Бывшие

Расставание не может быть красивым. Я всегда думал, вне зависимости от того, как и когда это случится, будет удар, который надо как-то пережить. Нельзя же распланировать расставание? Заказать ужин, купить красивые коробочки. Эпохально сложить в них кольца, привязать за ленточки к голубям и выпустить из окна в разные стороны. Расставание не может быть красивым. А что может? На ум пришел остров. Красочный, необитаемый, а значит спокойный и тихий. Солнечный, с ласковым прибоем по песчаной полоске. Много ли надо? Лишь бы привести мысли в порядок. Что я сделал не так – этим вопросом я давно себя выжег. Осталось пепелище чувств и эмоций. Содрогание от каждого шороха, от каждого звука смартфона, от каждого напоминания, призраком витающего рядом, в каждом порыве ветра, в каждом кусочке утреннего завтрака. Надо бежать. И бежать очень далеко, где бы ничто не волновало и ничего не значило. *** Через два дня я был на полпути к побережью, лежа под монотонный стук об стыки рельс. Совсем не убаюкивающий, а дятлом долбящий в висок. До чего я докатился: вчера меня угораздило обратиться к бывшему сокурснику. Окончив юрфак, он работал в турфирме. А так как гугл не выдавал ничего кроме сплошной туристической боли, о нём я и вспомнил. И наивно полагал, что беспалевно: по аватарке не диагностировать, что меня только что бросили. Но как же я, блин, ошибался! Этот хмырь не только выведал у меня хотелки, типа захода солнца в сторону моря и температуры комфорта, но и смекнул, с чего вдруг я возжелал дикой местности и уединения. Юрист – он и в Африке юрист, дотошный до настоящего допроса. Едва сдержался не отклонить предложенное местечко и не послать бывшего недосокурсника куда глубже и дальше необитаемых островов. Вообще, все ли с приставкой "бывшие" начинают казаться со временем все менее понятными и более странными, чем когда мы общались? Взять хоть Василия, старого другана из подъезда. В детстве мы все делили на двоих, будь то хлеб из булочной или камни во дворе. Мы дурачились, подкидывали записки друг другу на балкон, искали клады на заброшках. Мы выросли в одной среде и песочнице... Но сейчас, когда я изредка сталкиваюсь с ним, то не вижу того подвижного и любопытного паренька Ваську. Теперь он важный бородатый мужик, который и пальцем лишний раз не двинет. Сдается мне, он не только дверь своей мазды пузом закрывает, словно камеру холодильника, но и входные им пропихивает, даже если те не имеют свойство открываться внутрь. И хорошо, что мы не встречаемся в проходе к лифтам – в этой битве "непрошибаемой важности" мне, боюсь, не победить никогда. Поставленный на беззвучный, телефон мигнул мне с полки входящим сообщением. Снова от Лёни. Сказал же вчера, что хочу сменить обстановку, а там все наладится. Но нет, Лёня не думал дать мне хоть каплю покоя: "Ты все-таки, не оставайся надолго один, хорошо?" Весь сон от укачивания сняло, и я со злости наклацал: "Все ок, еду не один, с Валерой". Отправил. Вот, теперь отдохну. Практически я не соврал, в купе же я не один, так что совесть меня мучить не будет. Конечно, Лёня волнуется. Пять лет – достаточный срок, чтобы от расставания почва ушла из под ног. Но не кидаться же в самом деле с обрыва? Хоть и тяжело терять очень ценное, но это ещё не вся моя жизнь. Не вся... моя жизнь. Меня повело. Я скрылся под сгибом локтя и невольно затрясся. *** Город остался позади. Я гнал по трассе в ранглере без верха. Жары к концу августа не было, да ещё ветер в ушах. Все прекрасно. Великолепно. Все реже попадались встречные. Все ярче становилась голубая вода. Все сильнее сердце вырывалось на волю. Господи, почему же я раньше так не ездил? Да, потому что был не один. В комфортном отеле тоже неплохо, но посмотрите на это пространство: все это, с пальмами, песком и прибоем – мое! И никто меня здесь не достанет! Я отключал телефон, пока был за рулём. А стоило нажать "on", чтоб узнать время, так из него посыпались звуки уведомлений. На кой черт я всем сдался? Опачки. Сердобольные, даже пассий своих подключили к разведке. Нескольких из них я вообще знал постольку-поскольку. Что еще за "Снежная Даша"? Мы однажды застряли на подъемнике на высоте двухсот метров над землей. Я тогда много чего "нового" узнал об истериках, спорте, и мужиках в частности. Дарье нравилось смотреть спуски по телевизору, гоняя тарелку с семечками на роботе-пылесосе между диваном и пуфиком, но чтобы самой переть в горы – было в последний раз. Может, потому они с Лехой расстались? В смысле, "характерами не сошлись". Забавно будет, если это та самая Даша: Снежная – её теперешняя фамилия? Пха, карма – та еще стерва. Стоп. Ей-то кто слил обо мне? Пускай себе обитает в снегах, а у меня практически тропики! Нам