Конрада клонило в сон. Вагонетка на производстве Levian Industries действовала усыпляюще: приятная музыка, механический треск, пейзаж комплекса, сменяющийся медленно и неторопливо. Он приходил на работу раньше всех в положенное время, когда остальные работники ещё были дома, просыпались, ехали на работу или просыпались на своих рабочих местах. Пунктуация на производстве не была вещью первой необходимости. Поощрялся творческий подход и опоздания были оправданы, если результат выходил отличным. Совсем не по-армейски. Сам Митцш привык к дисциплине и порядку. Если сказано приходить в 07:00, то он обязательно придёт именно в это время. Никаких 07:01 и даже не 06:55. Последние минуты Конрад проводил у входа лаборатории, позволяя себе низко думать о великих умах, которые решили, что прийти в 10:49 — вполне достойная альтернатива.
А вот подремать во время поездки — дело святое. Мрачный, немного нелюдимый и молчаливый Конрад опускал голову, поудобнее устраивался на комфортном сидении, закрывал глаза. Сны приходили сразу же, пока последующие пятнадцать минут звучали объявления и правила безопасности. Их Конрад знал на зубок, а потому позволял себе отдыхать перед началом рабочего дня.
— О, мистер Митцш! Здравствуйте!
Он распахнул глаза, поднял голову, вскочил, готовый к донесению службы. Вагонетка остановилась внезапно, в другом месте и совсем не по плану, когда мужчина сладко дремал. Как всякий человек, Конрад, бывало, засыпал на посту, но всё же научился нести службу даже в таком состоянии. Но в этот раз его встретил не суровый офицер, а миниатюрная, аккуратная, приветливая женщина со светлой улыбкой. Доктор Элизабет “Бетти” Ирвинг, его начальница, отвечающая за один из множества проектов на Levian Industries. Его главная причина ходить на работу.
— Доктор Ирвинг! — удивился Конрад, падая на сиденье. — Какой… сюрприз. Что вы тут делаете так рано?
— У меня к вам тот же вопрос, Митцш, — сказала Бетти, садясь напротив. Ручка в чёрной кожаной перчатке коснулась кнопки и вагонетка отправилась дальше. — Я заметила, что вы приходите на работу раньше всех. Мне стало интересно почему вы так поступаете.
— Кхм, а разве это не основное правило на работе? Не опаздывать, приходить вовремя и выполнять свои обязательства? — он поправил очки, внимательно и серьёзно смотря на Бетти.
— Да, но ведь никто не приходит в это время. А значит никакой работы и нет, — рассудила она, положив руки на колени. — Вот и мне стало любопытно, чем вы занимаетесь эти долгие часы одиночества.
Конрад хотел было возмутиться, но не нашёл, что ответить. В самом деле, когда он приезжал на производство, то несколько часов сидел на диване в ожидании Элизабет. Смотрел одни и те же информационные сообщения по телевизору, читал один и тот же журнал. Может быть даже не менял позу. Бетти приходила в своё время, согласованное с начальством. Эта их разница во времени была очень большой.
— Ну… Кхм… Я прихожу в строго согласованное время, доктор Ирвинг, — поправил очки Конрад и расправил плечи. — Ровно в этот час начинается мой рабочий день и я следую распорядку дня.
— Как интересно, — произнесла Бетти, положив пальцы под подбородок. — Значит, вы проводите часы в одиночестве. Ох, я должна это изучить. Вам не грустно одному? Должно быть это так утомительно и печально сидеть в столь большом месте, когда рядом ни единой души?
— Ох нет-нет, ни в коем случае, — криво улыбнулся Конрад, сжав пальцы. — Посидеть пару часов в одиночестве меня вполне устраивает. Да.
— И чем же вы занимаетесь в это время?
— Ничем.
Ответ вырвался сам собой. Он прозвучал спокойно, тихо, даже как-то осознанно и просто. Словно ребёнок, у которого спросили во что он играет. Лёгкий, логичный, исчерпывающий ответ. И всё же — сколько в нём непонятного, нераскрытого для взрослого и любознательного человека. Бетти соблюдала кое-что из этих критериев.
