А мне бы

Я сидел на кухне с выключенной лампочкой, попивая из кружки чёрный чай и слушал какую-то музыку в наушниках. За окном были лишь темные очертания зданий напротив, в некоторых окнах был включён свет, но в большинстве была пустота. У меня было тоже самое внутри. Хотелось чтобы кто-нибудь пришел, обнял меня, гладил по плечу и мы с ним сидели молча в комфортной компании друг друга. Но не в этой жизни. Рядом был только старший брат, которому на меня фиолетово. Никто не сделал бы ранее сказанных действий по отношению ко мне. Песня, что играла у меня переключилась. Мелодия показалась мне знакомой, а голос после нее родным. Я посмотрел на название.

«Любовь на вкус»

Gayazov

В голове сразу же появились воспоминания с того времени. 2013 год. Ильяс тащит меня на студию, посмотреть на запись нового, на тот момент, трека. Как он быстро менял интонацию, в зависимости он минуса, как он старается ради хорошего звучания. От осознания того, что это было одиннадцать лет назад, а сейчас его отношения ко мне совершенно другие, по щеке покатилась слеза. Но никто этого даже не увидит. Через немного приоткрытую дверь ко мне зашел котенок, который живет у нас с Ильясом не более месяца. Чтобы он не залез в ненужные дырки, пришлось включить свет. До основного идти не хотелось, так как он был в коридоре, поэтому я зажёг подсветку. Желтоватое сияние от нее попало на все объекты в помещении. Я снова сел туда, где был ранее и начал смотреть на маленького гостя. Он немного походил, понюхал что-то, после запрыгнул на стул, рядом со мной. Я взял его на руки, как младенца и обнял. Его шерсть меня немного согрела, но это чувство прошло после того, как он убежал прямо из моих рук. — Даже коту не нравится со мной, — пронеслось у меня в голове. Грустно от этого. Песня снова переключилась. С первых тактов запел тот же голос.

«А мне бы, а мне бы, а мне б уйти,

А мне бы, а мне бы а мне бы вас всех забыть...

А мне бы, а мне бы уйти в добрый путь,

Обними, обними, я не вернусь...»

«А мне бы...»

Gayazov

Текст припева описывал то, что я чувствую. Хочется, чтобы ко мне подошли, обняли, а я попрощался, ушел и не вернулся.

«Двери намертво, не отворится мог,

Я пытался, правда, занесло само,

Теперь не рядом, теперь через стены,

Кто бы знал, что нас с тобой вдруг разделят?»

Эти строки будто скомандовали слезам, чтобы они стали течь тонкими струйками вниз. В них описывалась наша жизни за последние пять лет. Ведь сейчас брат сидит у себя, за стеной. Если мне что-то хочется от него, даже просто общения или нахождения рядом дверь не всегда открывается. И тогда, мы не могли подумать, что будет так. Как будто Ильяс знал, что будет и написал об этом. После куплета два раза повторился припев. Я снова вдумался в текст. А зачем ждать? Все равно ничего не потеряю, всем на меня плевать. И нет, сейчас не буду идти к Ильясу и говорить об этом, сам разберусь. Я направился в ванную комнату. Закрыв дверь, но не на замок на всякий случай я начал искать что-то, что режет. На глаза попалась бритва. До вен она не дойдет, а для «разогрева» подойдёт, потом возьму что-то другое, более острое. Немного намочив кожу водой, чтобы она охлаждала место, я провел не очень острым лезвием по левому предплечью рядом со сгибом локтя. Как и думал, начало неприятно жечь, но я продолжил и провел рядом еще несколько линий меньшей длины. Через несколько секунд на них были крошечные капельки алой крови, но это только начало. Оглянувшись по сторонам и проверив полки с ящиками, я не нашел ничего другого. Получается, нужно снова идти на кухню, чтобы взять нож. Вот я снова тут. Блестящее металлическое орудие убийств было у меня в руках. — Может быть просто ткнуть им в вену и не мучаться? — мысль промелькнула у меня в разуме, я запомнил ее, но оставил на потом. Я сделал с ним те же действия, что и с бритвой минутой раньше. По руке текло небольшое количество красной жидкости. Я стал наносить более глубокие раны. Еще больнее, но мне все равно. Я спустился немного ниже, задел вену на сгибе локтя. Боль стала в разы сильнее. Положив нож в сторону, я набрал в свободную руку холодной воды и капнул на участок, который был в крови. Немного привыкнув к ощущениям я продолжил резать себя в той болевой точке, где ножом задевалась ткань кровяных сосудов. Через несколько прокручиваний я упал на пол, в глазах потемнело. Чувствуя, как кровь пульсирует и покидает мой организм, лежа на холодной плитке я понял, что избавил всех от себя.