Dead Come Talking

      Тень открывает люк. Лезет вверх на четвереньках. Ореол света обходит его голову, отчего вокруг границ тела образуется зрительный вакуум. Пространство между светом и существом поглощается сверхъестественным видимым барьером. Тронь ее пальцем, и его бы не стало. Лампочка чердака моргает переменно погружая в полумрак с танцующими тенями девочки и полностью черного человека. Роза греет ледяные пальцы под подмышками, переходит с одной ноги на другую. Температура в доме, до появления в ее комнате сверхъестественного гостя, не имела схожести с морозными ночами. Осень не блещет летними ночами, но чтобы подушечки пальцев кололись как от первого настоящего заморозка? Осеняя вариация комплекта одежды греет попеременно. Как игра в горячо-холодно. Ближе к тени ― холодно, подальше тепло.       Шаги Розы тонут в потусторонней шелести с момента выхода из комнаты. Мягкий невидимый ковер расстелился по самому дому. На стенах тут и там прорисовывались странные узоры фигур, лиц животных. Остановиться рассмотреть толком не дали. Роза поспешно догнала спутницу. Скрежещущие звуки из горла напугают каждого, и маленькая девочка с любопытством в паранормальные вещи не исключение. Где-то на подкорке мысли возникла удивительно ужасная догадка. Не будь Роза полезна тени, то не смогла бы безмятежно бродить поздно вечером в компании существа из иного мира. Скорее, хладный труп бы мирно гнил на постели еще двадцатью минутами ранее.       Когда они проходили по коридору, в одном из окон красный отпечаток руки резко ударил по стеклу. Тень издала низкое шипение, покачиваясь на длинных ногах, грозно прогнала красного самозванца. Резкая смена температуры возле тени, шепотки, скрипы и отражения летающих рук в крови быстро вошли в колею привычных явлений. Стоит отметить Вандербум Роза не стандартная маленькая леди. Интересы отца в области алхимической науки передались с генами, а вот тяга к астрально-загробным вещам началась едва не самого раннего детства. Им, воспитанным леди среднего достатка, присуще читать романы, постигать науку домоводства, в дальнейшем как правильно следить за своим этикетом подле мужа. Вся эта высокопарная чушь пролетела через рыжую голову, оставив легкий осадок. Гораздо интереснее следить за паучье вытянутыми пальцами отца во время объяснений над чем он работает. Нечто связанное с переходом души и тела на случай смерти. Сейчас, это лишь исписанные бумаги с рабочими идеями воплощения задумки.       Кроме этого Роза была крайне бледна, даже болезненно бледна. Некрасивое родимое пятно не передалось, но складки, присущие хмурым людям, с прошедшими днями рождения выражались сильнее и сильнее. Фото оставили впечатление о Вандербумах как о средней красоты семье, никого не выделяя. Тень могла быть в прошлой жизни кем угодно, и важно ли сохранять мимолётные моменты юношеской очаровательности, если старость съесть все успехи? Альберт минул половину своей жизни. От семейного фото, с маленькой тройней Альберт выглядел милым парнишкой с уродливым шрамом. Огромное количество лет изменило мальчика в мужчину скрывающегося под масками. Морщины, скупость на эмоции изрешетило лицо до совсем иного портрета. Мальчика давно не стало, а ручку маленькой Розы на их фото держал высокий недовольный мужчина.       Старость незаметно начала забирать жизненные соки по дням, месяцам, годам. Роза переживает не за смертный уход, а за то, над чем он продолжает корпеть часами. Смерть тела не конец, ведь она знает какой умный отец на самом деле. Тень является бесспорным подтверждением второго шанса? Теория Альберта об переходе в будущее, вполне логичная на бумагах, имеет шанс воплотиться в реальность.       Роза оглянулась обратно на окно. Ничего кроме серой тьмы, проскальзывающего лунного света. Алиса последовала за кроликом, а Розу вела по своим делам тень высокого человека. Одна попала в сказку, а у другой под костями щекотало предвестие грандиозного события. События, от которого в миг поменяется привычная жизнь. Табун мурашек прошелся по спине в вихре всевозможных идей. Болезненно серое личико девочки зацвело розовыми оттенками. Звуки шагов поглощал незримый ковер, и, не будь его, радостный топот мог бы разбудить других двоих жильцов.       