Пятница 13

Стайлз стоял у входа в школу, мигая ярким фонариком себе под ноги. Небо уже давным-давно потемнело (уже как 3 часа назад) и мерцало скудными звездами. Они не были красивыми. Наоборот. Белые крошечные прорехи средь черного неба резали глаз, как незакрашенные пробелы в цветных рисунках. Стайлз ждал Скотта. Да, ночью. Да, у школы. Да, в пятницу 13. А Скотт, что не удивительно, опаздывал, заставляя Стайлза дёргаться и покрываться крупными мурашками при каждом дуновении ветра. Все, что оставалось беззащитному старшекласснику — обороняться фонариком. И Стайлз понятия не имел, как это делать. И Стайлз понятия не имел зачем это делать. В голове возникли тысячи развязок, что же с ними такое-эдакое произойдет этой ночью. Пятница 13 ужасно влияет на рассудок Стайлза. И он это знает. Знает, но всё равно лезет, буквально бежит, на рожон, соглашаясь вызывать злых духов в эту проклятую ночь. Стайлз говорит, что не поведётся на эти провокации, но сейчас стоит на холодной, как никогда мрачной улице, а внизу живота всё передёргивает от страха, тревожности и нетерпения. У Стайлза случится паническая атака, если Скотт не притащит свою задницу сию же секунду. — Уф! Прости, мама заде… Стайлз совсем не подскочил от неожиданности, принимая оборонительную позицию, нет. Он просто заорал, барахтаясь на месте, а все вороны подлетели со своих мест, хлопая крыльями. — Чувак, ты ненормальный! Кто вообще сзади подкрадывается?! — на таких же громких тонах продолжает Стилински, резко разворачиваясь всем телом к своему одновременно долгожданному и неожиданному другу. — Это не я виноват в том, что у тебя какое-то параноидальное расстройство! — Скотт хмурится всем лицом и пытается вложить в свой голос всё то возмущение, которое бьётся под кожей. Стайлзу он напоминает Дерека-Хмуро-волка-Хейла. Ну или его последователя, покладистого ученика, или как это там можно обозвать. — Черт, если у тебя недостойное оправдание, то я брошу тебя одного. Клыки и когти против таких тварей, ну… такая себе затея, не находишь? — А на кой мне ты там? У тебя ни клыков, ни когтей. А я просто ждал, пока мама на ночную смену уйдёт. — Ты ведь ничего не забыл? Да? — Стайлз жмурился, пытаясь разглядеть во мраке улицы предметы в руках МакКолла. — Да. Мы договаривались, что ты несёшь фонарик, а я помаду и свечи. Но как-то нечестно получается. — Мой отец не пользуется красной помадой, извиняй, — шуточно закатывает глаза Стайлз и слегка двигается в сторону главных дверей школы, намекая, что пора уже идти. — А свечи? — Скотт шагает за Стайлзом не так смело и охотно, как он себе представлял в начале. Однако не в первый раз школа кажется ужасающей. Поэтому Скотт считает, что всё нормально. — Не моему отцу дарят свечи с запахом какой-то сладкой херни на свиданиях, — МакКолл поспорить не может, поэтому тактично токсично молчит в ответ. Слышно только самое тихое во вселенной «Хм». Ребята дёргают двери, и те, на удивление, поддаются. Они немо переглядываются между собой и делают шаг за порог школы. Проводить свой ритуал по вызову злых духов они решили в служебном туалете. Им понадобится зеркало, а в туалетах для мальчиков и девочек (не спрашивайте, откуда они знают) все зеркала были наполовину разбиты в процессе бурной учебной жизни. Конечно, вместе со свечами Скотт притащил зажигалку, которой он поджигает конфорку на газовой плите. Ребята прошли в служебный туалет, который, к их огромному счастью, был тоже открыт, и, встав напротив зеркала, заговорили вновь. — Слушай, Скотт, мне как-то слабо верится, что мы порисуем помадой по зеркалу в школьном туалете, на нас выпрыгнет монстр и начнет душить… — Стайлз, ты до сих пор не понял? Это Бейкон Хиллс. — Всего три слова, но какие правильные. Скотт снял со старой красной помады колпачок и выкрутил треугольновидный кончик помады. Поднеся его к зеркалу, МакКолл начал рисовать лестницу под вечные упреки Стайлза «Там слишком криво, тут слишком косо». В итоге, не выдержав такого давления, МакКолл впихнул помаду в руку друга, поручив это дело ему. Через несколько секунд парни смотрели на свой уникальный