В огне свечей

Гвейн, со временем нашел себя в позиции где начал получать опьяняющее удовольствие в ее присутствии. Возможно, она не была принцессой, или девушкой самого высокого статуса, но для него она была прекраснее всех королевских кровей. В целом, Гвейн никогда не испытывал теплых чувств к людям вокруг себя. Он находил людей раздражающими по той или иной причине. Он мог найти изъян в каждом. Пожалуй иногда за исключением своей сестры. Но даже она, иногда заставляла его закатывать глаза с раздражением. Но тут его дорога пересеклась с ней. Ему хотелось рвануться в бой, защищать ее до своего последнего вздоха, пасть к ее ногам. Как же благодарен он был семерым, что она явилась к Королевскую Гавань со своим братом, Тиландом Ланистерем. И если последнего он не переносил на дух, то ее он был готов не просто переносить, но боготворить, лишь бы она не прекращала говорить. И возможно, они почти не пересекались, обменивались лишь парой слов, но он был готов поклясться семерым, что эти несколько мгновений, всегда оказывались лучшими во всей его жизни. Рыцарь влюбился в девушку до безумства и чуть ли не таял как фруктовый щербет на солнце, каждый раз когда она появлялась где то в поле его зрения, не говоря уже о тех моментах, когда появлялась возможность поговорить с ней. Юноша и сам не заметил, как он позволил ей полностью одурманить его разум. И если для других она была грозной львицей из рода Ланистеров, для него, она была маленьким львенком. А уж если бы она набросилась на него, готовая разорвать его на части, он бы лишь спросил, какой кусок его она желает оторвать в первую очередь. И с чем больше этот мир погружался в бездну безумия, этой войны, тем больше он думал что желает умереть от ее рук, ее яда, ее холода, да чего угодно, лишь бы это было от нее, чем от какой нибудь стрелы, в холоде и одиночестве на поле боя. -ˋˏ ༻✿༺ ˎˊ- Великая Септа красной гавани, была полупуста, и было вовсе не трудно, найти среди толпы проблеск золотых, волнистых волос. Даже если они были прикрыты полупрозрачной красноватой тканью. Она сидела в тихой, изолированной гвардейцами части септы, склонившись перед могущественной статуей Святой Матери, выделяясь из серой, скучной для него толпы. Гвейн никогда не был настоящим верующим в богов, как его сестра, которая кажется только этим и жила. И так случилось что она тоже. Его глаза аккуратно изучили ее силуэт, сидящей в теплом свете свечей. Девушка выглядела умиротворенно. Божественно. Как ему казалось. Вокруг, стояло восемь гвардейцев, который сопровождали ее. Алисента так прониклась к девушке, что трепетала о ее безопастности кажется больше чем о своей. И Гвейн это уважал. Потому что если бы не его сестра, то он бы самолично, отдал приказ своим людям. Он сделал несколько шагов ближе, отсылая стражников подальше. Ему не хотелось лишних глаз и ушей. Ее было достаточно. Только когда мужчины ушли, он осмелился сделать шаг ближе, но все еще оставался на растоянии. — Алисента сказала, я мог бы найти вас здесь, — его голос, приглушенно раздался по этой секции септы. Девушка легко приоткрыла глаза, ее мысли застыли в прерванной молитве. Его голос было тяжело не узнать. Она возможно и не слышала его так много, и так часто, но помнила его отменно. Она легко обернулась, поднимая взгляд изумрудных глаз на юношу. Он бы отдал все, лишь бы она не прекращала смотреть на него. Девушка почти застыла, в этом облике: склонившаяся на коленях перед святой статуей, со сложными в молитве руками. — У вас есть причина желать меня видеть, Сэр Гвейн? — ее голос разнесся по помещению мягким, сладким, но все же серьезным. Песней для его ушей. На губах юноши заиграла легкая