Любовь и поддержка.

Рон Уизли вернулся домой довольно поздно — обычные маггловские карманные часы, так горячо любимые волшебником, показывали уже восемь вечера — а для семейного человека это было практически непозволительно долго. Рон тяжело вздохнул. Мерлин, как же он сегодня устал! Он пришёл на работу раньше обычного, чтобы подменить заболевшего продавца, работающего у них с Джорджем во Всевозможных Волшебных Вредилках. И весь день крутился, как белка в колесе, то работая с покупателями, то за кассой, то отвечая на письма заказчиков и поставщиков ингредиентов для производства продукции, то убирая с пола разлитый шебутными юными покупателями сок. В общем, был и за директора, и за кассира, и за уборщика. Универсальный солдат! Покачав головой, будто пытаясь стряхнуть с себя усталость, Рон глубоко вдохнул и натянул на лицо доброжелательную улыбку, открывая дверь своего дома. Уже с порога он услышал громогласный рёв. И как бы он хотел, чтобы это сейчас был гриндилоу, ворвавшийся в их квартиру! Но нет — это была его любимая очаровательная двухмесячная дочурка Роза Уизли. — Я дома! — крикнул Рон из прихожей, спешно снимая пыльные туфли и форменное ярко-фиолетовое пальто с аббревиатурой их магазина, на котором так настоял Джордж. А Рон его слушал — всё-таки старшему братцу удалось открыть ещё пять филиалов магазина по всему миру. И сам Джордж теперь работал в жаркой Италии, наслаждаясь солнцем и жизнью. Как бы хотелось и Рону сейчас оказаться на каком-нибудь пляже у моря, а не в сыром дождливом Лондоне... Но нет. У него были обязанности. И Рон их исправно выполнял. Он прошёл вглубь дома, в светлую и просторную гостиную, и обнаружил посреди неё Гермиону, заплаканную и с рыдающей на её руках дочерью. — Я плохая мать! — воскликнула она срывающимся голосом и всхлипывая, беспрестанно покачивая неуспокаивающуюся дочь. — Она плачет уже два часа и я не могу её накормить... У меня не получается, Рон! Рон в два шага оказался рядом с Гермионой, и, быстро очистив руки и одежду невербальным заклинанием, взял у неё дочь, осторожно уложил малышку на одну руку в сгиб локтя на предплечье, ладонью второй руки мягко вытер слезы с щёк Гермионы и провёл по растрепанным кудрям. — Ты - прекрасная мать, милая. Всё, не плачь. Прости, я задержался, и меня не было рядом, чтобы помочь тебе, — Рон наклонился и мягко поцеловал её в лоб. — Иди, прими душ, а я пока займусь Розой... — Но... — Гермиона шмыгнула носом и заглянула своими покрасневшими глазами в не менее красные глаза мужа. — Ты весь день работал, и наверняка устал и голоден, а я... — А ты тоже работала, — перебил её Рон, переводя взгляд на притихшую дочь. — Я накормлю её смесью и уложу спать. И тебе надо отдохнуть. — Но целитель сказала, что я должна кормить её грудным молоком минимум до полугода, Рон... — Видимо, всё же придётся довериться маггловской молочной смеси. Не думаю, что магглы хотят навредить своим детям, — усмехнулся он по доброму. — Но... — Ради Мерлина, Гермиона, — Рон вновь её перебил, ощущая нервозность и усталость. — Тебе больно и плохо от этого. Прошу тебя, не мучай себя и иди в ванную. Поджав губы, чтобы не пуститься в перечисление аргументов, почему она должна продолжать мучать себя и Розу грудным вскармливанием, Гермиона поспешила удалиться. Ей было необходимо смыть с себя пот и надеть чистую одежду, которая не была мокрой от срыгиваний Розы, как эта. Тем временем, Рон подогрел воду прямо в чистой бутылочке до нужной температуры с помощью волшебной палочки, за которой наблюдала дочка, тихонько лежащая на его большой и сильной руке. — Ну что, малышка, маму довела и притихла? — ласково проворковал молодой волшебник. — И не стыдно вам, юная леди? О, вы были голодны? Что ж, прекрасно вас понимаю, милая... — в подтверждение живот Рона издал громкое урчание: у него не было и крошки во рту с самого утра. Но Рон старался не обращать на это внимание — сначала надо было накормить и уложить Розу. Рон легко развёл смесь, ведь делал это уже несколько раз, вот в такие трудные вечера, и, сев на диван, накормил дочь, которая уснула уже спустя несколько минут, выпустив соску бутылки изо рта. Сердце мужчины затопило нежностью, когда он взглянул на спящую малышку. — О, она спит? — прошептала очень тихо подошедшая Гермиона, облаченная в пушистый халат и пахнущая цветочным мылом, и мягко села рядом с мужем и дочерью. — Ты - мой герой, — она оставила на щеке Рона нежный поцелуй, на что он ласково ей улыбнулся и чмокнул в ответ в губы. Переложив дочь в люльку, стоящую неподалёку, Рон вновь сел на мягкий диван, наконец, расслабляя затекшие плечи. Гермиона примостилась у него под рукой, положив голову на плечо и уткнувшись щекой в колючий свитер, связанный заботливой Молли. — Голодна? — Рон мягкими, неторопливыми движениями гладил жену по спине и влажным волосам. — Очень, — призналась она. — Роза весь день капризничала и с рук не слезала... — Сейчас я посижу пару минут, и пойду схожу куплю нам еды на вынос... — Рон прикрыл уставшие глаза. — Но... — Опять эти "но", Гермиона. Прошу тебя, не начинай. Да, я устал. Да, я работаю. Но нет, я не буду отдыхать, пока не удостоверюсь, что моя семья сыта, счастлива и в безопасности. Я взял ответственность, значит, буду её нести. В порыве чувств Гермиона приподнялась и поцеловала мужа в такие любимые, такие родные губы. — Ты знаешь, мне дико повезло с тобой, Рональд Уизли. Я так счастлива, что ты есть... — Ну, я простой парень. А вот мне в жены досталась умнейшая ведьма столетия, золотая девочка, — он широко улыбнулся, зная, как сильно Гермиона не любит, когда её так называют, но и также сильно Рон любил её реакцию. — Рональд! — она стукнула кулачком по его груди и фыркнула, когда Рон шутливо состроил из себя тяжело раненого. — О, Мерлин, я почти умер. Меня убила самая прекрасная ведьма на свете! Тихий смех влюблённой молодой пары разнесся по квартире, в которой господствовало взаимопонимание и поддержка, поддерживаемые любовью. И, благодаря стараниям двоих, счастье не покидало их дом никогда.