Пойманный в паутину
15 сентября 2024 г. в 18:00
Айзава Шота шлепается головой об пол. Кровь хлещет из носа, запах железа душит. Кулак в его волосах возвращает голову в вертикальное положение, и Шота задыхается. Боль жалит, но бывало и хуже.
Паук, также известный как Кумоносу Вана, глава злодейской группировки, известной только как Сеть, сидит на своем стуле и руководит избиением Шоты.
Это была ошибка Шоты. Он не осознал, как близко подобрался к ловушке, пока она не захлопнулась. За ним начали следить в ту же минуту, как только он начал расследование, а он даже не знал. Эта группировка более влиятельная, чем кто-либо думал.
И сейчас Шота застрял в ней без единой возможности связаться с внешним миром.
— Надеюсь, ты осознаешь свое положение, Сотриголова, — сказал Паук. Его голос был тихим, но в пустой комнате, отражаясь от стен, он звучал ошеломляюще громко.
У Шоты был большой опыт общения со злодеями, он знает классы, типы, повадки. Он знал признаки опасного злодея. И Паук? Он показал все из них.
Проработанное расположение базы, нанятые в помощь наемники, эта тишина. Он не позер, не пытается сделать себя страшнее, чем он есть. Это позиция человека, который точно знает, чего стоит.
— Не ответишь? — промычал Паук. Он кивает человеку за Шотой, который все это время сжимал его голову.
Мужчина снова бьет голову Шоты об пол. Боль пронзила и без того сломанный нос Шоты. Он не будет выглядеть красиво, когда заживет.
— А теперь ты в настроении поговорить, герой? — размышляет Паук.
— Ты не победишь. — Шота сплюнул кровь и с усмешкой уставился на Паука. Он чувствовал кровь на зубах. Он хочет выглядеть яростным, хочет, чтобы Паук признал, что они забрали не какого-то там героя. А Сотриголову. Они не добьются желаемого.
— Хм. Очень жаль, — Паук снова кивнул человеку позади Шоты, — Посади его в камеру. Раз не хочет говорить, будет заложником.
Мужчина хватает Шоту за плечи, удерживая его руки за спиной обхватывающими запястья наручниками, и поднимает. У него кружится голова, из носа хлещет кровь, но он заставляет себя сосредоточиться на пути, по которому идет мужчина. Где бы они ни были, место внушительное. Здесь много людей, одетых в униформу. Закрывающая лицо паучья маска и рабочий комбинезон. Безвкусно, но практично. У большинства из них нет уникальных черт, если не считать намеков на мутационные причуды, выглядывающих из-за маски.
Мужчина открыл дверь камеры ключом, висящим на запястье. Это тяжелый блочный металл, а не стержни. Изнутри вырваться сложнее.
Внутри камеры стоит небольшая скамейка, на которую мужчина укладывает его. Как только он поднимается, Шота делает движение. Его руки в захвате сзади, но ноги свободны. Он отбрасывает мужчину в стену, коленями придавливая живот. Он включает причуду. Это не поможет против физической силы, но снизит вероятность чего-то неожиданного — не то, чтобы он знал его причуду.
— Стойте! Мне жаль! — пищит мужчина.
Шота остановился. Это впервые, когда мужчина разговаривал. И этот голос показался ужасно знакомым.
— Сенсей, отпустите меня, пожалуйста, и я все объясню, — взмолился мужчина.
Шота вздыхает. Разумеется, каким-то образом Мидория вляпался в это все. Он неохотно отстраняется от стены.
Мидория поднимает свою маску. Странно видеть его лицо в контрасте с униформой, которую он носит. Он вытянулся после выпуска из UA, так сильно, что Шота не узнал его. Здесь темно, но Шота почти уверен, что его волосы перекрашены.
— Только не говори мне, что ты под прикрытием, — сказал Шота.
Глаза Мидории расширяются, а сам он хватает ртом воздух.
— Я приму это за согласие. Мидория, ты же понимаешь, насколько все серьезно, да? Это вообще было согласовано?
— Не совсем, — признает Мидория, беспорядочно махая руками, — Но обещаю, я знаю, что делаю!
— "Ты знаешь, что делаешь", но у тебя нет никакой поддержки, никаких документов, подтверждающих законность действий? — выплевывает Шота.
Выражение лица Мидории становится жестче. Это великое упрямство, из которого он так и не вырос.
— Я не собирался сидеть и ждать протокола, пока люди в опасности. Мне все равно, что будет с моей репутацией, если это спасет жизни людей.
Даже спустя годы после выпуска Шота не может перестать думать о Мидории, как о своем ученике. Он хочет сказать ему вернуться в общежитие и ждать про-героев. Но Мидория уже герой, и в конце концов, если он посчитал необходимым поступить так, то это будет его решение. Это больше не ответственность Шоты. Тем не менее, трудно отказаться от старых привычек.
