О застывшем времени и нелюбви

      Нелюбовь. Что это? Самая дурацкая привычка или накопленная ошибка, словно в квантовой физике? Может, нелюбовью всё-таки называют отсутствие будущего с тем или иным партнёром? Или же это, действительно, мир квантовой физики, где не течет время, где чем точнее вы сможете  измерить один из параметров, тем менее точно получится измерить второй?        Смятая постель, простынь, свисающая с кровати, — всё это указывало на какой-то хаос в доме, в пространстве, наконец, в голове.  Казалось, бардак должен, как минимум, досаждать, раздражать, но хозяйке было абсолютно всё равно на происходящее. Вика сидела на пушистом ковре и думала о том, в какой момент всё пошло по одному месту, когда она же пропустила эту точку невозврата. Достав сигарету из небрежно валяющейся пачки, Кузнецова закурила. Наверное, это единственное, что приносило ей долю хоть какого-то наслаждения. Едкий дым. Ненастоящий табак. Лопнутая кнопка сигареты, в которой из вкуса чувствовалась только химия. И дурацкая осень за окном…       Девушка курила и размышляла. Мысли сами лезли в голову, и от этого в очередной раз становилось тошно. Виктория всё помнила: и убийства, и поганый вирус, и смерть лучшей подруги, и бесконечные поиски справедливости, и победу добра и зла, и тюрьму, и адвокатов, и свои мольбы, и Князя со своей командой, и свою последнюю любовь на земле. Последняя любовь на земле — Вадим. Жесткий, циничный, продуманный, умный, изворотливый, манящий. Очень манящий. Вика усмехнулась, потушив сигарету и кинув ее в рядом стоявшую пепельницу.  Кузнецова добилась своей «последней любви», построила с ним так называемый тыл, быт, дом. Однако во всей этой истории только сейчас начала ощущаться фальшь, спустя десять лет.        Быть может, эта фальшь всегда была, даже когда сопливые школьники гонялись за нацистскими преступниками? Наверное, эта история с самого начала была обречена на отсутствие всякого счастливого конца. Да и какой счастливый конец может быть, если зеленоглазая девушка с самого начала находилась в зависимости от своей самой последней любви на земле. Действительно, последняя любовь на земле. И ключевое слово - последняя, а не любовь. Просто нелюбовь. Она была всегда, когда семнадцатилетняя брюнетка начала «греть» постель Уварова, когда он натиском брал ее тело и просто трахал. Обычный животный секс без всякого намека на занятия любовью. Нелюбовь была и в том, что Вика приняла сторону физрука, который умело ей манипулировал. Это не только про нелюбовь, это еще и про самую большую жертву.        Самая большая жертва вновь закурила, всматриваясь в одну точку. Обладательница некогда ярких изумрудных глаз не слышала, как за спиной раздались шаги. Продолжая наслаждаться едким дымом, Вика продолжала размышлять о бесконечном хаосе, но не в помещении, а в своей голове. Куда делась эта стойкость духа, ясный и чистый ум, этот высокий интеллект? Почему она вообще находится здесь, отпаривает рубашки биолога, два раза в неделю позволяет ему себя трахать, чтобы чувствовать себя хоть немного кому-то нужной. Когда умерла мать, Кузнецова поняла, что больше у нее ничего и никого  не осталось. Жестоко, но именно эта чертова последняя любовь отнимала у нее все время, она надышаться на нее могла. В какой-то момент, бывшая отличница настолько отстранилась от Кузнецовой старшей, что не особо и интересовалась ее здоровьем. Вот и исход. Последняя любовь оказалось вовсе не любовью, а самой обыкновенной зависимостью, бороться с которой сил нет, просто нет.  Задумавшись, Вика не сразу услышала недовольный голос, принадлежащий сожителю:  — Кузнецова, ты что творишь?! — этот окрик, как будто, отрезвил девушку и вернул ее в реальность. Очередной упрек, очередные грязные разборки.  Потушив сигарету, темноволосая хозяйка дома, обернулась к стоящему мужчине и тихо проговорила: — Жаль, что до сих пор Кузнецова.  Вадим усмехнулся, и, закатив глаза выдал очередную порцию словесной дряни: — Ты же знаешь, я никогда на тебе не женюсь. Ты даже не можешь сохранить порядок в доме, ты сама не убираешься, не работаешь, я плачу деньги чужому человеку, который хоть как-то разгребает твой бесконечной бардак. Что ты делаешь, как женщина, для меня? — Бывший физрук сел на диван, посмотрев с  отвращением на свою собеседницу.  Виктория  нервно улыбнулась, такие слова  в их доме звучали очень часто. Она должна ему, должна быту, дому. Всему, но только не себе. С Вадимом невозможно было разговаривать, да и не о чем им было общаться, нечего обсуждать. Абсолютно чужие друг другу люди, проживающие под одной крышей. Когда они стали такими чужими? Где эта точка отсчёта? Бесконечные вопросы, на которые есть только один ответ, гласящий о том, что эти люди всегда были ненужными друг другу. Вновь послышался прокуренный голос шатена: — Мы живем, как свиньи. Я не могу расслабиться с тобой, в этом доме. — Шатен говорил спокойно, не было ни криков, ни злости, слышалось лишь только равнодушие и нескончаемое отвращение. — Сними шлюху, отдохни, — повернувшись к нему лицом, брюнетка насмешливо улыбнулась. — Ты уже даже не кричишь, научился обвинять спокойно, не опускаясь до грязных разборок? Или это твоя очередная манипуляция?  Уваров, хищно улыбнувшись в ответ, принял участие в этом бессмысленном разговоре: — Кузнецова, ты к кому на этот раз сходила? К тарологу или к психологу? — Поднявшись на ноги, мужчина направился к выходу, после чего сказал в след , что его сожительнице пора к психиатру.       Хлопок двери вызвал прилив давно приглушенной боли. Вика снова осталась одна, по крайней мере, до ночи. Не было ни слез, ни желания догнать Вадима, сказав ему, что он редкое дерьмо. Это не он дерьмо, это всё происходящее именно  оно. Наверное, нужно собраться с силами, собрать свои шмотки и покинуть это злосчастное место, но девушка никуда не собиралась, лишь в очередной раз закурила. Как минимум, надо привести в порядок свое жилище, однако не было никакого желания. Кузнецова думала и думала о том, что самая большая жертва и есть самый большой тиран.  Тупой комок боли в горле не давал дышать. Всё происходящее сводит с ума, и это уже не состояние, это болезнь, которая не дает просто быть, просто жить.        Болезнь, которая заставляет чувствовать себя умершим при жизни, называется нелюбовью. Это не квантовая физика. Когда нет любви, тогда и не существует времени, тогда и появляется эта накопленная ошибка, тогда  и нет ни тебя, ни его , ни будущего. Существует лишь созависимость, отвращение и незаполненная пустота. И всё это не про науку, а про самые обычные человеческие больные отношения. Отношения, которые нам кажутся прекрасными только в семнадцать лет. Прекрасное имеет свойство исчезать по мере нашего взросления. Люди годами живут в нелюбви, не найдя в себе сил на то, чтобы уйти. Они растворяются в отсутствии времени, становятся подобными отрезкам, которые, к сожалению, не возможно измерить. Нелюбовь она во всем, начиная от грязной тарелки, заканчивая примитивным сексом, происходящим раз или два в неделю, а то и в месяц.        В некогда изумрудных глазах Кузнецовой теперь плескалась не жизнь, было там лишь болото, мрачное и не отпускающее. Докурив последнюю сигарету, Виктория легла на пол, на пушистый ковер. Время застыло.  

и это не сказка о потерянном времени