Сборник драбблов по загробной ау.

Секунда. Удар. Невыносимый звон и боль. Айртону показалось, что его голова раскрошилась на маленькие кусочки и даже шлем не спас. Это была адская, ужасная боль пронзившая моментом. А потом пустота. Кромешная темнота, но никакой боли. Боли больше не было. Сенна раскрыл глаза оглядываясь по сторонам. Всё вокруг... Ну, это не выглядит как рай, который он хотел узреть, но и не адское пламя, что ожидал. Чистилище? Оно ли это? Вокруг всё белым бело, пустота. Мужчина поднимается на ноги и пытается идти, он слышит эхо от собственных шагов. На белый пол падают капли крови, он не чувствует ее вкуса, голова вся онемела. Но единственное знал точно — крови на его лице сейчас полным полно. Что же случилось? Тамбурелло. Мысли о том, что это шанс заполучить первую победу в сезоне, шанс вновь бороться за титул. Он вдавил педаль газа в пол, планируя пройти поворот по привычке — на огромной скорости. Потом, кажется, руль заклинило. И болид увело в стену. Удар. Фантомная боль в голове, он хватается за волосы, чуть ли не сгибаясь к коленям. А потом всё это исчезает вновь. Тело немеет, но каким-то образом он продолжает идти. Впереди виднеется теплый свет. Да уж, свет не в конце туннеля, а в конце белой пелены... Теплота солнца. Шелест листвы, перед глазами трасса образа наверное 70х годов или, может, 80х, или вовсе 50х... Он не может ее узнать, Айртон осматривает виднеющийся поворот, который уходит к шикане и это ему отдаленно знакомо, но при этом абсолютно неизвестно. Вдалеке виден паддок. Чем ближе он подходит, тем больше не может понять — паддок какого образца и времени. Возможно он сейчас в коме и бредит... Тогда почему ветер обдувает его лицо, ворошит кудри? Где он? Это то, куда гонщики попадают после смерти? Или только он? Нет, не только. Где-то из глубины гаражей доносятся голоса и он идёт на звук человеческой речи, отдаленно знакомой, кажется, словно один голос он может узнать. - Да, ну на самом деле Имола трасса опасная, конечно авария там наверное серьезная... - Ха! А там целый поворот в честь меня назвали. И ваще, раз этот ещё тут не появился — значит жив здоров. О чем они говорят? Айртон чувствовал себя так, будто попал в очень реалистичный сон. Солнце, теплый ветер, всё вокруг такое... Цветное. Он чувствовал себя как дома. Приближаясь он слышал голоса всё отчётливее. - Возможно он заблудился? - Ай да забей. Меньше народа — больше кислорода. Три отчётливых голоса. Кажется, доносятся из этого гаража... Лотуса? С шоком на лице бразилец переступает порог, внутри нет болида, нет механиков, на самом деле ситуация похожа на сюр — круглый деревянный столик для чаепития, несколько стульев. И сидят там три фигуры... Минуточку. Минуточки не хватит. - Элио? - с удивлением только и может произнести Айртон, смотря на то, как уже давно знакомый ему итальянец поднимается с места, его лицо и руки, кажется, в ожогах, после его-то аварии... Ох, так он правда на том свет- Удар. Прямо по лицу. Не устояв на ногах от неожиданности, гонщик Виллиамс позорно падает задницей на бетон. - Чёрт, как долго я хотел это сделать! - Де Анджелис отряхивает руку. Сзади слышится заливистый смех. Хорошее приветствие. - Сейчас, не вставай, я тебя ещё не успел пнуть. - Я тоже рад тебя видеть... - прохрипел Да Силва потирая нос, на который пришелся удар. Вот эта боль была вполне себе реальной. И всё же, он даже не удивлен, что бывший гонщик Лотуса поприветствовал его таким образом. - Элио теперь забияка! - хохот продолжается, и из-за спины итальянца вырисовывается новый силуэт. Упомянутый выше итальянец, кстати, стоит самодовольно ухмыляясь и смотря на распластавшегося по полу бывшего напарника. А говоря о силуэте... Жиль Вильнёв?! Его шея выглядела... Очень странно. Он клянётся, что со спины всё точно было хуже. Ну конечно. Конечно, Айртон умер и теперь он в своего рода... Раю для гонщиков? К этому его никакое писание не готовило... Канадец протягивает руку. И мужчина не может отказаться от этого жеста, хватаясь за нее, чтобы подняться. Удар. В этот раз ногой в живот. - А это за Алена! Если ты думаешь, что в мир мертвых не провели кабель для