— И как вам заниматься ничем, мистер Митцш? — без какого-либо упрёка или подкола спросила она, изучая его чистым и проницательным взглядом. Это было лицо женщины, что желала добраться до самой сути.
И Конрад понимал, что любая грубость, любой холодный ответ или проявление малодушия в её сторону — будет худшим решением. Не только потому, что она его начальница. В Бетти его поражала, восхищала и даже пугала искренность, обычно забытая людьми в их возрасте. Всё равно, что учить ребёнка и учиться вместе с ним. А Конрад, будучи настоящим солдатом, образцом воинской чести и храбрости, ни за что бы не обидел маленького.
— Знаете… Это довольно приятно. Да. Да, определённо приятно! — закивал он, подняв брови. — Я бы назвал это такой подготовкой, перед работой. Разум занят ничем, существует сам по себе. Он расслабленный, чистый. Знаете, такое своеобразное ничто перед… Большим Взрывом! Да!
Он улыбнулся, вытянул шею в сторону девушки, сложил руки перед собой. Объяснение показалось ему удачным, ведь Бетти заинтересовалась. Учёные любят такие термины.
— Это накопление умственной энергии. Обычно, когда человек приходит на работу, он уже устал. Ему нужно несколько минут, чтобы настроиться на нужный лад. Поэтому я прихожу пораньше и готовлюсь к продуктивному дню. Я делаю ничего: читаю журналы, смотрю в телевизор, просто лежу на диване и смотрю в потолок. В самом деле, работы сейчас нет, но атмосфера вокруг помогает настроиться. И когда остальные приходят и только пытаются собраться после дороги, я уже полон сил.
Глаза Бетти засияли. Ладошки шлёпнулись друг о друга, рот приоткрылся. Она была восхищена такому великолепному умозаключению, чистому и честному, а он довольно улыбнулся.
— Поразительно! Поэтому вы так умело и эффективно передвигаете коробки и моете мензурки?
Улыбка спала с его лица, но голос остался дружелюбным.
— Эм… Полагаю.
— Ваш метод заинтересовал меня, мистер Митцш! Только посмотрите на нас, — улыбнулась Бетти. — Я решила изучить ваш нетривиальный подход и с первых минут вы дали мне ценную информацию. Мы с вами способны на многое вместе.
— Из нас хороший дуэт, — с удовольствием отметил Конрад.
— Да, и я желаю научиться ничему. Вы мне поможете? Верю, что так…
Бетти говорила, но Конрад не слушал. Конечно, общую мысль он улавливал, однако его разум был занят совсем другим. Глаза смотрели в стороны сквозь рамы вагонетки на различные офисы, мастерские и лаборатории. Благодаря этому, он видел своих коллег, которые были заняты не работой, а настоящим выживанием. Буквы из крови на стекле гласили: “ПОМОГИТЕ”; в окнах одни учёные пожирали других. В другой мастерской инженеры прятались за столами, пока шагоход медленно шёл в их сторону, разрывая человека надвое. В лаборатории треснули капсулы, а нечто из них нападало на персонал. Рот Конрада приоткрылся, глаза превратились в две точки. Мимо них проехала вагонетка, движущаяся в сторону выхода. Клоун внутри помахал Конраду оторванной рукой.
Бетти ничего не видела, ничего не знала и не обращала внимания. Конрад же сидел с мыслью, что в Levian Industries начался ад. Может даже буквально.
— Как вы считаете, у меня получится? — улыбнулась Бетти, покачиваясь на месте.
— Что? — тихо спросил Конрад, отвлекшись от творящегося вокруг ужаса.
— Не делать ничего. Как у вас? Я ведь способна этому научиться?
Конрад запаниковал, попытался в целом обрисовать ситуацию, но что делать? Рассказать, что в комплексе утечка вируса, превращающего людей в голодных мертвецов? Роботы восстали против хозяев? Из лабораторий, которых официально не существует, сбежали мутанты? А где доказательства, ведь вагонетка уже подъезжает до офисов? И это, когда Бетти решила познать великое, военное и устойчивое ничего. Что-то подсказало Конраду не трубить тревогу, но при этом защищать её.
— Конечно, доктор Ирвинг, — нервно улыбнулся он. — Я… Эм… Я вам помогу!
