Второе счастье

      — Хорошая осень в этом году, да? — спрашивает Захар.       — Началась она по-летнему, — вспоминает Уля ушедшую несколько недель назад пору.       — Даже в шортах ходить можно было…       — Не настолько, — смеëтся Уля.       — Я сам не ходил, но видел, как другие ходили!       Уля растворяется в разговоре, в том, как легко они с Захаром перебрасывались фразами, находили точки соприкосновения, и радовалась, что их точка не остановилась на книге с чëрной обложкой, а продолжилась линией диалога.       За смехом и словами протягивается пауза, которую Уля отдаëт кофе. Захар тоже. Продолжить разговор уже не знают с чего. Уля осматривается по сторонам, ищет помощи: жëлтые листья, осень, прохлада, подстриженный пудель, и ничего, что она могла бы сказать, чтобы продолжить линию. Чем еë рисовать? Каким словом? Уля слишком резко оборачивается к Захару, сталкивается с ним плечом, оба извиняются, паникуют, а потом застывают друг перед другом.       Сомнение никогда не было еë другом. Оно и не будет другом другим чувствам: наглость, напористости, пониманию… Пока будешь разбираться, что делать, жизнь пройдëт мимо, а шанс будет упущен.       — Захар, — Уля достаëт свой телефон, — если ты хочешь… то мы бы могли обменяться номерами…       Ну вот, сказала. Сказала, а сомнение не ушло. Иногда оно остаëтся, даже если ты всë делаешь.