улыбка. Его умиляла ее речь. Это не было чем то не обычным, для девушки из семьи такого рода. Все женщины столь важных кровей говорили в такой манере. Но только ее речь звучала так сладко, грациозно и восхитительно. Он сделал маленький шаг ближе. Его руки оставались за его спиной, его фигура, возвышающаяся над ней выглядела грациозно. Он мог быть рыцарем, но оставался Лордом Староместа. — Возможно я хотел оказаться в вашем окружении, — он вскинул брови, делая еще несколько широких, но таких легких шагов в ее сторону, останавливаясь, склоняясь на колени перед статуей Святой Матери, рядом с ней. И все же как бы сильно ему не хотелось быть ближе, он остался на дозволенной, уважительной дистанции, — А возможно я лишь хотел утешить душу молитвой, — он продолжил, вновь переводя взгляд медовых глаз на девушку. В приглушенном свете, когда огонь от свечей так легко танцевал по ее лицу, он был готов поклясться что перед ним сидела не просто Лорэль Ланистер, но ангел, сотворенный семерыми. Она была божественна в его глазах, и это было меньшее что он считал. На лице девушки появилась смущенная улыбка, от чего от опустила взгляд в пол перед собой, прикрыв нежные губы рукой. — Что вызвало у вас улыбку, миледи? — он сам усмехнулся, немного склонив голову в бок, внимательно наблюдая за ней. Он отказывался сводить с нее взгляд. Это станет его концом, если он это сделает. — Простите, — девушка сказала пытаясь собрать себя в руки, но все же не смогла сдержать легкую улыбку, которая так и осталась на ее губах, — Просто я нахожу это забавным, — она объяснилась. И вновь ее голос был сладок словно мед, который лился в его уши, — Ваша сестра не раз упоминала о том, что вы не из тех, кто находит свое утешение в молитвах, — конечно, девушка понимала, что его первое объяснение визита в септу было намного более правдивым. Он приехал сюда ради нее. Но говорить об этом в слух ей не хотелось. Не дозволено. Юноша усмехнулся, поднимая свой взгляд на статую Святой Матери. Боги, какой восхитительной Лорэль была. — Возможно, — он не стал отрицать мнение своей сестры. Он действительно не считал, что молитвы и боги могут чем то помочь, — но в столь неспокойные времена, хватаешься за каждое мгновение спокойствия. Даже если методы кажутся бесполезными, — его взгляд сново вернулся к ней. Как же ему хотелось признаться ей. Она была его утешением. Она была его спокойствием. — Вы правда считаете молитвы бесполезными? — она немного склонила голову, словно пытаясь заглянуть в его душу. Гвейн казался ей очень интересным человеком, ей хотелось узнать его поближе, узнать о чем он мыслит, что чувствует. Его обычно холодная персона интриговала ее. — Я считаю что это лишь способ одиноких людей утешить себя тем, что есть кто то, кто заботится о них. Кто то кого они просто не видят, но хотят верить что существует, — объяснил юноша, чувствуя как его сердце сжалось от того насколько невинно она звучала. Девушка обдумала его слова всего несколько секунд, прежде чем ответить. — Пожалуй это так. Но это дает людям надежду, — ее голос нес в себе оттенок сожаления, к тем людям кто произносил свои молитвы, желая утешить свои страдания, и его это восхищало. У нее было доброе сердце. Пожалуй слишком доброе для этого мира. — Тогда на что надеетесь вы? — спросил Гвейн почти сразу же. Ему хотелось, нет, ему было нужно, узнать. Каждый ее страх, тревогу, печать, радость. Он хотел знать все до последней капли, желая забрать все плохое, и дать в обмен только радость и спокойствие. Девушка взглянула вверх, на статую перед собой, задумчиво изучая ее глазами. Она выглядела как ангел, с портрета лучшего художника мира. Ей не хватало лишь