, только не говори, что спустишь желание на мою стрижку! Это слишком безвкусно, лисичка.              Она ничего не ответила, сосредоточившись на дуэли.              Заклинания становились серьезнее, движения резче.              Малфой перестал улыбаться, полностью отдавшись этому танцу. В какой-то момент показалось, что для Диппет победа гораздо дороже, чем для него. Он даже подумал, а не поддаться ли и в этот раз тоже.              Но не сделал этого.              Напротив, хлестнув волшебной палочкой, запустил файербол крученым. Джинни за секунду вырастила перед собой сияющий серебром щит. Но огненный шар облетел его и горячей волной ударил сзади. Она охнула, полетев вперед. Абраксас не дал ей упасть, обхватив одной рукой за талию и тут же выставил защиту свободной ладонью. Файербол влетел в стену и взорвался снопом искр в опасной близости от них.              Джин тяжело дышала, глядя на него огромными глазами.              — Это не честно, — выдохнула она. — Ты ударил в спину.              — Разве? Мое заклятье тебя не коснулось. Но ты проиграла, так что...              Она завозилась в его руках и быстро высвободилась.              — Не честно, Малфой.              Он убрал палочку в манжету на запястье и подмигнул.              — Цель оправдывает средства. Готова услышать мое желание?              Джинни скрестила руки на груди, продолжая сжимать оружие. Стойко выдержала пристальный взгляд Абраксаса. Вздохнула, закатывая глаза.              — Давай уже. Сделаем все быстро.              По его губам расползлась медленная улыбка.              На ее щеках вспыхнул румянец.              — Если это что-то... непотребное, пойдешь к драклу, Малфой!              — Да ладно тебе, — улыбка стала шире. — Я же джентльмен.              — Угу.              — Расслабься, Джин. Это всего лишь свидание.              Она моргнула, становясь на тон розовее. Абраксасу показалось это милым, даже слишком. В груди потеплело и сладко защемило, словно он уже ее поцеловал.              Признаться, ему давно этого хотелось.              — Ты идешь со мной на свидание, лисичка. Без знака вопроса в конце.              Она опустила глаза и прочистила горло.              — Ладно.              Малфой шагнул ближе, продолжая:              — Наденешь платье, которое найдешь сегодня на своей кровати.              Джинни снова посмотрела на него. В янтарных глазах плясало удивление.              — Поднимешься на астрономическую башню в пять часов вечера.              Еще один шаг, и Абраксас поднял руку к ее волосам. Подхватил указательным пальцем шелковистую прядь и пропустил по ладони, пока она не закончилась, упав девушке на грудь.              — И волосы оставишь распущенными, — совсем тихо закончил он.              — Платье на моей кровати? Серьезно? Ты же не знал исход дуэли.              Он пожал плечами.              — Пришлось поверить в свою удачу.        Джинни       Абраксас Малфой купил ей платье!              Нет, не так...              Абраксас Малфой позвал ее на свидание и купил платье! Изумрудно-зеленое, приталенное, с юбкой чуть ниже колен и черным фатиновым подъюбником, делающим низ пышным. Короткие рукава, жемчужный тонкий поясок и туфли на шпильке.              Да, к наряду шла еще и обувь.              Одевшись, Джинни взглянула на себя в зеркало и не узнала отражение. Она была похожа на леди. Только волосы непростительно распущены и выбивались из общего образа светской красавицы.              — Ты уверена, что это был Малфой? — как бы между прочим поинтересовалась Вальбурга.              Она читала женский роман, полулежа на кровати, и поглядывала на Джинни над раскрытой книгой.              — Намекаешь, что я могла спутать его с кем-то еще?              — Не язви, — рассмеялась Блэк. — Абраксас, конечно, любит красивые жесты, но он не водит девушек на свидания.              Джинни оглянулась, удивленно вскинув бровь.              — Он ни с кем не встречался за годы учебы?              — О, нет, встречался, конечно. Девчонок у него было много. А свиданий — ни одного.              — Ты меня запутала, — Джинни отмахнулась от Вал и еще раз покрутилась перед зеркалом. — Я просто проиграла в споре. Ему захотелось поразвлечься, устроив маленький спектакль. Что ж, это его желание.              — Ну-ну. Главное, противозачаточное зелье не забудь принять.              Джинни поперхнулась воздухом. Щеки загорелись, словно кожу обдало горячим дыханием костра.              — Вал!              — Чего? Я же по-дружески напоминаю.              — Ничего, что ты там себе напридумывала, не будет. Это свидание на астрономической башне. Вернусь быстрее, чем ты успеешь уснуть. Мерзнуть слишком долго я уж точно там не собираюсь.              — Мерзнуть? Глупая.              Джинни закатила глаза.              Подхватила черную мантию с кровати, накинула ее на плечи и быстрым шагом покинула спальню.              Уже несколько недель она жила обычной жизнью семикурсницы Слизерина. После разговора с Гермионой Джинни не перестала ожидать от Реддла злодейских поступков, но старалась смотреть на него непредвзято. Очень старалась. И в какой-то момент почти поверила, что страшное прошлое-будущее уже никогда не повторится. Ведь она здесь, в сорок пятом. Как и Грейнджер. А значит, ход истории уже сильно изменен.              Что касается Абраксаса, это был ее маленький эксперимент.              Джинни приложила много усилий, чтобы отбросить от него флер семейства Малфоев, которых знала, и взглянуть просто как на парня, своего однокурсника. Невероятно притягательного, умного и... не такого, как все остальные.              Он был слизеринцем до мозга костей, и в то же время отличался от них.              Даже на уровне приспешников будущего Темного Лорда.              Были Вальпургиевы Рыцари, и был Абраксас Малфой, словно на отельном пьедестале.              Он проявлял к ней интерес. Задерживал взгляд дольше положенного, говорил всякие глупости, поддерживая ироничную беседу на протяжении всего месяца. Они перекидывались острыми фразочками, стреляя друг в друга блеском глаз и наблюдая за реакцией.              Им нравилось это несерьезное общение, ничего не значащее и, казалось бы, бессмысленное.              В конце концов оно вылилось в свидание на астрономической башне. И Джинни не терпелось узнать, чем же все закончится. Ее азартная натура находилась в предвкушении чего-то особенного. В глубине души она была готова перейти черту и прыгнуть в омут с головой.              Это ее вторая жизнь!              В историческом прошлом.              Все, кого она здесь видела, в ее времени мертвы. И никто, абсолютно никто не знает Джинни Уизли — настоящую. Кто же посмеет осудить за глупые поступки? Кто вообще поймет, что поцеловаться с Малфоем на занесенной снегом астрономической башне — самое глупое, что она когда-либо делала?              Подойдя к нужной двери, Джинни замерла на мгновение, прислушиваясь. Казалось бы, там должен завывать ветер. Со вчерашнего дня замок атакует вьюга, сбрасывая запасы снега в преддверии весны. Но снаружи стояла тишина.              Хотя, нет.              Слышалась легкая мелодия. Смутно знакомые аккорды складывались в романтичную музыку. Джинни не помнила, где ее слышала, и вспоминать не особо хотела.              Она пообещала себе отключить память, забыть прошлое и быть сегодня слизеринкой Диппет, которой нравился Абраксас Малфой.              Только и всего.              Абраксас              Он смотрел на нее без слов целую минуту.              Любовался, удивляясь, как меняет девушку платье. Нет, оно не затмило ее красоту, а лишь подчеркнуло. И если раньше Абраксас задерживал взгляд на блестящих в свете солнца огненных локонах, теплых янтарных глазах и улыбке, едва касающейся пухлых губ, сейчас он буквально утонул в женственном образе.              — Ого, — наконец проговорил он. — Я куплю тебе сотню платьев. По одному на каждое наше свидание.              Джин усмехнулась, покачав головой.              — Сотня свиданий? Предлагаю пережить хотя бы одно.              Она осмотрелась, замечая серебристый купол, укрывающий площадку башни. Снаружи танцевала метель, но сквозь магический шит не заступала. И пение ее слышно было лишь отдаленно. Оно вторило тихой музыке, создавая волшебную атмосферу. В воздухе витали искры наколдованного снега. В сиянии свечей они сверкали бриллиантовой пылью.              Посреди площадки находился круглый стол, накрытый на двоих.              — Прошу, — приглашающие повел рукой Абраксас.              Отодвинул перед Джинни стул, а потом задвинул ближе к столу, как полагается. Обошел и сел напротив. Убрал купол крышки с ее тарелки, а потом со своей.              — Ты постарался, — только и сказала она, взглянув на блюда. — И как только убедил домовиков?              — Они меня любят. Попробуй каре ягненка, оно великолепно!              Джинни взяла нож с вилкой и проследила, как Абраксас распечатывает бутылку вина. В бокалы полилась рубиновая жидкость, сладко пахнущая пьяным виноградом.              — Когда мне было пять, дед разрешил попробовать детское шампанское, — улыбнулся Малфой, отставляя бутылку. — Я целый год ходил важным павлином, считая себя взрослым! Пока мама не просветила, что это был всего лишь сильно газированный лимонад.              — Вот так и разбиваются иллюзии, — Джинни сделал глоток из бокала. — М-м-м, какое вкусное! Это совершенно точно не лимонад.              — Я бы не подсунул тебе подделку.              Они приступили к трапезе с такой непринужденностью, словно далеко не первый раз ужинали вот так, вдвоем. Абраксас выводил разговор на нейтральные темы: случаи из детства, истории с первых курсов учебы, мысли о прочитанной литературе. Говорил в основном он. Джинни слушала и улыбалась, поддерживала редкими фразами и смотрела, смотрела, смотрела.              Абраксас впитывал в себя ее взгляд, ощущая его почти на физическом уровне.              А потом пригласил на танец. Мягко прижал к себе одной рукой, слегка касаясь пальцами рассыпанных по ее спине волос. Молча любовался тем, как задумчиво она на него смотрит, как тонкие девичьи ладони сжимают его плечи, слегка сминая ткань рубашки.              Он не собирался делать то, что сделал бы уже с любой другой.              Не собирался накидываться на ее приоткрытые губы жадным поцелуем, срывать с нее одежду. Ему, несомненно, этого хотелось, но Абраксас получал удовольствие уже от того, что просто смотрит. Видит золотые искорки в радужках медовых глаз, чувствует шелк волос, едва касающихся его руки во время движения, слышит ее дыхание так близко, будто оно принадлежит ему.              И запах.              Она пахнет весной. Солнцем, первыми цветами и ветром, что несет их аромат над лугом.              Ему хотелось наклониться чуть ближе и вдохнуть глубже, но тогда магия исчезнет. Тогда он не сможет ограничиться тем, чем наслаждался сейчас.              Ему станет мало просто смотреть на Джин Диппет, вести в медленном танце и дышать ею.       Джинни       Она думала, что уже не дождется. Что растает и превратится в лужицу до того, как Абраксас соизволит ее поцеловать.              Вечер подходил к концу, они покинули башню и направлялись в подземелья Слизерина. Нужно было не попасться на глаза дежурным, что придавало окончанию свидания особый шарм. Малфой держал ее ладонь в своей и уверенно вел по коридору, пока впереди не послышались чужие шаги. Застыв на месте, он повернулся и потянул к статуе седовласого волшебника.              Они протиснулись мимо него в нишу и затаились там, прислушиваясь. Джинни вжалась спиной в стену, глядя в полумраке на Абраксаса, замершего напротив. Он поднес палец к губам и прошептал:              — Тш-ш-ш. А то к нашему свиданию присоединится Дамблдор.              И правда, мимо размеренным шагом прошел профессор Трансфигурации. Но не скрылся за поворотом, а остановился неподалеку. Скоро к нему присоединился декан Слизнорт.              — Просто не верится, — простонала Джинни.              Потянулась рукой к правой туфле и осторожно сняла ее. Затем левую. Ноги ныли от каблуков, а прохлада каменного пола здорово остудила ступни.              Абраксас отобрал у нее обувь и наклонился, тихонько поставив их на постамент статуи волшебника.              — Их же увидят с той стороны!              Профессора отошли чуть дальше, но остались в коридоре. О чем они говорят было сложно разобрать, да Джинни и не пыталась. Все ее внимание занимал парень напротив. Он оперся одной рукой на стену рядом с ее головой и повернул голову к коридору, прислушиваясь. Потом повернулся к ней. Скользнул взглядом серебристых глаз по ее телу и просунул ладонь между поясницей и стеной. Приблизил к себе, отлепив Джинни от холодных камней.              — Застудишься, — шепнул над ухом.              А ей нужна была эта прохлада! Просто необходима. Казалось, за этот вечер она уже несколько раз сгорела изнутри, подобно углям в камине.              — Малфой, — не выдержала она.              Он отстранился, взглянув ей в лицо.       — Ты вообще собираешься целовать меня сегодня?              Хорошо, что в полумраке не видно, как щеки пылают. Но она выдержала его внимательный взгляд очень стойко. Думала, сейчас рассмеется и скажет очередную колкость, но Абраксас был серьезен. Склонил голову на бок и ответил:              — Нет.              Ее брови поползли вверх.              Ну ни гад ли?              Оттолкнув его, Джинни подхватила туфли и выскочила из ниши. К счастью, профессора уже ушли дальше по коридору и не слышали босоногих шагов.              А вот ее бешено стучащее сердце слышала наверняка вся округа.       