Шота опустился на скамейку. Мидория остался стоять, настороженно смотря на него. Он выглядит взволнованным, и теперь Шота думает выслушать.
— Я действительно сожалею о вашем носе, — вырвалось у Мидории, — Я не хотел использовать столько силы, но Паук бы что-то заподозрил, если бы я этого не сделал.
— Я понял, — нехотя говорит Шота, — Я уже работал под прикрытием. Я знаю, чем это чревато. А ты?
— Я спрашивал совета, прежде чем сделать это, — начинает Мидория.
— Но не у меня, — заканчивает Шота.
— Нет… — Мидория нервно вздрагивает.
— Ты думал, что я не соглашусь с твоим безрассудным планом, поэтому и не потрудился спросить, — перебил Шота.
— Нет! — восклицает Мидория. — Я думал, что вы будете слишком сильно волноваться, и не хотел обременять вас этим.
Шота вздыхает. Это похоже на долгие разговоры, которые повторялись раз за разом. Стоит ли спорить, если Мидория уже явно здесь? Они не могут изменить прошлое.
— Давай каждый останется при своём мнении. А пока что, каков твой план?
Мидория присел на скамейку рядом с Шотой, глаза блестели так, как всегда, когда он начинал тараторить по поводу новой причуды.
— Сначала я хотел собрать достаточно информации, чтобы послать за ними полный отряд героев, но потом понял, что не могу получить эту информацию извне, и решил проникнуть к ним, но понял, что у них есть свои люди вплоть до правительственного уровня, так что это не поможет, и тогда я решил проникнуть дальше, так что я стал…
— Мидория, успокойся, — устало говорит Шота, — Я понял. Ты стал его правой рукой.
— Технически, скорее его мускулами. Мне очень жаль, что я так впечатал вас в землю, — Мидория поморщился.
— Я все понимаю, — сказал Шота.
Он закидывает ногу на скамейку и наклоняется так, чтобы оказаться лицом к лицу с Мидорией. Здесь темно, но не настолько, чтобы скрыть мешки под глазами и синяки. Мидория выглядит уставшим, таким уставшим Шота его еще не видел.
— Работа под прикрытием — долгая и трудная. Даже подготовленные профессионалы не понимают, насколько тяжелой будет физическая нагрузка. Мне нужно знать, Мидория, принимаешь ли ты меры предосторожности?
— Меры предосторожности? — глаза Мидории расширились, как у оленя в свете фар.
— Ты работаешь на злодея, у которого руки по локоть в крови. У тебя есть время побыть самим собой, а не с его людьми?
Мидория отводит взгляд. Его пальцы судорожно теребят подол кармана. — Я не считал это приоритетом…
— Конечно, это приоритет, — огрызается Шота, — Мидория, ты один из самых сильных супергероев, которых я знаю. Если ты сорвешься сейчас, мы мало что сможем сделать, чтобы остановить тебя.
— Этого не случится! — протестует Мидория. В его глазах вспыхивает возмущенный огонь.
— Этого не произойдет, если ты дашь себе время на разрядку. Вспомни себя вне всего этого. Помни, что эта работа — то, что ты делаешь, а не то, кто ты есть.
Мидория замирает. Он кивает, глядя на свои пальцы, которые почти растрепали ткань комбинезона.
Шота наклоняется к нему.
— Посмотри на меня, — мягко говорит он.
Мидория поднимает глаза. Он уже взрослый, но все, что видит Шота, — это ребенок, которым тот был.
— Я говорю тебе это не для того, чтобы отчитать тебя. Я говорю тебе это, потому что так ты будешь в безопасности. Теперь ты понял?
На этот раз Мидория не разрывает зрительного контакта.
— Да, сенсей, — говорит он. Слова звучат также, как и десять лет назад. Шота всегда будет учителем Мидории.
Удовлетворенный, Шота откидывается назад.
— Я должен идти, — говорит Мидория. — Я не хочу, чтобы они задавали вопросы, почему я так долго был с вами. Но я обещаю, что вытащу вас, хорошо?
— Не сомневаюсь, — говорит Шота.
Мидория встает и поглаживает запястье в поисках ключей. Шота поднимает руку. Ключи свисают с его пальца. Старые привычки не умирают. Мидория с трудом берет их и открывает дверь.
— Только помни, будь осторожен, — говорит Шота.
— Я постараюсь, — пробормотал Мидория, и дверь за ним закрылась, замок с лязгом встал на место.
Среди всех своих учеников Мидория — тот, от кого он меньше всего ожидал, что, он будет работать под прикрытием, но, возможно, в итоге это делает его наиболее подходящим для этого. В любом случае, Шота рад, что находится здесь вместе с ним.
Мидория всегда будет его учеником.