За самого смелого из БТС

Хосок смотрит внимательно на Диму, который выглядит достаточно расслабленным, но при этом невероятно сосредоточенным, опускает взгляд на пол, но никак изменений. — Если здесь кто-нибудь есть, дайте знак! Снова громко спрашивает Дима, не сводя глаз с места проведения эксперимента. — Попробуй сказать эти фразы на корейском. Возможно мне не отвечают, так как не понимают меня. Хосок смеется, понимая всю абсурдность ситуации: если бы здесь кто-то был, не важно на каком бы языке ты говоришь, он бы показался сразу или же вовсе прятался дальше. Он произносит две фразы на корейском и замечает, что вода в блюдце уже не в спокойном состоянии, но игла остаётся без движения. Дима просит произнести вопросы ещё несколько раз, но ничего не проиходит внутри дома, пока за окном вдали кричат птицы и шумят деревья. — Что же, — Дима хлопает ладонью по своей ноге, — этот эксперимент не удался, предлагаю перейти к следующему, но прежде предлагаю перекусить. Хосок молча кивает в знак согласия и снимает свой рюкзак с плеч. Они убирают с пола ненужные уже предметы, укладывая обратно в коробку, достают контейнеры с едой, стаканчики и бутылки с напитками, расставляют на полу. — Я впервые собираюсь кушать в почти полной темноте, в заброшенном доме после проведения ритуала по призыву, — негромко смеясь выдаёт Хосок, откусывая сэндвич. — А я впервые это делаю не в одиночестве, — говорит Дима и улыбается. Они кушают не спеша, рассказывают разные истории из жизни, выдвигают предположения как завершится их маленькое приключение и Хосок уговаривает остаться Диму на несколько дней в Сеуле, чтобы посмотреть город и компанию ему постараются составить кто-то из мемберов. Завершив приём пищи и убрав за собой мусор, Дима предлагает перейти на кухню, чтобы провести второй эксперимент, после которого они пойдут обратно к аттракционам. Хосок садится у стены, сверля взглядом окно которое он закрыл, Дима же садится в самом центре комнаты и достает диктофон. — Я буду задавать вопросы, а потом включать запись. Сначала сделаю это на английском, а потом ты задашь вопросы на корейском и после будем слушать запись, хорошо? — Да, я готов. —Здесь кто-нибудь есть? — Дима нажимает кнопку записи, несколько секунд ждёт и продолжает. — Если здесь кто-нибудь есть, дайте знак! Никаких звуков, движений, скрипов — полная тишина вместе с темнотой. — Твоя очередь, — говорит Дима. Хосок произносит громко с интонацией вопросы и замирает, ожидая каких либо ответов. В окно бьет ветка дерева от чего он вздрагивает, но лишь сильнее прижимает ноги к груди, Дима останавливает запись, перематывает и включает. На аудио ничего нет, кроме голосов ребят, но Дима снова мотает назад и прослушивает заново, и делает так несколько раз. Хосок напрягается, двигается на коленках ближе к нему и тоже вслушивается. По теле бегут мурашки, ладони потеют, холодный пот выступает на лбу. — Уходите! Голос на записи едва можно разобрать, но если слушать на максимальной громкости и не дыша, можно услышать хриплый, холодный грубый голос кого-то, кто говорит на корейском. — Это кто.. или как вообще, черт возьми? — нервно бормочет Хосок, пытаясь не поддаться паники и покинуть дом. — Очень интересно это всё, — задумчиво говорит Дима, всё ещё прокручивает запись. — Если оно вышло с нами на контакт, кстати, а что это за слово? Хосок с большим удивлением смотрит на лицо, сидящего рядом человека, не понимая как тот может быть таким спокойным, в то время как он сам чуть не умер. — Оно сказало "уходите". — Хм.. Значит не нравится, что мы здесь, но этого слишком мало, чтобы напугать меня. — Говори за себя пожалуйста, я же испугался до усрачки. — Ты ещё здесь, а значит тебе всё же больше интересно, чем страшно. — Мы так и будем болтать, зная что не одни здесь или же все-таки сделаем что то ещё? — Задавай вопрос – что будет если мы не уйдём? Хосок прочищает горло, набирает грудь воздухом и только собирается произнести вопрос, как в окно что-то прилетает, осколки рассыпаются по полу, он падает на Диму и закрывает голову руками.. С улицы доносятся голоса, на крыльце топот, звук открывшейся двери и знакомый голос где-то рядом. — Джей-Хоуп, вы в порядке? Хосок поднимает голову и поворачивает её, в дверях стоит его запыхавшийся охранник Пак Ли. — Д-да, я в порядке господин Пак. — А я вот не очень, — стонет Дима. Хосок переводит взгляд на лежащего под ним Диму, который болезненно стонет и начинает аккуратно подниматься, упираясь коленом во что-то мягкое. — Черт, да слезь ты уже с него.. Пытаясь понять в чем проблема, он обводит беглым взглядом тело Димы и замечает, что его нога прижимает пах блогера. — Упс, — произносит Хосок, резко поднимается, снова надавливая коленом, после чего слышит ругань, вероятно на русском. — Прости, ох это.. — Это было твоё завершающее