От темной фигуры веяло могильным холодом, той самой тьмой перед рассветом. Темные огоньки рассеивались как мотыльки. Не с золотым брюшком. «Плохой знак», чей-то голос мягко шепчет в ухо. Голос чем-то схожий с мягким тоном отца. Альберт говорит заискивающе, медленно и нежно. В одном отличие: тон отца разит скрытым недовольством, гордостью и чем-то еще непонятным. Спутник, мягко шепчущий предостережение, искренний, без намека на ехидное самодовольство.       Роза привыкла к посторонним голосам в голове. Яблочко от яблони, так и она держит некие секреты. Он постоянно мастерит в бывшей лаборатории дедушки без объяснений что к чему, не желает полностью погружать ее в свои дела. Половина дел уходит в закрытый ящик, а ключ от него в нагрудный карман пиджака. «Некоторыми вещами не обязательно делится, моя дорогая Роза» это все что сказал он прежде чем закрыть тему запертых ящиков. Если так, то Роза тоже будет хранить секреты, как сильно не хотелось ребячески поделиться. Человек без лица с белыми глазницами ее секрет. Ну, почти ее.       Кроме тени, она видела смазанную фигуру женщины со светлыми волосами. От нее появления сквозило унынием, каким-то невыносимым горем. Слезы без ведома помогали Розе определить кто находится рядом. От призрачной блондинки пахло дождем, мокрой травой. Рядом с плачущим призраком иногда метался запах свежей древесины. Старые пра-дедушкины часы сквозили им во время полудня. Призрака, так трепетно связанного с древесиной, увы Роза не имела шанс познакомиться. Форму приведения определяет желание вернуться к прежней жизни, или незаконченное дело? После знакомства с ведущей на чердак тенью горизонт представлений о ином мире расширился.       Если в воздухе сквозило чем-то похожим на свежее молоко с хлебом ― сразу два призрака посещали стены дома. Хлеб смешивался с едким запахом химикатов? Подобный запах химических реагентов исходил от отца после лаборатории. Если едкая вонь почти не трогала, то молоко почти постоянно сопровождал перед сном. Как родная бабушка желает внучке хороший сон. Впрочем, Роза мало что знает о них. Больше от слов Леонарда о том, какая была Мери Вандербум. Джеймса он не знал, так что едкие химикаты Роза приписала как дедушку. Эмма, и его отец Самуэль попадали под ту же категорию: «Я их знаю, но от родственника и ворчаний папы»       Кроме печальной блондинки, дерева и молока с хлебом, Розу во сне посещала рыжая особа в желтом платье. Обычно гадала ей, либо запрещала утром делать определённые вещи, дабы избежать неприятностей. Матери у девочки не было, лишь отец и двоюродный брат на добрых двадцать лет старше. Рыжая особа под конец сна мягко улыбалась, будто она ее прямой отпрыск. Изящные ладони проходили через лицо. Не могли мягко потрепать бледные щеки девочки. После сна с рыжей женщиной сквозило одиночеством, острая нужда в материнских объятиях. Роза сглатывала ком в горле, скрываясь в ткани подушки. Плакать из-за призрака глупо. Рациональная часть в девочке твердила: сны отражение наших сокровенных мечт, и образ рыжей особы в платье навеян счастливыми (недолго) рассказами Леонарда. Не более. (Рациональная часть схожая с твердо-мягком методом обучения от Альберта Вандербума)       Запаха у рыжей дамы нет. Ее призрак не появляется в доме. Тень же имеет запах сажи? Грязи? То, чего Роза пока не может понять? Так пахнет смерть? Дурманящие благовония из снов предостерегают не контактировать с запахом смерти. Если следовать указаниям рыжей женщины, тогда и к отцу ей не нельзя приближаться? Альберт никогда не казался кем-то страшным? Терпеливый в каждой ошибке дочери, как он может быть воплощением ужаса?       