Издали

Издали. Издали я буду наблюдать за тобой. И буду любить тебя тоже издали. Всегда.

      Диана. Диана-хатун. Или, как говорила Фидан-калфа, сердито выгибая тонкую бровь, — «сумасшедшая», «ненормальная хатун». Такой ее считали в гареме из-за дерзкого поведения и грубых слов, которыми она осыпала стражу и тех девушек, что пытались ее задевать. К ней с самого первого дня все относились с пренебрежением. Как же: шехзаде Мустафа подобрал на базаре какую-то непонятную девицу, уличную воровку! С остриженными волосами, грязную, худую и озлобленную, как волчонок. А в гареме многие девушки были благородного происхождения… К Диане были добры лишь Махидевран Султан и фаворитка шехзаде — Елена.       Однако Диана не всегда была такой. Она и рада была бы жить по-другому. Улыбаться, веселиться, как другие девушки, мечтать о взаимной любви… Но внутри было пусто. Еще недавно весь смысл ее жизни был лишь в одном — выжить. Теперь же об этом не стоило волноваться. Но как быть дальше? И что будет дальше? В бешеной гонке между жизнью и смертью Диана никогда не задумывалась о том, кто же она сама? Какая она настоящая? Теперь об этом можно было подумать. Чужая в гареме, чужая теперь на улице, среди «своих» — ей нужно было отыскать саму себя.       Диана пыталась найти ответ в воспоминаниях о детстве и юности, в глубинах памяти. Из детства осталось лишь одно воспоминание: выжженное селение, запах гари, пепелище. И далекие крики. Кого — родных или друзей — она не помнила. Не помнила также, что с ней было после. В памяти лишь смутно блуждали какие-то образы не то людей, не то мест, куда она отправлялась уже не как свободная, но как рабыня…       Помнилось еще кое-что. Полутемное помещение, запах благовоний, вина. Иностранный говор — веселый, звонкий. И музыка, вводящая в странную истому. Помнила, как ее купил на невольничьем рынке торговец для своего борделя и в первый же день, нарядив в шелка и бархат, украсив черные кудри драгоценными камнями, отправил «работать». Диана сбежала в тот же день, оглушив мужчину, желавшего провести с ней время. Видимо, мужчина был знатный, потому что ее тут же бросились искать. Торговец не смог простить обиды. Диана едва ушла от погони. В каком-то маленьком поселении ей в обмен на украшения и бархат ненадолго дали приют и пищу.       Однажды в поселение пришли разбойники. Пришлось и им в обмен на жизнь и женскую честь отдать остатки бархата и шелка. Ее платье, бывшее когда-то красивым и ярким, разорвалось и испачкалось. Но взамен Диана получила кое-что другое. Она примкнула к тем разбойникам, ведь ей больше некуда было идти. Те научили ее драться, владеть кинжалом и саблей. Она стала сильной, ловкой… И окончательно утратила себя. Но когда она поняла, что не может больше грабить порядочных людей, что такая жизнь невыносима для нее, незаметно ушла ночью.       Было пройдено много дорог, много времени Диана провела в пути, пока случайно не оказалась в Манисе. Здесь она начала новую жизнь. Стала заниматься честным трудом: была служанкой в одном поместье. В нем ей жилось хорошо… Однако долго это не продлилось: хозяин поместья умер, а слуг распустил его сын, продав кому-то дом почти за бесценок. Диана снова осталась одна.       Ее не брали работать ни торговцы, ни мастера. Ей пришлось воровать хлеб, чтобы выжить. И хотя она была ловкой и быстрой, ее воровство было скоро замечено. В тот же день ее прекрасные черные кудри остригли в знак позора. Но она не перестала воровать, не смогла.       Прошло немного времени, и Диану снова поймали. В тот день ее едва не убили, и в тот же день она встретила его. Когда ее схватили торговцы, собираясь расправиться, она услышала за спиной глубокий голос, приказавший отпустить ее. Голос был мягким, но громким и не терпящим возражений. Еще не увидев того, кому он принадлежал, Диана почувствовала, как на миг сжалось сердце… Тогда она подумала, что от страха, и лишь позднее поняла, что совсем не из-за него.       