Глава 5. Март

      Она сглупила.              Сорвалась и наговорила Реддлу все, что думала, прямо в лицо. Это случилось в гостиной Слизерина. Они собрались у камина — практически вся их шайка — и рассуждали о преимуществах чистоты крови. Джинни с Лукрецией и Вальбургой занимали диванчик поодаль, листая журналы. Но чем горячее становился разговор парней, тем внимательнее прислушивалась к ним Джинни.              И вдруг начала узнавать мотивы отпрысков Пожирателей из своего времени. Именно с такой интонацией Драко называл Гермиону «грязнокровкой». А Панси Паркинсон морщила нос, когда мимо проходил кто-то из магглорожденных первокурсников.              Второсортные люди. Никудышнее волшебники. Мусор под ногами чистокровных, мешающий им ходить.              — Они не знают наших традиций, — вставил еще один довод Мальсибер.              — И не способны колдовать в полную мощь. Вы видели, как пыжился Гринбер на вчерашнем зачете по дуэлям? — добавил Эйвери. — Господи, да он словно яйцо снести пытался, а не Империо побороть!              Грянул смех.              Джинни прилепила взгляд к Малфою. Он был погружен в чтение какой-то жутко старой книги и вряд ли понимал, о чем вообще речь. Это так разозлило ее!              Она встала и пошла к ним.              — Эй, ты куда? — понеслось в спину.              — Я сейчас, Вал.              Они не замечали ее, пока она не остановилась в шаге от сидящего в кресле Тома и не сказала:              — Вы глупы, как пробки, если действительно верите в то, что говорите.              Малфой отлепился от своей книги, вскинув взгляд на Джинни. Реддл вздернул бровь, неторопливо повернув голову к девушке. Эйвери фыркнул:              — Шла бы ты, Диппет. Давно проблем не было?              — Нет, погоди, — начал Том. — Я хочу послушать оппонента.              Мальсибер хрюкнул смехом.              Джинни скрестила руки на груди, выдерживая пронзительный взгляд темных глаз Реддла.              — Не могла бы ты пояснить?              — Магия не имеет накопительного эффекта.              — Да ты что?              — Именно! Или ты думал, что в тебе хранится магический резерв всех твоих предков? Уровень силы у юных волшебников практически всегда одинаков. Независимо от родословной. Далее уже играет роль обучение. Опыт, ум, талант, упорство и конечно же желание постичь непостижимое. Я знала сильнейших магов, вышедших из простых семей и полных нулей из чистокровных. Кстати, именно у последних рождаются сквибы. Магические вырожденцы. А не наоборот.              Эйвери резко поднялся со своего места и угрожающе двинулся к ней.              — Не понял, эт ты сейчас меня со сквибом сравнила?              Малфой подался вперед, сидя на диване, и выставил руку, останавливая товарища. Реддл склонил голову на бок, окинув Джинни непроницаемым взглядом.              — Ты так рьяно защищаешь магглов... Почему? Какое тебе дело до них.              — Не магглов, а волшебников.              — А что можешь сказать о себе?              Джинни поджала губы.              — Мои родители были чистокровными, если ты об этом.              Том выдержал паузу, прежде чем небрежно проговорить:              — Откуда знаешь? Мать сдала тебя в приют, ведь так? Чистокровная так бы не поступила, — по его скулам пошли бледные пятна. — А вот маггловская подстилка... вполне.              — А может они оба того, лыжи склеили, — вставил Мальсибер.              Джинни одним резким движением выхватила волшебную палочку и наставила ее на Реддла. В груди разверзлась дыра, из которой повалило прошлое. Воспоминания о маме и папе выбили почву из-под ног.              Слизеринцы поднялись все, как один. Том остался сидеть.              — Ах да, — протянул он. — Ты, кажется, говорила, что их убил какой-то большой и страшный маг. Гриндевальд?              — Не смей говорить о моих родителях, — прошипела Джинни. — Ни слова, Реддл. Ты не имеешь права. Только не ты.              — Джин, — к ней шагнул Малфой. — Угомонись. Пойдем прогуляемся, подышишь воздухом.              — А ты... Иди к драклу, Малфой!              — Я уже и так с ним, — без каких-либо эмоций проговорил он. Перехватил ее руку с палочкой, грубо свел в локте и потянул прочь из гостиной.              Она попыталась вырваться, но куда там!              Под улюлюканье Мальсибера и свист Эйвери Абраксас выволок ее в коридор и грубо толкнул к стене.              — Что ты творишь, Джин? — рявкнул он. — Я же предупреждал тебя!              — Вот о чем я говорила! — воскликнула она, глядя на парня сквозь пелену слез. — Здесь взращивается ненависть, из которой родятся две войны. Две, Малфой. Ты хоть представляешь, сколько это поломанных жизней?              Он нахмурился, внимательно на нее посмотрев.              — Что ты несешь?              Джинни поняла, что ляпнула лишнего. Прикусила губу, отвернулась. А потом быстрым шагом пошла прочь по коридору.              — Э, нет! От темы так просто не уйдешь!              Она побежала.              Он наверняка погнался за ней, но Джинни не слышала ничего за шумом своего дыхания и бешено стучащего сердца.              Вылетев в фойе, она метнулась к дверям. С трудом открыла тяжелую створу и выскочила из замка.              Лил дождь.              Весенняя гроза в самом ярком своем воплощении.              Ветер, гром и молнии, ледяная вода, хлестко бьющая со всех сторон.              Но Джинни было жарко. Она поняла, что ничего не изменится. Не важно, что обещала Гермиона, Реддл такой, какой есть независимо от того, находился ли рядом с ним кто-нибудь, способный сдержать его тьму.              Она бежала, бежала, бежала.              И не далеко от Черного озера ее словили в крепкие объятия. Сжали в охапку, как кучу осенних листьев. Следом накрыл сверху магический купол, закрывший от непогоды.              — Что ты имела в виду под своими словами, Джин? — Хрипло прокричал ей на ухо Абраксас. — О каких войнах говорила?              Она выдохлась.              Повисла в его руках, как кукла, и дала волю слезам. Плакала громко, навзрыд, как никогда в своей жизни. Все потери и горести рухнули на ее плечи, подобно воде, вылитой из ведра. Она стекала по ее волосам ледяными струями, отяжеляла одежду и липла к коже.              — Твой излюбленный Том Реддл совсем скоро уничтожит все, что мне дорого. Он станет Темным Лордом похлеще Гриндевальда. Будет убивать, пытать, разрушать... А становление его началось прямо здесь, в этих стенах. С таких вот посиделок у камина в гостиной. С разговоров о ничтожности одних волшебников и превосходстве других.              — Ты с ума сошла...              — Это вы сумасшедшие! Потому что верите ему! Вы все!              Ее накрыла истерика.              Она уже не осознавала кто перед ней и что она говорит. Принялась вновь вырваться из крепких рук, засадила Малфою коленом в бедро, оцарапала его плечо.              Он вдруг отпустил ее.              И дал пощечину.              Джинни резко замолчала, застыв столбом. Широко распахнула глаза, глядя на Абраксаса. Он был бледен и тяжело дышал. По волосам и одежде стекали струйки воды так же, как у нее.              Они смотрели друг на друга в тишине, казалось, целую вечность.              А потом он шагнул к ней, обхватил лицо ладонями и поцеловал.              Грубо, без капли нежности. Смял ее губы своими, отнимая дыхание и выбивая почву из-под ног.              Джинни пошатнулась и схватилась за его запястья. Перенесла ладони на предплечья. Потянулась вперед и сжала мокрую ткань рубашки в кулаках.              Он убрал руки от ее лица и притянул к себе за талию.              И целовал, целовал, целовал.              В какой-то момент магический щит исчез и на них снова рухнул дождь.              Но им было все равно.              Они горели друг другом, как два уголька в охваченном пламенем камине.              Скоро они замерзнут настолько, что оба успокоятся.              Абраксас уведет ее в Выручай Комнату, в которой они по-настоящему согреются. Джинни расскажет ему, что прибыла из будущего. После срыва она решит, что нет смысла скрывать.              А он не поверит.