— Здорово, Митцш! Только прошу, называй меня Бетти. Все так делают.
***
— И с чего же мы начнём первый урок? Я не очень голодна, если быть точной. И кажется, что это не мой обед.
Бетти сидела в кафетерии, смотрела на коробку для завтраков, крутила её в руках, потрясла, выронив сэндвич, разрезанный треугольником. Она подняла его, повертела в руках и хмыкнула.
— Мистер Митцш, вы уверены, что я поступаю верно? Нехорошо брать чужое, как я думаю. И почему именно приём пищи позволяют лучше прочувствовать ничто? Разве наше тело не занято усвоением пищи?
Конрад, прижимая всем телом дверь, слышал тихие стоны и поскребывание позади. Инфицированные учёные оказались на редкость бесшумными, а их стоны едва-едва можно было распознать в опасной близости. К счастью армейская выручка спасла Конрада, а он спас Бетти. Как и полагается настоящему защитнику.
— Ну, отнеситесь к этому немного философски, доктор… Бетти! — нервно улыбнулся он, подпирая дверь сильнее. — В такие моменты мы больше чувствуем еду, вкушаем все… Эм, тонкости! Ну, наш мозг постоянно работает, однако здесь его работа минимальна. Что касается этого сэндвича, то ешьте. Это мой.
Дверь под ним толкнулась сильнее и ему пришлось упереться руками. Из-за щели торчали холодные пальцы.
— Но здесь написано “Рифман”, — заметила Бетти. — Вы уверены, Конрад?
— Абсолютно, Бетти! Это… фамилия по матери! Вы попробуйте. Но не могли бы вы мне сначала подать вон ту бутылку со спиртным, зажигалку и полотенце? Они возле микроволновки.
— Разумеется! Оу, а в микроволновке странная еда. Похоже на человеческую голову. Ах, и она смотрит на меня, даже когда я двигаюсь. Но сейчас даже не Хэллоуин!
— Не открывайте! Просто нажмите на кнопку!
— Но тогда она сгорит.
— Вот именно!
***
— Что ж, это было познавательно, хотя немного странно, — рассуждала Бетти. — Сэндвич был очень вкусный, Конрад! Хотя ваши прошлые блюда, как мне кажется, имели немного больше приправы и зелени.
— Кхм, я… Я забыл купить базилик и пришлось искать, всё что есть. Знаете ли, Бетти, солдатам не привыкать.
Его белый халат местами был порван, рука перевязана, а подошвы оставляли кровавый след. Коридор с инфицированными остался позади, впереди располагались комнаты для отдыха. Он очень спешил дойти сюда, но торопить Бетти не мог. Любой стресс мог обернуться настоящей катастрофой. Приходилось искать обходные пути и даже ползти по вентиляции.
— Я заметила, что у нас очень чистые шахты. Правда я в них несколько застреваю, — она деловито поправила складку халата на бёдрах и покраснела. — Было немного неловко.
— Ох, ну что вы, доктор, — нервно улыбнулся Конрад. — Я… Я считаю тот случай… Ну, ваши большие бёдра они… Большие. Это хорошо.
— Конрад! — покраснела Бетти, отворачиваясь. — Вы так правда считаете?
Он покраснел сам. Комплимент был вовсе не сказан против воли, но к такому Конрад попросту не привык. Столь открытые замечания относительно доктора Ирвинг давались тяжело, хотя её реакция понравилась. Даже в моменты безумия и отчаяния, Бетти оставалась очень милой, приятной и спокойной девушкой. При этом вокруг творилось настоящее безумие, способное напугать даже опытного бойца. Он уже собирался ответить, как едва заметная тень прошлась вдоль всей комнаты. В груди у Митцша похолодело.
— Д-да, Бетти. И я думаю, что пришло время для следующего урока. Мы как раз в нужном месте!
Он схватил её за руку, услышал удивлённый стон, подвёл к дивану и помог сесть. Бетти улыбалась, не сводя внимательного взгляда с Митцша.
— Сейчас я научу вас пребывать в особом состоянии. Оно похоже на сон и…
Конрад вновь уловил это движение. Тень на секунду накрыла комнату. В этот раз отчётливее. Изначально Конрад думал, что будет работать охранником, но Льюис Левиан определил его в более приятную атмосферу. И всё же Конрад успел изучить систему безопасности до третьего уровня. Увиденное его шокировало первый раз. В живую оно шокировало ещё больше.