того, чтобы смотреть гонки, то ты очень ошибаешься! - Жиль показывает ему язык. Твою мать! Последнее, что мог себе представить Сенна, это то, что знаменитый гонщик Феррари ведёт себя хуже 12 летнего мальчишки... - Клянусь, после Сузуки 90го я был готов убить тебя саморучно! - Оставьте беднягу в покое... - уставший голос, кажется, этот человек качает головой. Честно, у гонщика Виллиамс больше не остаётся сил думать о чем-либо, после такого избиения. Сузука 90, Элио, то что вообще происходит... Потом подумает. А вот и новое лицо, выглядывает неуверенно из-за плеча Де Анджелиса. Мужчина средних лет, в темных солнечных очках, с явным французским акцентом, короткими, слегка кудрявыми, темными, как смоль, волосами... Кажется, что он его где-то видел. Не считая того, что голова его выглядела странно. - Ой Патрик, даже не думай его жалеть, он засранец. - Ты тоже не подарок, Жиль. - спокойный голос, в этот раз уже Айртона хватают за руку, поднимая на ноги. Которые, к слову, начали дрожать. - Не волнуйся, все твои повреждения после этих ударов исчезнут через пару минут. Ага... Хорошо? Патрик... Патрик, Патрик, Патрик. Честно, всё ещё было тяжело думать и голова шла немного по швам. Но он вспомнил. - Вы — Патрик Депайе? Кивок, мужчина всё также спокойно улыбается. - Да, это я. Ребят, давайте вернёмся к столу. - Согласен, нечего на него время тратить. - фыркнув Элио развернулся и побрел обратно к столу, только сейчас Айртон увидел на одном из металлических ящиков, у стены гаража, монитор, где транслировалась... Имола. Гонка, на которой он только что умер. Внезапно всё накатило разом, а другие мертвецы уже давно вернулись на свои места, наблюдая за происходящим на экране. Его же, в свою очередь, кажется сейчас вырвет. Да Силва побледнел, потом позеленел и похоже, был готов упасть замертво во второй раз. Столько вещей... Он мёртв. Он умер. Никаких больше титулов, никаких больше побед, это всё не имело смысла? Он так и не догнал Проста, он не превзошел Фанхио. Он умер. - Честно, я думаю, что Шумахер в этом сезоне точно победит. - Вильнёв что-то жевал, пока говорил, обратив всё внимание на экран. Мир поплыл окончательно, весь его вес упал на плечи бразильца. Михаэль продолжит побеждать, выйграет титул, возможно потом ещё несколько. А Айртон уже не выйграет ничего. Он пошел на риск. И этот риск не окупился... Совсем. Ох, он больше никогда не увидит свою семью, свою сестру, своего племянника Бруно, своего брата, свою маму... Он больше никогда не сможет отдохнуть в солнечном Сан-Паулу. Он больше никогда не обнимет Адриану. Он больше никогда не увидит Алена. Утром перед Имолой они разговаривали, быстро, мельком. Прост улыбнулся ему, улыбка дошла до уставших глаз, проявились морщины и Сенна тогда почувствовал, насколько же они постарели, насколько выросли. Тогда он чувствовал, что вся жизнь ещё впереди. У них столько времени наверстать то, что было упущено! Они станут друзьями, они начнут всё сначала, они будут рядом. Он больше никогда не причинит ему боль. И состарятся они вместе. Оказалось, что времени не было. Оказалось, что тогда, в тот злосчастный момент, когда он в последний раз видел Алена, выходя из фургона, он должен был ему всё сказать. Он должен был его обнять и извиниться, он не должен был уходить. Сейчас же перед глазами лишь одна картина: палящее солнце, шумный паддок, Ален в клетчатой рубашке, с улыбкой на губах. "Удачи на гонке. Я болею за тебя." Француз разворачивается и уходит, Айртон оборачивается, чувствуя, как что-то оборвалось. Он оборачивается и видит все года, что, как оказалось, потратил в пустую. Сузуки, ссоры, крики, лишние слёзы и боль. Боль что он чувствовал и что причинял. И больше ничего нельзя исправить. Он умер, Ален остался один, наверное, когда узнает о его смерти, то будет убит горем. Ну или наоборот — обрадуется. Боже, он ведь правда имел право радоваться его смерти. Насколько Сенна проебался в своей жизни? - У кого-то экзистенциальный кризис. - насмешливо хмыкает Элио, краем глаза смотря на зависшего на одном месте мужчину. - Кажется понял, сколько сделал тупых решений в пустую. - Бедный Ален! - Жиль качает