Гарольд и его премудрости

      Гарольд всегда старался понять и принять сторону людей — были, конечно, отдельные кадры, которых следовало слать в больницу, тюрьму или к черту, но это другое, не поддающееся пониманию. А потому в отношении Ингрид он старался принять всё. Да, слышал, что это неправильно, нужно держать в ёжовых рукавицах, а он этого не делал. Просто хотел счастья для дочери, побаиваясь, что однажды произойдёт столкновение "отцов и детей". Боялся не справиться. Но, к счастью, пубертат прошёл мирно. А вот восемнадцатилетие... Боги видели, Гарольд молил о понимании.       — Ты спал с несовершеннолетней, зная об этом? — Голос дочери, казалось, был полон норвежского льда в самую холодную пору.       — Да, — с дрожью ответил Гарольд, будто на допросе.       Ингрид встречалась с матерью. Впервые. Только они вдвоем знали, о чем были их разговоры, а потому он не ожидал, что вместо приветствия услышит это.       — Ты специально ей заделал меня?       — Нет... — Гарольд замотал отрицательно головой, но подавился воздухом и стыдом. — Точнее... Она сама...       — Она? Сама?       Казалось, Гарольд задыхался. Ему было плохо, что вот-вот бы рухнул, если бы не сидел. Не знал, как объяснить всё произошедшее между ним и Нанной, которая, будучи сломленной семьёй, решила пойти против и сделать что-то назло... с чем в итоге не смогла справиться.       — Ты вряд ли поймёшь, цветочек...       — А ты расскажи, — тихо попросила Ингрид, усаживаясь рядом и аккуратно беря за руку, — я хочу понять вас обоих и принять. А не думать с чужих слов, что мой замечательный папа мог поступить плохо с любимой, ради которой прошёл ад, и о которой никогда не говорил плохо.       Ингрид впервые увидела слёзы отца.