А вот страшный ночной гость в квадратном проема щерится беззубым ртом, нетерпеливо перебирает пальцами в жутком ритме. Вспоминается, как одним вечером она попробовала пожать вытянутую руку. Неприятный холод охватил пальцы. Подушечки задеревенели как после резкого погружения в сугроб. Все тело парализовало от страха, и не будь Леонард рядом, кто знает чтобы случилось. Тень грозно шикнула на них, кажется. Роза толком не помнила, слишком занятая болью. Широкие ладони аккуратно обхватили хныкающею от боли родственницу за плечи. Бережно растерли замерзшие пальцы с синеватого оттенка на ярко розовый.       Шок прошел и страх внезапной боли ударил по нервам девочки. Громкая для крохотного тела истерика пробила ее на громкий всхлип с ручьями из слез. Леонард с тихим смешком прижал Розу к себе. Поглаживая по подрагивающей спине, мягко объяснил с кем она столкнулась. Тень всегда была с ними. Во всяком случае так ему объяснила старенькая Мери. Тень не сильно участвовала в жизни Леонарда, но всегда как хищный зверь жила рядом. Другим Вандербумам она, кажется, не мешала?       После страха пришло удивление. Ей нужны Вандербумы живыми? Или она специально спокойно относится к ним? Кто-то из клана ищет контакт с живой частью семейного древа? Стремящиеся к неизведанному из Вандербумов первыми были Виллиам и Альдус. Если тело Виллиама покоится на кладбище возле часовни, то от его брата не было информации, будто в воздухе растворился после скоропостижной кончины родственного партнера. От Альдуса дедушка Джеймс получил письмо. С тех никто из Вандербумов не имел шанса встретить Альдуса лично.       Наверху, там где нога девочки никогда прежде не ступала, тень удобно устроилась на полу. На столе доска с указателем. Подле сундук и стена картинами предков двух братьев алхимиков. Закрытый шкаф. Тени не понравилось наблюдение в пол-лица от Розы. Пасть ощерилась в темном оскале. Нога пошатнулось от страха. Тень не поспешила на помощь, но скалиться прекратила. Бездумная смерть от падения с лестницы не включалась в планы сверхъестественного гостя. Роза нужна ему с здоровой шеей.       С ватными ногами наконец-то забралась по лестнице. Одну вещь девочка скрыла от Леонарда когда вступила в контакт с тенью. Шепот, голоса, множество голосов зазвучали при рукопожатии. Они шептались, кричали, говорили, смеялись и плакали. Сотни вариаций души без перерыва оккупировали уши гигантским роем пчел. Сильнее чем слезливый шепот Эммы, тверже чем мягкий тон Иды. В тонкой фигуре черного гостя будто поселился рой вечно неспокойного резидента. Этот самый резидента ждал в месте напротив Розу Вандербум. Короткая для обоих ночь, длинная в будущем цепочка мест и действующих лиц вот-вот приоткроет свой занавес. Призраки, кроме Иды, не делились личными планами. Тень, возможно, родственника обрела материальную оболочку для вербального контакта? Девочка присела напротив. Тень не выказала лишних эмоций. Черные огоньки продолжали парить от сложенных рук на столе до самого потолка.       Непроглядная тьма за окном подстёгивала любопытство. Призрак Эммы мог появиться возле окна в ее спальне с горьким стоном самым ранним утром. Несмотря на дневные часы привидения родственников ходили по дому, как, допустим, древесный аромат дяди Самуэля. Для тени действовали те же правила, или восход яркого солнца испарит его? Ему больно от прямого воздействия солнечного света? Мотыльки тянутся к свету, а он тянется? Если светом метафорично назвать шанс на вторую жизнь.       Сильная воля к загадочной цели подливала призрачные силы тени, если она сидит в позе довольно умного джентльмена. Переключение между состоянием животного и человека, в прошлом бывшего довольно образованным, немного мешало как правильно находить правильную вариацию действий. В их проходе по коридорам тень вела себя больше как полу зверь отгоняющий соперников от жертвы. Мнимая опасность осталась внизу, и, может, поэтому тень затихла свои животные инстинкты выраженные в защите Розы от фантомных соперников?       