Темные пятна в светлых головах

Мертвый шершень на ее ладони – гигантская оса – подсказывает невероятный ответ. Шершни – насекомые, причем довольно агрессивные, а этот наглый тип в черно-желтом (между прочим, в ее фирменной расцветке!) швырялся ими, как ручными. Да и био-жало ни с чем не спутать… только не ей, Джанет, которая знает эту силу как свои пять пальцев. Но всё это ерунда, если только не добавить к ней главное. «Желтый Шершень» говорил голосом Генри Пима. Можно на раз обдурить сканеры Старка и визор Черной Пантеры, особенно когда ты гениальный ученый. Можно без труда разыграть собственную смерть. Но зачем?! Или – почему? Быть может, Человек-Муравей и был излишне пацифистом. И это действительно порой так раздражало! Он пытался их всех переделать, но не сумел. Они, в свою очередь, тоже пытались его переделать… ну, не всерьез, но она же сама постоянно донимала его тем, как «правильно быть Мстителем»... Но этот… этот тип – это уже чересчур! Или… Джанет сердито трясет головой, поджав губы. Никаких «или»! Этот чудак либо поплатится за убийство Хэнка, либо вернет его назад! Совсем уж запоздало, едва ли не фоном ей приходит на ум, что ей, черт возьми, никак не угодишь.

***

Приходить в чувство посреди битвы, лежащей в его руках, ощущается спокойно и правильно. Как всегда, как раньше. Если кто-то и окажется рядом, чтобы она не пострадала, то это будет именно Пим. Маска снята, и, хотя дурацкий костюм-по-мотивам-Осы все еще на нем, на лице – участливо-тревожное выражение. В глазах – нежность. М-да. В тихом омуте черти водятся, а на дне головы сострадательного ученого – глубоко подавленная тяга к насилию. Наверное, это есть в каждом. Даже в таком человеке, как он.

***

Пим возвращается в особняк Мстителей, хотя от своей старой комнаты отказывается наотрез. Очередной протест: «Генри Пим мертв», – но на сей раз Оса уже не реагирует так резко. Это же просто слова.  Вот он, стоит перед ней. Он вернулся. Ну, почти… Возвратившая себе благостно-озорное расположение духа, Оса обходит Желтого Шершня по кругу, покачивая бедрами. И, чем дольше смотрит, тем больше деталей собственного костюма Осы на нем бросается ей в глаза. «Антенны» желтого цвета за ушами; острые обводы, резкие переходы цвета. Хм… – А как ты летаешь без крыльев? – Просто я крут. Круче Тора, – и это снова напоминание, что Хэнк изменился. Прежний попытался бы объяснить в научных терминах, постепенно забываясь, с кем имеет дело, и, хотя прежний Пим точно так же лучился бы гордостью, он никогда не высказался так прямо. – Я знаю. Ты потрясающий! Я ведь всегда это говорила! – Джен, – он мимолетно улыбается. – Ты та еще мелкая заноза, но без тебя было довольно скучно. – Конечно! Я ведь Оса! И, между прочим, это ты сделал меня такой! – А хорошо получилось, согласен. – Пойдем? – Джен подскакивает к нему вплотную, хватает под руку; больше всего на свете ей хочется повиснуть у него на шее, но для такой отваги ей бы самой примерить костюмчик Желтого Шершня. Кое-что в новом Мстителе ее пугает, да так, что волоски на руках встают дыбом, и вовсе не от статики, но его безрассудная смелость кажется чем-то, чему стоит поучиться. – Куда? – Ну, раз ты новый Мститель, то тебе нужна экскурсия по особняку. А если старый… ой, ну ты сам знаешь, столько разрушений постоянно, потом – ремонты, реставрации… ты многое пропустил!

***

Пока Хэнк носит костюм и маску, его капризы и упрямство насчет новой личности принимать легче. Но в обычной жизни глядеть на знакомого человека, ученого, чьей ассистенткой она пробыла так долго, и едва узнавать его взгляд, мимические морщинки, излом губ… так сбивает с толку. Свой страх Джен упорно отгоняет: не ей Хэнка бояться. Но все-таки… В один из дней Т’Чалла аккуратно отводит ее в сторону и негромко говорит: – У Хэнка Пима проблемы с головой. Это звучит немного менее обходительно, чем его обычная манера речи, и, хотя его голос спокойный и ровный, никоим образом не обвиняющий, Джен мгновенно понимает, к чему он. – Я его не боюсь. – Но тебе стоило бы. Он нестабилен. Не знаю, что там за опыты он проводил, пока оставался один, но это сказалось на его психике. Возможно, ему требуется лечение. – Я ему с этим не помогу. Ты же знаешь, какая я бестолковая! Только всё испорчу. – Понимаю. Просто будь начеку. Несмотря ни на что, доктор Пим – разумный человек. Когда он сам осознает проблему, мы будем рядом, чтобы помочь. И ты – ближе всех к нему, Джен. Джен слегка растерянно кивает. С Т’Чаллой ей всегда было трудно общаться, но его уверенный тон и аура мудрости неизменно располагали к себе. И на этот раз он точно не ошибается. *** Когда-то о таком напарнике Оса могла лишь мечтать. Вот мечта и сбылась: они вместе бьют в цель, вместе нисколько не сомневаются и не жалеют противника. Вместе до такой степени входят в раж, что… что одергивать обоих, пока не добили био-жалами очередного суперзлодея, приходится Железному человеку. Оса, все еще в боевом запале, огрызается, Желтый Шершень подхватывает, удачно язвит, и… и вот опять. Опять оно. – Хэнк, – Джен запинается и просто парит в воздухе, растерянно глядя на него. Он громко фыркает. Это уже прогресс, но прежний Хэнк Пим откликнулся бы, назвав ее по имени. И сейчас кажется, что этот сердитый повелитель насекомых едва сдерживается, чтобы не запустить дюжину-другую своих крошечных друзей внутрь костюма Старка. Это было бы забавно и не так уж и опасно, но только в ее воображении. Пим, которого она знала, даже не подумал бы о таком, а вот рука Желтого Шершня уже почти тянется за пригоршней ручных гигантских ос. – Да что с тобой? – грохочет Тони Старк. – Пим, которого я знал, никогда не стал бы… – Да ты достал меня, Старк! Нет никакого того Пима, понятно тебе? Я тот, кто вам нужен, и точка! Что, плохо я справляюсь?! Да я победил Тора и тебе навалять могу! – Хэнк, всё замечательно! Но тебе не обязательно всегда быть таким. – Уж ты бы помолчала, Джен, – он стискивает зубы, скулы выдаются ярче. – Тебе Хэнк-пацифист нравился меньше всех. – Неправда! – Правда! – А вот и нет! – Это правда, Джен. – Тони, ты не помогаешь! – Всё, всё, молчу. – Хэнк, что произошло? Почему ты так изменился? Ты мне нравился тем, кто ты есть, и тебе вовсе не надо было меняться, правда! Ты же меня так хорошо знаешь, я такая бестолковая! Такому, как ты, вовсе не надо было слушать такую, как я. – Это уже неважно, Джен. Достаточно тебе унижаться на глазах у всех, – он окидывает взглядом полукруг из соратников, разворачивается и по воздуху покидает поле боя. Благо, как успела отметить Джен, в сторону особняка.