Когда она взглянула на того, кто ее спас, то ощутила в себе что-то до сих пор неизведанное. Перед ней стоял красивый молодой мужчина, в простой одежде, которая, однако, очень ему шла. Диана мгновенно поняла, что он благородного рода. В нем чувствовалась сила, мудрость и красота — внешняя и внутренняя. А глаза… Такие темные, пронзительные. Ее на миг охватили жар и холод, когда она в них взглянула. И в ответ на вопрос, кто она и как ее зовут, смогла лишь сдавленно проговорить:       — Я… Диана.       И вот теперь она в гареме — в том месте, где ее судьба навсегда изменилась. За те дни, что Диана провела здесь, ее облик стал другим, хотя и не сразу. Постепенно она становилась спокойнее, мягче. Окончательно оправилась от ран. Волосы — чистые, густые, черные, как ночь, — вновь засияли. О себе, о своем прошлом, Диана пока не думала. Беспрестанно думала об одном — о шехзаде. Она лишь раз его увидела с тех пор, как попала в гарем — в покоях Махидевран Султан. Диана, с трудом преодолев нерешительность и ужасный страх, низко поклонилась и поблагодарила его за помощь в беде. Мустафа улыбнулся и ответил, что теперь ей не о чем волноваться: ее никто больше не обидит и не причинит зла. Она снова поблагодарила его. И все…       Но с тех пор нет-нет, а ночью ей снились его глаза, слышался его голос. И что-то смутное бродило в сердце, и хватало ее, сдавливая грудь сладкой, щемящей болью… Днем она делала вид, что ко всему равнодушна, но каждый раз, как наступало следующее утро, надеялась, что шехзаде пройдет мимо открытых дверей общей спальни девушек, и она сможет увидеть его издали. И, думая об этом, Диана не знала, что в тот миг была совершенно, как те девушки, что проживали в гареме. Каждая из них думала о том же и чувствовала то же, что и она.       Вскоре Диана поняла, что это называется любовью. Однако ее чувства не были похожи на чувства других девушек. Они и не скрывали, что хотели бы оказаться на месте фаворитки шехзаде — Елены, или на месте Фатьмы-хатун — матери его сына. Не скрывали ревности, не скрывали своих желаний. Диана была другой. Она знала, что никогда не сможет сравниться с ними. Она не красавица, не так молода, как другие. Шехзаде никогда не улыбнется ей, как им, никогда ее имя не сорвется с его уст, объятое пламенем страсти… и никогда его руки не коснутся ее. Махидевран Султан никогда не назовет ее невесткой, и никогда она не подарит ей внука, шехзаде — сына. Диана это знала и ни на что не надеялась. И держала втайне от всех то, как сильно любила.       Лишь однажды одна из девушек что-то заметила. Шехзаде Мустафа прошел мимо общей комнаты, Диана чуть дольше обычного посмотрела ему вслед и коснулась рукой волос. В ее глазах на миг мелькнула светлая грусть.       — Ты что так смотришь? Влюбилась? Влюбилась в нашего шехзаде? — усмехнулась девушка, проследив за ее взглядом.       Раньше бы Диана, даже не задумываясь, влепила бы ей пощечину и пригрозила страшными словами, но не теперь.       Спокойно взглянув на девушку, она ответила:       — Мы все здесь любим шехзаде.       И той нечего было возразить.       Любовь изменила ее. Диана теперь не была прежней. Стала мягче, добрее. Даже немного похорошела. Стала жадно узнавать новое, и дворцовые учителя считали ее своей лучшей ученицей. Она не надеялась на взаимность и потому не ревновала Мустафу ни к одной из девушек. Ей было довольно и того, что она иногда видела его. И иногда говорила с ним, когда он спрашивал о ее жизни в гареме. И ей было искренне приятно слышать от него добрые слова, пусть и сказанные даже из простой вежливости.       