Глава 6. Апрель

      — Посмотри наверх, Джин, — прошептал Малфой, прижимая ее спину к своей груди. — Посмотри. Что ты видишь?              Она откинула голову на его плечо и сощурилась от яркого весеннего солнца. Оно заливало светом все вокруг, разбавляя золотом насыщенно синий цвет.              — Небо.              — Мы ходим под ним вместе. Ты, я, Том, Гермиона и все, кого мы знаем. Это наш мир, наше настоящее. Здесь и сейчас.              — Мое небо под твоими ногами, Абраксас. Под ногами всех вас. Вы затопчите его своими сапогами, зальете кровью и задымите тьмой черных меток. Очень скоро от моего неба ничего не останется.              Он повернул ее за плечи, обхватил лицо ладонями и склонился ближе, заглядывая в янтарные глаза.              — Ты не права, Джин. Того будущего, о котором ты рассказала, уже не существует. Потому что ты здесь. Со мной.              Они стояли у кромки Запретного леса, глядя друг другу в глаза, и не знали, что будущее предопределено задолго до их рождения. И то, что Джинни попала в это время, а Гермиона переродилась — все это уже вложено в его основу.              Том не победит Гриндевальда, это сделает Альбус Дамблдор.              Профессор станет героем вместо него.              И после придется становиться в оппозицию не жестокому фашистскому фанатику, а кавалеру Ордена Мерлина первой степени. Потому что амбиции Реддла никуда не денутся, как и вера в него Абраксаса Малфоя.              Армандо Диппет откажет Тому в должности, тем самым подтолкнув в Горбин и Беркс, где будущий Волдеморт еще сильнее углубится в темные искусства.              Гермиона Реддл забеременеет, но окажется случайной свидетельницей испытания проклятья под кодовым названием «драконья оспа 2.0». Она заразится. И не справится.              А потом не справится и Том Реддл, потеряв ту, кто держала его все это время на шаткой грани.              Джиневра Диппет никогда не станет «миссис Малфой». После гибели Гермионы она оттолкнет Абраксаса и тот исполнит свой долг перед умирающим отцом — женится на француженке. Будет верным муже, как собирался.              А через много лет умрет от проклятья, которое сам когда-то создал. Вместе с ним заболеют и не выкарабкаются многие из его поколения. Все те, кто смотрел на Тома Реддла, как на равного, кто знал его со школьной скамьи и был свидетелем того, как все начиналось. Помнил, под эгидой каких идей взросла личность, что стала Темным Лордом Волдемортом и разрушила жизни их детей.              Джинни выполнит свою миссию. Столкнется с Томом Реддлом в дуэли и завершит ее Авадой Кедаврой.              Но не победит.              А потом она родится единственной девочкой в семье Артура и Молли Уизли. Увидит Гарри Поттера на кухне их шумного волшебного дома. Поступит в Хогвартс. И станет жертвой дневника Темного Лорда. Кресстраж ее не узнает, потому что был создан за год до того, как в Хогвартсе сорок четвертого появилась Джиневра Диппет.              Рассудок Тома Реддла станет настолько затуманенным, а душа разрушенной, что ни рыжеволосую ведьму, ни девушку с копной каштановых волос он не сможет узнать.              Знак бесконечности замкнется.              История выйдет на новый круг.              А пока всего этого не случилось, Абраксас прикрыл глаза и глубже вдохнул вересковый запах густых длинных волос Джинни Диппет. Коснулся губами ее виска, спустился к щеке. И вдруг принялся покрывать быстрыми поцелуями девичье лицо, пока она не рассмеялась и не попыталась его оттолкнуть. Затем он подхватил ее на руки и уложил на траву. Рыжий огонь локонов рассыпался под девушкой ореолом и Малфой на секунду замер любуясь.              Его яркая красавица, настолько далекая от аристократичного холода, словно звездный свет от морских глубин.              Кажется, он любил ее.              Абраксас медленно наклонился и приник к приоткрытым мягким губам, разделяя дыхание на двоих.       У них был месяц до знаменитой дуэли двух сильнейших волшебников.              Ровно месяц до того, как все разрушится.