***

Джанет находит его в лаборатории, в халате и без желтого костюма. Добрый знак. – Уходи, – роняет Хэнк, даже не оборачиваясь. Джен не слушается, но и ближе не подходит: останавливается на полпути. – Прости. – В этом вся ты: ни о чем не думаешь, а потом за всё извиняешься. Этот цикл бесконечен. Никаких перемен. – По крайней мере, теперь ты меня ненавидишь. Это лучше, чем быть пустым местом. – Что? – он стоит спиной к ней, опершись руками о стол, но халат над лопатками внезапно натягивается, точно из спины, как у нее, вот-вот выпорхнут жесткие крылья. – Раньше мне приходилось бороться за твое внимание с наукой, муравьями, суперзлодеями и пришельцами. А теперь ты злишься именно на меня. Ты замечаешь меня. Я считаю, это не так уж плохо. – Ты пропустила Альтрона. – Как скажешь, Хэнк. – Ты никогда не была для меня пустым местом, Джен. Я прислушался к тебе и смог стать тем, кого ты хотела во мне видеть, разве это не доказательство несостоятельности твоей гипотезы? – он оборачивается. Его лицо сурово, но взгляд не беспокойный, а напротив, немного уставший и устремлен в одну точку. Он прямой, тяжелый, и выдержать его нелегко. Она старается изо всех сил. – Но как это случилось? – Наука. – Ты что-то сделал с собой при помощи науки? – Не более, чем когда-то с тобой. Конечно, он не расскажет. А даже если бы и рассказал, она не поймет. Но он способен на многое: частицы, названные его именем, переполняют ее тело, благодаря чему она владеет всеми своими удивительными способностями. Она – его творение. Как она смеет в нем сомневаться? Как она могла? – Прости меня. Я не хотела, чтобы так случилось с тобой. – Так чего же ты тогда хочешь, Джанет ван Дайн? – раздражение в его голосе слышно отчетливо, хотя он и пытался его погасить. – Я хочу быть нужной тебе, так же как ты нужен мне. – Она зажмуривается и кусает губы, сдерживая слезы, а руки сжимает в кулаки: – Я не ценила тебя, когда ты был рядом. Я просто хочу, чтобы ты позволил мне попробовать еще раз. Внезапно она слышит выдох совсем рядом и распахивает глаза. Хэнк стоит прямо перед ней, сложив руки на груди, и что-то ищет в ее лице. Взгляд уже не такой твердый, а немного растерянный, но спина прямая, а губы плотно сжаты. Он все еще злится. Ему есть на что. – Хэнк? Пожалуйста?.. – тянет она и пытается прикоснуться к его плечам. Он ловит ее руки в свои: – Джен… Моя Оса. Черта с два Старк уговорил бы меня остаться, если бы я не знал наверняка, что его попросила ты. Я люблю тебя, но уже не жду, что когда-нибудь ты меня поймешь. – Что?.. – Ты сама для себя – темное пятно, Джен. Когда ты разберешься, чего ты действительно хочешь, тогда мы сможем двигаться дальше. А пока не мешай мне быть тем, кто мог решить, по крайней мере, половину проблем Мстителей еще в зародыше. Я как раз этим занимаюсь. Он прижимается губами к кончикам пальцев ее правой руки, прежде чем отпустить, отворачивается и возвращается к чему-то, от чего она его отвлекла. Говорить дальше он, похоже, не намерен, но и уже прозвучавшего хватит ее впечатлительной голове на ближайшую неделю. Спотыкаясь, Джен покидает лабораторию и бредет на ближайшую кухню. Хэнк прав: она и сама не знает, чего хочет. Разве что, в общих чертах. Ну, это у нее уже есть… Похоже, ей не помешает внеочередной девичник с мисс Марвел и Джейн Фостер, иначе от кучи впечатлений она просто взорвется в самое ближайшее время.