нимба над головой, и то, его заменяла легкая, элегантная, золотая тиара, закрепляющая легкую, красноватую вуаль, лежащую на ее волосах. Лорэль никогда раньше не делилась своими молитвами с кем то. Для нее это казалось чем то интимным. Но как она могла отказать ему, когда он так аккуратно, но все же пристально изучал ее своими медовыми глазами. — О мире, — все же призналась девушка, после нескольких секунд молчания. Она говорила тихо, но искренне, когда ее глаза вновь вернулись к нему, — о спокойствие. Война, это бесконечный хаус, не несущий в себе никакой пользы. Лишь смерть и разрушения. Он был бы глупцом, если бы не согласился с ней. Он мог быть рыцарем, воином, но война не приносила ему ни малейшей капли удовольствия. — Не все понимают этого, миледи, — он ответил кивая. Ему нравилось какой спокойной, умиротворенной она была. Словно крохотный остров спасения в этом мире безумцев. — К сожалению, — произнесла девушка. Ее слова ненадолго зависли в воздухе, а септа вокруг казалось стихла, лишь тихое бурчание людей позади мягко разносилось вокруг. И он почти нагло воспользовался мгновением, когда она отвела взгляд, что бы вновь рассмотреть ее до малейшей детали, прежде чем вновь заговорить. — Ранее, вы спросили, в чем причина моего визита, — произнес он, вновь захватив ее внимание. Он замолк, на мгновение когда пара изумрудных глаз вновь устремилась на него с интересом. Она была прекрасна до боли, в его сердце. — Я бы хотел отдать вам что то, — наконец то объяснил он. Его сердце на долю секунды заколотилось с новой силой. Что же эта девушка творила с ним? Лорэль взглянула на него с интересом. Он заинтриговал ее. Ее взгляд не упустил движение его руки, как он потянулся в карман темно зеленого кафтана, протягивая девушке коробочку. — Прошу, возьмите, — его голос прозвучал с удивительной нежностью, даже для него самого. Он был готов поклясться, что еще никогда в жизни не был так нежен с кем либо. Да он и сам не знал, что был способен на такое, — я надеюсь, я смог угодить вашему вкусу, — на его лице появилась легкая ухмылка. Что то в него кричало, что он все же смог, даже до того как она взяла его подарок. Пожалуй ему нужно перестать быть столь самоуверенным. Лорэль взглянула на не большую черную коробочку в его руке, мысленно предполагая что же может находиться внутри. Девичья рука аккуратно потянулась, беря коробочку, с интересом смотря на нее. Не долго думая, она открыла ее, озаряя взгляду аккуратную золотую цепочку, в центре которой крепился изумительной красоты рубин. Камень был не слишком большим, но видным. И он идеально подходил к ярко красным, шелковым платьям, которые девушка всегда носила как член рода Ланистеров. Она улыбнулась, радостно и пожалуй благодарно, переводя взгляд с подарка обратно на юношу. — Чем вызвана такая щедрость, сэр Гвэйн? — мягко спросила она. Она не могла отрицать, что ей это нравилось. За ней ухаживали столько мужчин, пытаясь добиться ее расположения, Лорд Староместа, бесспорно затмевал их всех. Щедрость? Нет. Это было меньшее что он мог ей дать. Он бы подарил ей луну, солнце и звезды все вместе, если бы она только пожелала. Он был готов на все. Но та малейшая капля рассудка, оставшаяся в нем, все же заставляла его оставаться в рамках дозволенного и приличного. — Считайте это знаком моего восхищения вами, — его голос разлился по помещению почти сладкой песней, в то мгновение когда он тепло улыбнулся ей. Лорэль чувствовала как бьется ее сердце ударяясь об ребра. Пожалуй, это было в первый раз, когда она себя так чувствовала. Ей хотелось ответить, но один из гвардейцев, подошедший сзади, опередил. — Уже темнеет миледи. Нам стоит возвращаться