C'est la vie

      Ольга сидела на деревянном настиле своей клетки, уныло глядя на железную дверь с тюремным глазком. Не таким графиня представляла своё бессмертное существование.       Начало века снова не задалось. В 2020-м, как и в 1920-м, всё как-то не складывалось. Надо запомнить эту особенность и, если доведётся встретить 2120-ый, то не строить грандиозных планов, а где-нибудь тихо отсидеться. Спрятаться в лесу. Хотя, возможно, именно там и настигнут неприятности. Опасно играть с судьбой.              Тик-так, тик-так, тик-так. Месяц за месяцем, год за годом. Вскоре после обращения всё смешалось и стало мелькать перед глазами с пугающей быстротой. Война, революция, снова война. Жан в мундире военврача. Строгий и серьёзный. Измученный и злой. Безразличный и опустошенный. И снова и снова: тик-так, тик-так, тик-так.       В коридоре послышался шум. – Ваша подруга... – Она мне не подруга.       Графиня поморщилась от резкого голоса Аннушки.       С чего бы вдруг её вспомнили? Неужели Остроумова пришла позлорадствовать? Точно не навестить несчастную узницу. Сантиментов к преступникам капитан полиции никогда не испытывала.       Ольга села в кресло, натянула дежурную улыбку. Собрала последние крупицы своего самообладания, вдоволь растраченного за месяцы нахождения в обществе хранителей. Неужели она недостаточно страдала? И теперь придётся терпеть ещё и визиты кровных родственников. Только бы Кривич не заявился. Но глава клана по пустякам беспокоиться не станет. А казнь официально отложили до родоразрешения. Так что пока Ольга могла наслаждаться встречей с капитаном Остроумовой. А ведь всё случилось как раз по вине Аннушки и её кавалера! Ну что же, посмотрим, с чем она пожаловала. Зачем графиня Воронцова понадобилась Семье на этот раз? – Тебе меня не понять, – процедила Ольга, едва сдерживаясь, чтобы не зашипеть.       Обмена любезностями не вышло. Никогда у них с этой девчонкой не получалось дружить. Любимица деда. Лицемерная и насквозь лживая. В глаза смотрела, а потом с Жаном, в своей машине... – Иван погиб, – отрывисто произнесла Анна.       И тут графиня не выдержала. – Почему ты его не обратила?! Чего ты ждала?! Чего вы все, дьявол вас возьми, ждали?!       В голове помутилось. В ушах зазвенело, и камера поплыла перед глазами. Ольга пошатнулась, но тут же пришла в себя. – Ольга, успокойся, – умоляюще прошептала Анна, глядя на ещё больше, чем обычно побледневшую графиню. – Ты понимаешь, что я здесь из-за него? Я спасала твоего Ивана! Теперь мне отрубят голову. А ты спокойно мне говоришь, что он умер. Всё впустую!       Графиня бросилась на кровать, заглушая рыдания. Как же всё глупо. Наивно и глупо. Сделала доброе дело. Спасла одного человека, забрав жизнь другого. Хотела обмануть судьбу. И ради чего? – Я выхожу.       В своей комнатке Аннушка сидела на кровати, прижавшись спиной к старому ковру на стене. Жан принёс чай и вложил кружку сестре в руки. – Попей, будет легче.       Француз вздохнул, не зная, как утешить Аннушку. Смерть близкого человека тяжёлое испытание для бессмертного. Но разве это первый раз с ними происходит? Пора привыкать. И в следующий раз не привязываться к людям. Это слишком больно. Маркиз Дешам это знает. И на самом деле Аннушке ещё повезло, что всё закончилось так. Обрати Анна Ивана, было бы ещё больнее. Лет через сто. – Жан, она права. Это наказание за то, что мы промолчали, – тихо, но чётко произнесла Анна, сжимая кружку в руках. – Кто она? – внимательно переспросил Жан. – Ольга...       Анна замолчала с отстранённым видом.       Жан поморщился, услышав имя своей бывшей. Плохую услугу он оказал человечеству, подарив графине Воронцовой вечную жизнь. Своенравная хохотушка Олечка стала настоящей злой ведьмой. Дешам на себе испытал безжалостный сарказм графини. – Она может наговорить, что угодно, – после паузы произнёс Жан, – Ты знаешь её характер. Да что вы с Иваном могли сделать? Если кто и виноват, то это я.       Жан прошёлся по комнате, кусая губы. Анна сделала несколько глотков. Сладкий чай с привкусом каких-то травок. Наверняка дедов сбор. Спокойнее не стало, но мысли прояснились. – Жан, я знаю, что делать. Этот обескровленный на дереве... Графиня должна за это ответить. Второй труп ей никто не простит. – Третий, – еле слышно пробормотал Жан. – Ты что-то сказал? – Ничего, продолжай. – Хранители отведут её на место казни, а там Ольга сможет сбежать. Вокруг не будет решёток с электрическим током. У вампира всегда преимущество перед людьми. – Сбежит, как Женек? – Жан наклонил голову, глядя на Анну. – Ну да. Ольга сильнее малолетки, сил вырвать цепи хватит. – А тебя ничего не смущает? Эжена всё равно казнили. Мне бы не хотелось рисковать жизнью её сиятельства, – сказал как отрезал Жан. – Знаешь, я тоже раньше думала, что они знают как лучше. Не зря же дедуля их хранителями выбрал. Но после того, что случилось с Иваном, я не хочу ждать. Если Ольга погибнет в этой клетке, ты себе не простишь. Это будет вечная боль. – Не надо сравнивать то, что случилось с тобой, и то, во что вляпалась Ольга Анваровна, – запротестовал Жан. – Иван тоже вляпался. Я ведь его предупреждала, а он сказал, что не нуждается в моей помощи. – Ты не виновата.       