рисунок. — У да Винчи круче получилось бы, — проговаривает Стайлз. С каждым словом его голос всё тише. Следующий этап — зажечь свечки. На этот раз Скотт точно не доверит это дело Стайлзу, иначе пятница 13 закончится поджогом школы и двумя сроками. Пока МакКолл зажигал последние свечи, остальные уже вовсю плакали воском, а Стайлз храпел, сидя на унитазе. — Я всё. — Блин, чувак, тебе не кажется, что атмосфера больше скучная, нежели стрёмная? — задаётся вопросом Стайлз, поднимаясь с крышки унитаза. — Кажется. И кажется, что это ты делаешь ее такой своим ворчанием, храпом и занудством, — отвечает Скотт, запихивая зажигалку в карман спортивных брюк. — Ой, да хватит тебе. Лучше давай скорее начинать. Или заканчивать… И Скотт, и Стайлз по правилам ритуала становятся напротив зеркала и произносят три раза подряд: «Пиковая дама, приди». Оба затаивают дыхание, пытаются проследить за изменением атмосферы. По коже проходится табун мурашек, возбуждение и тревожность стремительно нарастают. Но вдруг всё и сразу резко падает вниз. Стайлз не ощущает ничьего присутствия. Он хочет взглянуть на Скотта, но не отводит взгляд от зеркала, как и гласят правила проведения ритуала. Скотт был первым, кто проморгался и заговорил. — Ты чувствуешь? — спрашивает он, все еще к чему-то прислушиваясь. Стайлз понимает, что даже если Скотт что-то и услышал, так это сердцебиение лучшего друга, достигшее бешеных скоростей. — Я же говорил, что это всё просто бредятина, — фыркает Стайлз и почти уже начинает собирать вещи, чтобы пойти домой. — Нет, стой, я правда слышал что-то! — Скотт изо всех сил пытается звучать убедительно, но Стайлз уже не слушает. Он взял свой фонарик и направился к выходу из туалета. — Да что с тобой! Я не узнаю в тебе того человека, который тащил меня ночью в лес искать половину трупа! Или ты что… боишься что ли? С губ Скотта сорвался смех. Стайлз лишь ускорил свой шаг и уже был на полпути к выходу из школы. — Прости, дружище, я не знал, что ты такой суеверный, — МакКолл всё ещё пускал смешки, а потом вспомнил. — Эй, ты куда? Постой, я еще не убрал свечи! Да и помаду надо вытереть! В середине коридора хлопнула дверь, и друзья одновременно повернули головы на громкий звук. Сквозняка не было. Движения видно не было. Следом раздался еще один хлопок. — Черт, Скотт. Мы влипли. Как будто в подтверждение слов замигал тусклый свет, то включаясь, то погасая обратно. Конечной дверью стала та, что угрожающе хлопнула прямо около входной. Скотт и Стайлз мгновенно, каким-то образом абсолютно в один и тот же момент, рванули обратно в служебный туалет. Плотно закрыв дверь, они глубоко вздохнули. Единственное, что защищало их от полного мрака — неярко горящие свечи, стоящие под зеркалом. На самом же зеркале красовался смазанный рисунок. — Как это отозвать? Ты читал? — взволнованно спрашивает Скотт, разглядывая размазанную в бесформенное нечто помаду. — Я… Ну, вообще, я не думал, что действительно получится… — Ты серьёзно?! — кричит Скотт, и эхо распространяется на всё помещение. — Всё не так уж и плохо… У нас хотя бы есть свет. Судьба, видимо, любит иронично пошутить, иначе, как объяснить то, что в следующую же секунду все свечи погасли? — У меня есть фонарик! — пытается исправить ситуацию Стайлз. Он достает фонарик и трясёт им, пытаясь побудить к работе. Свет горит пять секунд, прежде чем батарея садится. — Но зато… — Стайлз, замолчи. — О, ладно. Ребята еле смогли нащупать дверную ручку в полной темноте, дернуть за нее и осторожно выглянуть наружу. Дверь на выход в конце коридора манила к себе. Стайлз, крадущийся чуть сзади, оглянулся несколько раз по разным сторонам, а затем всё здание наполнил какой-то истошный звук. Наверное, если бы не он, то Стайлз бы не подорвался с места, молниеносно схватив Скотта за руку и побежав на выход, больше ни разу не оглянувшись. Они выбежали на улицу, забив жирный болт на подтаявшие свечи и помаду, размазанную по всему зеркалу. Оба дышали тяжело: не от бега, а от пережитых эмоций. И никто из них не забудет эту пятницу 13. Ведь кто ж знал, что Питер Хейл умеет так шутить.