исследование моего тела, — договаривает за него Дима, кряхтя принимает сидячее положение. — Что здесь происходит? — Исследование твоего тела? Нет, это же не то, о чем ты... — Об этом, поговорим позже. Господин Пак, объясните? — Давайте для начала вы покинете дом, здесь есть ещё человек который прячется. — Ещё человек? Но где он может быть, мы проверили все комнаты, — спрашивает Дима и поднимается с пола, поправляя штаны. — Мы не знаем, поэтому должны осмотреть всё здесь ещё раз, вы позволите? Дима включает свой фонарь, собирает вещи и аппаратуру, но выходить не спешит, в то время как Хосок стоит словно прикованный к полу с открытым ртом и красным лицом. — Я бы хотел остаться и заснять это, — закрепляя переднюю камеры, говорит Дима и подходит к разбитому окну. — А как вы объясните это? — Это сделал человек, которого мы встретили недалеко от дома и, когда мы подходили сюда он кинул кирпич в окно. Мы думаем, что таким образом хотел кого-то предупредить. — А что Вы делали здесь, в такое время? — задаёт Хосок, пришедший в себя. — Хосок-щи, мы же не могли бросить вас одного. Кто знает, что тут могло произойти, а вы всё таки айдол, — кланяется охранник, — это наша работа, простите. — Всё это обсудим позже, я тоже остаюсь, всё таки мы пришли вместе сюда, а значит и уйдём тоже, — решительно говорит Хосок и подходит ближе к Диме. — Значит это были беглецы? — спрашивает с воодушевлением Чонгук . — Да, нелегально прибывшие в Южную Корею без документов, каким-то образом сбежавшие из Северной Кореи, — объясняет Хосок, отпивая пиво из бутылки. — Они сначала жили в горах, потом перебрались в леса, но когда поняли, что в лесу без крыши над головой жить неудобно, они стали скитаться по заброшенным зданиям, — откинувшись на кресле, заводя руки за голову рассказывает Дима информацию, которой с ним щедро поделился полицейский из участка, куда доставили дезертиров. — Они в этом доме пробыли несколько дней, так как парк выглядел заброшенным и не многолюдным, они решили что это хорошее место для них. В тот день, один из них пошёл в город чтобы найти еды и воды, а второй остался дома. Когда мы шли по лесу первый нас заметил, но решил скрыться, не выдавая себя, а второй когда мы вошли в дом спрятался в подвале на кухне. Поэтому силуэт в лесу и голос на диктофоне принадлежат им, а не признаку. — Но тут явились два охотника на привидений и нарушили идиллию, тем самым поймав вместо духов, двух беглецов, —заключает Юнги, ухмыляясь. — Вам должны выдать медали за их поимку и за храбрость, — заявляет с поднятым пальцем вверх Чимин, заливаясь смехом. — За храбрость, надо выдать медаль Хоби- хену. Судя по рассказам Дмитрия, он вёл себя очень достойно, — бархатным голосом произносит Тэхён. — Уверен, что ребятам будут выписаны грамоты и о них напишут в газетах, — Намджун поднимает бокал вверх. — А у Димы теперь ещё появится корейская фан-база. — Диме должны выдать медаль не за храбрость, а за сдержанность, — хохочет Джин, и ловит на себе вопросительный взгляд остальных. — Что? Я видел немного отснятый материал, пока ждали вас с Димой и то, как Хоби покушался на чужое достоинство, это знаете.. — Всё было не так, Джин, прекрати. — А как было, Хосок-хен? И почему ты вдруг покраснел? — задаёт вопросы Чонгук. — Или это как защитный механизм, ухватиться за чье то достоинство, а? — подхватывает Чимин. — Айщ, мелкие вы совсем обнаглели, — Юнги переводит строгий взгляд на макне-лайн. — Как такие вопросы можно задавать нашему невинному солнышку? Чонгук и Чимин видят лукавую улыбку на лице хена, который поворачивает голову к Хосоку. — Хоби, не слушай их, мелкие совсем распоясались. Но всё же меня смущает то факт, что ты нагло лапал другого человека, без его согласия. — Да не лапал я никого! — вспыхивает как спичка Хосок, но тут же замирает, когда на его плечо ложится рука Димы и сжимает. — Он правда не лапал, а даже если и так, это было самое безобидное, что происходило со мной на заброшках. За исключением конечно того момента, когда мои яйц.. — Замолчи, — накрывает чужой рот ладонью Хосок. — Не давай им повода, подкалывать меня в ближайшее время, — почти шёпотом просит, на что Дима кивает головой в знак согласия и Хосок убирает ладонь. — Воу-воу, пошла жаришка, хён, — свистит Чонгук, но тут же получает подзатыльник. — Тэхен, за что ты меня снова ударил? — Следи за своим языком, малыш, — говорит Тэхен на ухо Чонгука. — Так что за момент? — переводя внимание с перепалки макне-лайна, спрашивает Джин. — Да уже не важно, — Дима встаёт с бокалом в руках и поднимает его вверх над столом. — Спасибо, что нашли время, чтобы посидеть вот так, можно сказать в дружеской компании, за то, что верили в Джей -Хоупа и в его храбрость. — Звучит как тост, — говорит Юнги и тоже встаёт, чтобы стукнуться с Димой. — Пьем за Джей-Хоупа самого смелого из Бтс.