в Красную Крепость. Ваш брат ждет вас, — раздался громкий голос мужчины, по сравнению с тем каким тихим и спокойным был разговор девушки с Гвейном. Лорэль обернулась на гвардейца, так и не успев ответить. Она знала что стоит послушаться, и быстро закрыла коробочку с подарком, аккуратно поднимаясь в колен. Гвейн конечно был не рад такому исходу событий, но сохранил спокойствие на своем лице. Пожалуй у него лишь появился очередной повод недолюбливать Ланистера. Юноша не пытался остановить девушку или же гвардейца. Он понимал что это приведет к ненужным разговорам и слухам. Он лишь не спуская взгляда наблюдал за тем как девушка встает. Она взяла подарок. Одно лишь это приносило ему счастье. Девушка аккуратно расправила юбки платья, после того как сидела, и легко поклонилась в реверансе перед Лордом. — Благодарю, сэр Гвейн, — мягко сказала она, прежде чем последовать за гвардейцем, и раствориться в толпе, словно пустынный мираж. Гвейн был оставлен наедине перед статуей Святой Матери, со своими мыслями. Он не проживет без нее и дня. -ˋˏ ༻✿༺ ˎˊ- С того момента прошло несколько дней. У них больше не было возможности поговорить. Гвейна занимали вопросами предстоящей войны, а Лорэль, постоянно была в присутствии кого-то. Однако как только девушка появлялась в поле его зрения, рыцарь наблюдал за ней как обезумевший. Внимательно, тихо, из далека. И что беспокоило его, он не замечал на ее шее той самой цепочки, подаренной им. Неужели это безнадежно? Он бы никогда не признал этого, но он молился семерым каждый раз когда его разум не был занят другими делами. А ведь сам говорил что люди молятся в утешение своих тревог, надеясь что есть те кто помогут, услышат. Ему действительно казалось что она сводит его с ума. Двор Красной Крепости кипел в делах. Сегодня был день их отъезда на войну. И как бы сильно Гвейн не пытался сконцентрироваться на собственных приготовлениях, проверяя седло своей лошади, его разум раз за разом возвращался к Лорэль, которая стояла в паре метрах, прощаясь со своим братом. Его лицо выдавало его напряжение и волнение. Все чего ему хотелось это хотя бы мгновение с ней, но лучше конечно целую вечность. Он даже не осознал как мысленно вновь начала молить семерых. О любой малости. Он будет благодарен всему, чего они посчитают его достойным получить от нее. Лорэль же, попрощалась с братом, и вздохнула, смотря как тот уходит. Ее тревожила эта война. Ей совсем не хотелось терять своих близких. Наполненные надеждой глаза, обернулись на Гвэйна. Он стоял спиной, неподалеку, явно задумавшийся о чем то. Маленький неуверенный шаг был сделан в его сторону, а дальше ноги сами повели ее к нему. И как бы сильно она не пыталась выглядеть спокойной, изумрудные глаза выдавали ее тревогу. — Сер Гвейн, — тихо окликнула Лорэль. Все эти несколько дней, она ни как не могла понять что думает о юноше. Но кажется ее сердце уже знало ответ. Юноша застыл на мгновение, услышав ее голос звавший его. Когда он обернулся, он был в смятении. Удивлен, счастлив, огорчен? Он сам не понимал. — Миледи? — он повернулся к ней полностью, его взгляд легко изучал ее. Тревогу в ее глазах, напряжение в ее теле. И вот он. Его подарок, так легко отдыхающий на ее вздымающееся с каждым маленьким вздохом груди. Рубин казался ему ее сердцем. Таким же чистым, добрым. Это дало ему надежду. Она надела его подарок. Неужели молитвы не такие бессмысленные какими он их считал? Девушка вздохнула, тихо, резко, прежде чем заговорить. Она была уверена ее сердце сейчас выпрыгнет прямо из ее груди. — Я лишь хотела пожелать вам удачи, — тихо произнесла она. Лорэль даже не осознала как подошла к нему, как окликнула. Она не