Доверие

Артём вздохнул с облегчением, зайдя в свой номер и закрыв за собой дверь. Впервые за день он оказался один на один с собой, не с людьми. Социальная батарейка разряжалась у него довольно быстро, но сегодня — на первом в жизни испытании в рамках «Битвы сильнейших» — она разрядилась ещё быстрее и сильнее. Словно не ноль процентов на ней высвечивались, а минус двадцать. Он так сильно ждал этого момента — кинуться в испытание с головой, найти в себе много-много сил на то, чтобы помочь людям. Но всё пошло не совсем так, как хотелось: если Артём и был вампиром, забирающим всю чужую боль, то некоторые люди, сами того не подозревая, являлись энергетическими вампирами, которые радуются каждый раз, когда им удаётся чужую уверенность сломать и забрать всё то малое светлое, что внутри осталось. И хоть он знал, что этого не избежать, внутри, всё же, было пусто. Мужчина наспех сходил в душ. Пошёл на кухню, оставляя на полу мокрые следы, и из холодильника достал какой-то шоколадный батончик, потому что было ужасно лень принимать нормальную пищу. Выключил свет, и, не надев пижаму, лёг в кровать. Отель был хорошим, судя по отзывам в интернете. Артём мог бы сказать также, смотря на вежливый персонал. Но шумоизоляция подводила — за стеной буквально было слышно, как кто-то перелистывает страницы книги. За второй стеной — компания молодёжи, которая довольно громко включила музыку. Артём зажмурил глаза. Словно любой шум причинял ему боль сейчас. Спустя минут двадцать стало тихо. Теперь тишину буквально пить можно. Но от чего-то комфортной она не была. Мимолетная вспышка агрессии на себя заставила взять телефон в руки и набрать номер. Один единственный в списке контактов, недавно появившийся. Он мог звонить, когда захочет, и что бы ни случилось. И в радости, и в печали. Ему разрешили. Ему разрешили. Спустя три гудка он услышал голос, который совсем недавно стал родным: — Артём? Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Олег. «Я что, звоню ему только когда у меня какой-то пиздец происходит? — подумал Артём. — Определённо надо исправляться». Липкий страх дополнил: «Если он позволит». — Нет. Просто вымотался. И… Замолчал на несколько секунд, не зная, как сказать. — Захотел позвонить? — с улыбкой в голосе спрашивает Олег. Артём усмехнулся, не утаивая: — Да. Похоже. — У тебя голос сильно уставший. По телу бегут мурашки. Артём вдруг понял, что таких деталей в нём и его усталости никто не подмечал ни разу. — Испытание было сложным? — Да… Да, есть такое. Но в целом нормально, — ответил Артём, будучи не уверенным в собственном ответе. Олег вздыхает. Долго и также устало. — Артём… — начал он, — Мы ведь друзья, помнишь? — от важного слова по телу пробежались мурашки. — Ты не должен прятать своё истинное состояние в сейфе с паролем из двадцати цифр. Ты можешь со мной поделиться чем-либо и доверять. Артём чувствует, как внутри что-то ёкает — он даже не уверен, что это сердце. — Я же не собираюсь в готзале на всю страну объявлять, что ты мне звонил поздно ночью и говорил, что устал, — с усмешкой говорит Олег. Доброй такой, даже нежной. — Я твои мысли буквально слышу даже находясь за тысячи километров от тебя. Так что переставай слишком много думать и париться. Артём даже не замечает, что улыбается: — Да… Да, окей. Артём всегда считал себя человеком, который ни в ком не нуждается. Он сам себя по голове погладит, сам узнает, как у него дела. Сходит погулять один. Своим хобби увлечённо займётся без огласки. За руку себя возьмёт. Во время слёз себя обнимет и успокоит. Но внезапно в сердце начало появляться место для кого-то. Впервые в жизни. Заинтересованность Олега в нём и заинтересованность Артёма в Олеге… пугала. Он несколько лет назад дал себе клятву, что не будет кому-либо рассказывать о себе что-либо, а тем более привязываться. А теперь он по какой-то причине звонил Олегу. И Олегу по какой-то причине, похоже, действительно было интересно и важно, как чувствует себя Артём. Пускать в свою жизнь новых людей у него всегда получалось с трудом. Легче было быть всегда одному, чем давать кому-то ключ к своей душе, сердцу. Своим переживаниям и тревогам. Он правда не знает, как так получилось, что взаимоотношения, начавшиеся со взаимной неприязни, превратились в дружбу. Мысль переходит в слова, которые останавливать было уже поздно: — Я… Соскучился, Олег. — Я тоже, смелый. Улыбка сменяется нахмуренными бровями: — Что? Олег комментирует новое прозвище, только что придуманное: — Ты хоть и медленно и осторожно, но начинаешь мне доверять. Я очень это ценю. Поэтому ты смелый. В глазах начинает щипать. — И, Артём… — Да? — Ты можешь звать меня Олежей. Когда Олег говорил, что его можно звать Олежей, это означало, что он тоже доверяет. Что тоже человека к себе близко подпустил, чтобы позволить себя ласково называть. Первая слеза упала на подушку. Рука сильнее сжала телефон. Артём не помнил, когда он в последний раз плакал от счастья. Не помнил, когда в последний раз вообще плакал. — Спасибо. Они продолжили разговаривать. Болтали без умолку, делились своими переживаниями, получали в ответ поддержку. Обсуждали тупых людей вокруг и грубых экстрасенсов, что рядом с ними находятся. По классике кого-то закидали помидорами, а кого-то захвалили. Олег… нет, Олежа, похвастался, что смог спеть одну из своих любимых песен от начала до конца, не сбив ритм. Артём взял с него обещание, что он споёт её ещё раз, но уже ему. А потом звонок завершился. Целых сорок минут они говорили обо всём и ни о чём. На душе было тепло. Артём заснул с улыбкой.