Остановилось

Перемешались планы и числа,

Всë сразу стало честным и чистым…

Фукудзава включил ночник. Рампо взял его за рукав хаори и сразу закашлялся. Мальчишеские ручонки дрожали, будто листочки от холодного осеннего ветра. Когда в горле перестало першить, он вяло попросил: — Не уходи… Юкичи вздохнул, положил руку ему на голову, начав перебирать волосы. Они были грязными и нечесанными. Мыть сейчас было бы бессмысленно. Мальчик ужасно потел из-за температуры. — Уже первый час ночи, — попытался отнекаться Фукудзава. Действительно было довольно поздно. Ему ведь рано вставать на следующий день. Заказчика не интересует, что у него болеющий ребёнок на руках. Да и по документам Фукудзава все ещё одинок. — И что? — болезненным голоском спросил мальчик. Глазенки слезились, казалось, не столько из-за усталости, сколько из-за нежелания отпускать взрослого. Юкичи сел рядом, поглаживая тонкие плечики. Рампо всегда боялся темноты. Даже ночник не помогал. Даже если они выбирали его вместе. Даже если Фукудзава говорил, что ночник убережёт его от всех злодеев. Даже если он самый красивый. Мальчик жил с ним от силы месяц. За это время Фукудзава впервые видел, чтобы этот неугомонный мальчишка так спокойно вёл себя вот уже второй день. Это было непривычно и, как бы Фукудзава не хотел этого признавать, слышать тишину вместо постоянной болтовни было ужасно. Обычно Рампо был чем-то вроде маленького аккумулятора. Он будто терял заряд только ночью и спал, как убитый. Кроме этих двух дней, он ведь и правда замолкал лишь тогда, когда Фукудзава укладывал его и, ласково поцеловав, поправлял одеялко. Без этой, казалось бы, мелочи, Рампо не мог уснуть. Сезонные простуда и ОРВИ. Ничего страшного Фукудзава не наблюдал. Не наблюдал, но упросил знакомого врача посоветовать хорошие препараты от простуды, которыми сейчас была заставлена вся тумбочка. Фукудзава даже градусник купил, которого в его доме с роду не было. Себя он лечил по принципу: «Пока я могу двигаться, я не болен», — поэтому из чего-то напоминающего лекарства нашлись только чай и пару пачек какого-то нечто с истекшим сроком годности. На ребёнке опыты он ставить не решился и доверился тому самому врачу. Начались эти сопли тогда, когда Рампо стошнило. Переел на ночь, как тогда подумал мужчина. А утром мальчик начал кашлять. И вот на этом моменте Фукудзава чуть не схватился за сердце. Он не умел даже за собой во время болезни заботиться, потому что попросту игнорировал все симптомы и недомогание, что уж говорить о том, чтобы лечить кого-то другого? Но жизнь научит сопливых целовать, вот и Фукудзаве пришлось научиться. В причинах этого недомогания он не сомневался. Фукудзава быстро сложил два плюс два — за день до этого они вечером ходили на набережную, смотреть на закат. Рампо наотрез отказался надевать что-то, кроме рубашки и брюк. За себя Юкичи не волновался. Про Рампо подумал, что ребёнок знает, что делает. Однако, попытку убедить накинуть кофточку не бросил. Рампо упирался и активно отказывался. Он же не старый дед, которому холодно вечерами. Тогда Фукудзава его отругал и пообещал, что, если он и дальше будет так себя вести, то сюда они больше не пойдут. Должного эффекта это не возымело. Рампо просто обиделся. Прогулка состоялась, но настроения ни у кого уже не было. И вот он, результат. Заложенный носик и кашель день и ночь. Температура? Заверните две! — Что ж с тобой делать… — Вздохнул мужчина и взял градусник. Рампо недовольно сощурился. — Только без него, — взмолился мальчик. У него были какие-то свои ассоциации с этой штукой, которая отчего-то казалась опасной. Фукудзава вздохнул и все же поставил злосчастный градусник, несмотря на вялый протест Рампо. Потом даже усадил его к себе на колени. Лишь бы не противился. Рампо уткнулся носиком в его грудь и задремал. Моментально. Главное, спокойно. Пусть так, чем вырываясь, как было утром. Фукудзава коснулся губами его лба. Необычно. Он смутно помнил, как мать делала так, когда болел сам Фукудзава. А теперь жизнь закрутила его и место «матери» занял он сам. И, в отличие от маленького Юкичи, Рампо с удовольствием принимал такую попытку измерить температуру. Минут через пять Фукудзава достал градусник. Тридцать восемь и девять. Рампо начал возиться, устраиваясь поудобнее. Юкичи не стал его осаждать. На коленях быстрее уснёт. Это уже проверено. Он сегодня весь день не мог сомкнуть глазки, и Фукудзава понадеялся, что так будет лучше. — Как ты? — неуверенно спросил мужчина, когда возня прекратилась. — Где.? Рампо заскулил и окинул взглядом комнатку. Фукудзава сделал для него небольшую спальню. Столик, кровать и шкафчик. Но Юкичи знал, что искал ребёнок. Взял это, передав ему. — Спасибо… — прошептал Рампо, обнимая игрушку. Это был довольно большой мягкий котёнок. Его Фукудзава купил всего пару дней назад. У игрушки были зелёные глаза. Как и у Рампо. Фукудзава как-то сразу решил, что они с этим котёнком похожи. Ещё и шерстка животного была черной. Через какое-то время, ближе к трем ночи, Рампо крепко уснул, позволив Фукудзаве уложить его на кроватку. Самому Фукудзаве пришлось приложить большие усилия, чтобы только не уснуть самому. Наконец настал долгожданный момент умиротворения. Сам Фукудзава же прекрасно понимал, что все это временно. Рампо закашляется через пару часов и проснётся. Если проснётся, то поднимет Фукудзаву на ноги. Естественно, мужчина встанет. Было странно осознавать, что в тридцать три он резко взял на себя ответственность. И эта ответственность не просто рыбка или котёнок. Это ребёнок. Да, Рампо не прям маленький, но в некоторых аспектах довольно беспомощный. И будто мало этого, так и свойство капризничать у него достаточно развито. Было первое время. Нужно было как-то уложить его в кровать. Фукудзава достаточно трепетно относился к сну окружающих. И сам не понимал, откуда такая забота. Уложить с первой попытки. Это было сложнее всех экзаменов в Академии Боевых Искусств. Но это же Серебряный Волк. Он справится. В считанные секунды Рампо оказался на мягком матрасе. Фукудзава вздохнул и аккуратно, поддавшись какому-то странному порыву, поцеловал ребёнка в лоб. Уже не чтобы узнать температуру. Захотелось. Поправил игрушку, чтобы лежала как можно ближе к Рампо. Взял скомканное на полу одеяло и закутал им ребёнка. Рампо сам его скинул ещё утром. Мальчик издал какой-то полусознательный звук и загудел, прикрыв ручонкой глазки. Не проснулся. Фукудзава облегченно вздохнул. Все же не разбудил. В его жизни с появлением этого ребёнка планы и числа перемешались, беспокойство остановилось, а время лопнуло, и в сутках будто появились дополнительные пару часов. Скажи ему кто-то лет в двадцать, что к тридцати трём годам он возьмёт ребёнка, Фукудзава бы рассмеялся говорившему в лицо, наплевав на правила приличия, а теперь… Теперь всë подстроилось под потребности Рампо. Стало спокойнее. Всë остановилось.