Постепенно к Диане возвращались воспоминания из прошлого: как хорошие, так и плохие. Но эти воспоминания помогли ей. Она поняла о себе многое. И постаралась, оставив плохое в прошлом и взяв хорошее, — ту доброту, мягкость, преданность и силу, которые теплились в ней и были спрятаны глубоко внутри, как под железной броней, — начать новую жизнь. И у нее стало получаться. Она знала, что будет жить теперь ради любви. И ради преданности. И будет смотреть на шехзаде издалека. И издалека будет любить его. Всегда. Единственное, чего она боялась — это разлуки. Если наступит однажды тот миг, когда она больше не сможет видеть шехзаде. Диана надеялась, что ее страх никогда не сбудется.       Ей везло. И хотя она могла лишиться жизни, хотя ей было страшно, она спасла от козней Фатьмы фаворитку Мустафы, Елену. Елену едва не убили. Когда все выяснилось, Махидевран Султан приблизила Диану к себе. С шехзаде она виделась теперь чаще. У нее появились новые платья, и волосы отрасли так, что их можно было укладывать в прическу. С каждым разом ее сердце наполнялось теплом и безграничным счастьем, когда она знала, что шехзаде непременно ее увидит. И что, проходя мимо, он едва-едва, но все же коснется легкой ткани ее платья.       Счастью едва не пришел конец, когда ее обвинила в заговоре Гюлизар-хатун. Диане Гюлизар никогда не нравилась. Она замечала в ней что-то… но не могла объяснить, что. Махидевран Султан давно подозревала: во дворце живет шпион Хюррем Султан. Когда Диана увидела, что Гюлизар тайно отправляет какие-то письма, тут же доложила об этом Махидевран Султан, но Гюлизар обвинила в ответ ее, сказав, что это она шпионка, тайно посылающая вести из дворца. Фидан-калфа, не любившая Диану, была согласна с Гюлизар.       Когда шехзаде Мустафе рассказали обо всем, он принял единственное верное, как ему казалось, решение: казнить Диану, а Гюлизар выгнать из дворца. Диана, узнав в темнице о его приказе, ощутила горечь лишь из-за одного: несправедливости. Она бы пожертвовала жизнью, если бы он пожелал, приняла бы чашу яда из его рук и выпила до дна… Больше разлуки она боялась утратить его доверие, подвергнуться несправедливости. Ей было горько. Ведь она никогда не предавала и не предаст. Никогда не ранит того, кого так сильно любит.       О горечи и обиде она быстро забыла, когда Гюлизар собралась убить шехзаде. Диана узнала об этом случайно, услышав ее разговор со стражником. И не смогла держать обиду, не смогла остаться в стороне. Обманув стражу, она выбралась из темницы и помчалась в покои шехзаде. В ее мыслях было лишь одно: успеть, спасти, не допустить его смерти. Ведь как жить, если его не будет на свете? К счастью, Диана успела. И когда она увидела, что шехзаде жив и здоров, ей стало тепло и спокойно. И даже о казни не думалось. Ведь главное, что Мустафа не пострадал.       Махидевран Султан высоко оценила преданность Дианы и назначила своей главной служанкой. И шехзаде не остался в стороне: приказал хорошо наградить ее. На полученные средства Диана заказала у ювелира милую брошь в виде птицы Симург . Это было все равно, как будто шехзаде ей подарил… Мустафа лично поблагодарил ее и сказал, что не встречал еще такой сильной и преданной девушки. Ему спокойнее, когда рядом с матушкой такая надежная служанка. В тот миг Диана была очень счастлива. У нее будто крылья за спиной выросли. Как у Симурга… Значит, ни доверия, ни уважения шехзаде она не потеряла. И с ее души будто упал тяжкий груз.       Однажды Махидевран Султан позвала к себе Диану и, внимательно глядя ей в глаза, спросила: сможет ли она, чтобы еще раз доказать свою преданность, убить кого-то? И Диана сказала, что сможет. Что чья-то жизнь по сравнению с его жизнью? Ей было не жаль расстаться и с собственной, если бы потребовалось.       