головой хмурясь. - Сначала ему надо было разбираться с психами этого идиота, а теперь с его смертью! Ах, не представляю, как же это на него повлияет! То я умру, то ты умрёшь, то его брат, то... Ну тот блондинистый француз мудила. Последнее сказано с пренебрежением и закатыванием глаз, а также явным намеком, о ком идёт речь. Де Анджелис невпечатленно вскидывает бровь, а Патрик ударяет себя по лицу, тихо бормоча: вот идиоты, 12 лет уже прошло... Айртон дрожал, лишь отдаленно слыша эти голоса. На глазах проступили слезы. Он не хотел умирать, нет, он не хотел быть мертвым! Он хотел обратно! У него ещё столько впереди, столько надо сделать! Он клянётся, что когда вернётся, то упадет Просту в колени и попросит прощения за всё, что сделал. Клянётся, что без раздумий сделает Адриане предложение и тут же они распланируют свадьбу. Клянётся, что будет лучшим сыном, лучшим братом и лучшим дядей. Клянётся, что больше не будет ошибаться и рисковать! Но он знает, что нет, будет. Что вернувшись назад он бы повторил всё вновь, он бы делал тоже самое, он бы поступил также, как поступал. Сенна отошёл ближе к холодной стене, опираясь на нее спиной, а после вовсе скатываясь на пол, садясь, поджав колени и спрятав голову в руках. Как он мог быть таким глупым? В конце концов, кажется, он это заслужил. - Ребя-я-ят, вы зачем Айртона обижаете? - слышится расслабленный голос со стороны улицы и нехотя бразилец поднимает голову, пытаясь понять: кто же за него заступается? - Он заслужил! - отвечает Жиль разводя руками и Хант, стоящий у входа в гараж, лишь смеётся. Он выглядит таким спокойным. Джеймс умер всего лишь на год раньше... И вот он здесь, старший мужчина садится рядом и мягко ударяет Да Силву в плечо. - Эй, чемпион, не раскисай. Я понимаю, что от Элио и Жиля ты уже получил, и ещё получишь от Дидье, но ты привыкнешь. Тут классно, хоть и шибко спокойно. Британец смеётся вновь и это хоть как-то успокаивает, Айртон выпрямляет ноги, упираясь ладонями в пол. - Я чувствую себя глупо, вот и всё. - А кто сказал, что первыми умирают умные? Ха! Будь оно так, Ники и Ален бы давно уже были тут. - после этих слов Джеймс сплевывает через плечо. - Не дай бог их тут увидеть конечно, пусть живут ещё! Да, он прав. Пусть живут. Сенна просто надеется, что Прост сможет жить без него. Нет, он конечно идиот... Конечно француз сможет без него жить, скорее всего жить без него ему будет ещё лучше, чем если бы жил с ним. Это не может не печалить. Всё таки хотелось, чтобы Ален по нему скучал. Или хоть иногда думал. - Вообще, дай бог ты последний умерший молодым... Я имею ввиду, сюда же попадают и те гонщики, что умирают от старости. И уж лучше попасть сюда, прожив долгую жизнь, а не ну... Как мы. - Депайе всё таки тоже отвлекся от экрана, лицо у него было печальное. Вильнёв тут же его дёрнул за старую экипировку Альфа-Ромео, мол "смотри гонку". Патрик лишь вздохнул отворачиваясь. - И, кажется вчера, сюда пришел Роланд. Ты можешь поискать его в паддоке, если хочешь ну... Поговорить. После этого француз замолчал, внимательно слушая комментатора. Джеймс сидящий рядом с Айртоном покачал головой. - Тут в принципе есть все гонщики Формулы-1, из всех эпох. Так что можешь поискать, поговорить с кем хочешь. Это на самом деле круто. - блондин задумался, а после добавил. - Только Хельмут может тебя сначала чуть напугать, но опять же, привыкнешь. Просто особенность тут в том, что ну. Британец прокашлялся указывая на тройку сидящих за столом. - Тут остаются видны повреждения, что привели к смерти. Вон Элио слегка синий, он же можно сказать задохнулся, ну и остались ожоги от той аварии. У Жиля сломана шея. Патрику ну... Голову чуть-чуть снесло. Но не прям чтоб отрезало! Так, расквасило. Очень мило. Айртон покосился на Ханта, потом на тройку смотрящих за гонкой. Пожалуй да, привыкнет... А сейчас вправду стоит пойти проведать Роланда! Поднявшись на ноги бразилец попрощался со всеми находящимися в гараже и вышел на улицу. Теперь он слышал много разных разговоров, смех, что летал по паддоку и было ощущение, что для мира мертвых он уж слишком живой. Возможно, в конце концов, смерть это и не конец.