— И? — улыбнулась Бетти. — Прошу вас, продолжайте. Мне интересно.
— Всё просто, — натянуто улыбнулся он, положив свои руки поверх её. — Вы сейчас закроете глаза и будете молчать. Отправьте ваш великий ум в полное ничто, думайте о… вечном и космическом.
Он нервничал, озирался по сторонам. В коридоре раздавались шаги, которые отзывались далёким эхом. Он всегда будто бы далеко. Он всегда лгал.
— Ох, думаю, что я это могу, — согласилась Бетти.
— И делать это нужно долго, мисс Ирвинг. Бетти. Вы не должны ничего говорить, не открывать глаза и даже не двигаться, понимаете? Чтобы ни случилось, вы не должны ничего делать и предпринимать. Запомните, это очень важно. Жизненно важно!
Он взволнованно посмотрел в сторону. Шаги раздавались ближе. Он идёт.
— А теперь, закройте глаза, молчите и не шевелитесь, пока я вам не скажу.
Бетти кивнула, поудобнее села на диван, прикрыла глаза и затихла. Конрад залюбовался девушкой, широко улыбнулся и вздохнул. Громкий топот заставил его отвлечься. Он уже рядом. Конрад откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и попытался успокоиться.
Темнота. Успокаивающая, мягкая, безграничная и аккуратная. Конрад старался выровнять дыхание, представляя себе чёрное и великое ничего. Быть никем, стать ничем, пока не настанет рабочий день. Такое пребывание даже успокаивало мужчину, отправляя в подобие дрёмы. А затем Он очутился рядом. Холодный ветер погнал ледяные мурашки по лицу, дыхание, напоминающее засохшие листья и могильную землю. Зубы стучали друг о друга, ногти резали сталь. Конрад старался не дёргать веками, ощущая подле себя присутствие.
— Открой глаза.
Он услышал это в своей голове. Без голоса, без интонации. Будто говорил сам с собой. Мозг посылал сигнал об опасности, но какая-то часть желала распахнуть веки и увидеть Его. Но Конрад не поддавался.
— Открой глаза или я раздавлю её хорошенькую шею.
Мужчина выдохнул через нос, пытаясь представить себе темноту. Тело немело, ноги затекли. Шея страшно зачесалась.
— Я знаю, что ты слышишь меня. Я вытащу твои глаза из орбит и заставлю смотреть, как вырываю твои кишки. Открой глаза.
Никакой злобы, никакой ярости. Просто констатация факта. Что-то холодное и скользкое касалось щёк Конрада, колени задрожали, крик встал в горле. И всё же он держался, заставляя себя проявить спокойствие. Слишком многое от него зависело. Её жизнь была в руках Митцша.
— Ты не смешной, урод. Тебя никто не любит. У тебя длинный нос и…
Он неожиданно замолчал. Конрад услышал топот ног, словно по луже. Чавкающий, противный, бьющий по ушам своим гнилостным хлюпаньем. Но постепенно он становился всё дальше и дальше. Воздух вокруг прекратил источать аромат иссохшей травы, снова становясь стерильным. Дверь закрылась вдалеке. Он ушёл.
Конрад медленно открыл глаза и увидел перед собой всю ту же комнату отдыха, выключенный телевизор, стопки журналов. Словно бы здесь ничего и никогда не происходило. Остались только они: Конрад, Бетти, мягкий диван и чувство страха. Тяжёлый выдох вырвался из его горла, уставшая улыбка появилась на лице.
— Мы сделали это, Бетти.
Но женщина не ответила. Её светлая голова припала к широкому плечу, губы с чёрной помадой приоткрыты. Она сладко дремала, прижавшись к мужчине. Груз ответственности спал с Конрада Митцша, усталось навалилась с новой силой. Позади остались мертвецы, сбежавшие мутанты, роботы-убийцы и Он. Создание на которого нельзя смотреть и реагировать. Сейчас были лишь они в маленькой уютной комнате. Они делали ничего вместе.
И это было хорошо.