Жан распахнул дверь и выглянул в проходную комнату. В полумраке гостиной было слышно, как тикают часы. Сквозь плотные шторы с трудом пробивался солнечный свет. И только граммофон траурно молчал.       Капитан Жалинский был уже принят в семью. Его обращение было делом решеным. И вдруг он исчез, как будто никогда и не был на свете. Вещи казненного Дятлова сиротливо лежали на своих местах. Эх, Женя, Женя...       Если их останется трое, это и правда станет слишком сильным испытанием.       Жан давно забыл время, когда он жил с дедом вдвоём. Ольга осветила почти весь XIX век своим присутствием, а потом появилась и Аннушка. – Графиня не так слаба. Мы почти ровесники, не надо об этом забывать. Её сиятельство бессмертный вампир.       Дешам внимательно смотрел на сестру. Эмоции никогда не мешали ей принять доводы разума. – Жан, а если роды внезапно начнутся и никто не успеет помочь? Ты же сам говорил, что это огромный риск и может случиться что угодно, – Анна судорожно всхлипнула. – Тогда Ольга умрёт, как умер Иван.       Маркиз прокусил губу до крови. Если это и вправду случится, могила графини Воронцовой на кладбище станет настоящей. А Ольга будет лишь очередной строчкой в векописи дедули.             Графиня Воронцова, обращена в 1870-м году. Интересно, что Кривич запишет? Что у нее был дар гипноза? Но он не напишет, какая обворожительная у Ольги была улыбка... А ещё смех, словно серебряный колокольчик звенит. И роскошные формы.        Жан судорожно сглотнул, вспомнив ванну с кровью, и безжизненное тело Ольги в ней. Один раз она уже умирала. И хватит с неё. Жан слизал каплю крови, стекавшую по его подбородку. Рана на губе уже затянулась. Регенерация была отличной штукой. – А что ты предлагаешь сказать дедуле? – напомнил о Кривиче Жан.       Анна пожала плечами. – Он нас в свои планы не посвящал.       Жан сел на кровать рядом с Анной и побарабанил пальцами по колену. – Значит, заговор против хранителей. Аннет, это рискованное мероприятие. И мне даже стыдно слышать такое от представителя власти. Мы нарушим дедулин Договор и он нам сам головы снесет. – И кто теперь драматизирует? – остро посмотрела на брата Анна. – Я понимаю твой благородный порыв спасти Ольгу Анваровну. Но это не вернёт тебе Ивана. – Зато моя совесть будет чиста, – упрямо заявила Аннушка. – Гм.. Ну допустим, какое-то время ты будешь занята этим, – продолжил рассуждать Дешам, – А там и другой следователь приедет и подарит тебе утешение. Похоже на план.       Аннушка закатила глаза от цинизма в словах брата. Как у этого француза всё просто. – Жан, почему ты обратил Ольгу? – Она не оставила мне выбора.       Теперь настала очередь Жана смотреть в стену с отрешенным взглядом. Аннушка легонько толкнула брата локтем, возвращая в реальность. – Если бы я была рядом с Иваном, я бы тоже могла?.. – Да, ты же вампир, – отозвался Жан, отвлекаясь от созерцания фотографии Аннушки в военной шинели. – Но у тебя впереди много лет. Встретятся ещё молодые люди на твоём бессмертном пути. Откуда такой пессимизм? – Каждый раз всё заканчивается, не успев начаться. Прошлый раз мне сменили легенду. А ведь я любила Андрея! – Не надо себя мучить. Андрей и Иван мертвы, но в мире ещё полно людей.       Анна раздражённо глянула на Жана. Что за намёки? – Андрей наверняка женат, внуков нянчит. Надеюсь, что он жив и здоров. – О-о-о! С его работой точно доживёт до ста лет. Тянет до сих пор лямку в чине майора. А может, и до полкана дослужился. А там и до генерала недалеко. И даже не знает, что потерял шанс на вечную жизнь.       На этих словах Анна и Жан, не сговариваясь, поморщились. – Ты говоришь, Ольга... Она могла остаться в моей памяти блестящей графиней, светской львицей. Вместо этого ей пришлось стоять в очередях за керосином и терпеть издевки Бредихиных. Твой Иван тоже подчинялся бы этим хранителям. Разве ты хотела такой судьбы для него?       Аннушка допила чай и поставила кружку на тумбочку. Чуткий слух уловил скрип замка и возню в прихожей. – Слышал? Входная дверь. Дедуля вернулся. – Только не говори ему про Ольгу, – попросил Жан, забирая пустую кружку с собой на кухню.       Шум воды успокаивал и вообще мыть посуду Дешам любил. Хоть какой-то порядок в его беспорядочной жизни, раскрашенной мимолетными связями с молоденькими девушками и затянувшимся разладом с бывшей женой. – Нет уж. Я скажу.       Анна пригладила волосы расчёской и вышла навстречу Кривичу. – Внученька! – залепетал дед, превращаясь в ребёнка. – Одна ты у меня радость. Одно утешение. Насчёт обескровленного новости есть? – Я была у графини, она всё отрицает, но, кроме неё, некому. Это её вина. Я уверена. Кто еще на дерево труп закинет? Любит её сиятельство спецэффекты. Её почерк. – Ох, заигралась. Давно, давно пора было. Да всё я Жанчика жалел.       Кривич прошаркал в гостиную и выцепил взглядом Жана, засевшего в кресле у лампы с книгой в руках. – Что скажешь, маркиз? – Делайте что хотите! Я за неё не отвечаю.       Дед покивал. – Ну, значит, всё по закону. На этот случай и Договор подписывали. Пусть теперь их профсоюз поработает.