не по пути. Hasta la vista, baby! Я вновь отключил себя от сетей. Поскольку я умудрился протиснуть авто на прибрежный песок, мне оставалось только натянуть тент от крыши до пальмы. А еще в арсенале был гамак. Было бы здорово лежать и блаженствовать. Вид-то какой! Закачаешься! Я обязан устроить себе гнездышко, когда уже в шаге от счастья. И не сдамся, пусть даже придется гнуть пальмы руками. Ничего ломать не пришлось: два спиленных ствола лежали поодаль. Видимо, кто-то уже кайфовал и оттащил, дабы не смыло в море приливом. Какие же замечательные условия там, где их быть не должно! Наконец я почувствовал, что жизнь ко мне возвращается. Саперной лопаткой я вкопал в песок два ствола, а петли зацепил за макушки. Прихватил из автомобильного холодильника тропический сок и минералку: почти Пина-колада, мать её. Завтра можно будет раздобыть в городе трубочки и половинки кокоса, а пока так сойдет. Как хорошо! Надо бы сфоткать: забыться прекрасно, но и на память следует что-то оставить. А заодно отчитать Леву: пусть отвалит. И всех нынешних и бывших захватит. Заварил эту кашу – вот пусть сам и расхлёбывает. "Смотри какой вид! Валерочка мне пина-коладу сварганил!" Вот, пусть умоется своим сочувствием. Некрасиво конечно, но он тоже хорош: раструбил всем, что меня бросили. Фиксик, блин, недоделанный. *** Я наслаждался мягкой прохладой туманного заката, пока в сети разрастался эпицентр тайфуна – я не мог не включить геолокацию, чтобы поискать магазинчик поближе. Глядя на безумие ожившего чата, который мы создавали на Лёвину днюху, мне резко захотелось Contarini Prosecco жахнуть в одну харю: чего в беседе только не полоскали. В мешанине аватарок летели вопросы, странные сводки, припомнили обман Лехи с рыбалкой, дошло до угроз разводом за страдание фигней, когда своих проблем навалом. Лёва не унимаясь выспрашивал, кто знает Валеру, пока Вера обращалась к молитвам. Женька матерился, его бывшая срывалась на него в ответ, желая стать съеденным акулой вместо меня. Что там напечатывал ее нынешний – мне уже было не интересно. Еще бы плакат "спасите Вилли" в закрепе повесили. Как же мы порой склонны усложнять себе жизни. Я закрыл чат. Подумав, написал на песке небольшое послание и прилег на разложенные сиденья. В такую ночь надо наслаждаться лишь звездами на бескрайнем ночном небе, покуда сон не догонит. Утро встретило меня ярким солнцем и затекшими конечностями. Я достал парусиновую рубашку, лег в гамак и накрыл ею лицо. Заснуть мне почти удалось, если бы не до боли знакомый голос: – Вставай, потеряшка, пока тепловой удар не схватил. – Кажется, я уже перегрелся. Ты здесь откуда? – поднял я "забрало". – Приплыла вон на тех черепахах, – Света махнула в сторону моря. Я невольно проследил за жестом и был одарен смешком. Хотя, она может. Такая вся спортивная, в борцовке, открывающей вид на искусные татуировки, выросшая с нами бойкой пацанкой. – Вставай, неваляшка, сейчас Лева с твоей бывшей нагрянут. Чего? Я дернулся, и в тот же момент вкопанная пальма под локтем Светланы поехала вниз, увлекая меня, гамак и второй столб за собой. Рухнуть в песок было не больно, а вот от остального... Света ржала. Но не с моего падения, а заметив надпись напротив. – Нет, чувак, это тоже сотри, – сказала она, вытирая слезы от смеха. – Ты же в курсе, когда пишут "No help", это сигнал красной тряпкой, что человек не в порядке? – Да, все и так в курсе. – В курсе того, что ты угнал загорать с каким-то Валерой? Или о том, что зная помешанность Кати на нелепых календарях, ты выбрал 30 августа, "день пропавших без вести"? – Хорошо, не 22 июня, "день отказа от нижнего белья", вот бы вышел конфуз, – кивнул я на место падения. – Хочешь сказать, ты их соблюдал!? Я вернул Свете ухмылку за черепах. – Туше. Слова Кати и Лёвы расходятся. Я прикатила на попутке, пока они ничего не натворили. С ними понятно, но что еще мать твою за Валера? Бляяя, точно, Валера. Я подошел к вранглеру и предъявил Свете коробку с надписью: Valera. – Это что, чай? – Угу, успокоительный. Сейчас Левчику заварю. – Ты издеваешься? – мне прилетела дружеская оплеуха. – Мы все здесь... из-за чая!? – Вы все здесь из-за того, что у Лёвы длинный язык. Не впутывай сюда Валеру! Света мгновенно сбавила обороты: – Вообще-то, он не трепач. Мне в самолете Катя сказала. Тут я осознал, что не хочу видеть то, от чего так бежал. Сел на песок, Света присела рядом. – Я уехал, чтобы заставить себя жить. И совру, если скажу, что ни капли не из-за нее, не потому, что мы расстались... – Но сказав правду, окажешься жалким. Ладно, не говори ничего, оставим версию с Валерой. Но только на этот раз! Она встала и потянулась: – Все-таки клевое место ты выбрал. Хочешь, спроважу их и останусь с тобой?