На столе доска Уиджи как способ коммуникации? Похожую вещицу Роза нашла от сваленных в сторону вещей Иды. Возникают вопросы: почему отец оставил их, а не выбросил? Леонард, сын той самой Иды, забрав кое-какие вещи спрятал их у себя как единственные напоминания родной матери. После совершеннолетия, когда уже часть души отлегла спокойно, отдал их Розе. Вместо они попробовали вызвать духа, но ничего не вышло. Только злой Альберт позже сделал ей выговор больше не трогать такие вещи, не подстрекать Леонарда. Другие атрибуты гадалки, впрочем, тоже таинственно пропали окончательно. Сколько бы она не оббегала затенённые уголки. С этого дня Розу начали посещать призраки.       Леонарда ничего не говорил, а это значит только ей они решили показаться. После войны он зачерствел, сильнее выражался на едкие комментарии от Альберта. Роза скучала по улыбчивому Леонарду. Заразительная улыбка схоронилась с ногой. Однако, после войны Роза узнала разницу между настоящей улыбкой и фальшивой. Выражение, уголки, блеск глаз не поменялись. Они сидели вместе на крыльце с легкими, ничем не обременительными разговорами под свист ветра, щебет птиц и шуршание близлежащего озера. Леонард мог шутить как и перед уходом, только Роза смутно помнила тональность. Сейчас, год спустя, он меньше проводит свободные часы с ней. Больше в одиночестве. «Нога беспокоит» чаще всего он извинялся похожими фразами. Десять лет не глупый возраст. Во всяком случае Роза понимает причины. Потерять общие точки оказывается легко, особенно когда ты активно растешь, а твой собеседник испытывает страшные эпизоды от громко стучащих звуков с переходом в отметку в тридцать лет.       С отцом у него, по мнению десятилетней девочки, самые натянутые отношения. До ухода на войну Альберт будто бы старался не замечать своего племянника. Игнорировал все слова Розы о том, как они провели день и чему ее научил его племянник. От Альберта несло скрытой ненавистью даже. Видите ли, отец был влюблен в мать своего племянника, но та не горела желанием изменять своему мужу. Доставшиеся от Самуэля русые волосы не давали шанс погрузиться в иллюзию, как бы отвратительно это не звучало, отцовства. Все же, будучи отпрыском любимой когда-то женщины Леонард получал долю внимания от дяди. Если вводить сюда последствия войны: вся прежняя динамика поменялась в совершенно иную сторону. Леонарда перестал подстраиваться под дядю, Альберт прекратил «теплое» общение.       В дела двух взрослых мужчин Роза не имела право соваться, тем более указывать как строить межличностные отношения. Леди не красиво быть умнее. Леонард, впрочем, нисколько не обижался. Пусть и он не понимал половину творящего в делах Альберта. Наоборот, он весело теребил волосы Розы видя хорошие отметки-замечания от отца в ее записях.       Отца она любила, и тот пытался не забрасывать ее совсем. Внимание время от времени, похвала за успехи в понимании пройденного материала всегда отдавалась чем-то теплым. Леонард удостоился от во свое время живой бабушки, матери с отцом малой частицы того, чего обычно читает Роза на досуге. У Альберта есть далеко идущие планы входящие с полным погружением дочери в мир алхимической математики. Леонард же рано ушел на войну, а вернулась лишь частица того с кем жила еще совсем крохотная Роза. Стоило ей однажды показать подробнее что она проходит по программе его дяди, у того глаза полезли на лоб. Стоит ли говорить как застыдилась Роза объясняя материал. Ровный голос Альберт ни в какое сравнение не шел с ее писклявым.       Тень вопросительно замерцала. Количество черных огоньков увеличилось. Предок не доволен? Спешит? Еще одного такого гомона она точно не выдержит. В ушах иногда появляется неприятные отголоски звона. Темная фигура шикнула ртом полным швов. Кожа во рту сшита толстыми нитками? Плотью? Двинула указатель намекая что делать. Роза скрыла смешок в черном рукаве. Будто она не знает правила. (Нескончаемые сеансы вызова Ида останутся с ней навсегда. Расстройство ее отсутствия навечно горьким комом будет кусать в далеком будущем)       Роза набралась смелости:       ― Ты меня слышишь?       