Скайрим момент

      Виндхельм. Двадцать пятое Вечерней Звезды. На торговой площади сегодня почти не протолкнуться — все горожане вышли на улицы в праздничный день. Вечер плавно опускается на город, мороз усиливается, ветер завывает все сильнее, матери укутывают детей в сотни слоев одежды так, что видны только их покрасневшие носы и щеки. Улисса и Бриньольф ходят от прилавка к прилавку пытаясь уцепить хоть какой-нибудь кусок мяса к вечернему ужину, но пока безуспешно. При ходьбе теплый плотный плащ оставляет за собой след, который быстро заметается новым снегом и следами сапог. Иногда приходится придерживать его, чтобы не зацепиться и не свалиться прямо в толпе, а иногда — чтобы дети, тут и там бегающие друг за другом, не наступили на него. Побродив ещё некоторое время, Бриньольф и Улисса понимают, что сегодня тарелкам суждено остаться пустыми, потому что большинство прилавков уже закрылись, а на оставшихся лежат только сладости и безделушки, наверное для подарков детям.       На главной площади тоже толпа народу. Под ногами скрепит снег, а в лицо бьёт холодный ветер с крошечными кусочками льда, но это не мешает людям направлять свой взор куда-то вверх — в небо. На черном полотне раскинулись миллиарды звёзд, составляющие причудливые узоры. В детстве, ещё до приюта, Улисса часто разглядывала небо, придумывала свои созвездия, названия которых по сей день известны только ей. Если не сильнейший мороз — по ее щеке точно потекла бы слеза, но сейчас она просто превратилась в ледышку, которую девушка быстро смахнула рукой. Последний раз она видела созвездие Вора в восемь лет, когда тайком, в одной ночной рубашке, выбралась на крышу приюта. Сейчас созвездие находилось прямо посреди неба, а самая яркая звезда располагалась ровно под Секундой. Девушка держалась пальцами за край одежд Бриньольфа, чтобы толпа не разделила их.       — Не знаешь, сколько ещё? — она повернула голову в сторону мужчины. Уже замёрзшие губы произнесли фразу только со второй попытки.       — Не знаю. Уже должно быть, Секунда в зените, — на плечах Бриньольфа лежал плащ из шкуры белого волка, но даже он не спасал от холода. Мужчина периодически грел ладони дыханием и тоже нетерпеливо поглядывал вверх, щурясь от попадающих в глаза снежинок.       — Ты был тут раньше?       — Конкретно в Виндхельме нет. А в Рифтене этот праздник не особо жалуют, сама понимаешь, — наступила непродолжительная пауза. — Но мы в Гильдии праздновали, пили в основном.       И вот, внезапно, по толпе прошлись громкие возгласы, а небо озарилось яркой вспышкой. Снующие всюду дети резко остановились и тоже посмотрели в небо. Вспышкой оказались три огненных шара, созданные магами, ныне стоящими на каменной стене города с поднятыми руками. Шары взмылись в небо, оставляя за собой шлейф из искр, а потом столкнулись друг с другом, образуя довольно большой взрыв. Ровно в эту секунду к взрыву присоединился ещё один сгусток энергии - скорее всего электричества. Он влетел прямо в центр взрыва, и, столкнувшись с огнем, заставил его разлететься в разные стороны множеством маленьких искр. Толпа захлопала в ладоши, на лицах даже самых уставших горожан проступила улыбка. Всю площадь озарил яркий свет, на секунду показалось, что полночь сменилась днём. Маги снова вознесли руки и лица людей снова засияли. Так продолжалось пока Секунду полностью не заслонило облако. Улисса краем уха услышала от какой-то горожанки, что это традиция, и в этом году представление длилось гораздо дольше чем в прошлые.       Кто-то продолжал толпиться на улице, кто-то побрел в таверну, из которой доносилась задорная музыка, остальные же просто расходились по домам. Отовсюду пахло вкусной едой: то запеченным мясом, то свежим хлебом. Сквозь эти запахи настойчиво пробивались нотки хмеля, меда и вина. В остальном ничего не изменилось: бездомные все так же толпились у костра, протягивая к нему голые руки, какой-то пьяница расхаживал по улице, приставая ко всем встречным, дворовая собака игралась с мальчиком, которого мать безуспешно пыталась увести в дом, изредка слышался стук латной брони, доносившийся от стражников. Город продолжал жить своей жизнью. Только Улисса все никак не могла оторваться от неба и убрать с лица глуповатую улыбку.       — Пойдем, детка. Ворам с отмерзшими конечностями несладко приходится, — Бриньольф отцепил девичьи действительно холодные пальцы от своей одежды. Не смотря на то, что он пытался казаться непринуждённым, на его лице довольно легко можно было заметить детскую радость. — Давай хотя бы в Очаге успеем поесть.       Наступило двадцать шестое Вечерней Звезды.