знала что ему сказать, как. Но теперь, смотря в эти медовые глаза, ей казалось что слова срывались с ее губ сами по себе. Гвейну хотелось бы кричать, о том как сильно он желает остаться рядом с ней, как сильно он нуждается в ней. Однако все что он мог себе позволить, это легко склонить голову, в уважение. — Благодарю… — с легкой улыбкой ответил он, поднимая на нее взгляд своих глаз. Ангел. Она была его ангелом. — Это возможно прозвучит для вас странно, — вновь произнесла девушка, пытаясь не забывать дышать. Однако это было трудно, стоя перед ним. Что то в нем захватывало, — но я прошу вас беречь себя, и бы аккуратнее, — на ее губах заиграла легкая, нежная улыбка. Гвейн усмехнулся, однако в мыслях надеялся, что она не слышит с какой скоростью бьется его сердце. Она тревожиться о нем. Этого было достаточно что бы осчастливить его. Не то что бы ему нравилось, что она переживает. Нет. Не в коем случае. Но его радовало что ей не все равно. — Это задание будет в моем приоритете, миледи, — он склонил голову в поклоне еще раз, словно слушаясь ее указа. Улыбка девушки стала шире, когда она на мгновение взглянула на платок в своих руках, который всегда носила с собой. Неподалеку, из дворцовых коридоров появилась Алисета. Она наверняка хотела попрощаться с братом. Лорэль знала, у нее не много времени. — Возьмите, — девушка произнесла тихо, протягивая ему платок. Казалось такая мелочь. Но она значила так много, — это меньшее, чем я могла бы ответить вам на ваши слова, — она не стала бы скрывать что все это время думала о его словах. «Считайте это знаком моего восхищения вами». Ведь она так и оставила его без ответа. А он его ждал. Юноша опустил взгляд на аккуратно сложенный, белый платок. Он был не большим, пожалуй что бы легко уместиться в карман. На одном из его краёв, золотыми нитями было вышито две элегантные буквы «Л» слегка переплетенные между собой. «Лорэль Ланистер», без сомнений. Он вновь взглянул на нее, из под ресниц, с легкой улыбкой. Если бы он только мог коснуться ее прямо сейчас, обнять, прижав к груди, и не отпускать до самого отъезда. — Иногда даже самые маленькие вещи, могут значить весь мир, миледи, — тихо произнес он, аккуратно беря платок из ее рук. На долю секунды, он коснулся ее кончиками пальцев, и это было бы ложью, если бы они не признались, что по их телу словно пробежал импульс тока. Лорэль, смущенно улыбнулась, и пока была не поздно, с легким реверсом ушла, оставляя Гвейна для разговора с сестрой. Гвейн, конечно держал маску спокойствия, однако все что мог, как это до белых костяшек сжимать белый платок в руке. Лорэль не могла объяснить, но по той или иной причине, чувствовала облегчение. Ноги неспешно несли ее в сторону выделенных ей покоев. По шуму, доносящемуся из двора, она могла понять, что войска начали свой путь, покидая королевскую гавань. И она бы соврала, если бы сказала что ее это не огорчает. Девушка вернулась в свои покои, полностью погруженная в свои мысли. Она еще никогда в своей жизни, не чувствовала себя так странно… Она хотела рухнуть на кровать, когда ее взгляд застыл на не большом, одиноком цветке, красной розы, аккуратно срезанной, как предположила девушка, возможно прямо из садов крепости. Под цветком лежал небольшой сверток. Лорэль не была бы собой, если бы не кинулась сразу же читать записку.

Они были так идеальны друг для друга, столь нуждающимися друг в друге. И оба были оставлены в безвыходной ситуации, когда она, сидела на краю своей постели, сжимая в руках тонкий пергамент, где были аккуратно выведены слова его чувств, а он, сидел в холодной, пустой военной палатке, сжимая в руках ее платок, оставивший ему ее нежный запах.