Тень склонила голову на бок. Роза напряглась, уже ожидая страшного. Отголоски звенящего хора голосов защекотали барабанную перепонку. Ладони крепко сжали ключ. Пушистый темный палец двинул указатель на слово «Да». Застыл, ожидая следующего вопроса. Рой вопросов опасно загудел в рыжей голове.       ― Как тебя зовут?       Роза прижала ключ к груди. Тень склонила голову к доске. Палец равномерной дугой двигался от одной буквы к другой. «Виллиам». Тень подняла голову вверх в ожидании реакции. Роза облизала пересохшие губы. Страх отошел на второй план где-то вместе с предостережениями Леонарда. Жадность открытия поглотила маленькое тельце. Воля темного призрака сильнее по сравнению с полупрозрачной оболочкой Эммы Вандербум. Горе позволило ей обрести подобие формы, но его всепоглощающая яма не дала разуму ясно искать пропажу. Тень Виллиама потрудилась приготовить способ коммуникации и место подальше от лишних глаз. Предок понимал кто-что ему нужно, пока фантомы Вандербумов бесцельно посещали дом, изредка пугая шныряющих в закоулках мышей.       Дедушка Джеймс заселился здесь из-за письма Альдуса Вандербума. Письма со сожалением о смерти, но с надеждой на новых резидентов. Роза мельком посмотрела на картину. Виллиам Вандербум мог говорить сейчас с ней через доску. Отец бы позеленел от зависти. Он то не верил сказочкам дочери о призраках обитающих в стенах. И кто же сейчас проводить спиритический сеанс с одним из них?       ― Какая у тебя фамилия?       Тень ощерилась. Не опуская взгляд с бледной девочки, снова провела указателем по доске. Брови Розы взлетели вверх. Ключ выпал из ослабевшей хватки. Техника эликсира перерождения с шансом преждевременной смертью не довольствовала далеко идущие планы Альберта. Часть перечёркнутых, не удовлетворяющих бегущие мысли черно-белым холмом, привлекли внимание Розы. Заметив ее интерес к таким вещам, отец объяснил кому до него принадлежала лаборатория. Показал собаку. Непростая псинка лизнула ладошки девочки. Бессмертность пса не могла идти вместо с случайным вариантом умерщвления. За пределами лаборатории пес мог серьёзно пораниться или заболеть. Отец пообещал возместить чем-то поменьше. Вариант кошки понравился им, но она так и не появилась с момента обещания.       «Ты, пока слишком юна, Роза. Подрасти. Может, мы сумеем поговорить на равных в будущем. Реши вот эту проблему пока что. Мы купим кошку если твой ответ совпадет с моим?»       Тень нетерпеливо вырвала из мыслей об постоянно счастливом отце погруженном в свое изобретение. Ночь медленно проходила через дом, близлежащее озеро. Виллиам Вандербум пришел исправить свою ошибку с эликсиром, либо у алхимика новый план. Ключ от тепла рук неприятно нагрелся, ладони вспотели. Роза обтёрла его о край юбки. Тень Виллиама внимательно следила за каждым движением. Следующий вопрос возник сам собой.       ― Тебе нужен мой ключ?       Правда ― ключ не был ее. Стащила когда разозлись на отца. Ответ совпал, дальше больше решений корявым почерком заполнили бумагу. Обещание не материализовалось и через месяц. Роза в праведном гневе стащила один из его ключей. Пусть теперь мучается с тайниками!       Роза подождала ответа от тени, и когда она удостоверилась в догадке, передала его ждущей темной руке. От сверхъестественных существ ожидаешь не материального. В фантазии Розы тень Виллиама уронила ключ, так как прозрачная субстанция черных мотылей. В реальности, Виллиам взял ключ как самый обычный человек. Встал, нетвердой походкой подошел к шкафу. Роза вытянула шею. Тень Виллиама постояла, затем с другим ключом открыла сундук. До половины туловища залезла внутрь. Как жаль. Месть не отцу не имела смысла, только если нечто важное не затерялось в чердачном сундуке.       Роза на цыпочках приблизилась к сундуку. Пустовато, за исключением двух страниц из книг? Брошюр? Чьих-то записок? Прочитать темная фигура не дала. Как отец шикнула за непослушание. Села обратно к доске. Не хватало лишь драматического стука ладонью об пол. Кажется, Розе нужно поторопиться, либо начать спрашивать нужные вопросы.       ― Чего ты хочешь?       Огоньки опасно замерцали. Фигура на секунду потеряла форму. Указатель поплыл по буквам хаотично. Указатель замер на четырех буквах.       ― Что тебе нужно чтобы жить снова?       Неприятный холодок пробежался по спине девочки. В животе заворчало от догадок чего именно желает предок для новой жизни. Вряд ли вкусная еда, или богатства. Широкий оскал подтвердил опасения. Буквы сложились в «Жертвоприношения». Трех жертв хватит голодному до новой жизни призраку? Нет, судя по тому как не торопится тень схватит душу девочки ― время есть. Жертвоприношения душа Виллиама могла собирать годами с Вандербумов. Если так, то Розе отведено пару лет или пару дней.       ― Что тебе нужно чтобы открыть врата?       Рисунки на бумаге? Тень оглядывается на открытый сундук. Щерится страшной пастью. Буквы складываются в слово. «Часы». После этого, как и говорил Леонард, тень исчезает с легким звуком хлопка. Черные огоньки гаснут в воздухе. Роза зачарована их гаснущим мерцанием. Палец ловит былинку. Слабый хор голосов поет о не скорой девушке, смерти, круговороте. Роза видит перед собой женщину в черном платье с свертком в руках. Сверток в кубическом узоре громко плачет. Рыжая женщина нежно качает малыша, смотрит прямо на юную Розу. Грустно вздыхает. Рой голосов затихает, как и силуэт рыжей незнакомки исчезает в темных водах. Картинка дерева облетающего белыми-розовыми лепестками смешивается с похожими мертвыми рядами деревьев. Печальная блондинка гладит ссохшуюся кору. С морщинками в уголках губы шепчут слова мертвому дереву. Калейдоскопом проносятся воспоминания. Ее? Чужие?       Указатель с громким стуком падает на пол. Роза вздрагивает. Сердце бешено стучит как после марафона кругов возле дома. На чердаке без присутствия потустороннего гостя она совершенно одна. Лежит на полу с сбитым дыханием. После женщины в черном платье четко помнит лицо печальной блондинки с яркими голубыми глазами смотрящей в упор. Странное тепло греет сердце. Такое тепло она испытывает обычно после похвалы Леонарда, одобрительного кивка отца. Это ее будущая дочь? Тень хочет перерождения?       В сундуке лежат две страницы из рукописного журнала. Один с банками наполненными «жертвоприношения», другой с тремя часами? Ветви дерева с часами, ворота? Где же видела их? Почему так знакомо? Этих ворот нет здесь, и никогда не было? Или Роза изучила дом плохо? Надо будет оббегать его снова. Тень Виллиама могла бы помочь, если конечно явится на зов родственницы. В его интересах командовать процессом получения часов и частей тела.       Яркая улыбка блондинки таится в крохотном уголке сердца. Десятилетние восприятие мира не вмещает весь спектр эмоций от сеанса. Глупая игра с Леонардом, свои мучения вызвать дух Иды и рядом не стоят после беседы с предком. Прижимая плотно к себе две вырванные из журнала страницы, Роза ищет в уме ускользающие воспоминания. Какого цвета волосы у будущей жизни Виллиама? Какие слова она шептала в пучине темных вод?.       Цель проследить за жертвоприношения пульсирует в душе как остаток от судьбоносного разговора. У Розы уйдут годы прежде чем светловолосая девушка встанет на ноги. Нехорошее предчувствие тоненьким колокольчиком бьётся в душе, однако, девочка старательно игнорирует. Всю жизнь компания родственников включала отца, буквально чуть-чуть Леонарда. Голодная до общения с кем-то другим Роза оборачивается к доске. Указатель остался лежать после падения возле слова «Да». Девочка сворачивает бумагу в рулон. Если отец поймает с ними, то она скажет это рисунки. Кроме правильных ответов его не так занимают бессмысленные каракули. Леонард знает о существовании тени, но захочет ли узнать о планах предка?       ― Я помогу тебе.       Роза слышит женский голос так уверенно отвечающий в пустоту. Смутно знакомый принадлежащий маленькой девочке, или взрослой женщине, старушке на склоне лет. Держа страницы перед собой медленно узнает себя и свой голос, однако, не чувствует ничего необычного. Так и должно быть?       Как интересно.