Диану, а теперь Фахрие, как ее назвала госпожа, отправили в Стамбул, в главный дворец. Она должна была убить Хюррем Султан. Махидевран Султан не оставила без ответа покушение на сына… Фахрие уезжала с тяжелым сердцем. Она понимала свой долг, знала, что может не вернуться. По пути она молила Всевышнего лишь об одном: хотя бы еще раз увидеть шехзаде Мустафу.       Фахрие сумела приблизиться к Хюррем Султан, показав исполнительность и преданность, и та стала очень ей доверять. Но убить… Нет, Фахрие не смогла убить ее. Почему в ней появилась эта слабость, эта уязвимость она не знала. Однако позже догадалась: она была связана с шехзаде. Не только с риском больше никогда его не увидеть, но и с тем, что он не желал бы смерти Хюррем Султан таким образом. Он всегда оставался благородным. Даже к своим злейшим врагам…       Не выдержав долгой разлуки, пожиравшей сердце, Фахрие написала письмо Махидевран Султан. Она просила простить, что не смогла выполнить ее приказ, и просила также разрешить ей вернуться в Манису и служить, как прежде. Через некоторое время Махидевран Султан согласилась. Фахрие намеренно совершила проступок, перепутав бумаги в денежных отчетах, и ее с позором выгнали из дворца, но уходила она с легким сердцем, и не было на свете девушки, счастливей ее.       Фахрие повезло в первый же день приезда в Манису: шехзаде Мустафу она встретила по дороге к покоям Махидевран Султан. И, увидев его, не смогла сдержать улыбки. Он тоже улыбнулся и сказал, что рад ее возвращению. И ее сердце вновь сильно забилось от счастья.       Шли годы. Ее любовь не угасала. Жар, безмерное обожание постепенно превратились в теплое, глубокое чувство. Фахрие по-прежнему не ревновала. Она знала: ей не стать наложницей и фавориткой. А даже если бы она смогла ей стать, то страсть шехзаде быстро бы погасла. И ей было бы больно, и смысл жизни был бы утрачен… Нет, пусть так, издали. Издали и навсегда.       Фахрие часто проводила время с детьми шехзаде Мустафы. Часто видя его, наблюдая, как растут его сыновья, дочь, как они все больше становится похожи на него и как отвечают радостью и добротой на ее внимание, Фахрие была счастлива. Словно бы она была частью семьи.       Однажды шехзаде Мустафа сказал ей то, о чем много лет молчал, но о чем она догадывалась. А может, и тайно надеялась. Вечером Фахрие привела младшего шехзаде, Мехмеда, по просьбе супруги шехзаде Мустафы, Михринисы Султан, к Махидевран Султан. Шехзаде Мустафа вскоре тоже пришел. Он играл с сыном, Махидевран Султан любовалась ими. И Фахрие, стоя рядом, тоже. Для нее не было ничего прекраснее этого.       Когда прошло довольно много времени, Махидевран Султан позвала служанок и велела им отвести Мехмеда в покои матери.       Маленький шехзаде, проходя мимо, тронул Фахрие за подол платья и спросил:       — Фахрие-калфа, ты расскажешь мне сказку?       Она улыбнулась:       — Конечно, расскажу, шехзаде.       Мехмед, довольно кивнув, ушел со служанками.       Махидевран Султан взмахом руки отпустила Фахрие и стала готовиться ко сну. Пожелав госпоже доброй ночи, шехзаде Мустафа тоже вышел из покоев.       Калфа остановилась, услышав за спиной его голос:       — Фахрие, постой.       Она обернулась и поклонилась.       Мустафа слегка улыбнулся:       — Я благодарен тебе, Фахрие. Ты заботишься и о матушке, и о детях. И особенно Мехмед тебя любит.       — Это мой долг. Но и я очень люблю шехзаде и госпожу, — ответила она, подняв глаза.       Затем, несмотря на сильное биение сердца, Фахрие осмелилась и проговорила:       — Я преданна вам и вашей семье, шехзаде. Ваши печали — мои печали. Ваши радости — мои радости. Я всегда буду рядом. И я не могла бы желать иного… Я счастлива, что судьба свела меня с вами.       Шехзаде тронул ее за руку и слегка сжал. Сердце Фахрие пропустило удар, но по телу разлилось приятное тепло. Их взгляды на мгновение встретились.       — Я знаю, Фахрие. Знаю. И я рад этому.