Ведь я люблю тебя.

Вы неторопливо взмахиваете собственными крыльями кажущимися вам безумно неподьёмными, то и дело разминая руками затёкшие плечи, то снова сонливо потирая ими же веки глаз. Вы с лёгким недоумением останавливаетесь перед распахнутыми настежь райскими вратами. Вы все с тем же недоумением оглядываетесь, и постояв на одном месте несколько минут всё-таки ступайте лёгким словно плывущим шагом за пределы незнакомых вам врат. — Я не понимаю? — произносите вы нежнейшим как только образовавшийся ручеёк голосом, аккуратно ступая по уложенной с явной любовью кем-то дороге, но усыпанной в данное мгновение осколками стекла, камня и грубыми кусками чего-то напоминающие вам дерево. Вы с ещё большим недоумение оглядывает местность вокруг себя, почти с болью глядя на разрушения прекраснейших творений. Вы только и успеваете слегка взмахнуть крыльями наблюдая то за парой осыпавшихся перьев, то переводя ошарашенный взгляд на пробегавшего мима вас непонятного в данную секунду для вас создания. — Что происходит? Что я п… — немного нахмурившись не договариваете вы тут же замечая вдали агрессивно настроенную друг к другу толпу из совершенно разнообразных видов, которая тушит внутри собственное пламя разгорающегося костра, позволяя развести на её пепле чему-то поистине прекрасному. Вы неспеша взлетаете плавно подлетая к толпе, и неторопливо с непонятной для других, затаённой в глубине ваших глаз нежности, оглядываете каждого её представителя, совсем не замечая в ней споров и разногласий, успевая при этом влиться в толпу словно вода в океан умудряясь непостижимым образам не как её при этом не потревожить, как будто бы вы всегда были здесь. Вы с явной теплотой и восхищением оглядываетесь, плавно выплывая вперёд все также не задев даже капли водной глади, — Ох, — тихо произносите вы, с явной болью глядя на то и дело мечущихся двух дитей явно пытающихся остановить происходящий вокруг Хаус которому здесь было явно не место. Вы слегка прекусываете собственную губу, со слезами на глазах глядя как одна из дитей падает на колени пытаясь удержать хрупкими из ранеными руками, друга, то и дело нервно взмахивая белоснежными крыльями словно больше не в силах поднять её обладателя на ноги и чьи перья словно в назедание окружающим оседают на замаранной бесчисленными жертвами брусчатки. Вы вытягиваете руку с материнской теплотой прикасаясь к голове обоих дитей, перебирая их белоснежные пряди, и которые тут же заливаются слезами устало падая в ваши объятья словно наполненные безмерной любовь. Вы с лёгкой но всё ещё наполненной любовью улыбкой отстраняетесь от девочек, глядя на вас заплаканными глазами. Вы неторопливо поднимаетесь с колен и взмахиваете своими большими чёрно-белыми крыльями, строго оглядывая резко огромную замершую толпу, глядящую ровно в центр, ровно на вас. Вы тяжело вздыхаете переводя любящий но словно наполненный разочарованием взгляд на стоящих перед вами серафимов, глядящих на вас явно неверующим взглядом. — Да уж ну и наворотили же вы. — тихо произносите вы, словно пронзая окружающую тишину каждым произнесённым вами словом, глядя будто сквозь них куда то вдаль, туда куда известно только вам. — Ох, вот и оставляй вас одних, а ведь мне теперь это всё исправлять. — произносите вы, тут же потирая переносицу. — Эм, а вы кто? — раздался немного хриплый голос одной из девочек с растрёпанными блондинистыми волосами, одетой в красный костюм. — Хм, ну у меня много имён. — слегка усмехаясь произносите вы, — Возможно даже слишком, но я буду совсем не против если ты будешь называть меня бабушкой, ну или дедушкой, это не особо то и важно, но если уже совсем по скучному то можно просто Бог. — с лёгким улыбкой произносите вы глядя на ошарашенных дитей.